Я снова падаю. Пытаюсь позвать на помощь, но попытки закричать тщетны. Губы шевелятся, но не издают и писка. Машина, пропасть, одиночество. Я лечу c обрыва с закрытыми глазами, приняв неизбежный конец. Чувствую на своей руке чье-то прикосновение. С трудом открываю глаза и вижу его.

– Все хорошо, милая, я рядом. Ты больше не одинока, – такое родное лицо. Лицо моего отца, каким я его запомнила.

Разлепить глаза было сложно после такого количества пролитых слез. Жмурюсь от яркого света. Калеб легонько поглаживает мои пальцы. Все как в тумане, помню, как звонила ему, а в остальном провал.

– Ты в порядке? Я не хотел тебя будить, ты так измотана, – он протягивает мне бутылку с водой, я делаю пару больших глотков. Голова гудит, как будто по вискам бьют тысячи молоточков. Перевожу взгляд на автомобильную панель и замечаю, что уже десять часов утра. Как же долго я спала. Нужно позвонить в школу и предупредить, что сегодня меня не будет. Хотя они и привыкли к моему частому отсутствию по состоянию здоровья, все - таки пренебрегать не хочется. Немного помолчав, собираюсь с духом и прихожу в себя.

– Ты все это время просто сидел в машине, пока я спала?

– Да, я боялся тебя разбудить. Ты очень красивая, когда спишь, я уже говорил тебе это, помнишь?

Я посильнее укутываюсь в теплый плед, пряча смущенные глаза.

– Прости, что тебе пришлось увидеть меня в таком состоянии, со мной давно такого не случалось, – я приподнимаюсь на сиденье, чтобы сесть.

– С тобой все хорошо, ты можешь двигаться? – он осторожно тянет меня за руку.

– Я рад, что ты позвонила, значит, ты думаешь обо мне, – он слегка улыбается и проводит пальцами по моей щеке.

Калеб помогает мне вылезти из машины. Закутывает поуютнее в плед и растирает мои плечи, хотя на улице не так холодно.

– Решил, что на пляже будет поспокойнее, и еще ты ведь без обуви.

Когда у меня возникают такие панические атаки, я не помню даже себя. Как же я не хочу, чтобы он меня жалел, смотрел на меня так, как смотрят все остальные. Его взгляд другой, он полон нежности, доброты и понимания. Неужели теперь все изменится?

Гляжу по сторонам и узнаю место. Калеб привез меня на дикий пляж. О нем знали только местные, а туристы даже не догадывались, что в каких-то паре миль от основного пляжа скрывается такая первозданная красота. Пляж хоть и не облагорожен, как туристический, но в нем есть что-то такое, за что я его люблю. Например, полное одиночество, как сейчас. Я слишком плохо себя чувствую, чтобы держать спину или иметь нормальный внешний вид. А на мне, на минуточку, розовая пижама.

Солнце слишком ярко светит для моего состояния. Калеб дал мне свои «рейбены», чтобы спасти от ярких лучей. Глаза раздражены до безумия. День выдался достаточно солнечным для сентября, но таким невыносимым для меня. Из-за холодных ночей вода недостаточно прогрелась, и от нее веет прохладой. Волны бьются о скалы, и на километры вокруг доносятся лишь крики пролетающих птиц. Воздух на пляже сырой и тяжелый. Ветер несет с океана соленые капли. Которые бьют по моим щекам, как будто из меня вышло недостаточно соли. Хочется смеяться над всей этой ситуацией, но веселого здесь мало. Обстановка вокруг накалена до безумия. Как бы я не пыталась уйти от этого разговора все привело к тому, что придется объясняться с Калебом.

– Прости, что тебе пришлось увидеть это, наверное, теперь ты не захочешь общаться со мной, – я слегка улыбаюсь.

– Знаешь, в жизни случается всякое. И каким бы я был козлом, если бы отвернулся от тебя в трудную минуту.

Расстилаю плед на песке и показываю рукой на место рядом с собой, чтобы мы сели рядышком. Масштабы этого пледа впечатляют. Мы уютнее закутываемся в него, накрывая мои босые ноги. Ловлю испытующий взгляд Калеба на своем лице. Он хочет знать ответы.

– Клэр, поговори со мной. Раз ты подумала обо мне в таком состоянии, значит, я все-таки для тебя что-то значу, – он обнимает меня за спину под пледом. Кладу голову ему на плечо и вдыхаю самый прекрасный запах на свете. Свежее утро, мята и запах его самого. – Не бойся, ты можешь довериться мне, я просто хочу помочь.

Не знаю почему, но, когда он рядом, я чувствую себя сильнее и могу все преодолеть. Медленно выпрямляюсь, обнимаю свои колени, говоря как будто не своим голосом.

– Полгода назад мой отец погиб в автокатастрофе. На шоссе произошла авария и его машина вылетела с моста в озеро. К тому времени, как вода заполнила салон, он уже скончался от сильного ушиба головы. После его смерти из меня как будто высосали какую-то жизненно важную часть. Я перестала жить и как будто смотрела на себя со стороны. Словно это не я, а кто-то другой живет мою жизнь. Он был моим самым близким человеком. Я потеряла лучшего друга.

Он брал меня с собой на работу, когда меня обижали в младшей школе. Научил водить машину, когда мне было тринадцать. Ты когда-нибудь управлял хиппи-автобусом? – я улыбаюсь от накативших воспоминаний. – Папа любил старые машины, говорил, что это ретро, а не хлам. А потом мы благополучно чинили это «ретро» в гараже. Притаскивали бездомных котят, а мама ругала нас и прогоняла из дома. Мы бунтовали и ночевали в этом самом хиппи-автобусе, – улыбка стирается с лица, когда воспоминания переносят меня в настоящее время. – После его смерти у меня начались панические атаки. Ночами я просыпалась в слезах от собственных криков. Мне снился один и тот же кошмар. Как я падаю в бездну в пустой машине. Салон заполняет вода, я пытаюсь кричать, но мне некому помочь. Психотерапевт посадил меня на антидепрессанты, но их влияние на мой рассудок оказалось слишком сильным. Я испугалась и смыла таблетки в унитаз. Все четыре ядовитые банки.

– До сих пор в памяти всплывают слова матери: «Он разбился!» Этот день отпечатался в моей памяти как самый ужасный. Мама пришла ко мне, обняла за плечи и начала беспощадно рыдать. Испытав дикий шок, я молча встала и на автопилоте направилась в школу. В шоковом состоянии и не такое бывает. Благо я не вышла в окно, ведь не понимала, что делаю. Мать кричала мне что-то вслед, но я не слышала ее. Придя домой увидев повсюду цветы, паника нарастала во мне все сильнее. Мама заносила венки в дом и принимала соболезнования от соседей. Ко мне подходили люди, говорили что-то, пытались поддержать, но я их просто не слушала. Голова шла кругом. Не выдержав всего происходящего, я снова ринулась бежать. Я бежала и бежала. Боль гнала меня вперед. Мне хотелось скрыться от нее. Не помню, как ноги привели меня на порог дома Джулс. Совершенно убитая и бездыханная, я рухнула на пол. Собственные слезы душили, не давая нормально вздохнуть. Из-за давления кровь пошла носом, и я потеряла сознание прямо у нее на руках.

Слезы покатились по щекам. Снимаю очки и вытираю лицо пледом. Пытаюсь совладать с ними, но все попытки тщетны. Воспоминания заставляют снова пережить тот страшный день. Я слишком долго молчала, не давая волю чувствам, теперь они льются через край.

– Когда пришел день прощания, я просто не пошла на похороны собственного отца! – голос сорвался и превратился в жалкий писк. Накрываю лицо руками и начинаю тихо всхлипывать. Я хочу выплеснуть все то, что я так долго сдерживала. Калеб легонько отводит мою руку от лица и вытирает мокрую кожу.

– Если тебе тяжело, можем перестать говорить об этом.

– Нет. Я хочу рассказать тебе, – собираюсь с силами, чтобы продолжить. – Я не простилась с ним. – Шепотом проговариваю эти слова. Я еще ни разу не произносила их в слух. Тяжесть сказанного валуном давит на грудную клетку, не давая нормально вздохнуть. – Каждый раз, когда я вижу его во сне, я хочу попросить прощения. Но не могу ничего сказать. В кошмарах я переживаю всю боль отца. Он был там совсем один. Он звал на помощь, но никого не было рядом, – уткнувшись в грудь Калеба, плачу ему в рубашку. – Не знать, где могила собственного отца, да кто я после этого? – все тело дрожит, слезы словно расплавленный свинец обжигают горло. Хватаюсь за рукава и сильнее сжимаю ткань. Я так нуждаюсь в нем. Только сейчас я поняла, как он был нужен мне все это время.

– Я простилась с папой сквозь окно. Проводила похоронный марш взглядом. День похорон напрочь выпал у меня из памяти. Я сделала все, чтобы забыть его.

– Тсс, я рядом, – Калеб нежно успокаивает меня, притягивая ближе к себе. Я оказываюсь у него на руках, он мягко гладит меня по голове и кладет ее себе на грудь, начиная укачивать, как ребенка. А я тем временем рассказываю все то, что мучало меня все это время.

– Мне было страшно возвращаться домой. Мама сильно запила. Вечные пьяные компании и не знакомые мужчины. Приходилось прятаться в комнате, подпирая ручку двери стулом. В один из таких вечеров она пыталась покончить с собой. Я спасла ее, но страх остаться в одиночестве только усиливался.

– Как-то на уроке истории мне стало плохо, бросило в жар, не хватало воздуха, я потеряла сознание. Напугав всех до чертиков, мать забрала меня домой, пообещав бросить пить. На долго ее конечно не хватило. Со временем я начала свыкаться с мыслью, что папы не стало. Но я так увязла в состоянии полного безразличия, что потеряла себя прежнюю. Я боялась, что ты начнешь жалеть меня или подумаешь, что я чокнулась. А если ты испугаешься, когда меня снова охватит паника? Я не могу контролировать ее. Поэтому я никого не хотела подпускать к себе. Ведь на меня все смотрят, как на жалкую ополоумевшую девушку. Я хочу забыть о своей боли, а они только напоминают о ней.

Он мягко касается моего плеча и смотрит прямо в глаза. От его теплого взгляда тревога утихает.

– Клэр, я обещаю, что ничего не изменится. Я не буду относиться к тебе так, как ты этого не хочешь. И я буду утешать тебя в минуту слабости, буду дразнить тебя, ставить в неловкое положение своими шутками. Но никогда не назову сумасшедшей. Спасибо, что ты поделилась со мной. Для меня это очень важно, теперь мы стали еще ближе.

Слабо улыбаюсь ему и пытаюсь выровнять сбившееся дыхание.

– Калеб, прости меня за вчерашнее утро в школе. Ты не просто знакомый парень. Ты уже стал моим другом. Просто я испугалась своих чувств. Это очень глупо, но я боюсь привязаться к тебе. Ведь ты можешь причинить мне боль, – опускаю глаза и удобней натягиваю плед на ноги.

– Клэр, посмотри на меня, – он подкладывает мне палец под подбородок и поднимает мое лицо. – Ни за что в жизни я не причиню тебе боль. Я обещаю, – он берет мою руку в свою и мягко целует меня в макушку.

Рассказав все Калебу, я чувствую удивительную легкость. Поделится с ним было правильным решением.

– Ты ни за что не угадаешь, что у меня есть, – внезапно Калеб вскакивает на ноги и бежит к машине. Взяв что-то из бардачка, он кричит: – Клэр, смотри! – он поднимает над своей головой, как победный приз, какую-то книгу. – У меня с собой «Гарри Поттер»! – кричит он.

– Ну какое же он чудо, – тихо говорю я и расплываюсь в улыбке.

– Всегда ношу ее с собой на случай непредвиденных слез, это лучшее лекарство, – он садится и обнимает меня сзади. Калеб начинает читать вслух, а я кладу свою голову на его грудь. Он улыбается и говорит выдуманными голосами героев из книги. Меня это умиляет. Мы развели костер, вечер гонит холодный ветер с севера. Как хорошо, что у меня есть плед и Калеб. В машине было все необходимое для легкого перекуса, смерть от голода нам не грозит.

– Что-то я устал, – говорит он, закрывая книгу. Смотрю на циферблат его спортивных часов.

– Почти семь часов вечера? Джулс потеряла меня. Да и мама тоже, хотя она, наверное, не проснулась после первой бутылки.

Калеб замечает, что мое настроение резко изменилось.

– Эй, все нормально?

– Да, все хорошо.

– Вот и умница, – Калеб щелкает мне по носу указательным пальцем. Время с ним пролетает незаметно. Что пугает меня, но в то же время бесконечно радует.

Он медленно выпрямляется и начинает снимать с себя одежду.

– Что ты делаешь? – я закрываю лицо руками.

– Хочу немного освежиться. Раздевайся.

История с вечеринки повторяется?

– В смысле снимай верхнюю одежду, и пойдем купаться.

– Но у меня даже купальника нет, и вода холодная. Нет, я лучше останусь на берегу, – отмахиваюсь я.

– Хорошо, – он разворачивается и идет в сторону воды, потом резко поворачивается и говорит: – Не хочешь раздеваться – тогда купайся в одежде.

Калеб подхватывает меня и опрокидывает через плечо.

– Калеб, что ты делаешь? – я брыкаюсь и колочу его по спине, но все попытки тщетны.

– Ты же сказала относиться к тебе не как к сумасшедшей, но никто не говорил, что я нормальный человек.

– Калеб, вода же холодная, мы можем простудиться.

– Осень только начинается, и у нас есть костер. И, о да, жар наших тел.

Он смеется, заходит в воду и скидывает меня с плеча. Вода прохладная, но это терпимо. Я выныриваю на поверхность, на лицо прилипли мокрые волосы. Хорошо, что здесь мелко, вода скрывает меня по грудь. Калеб пытается сдержать смешок и закрывает рот руками.

– Калеб Смит, ты монстр!

– Раз я монстр, тогда ты Лох-несское чудовище.

Я хочу убить этого парня. По его игривому взгляду я вижу, что он ждет моей реакции.

– Готовься хлебнуть воды, Смит, – я запрыгиваю на него сверху и начинаю топить. На мили вокруг разносится только наш смех и шумный гул чаек. А тем временем солнце опускается все ниже. Свет, исходящий от него, такой приятный и мягкий. Мы тяжело дышим и замираем, смотря на прекрасный горизонт.

– Можно я скажу кое-что? – спрашивает он, подходя ближе ко мне. Он аккуратно убирает мокрые волосы с моего лица. Наше расстояние сводится к минимуму.

– Сегодня ты снова обидела меня, Джексен, – Калеб аккуратно обхватывает мою талию под водой.

Как я это сделала? – в голове прокручиваю подходящие варианты. Я чувствую его дыхание на своем ухе.

– Ты назвала меня своим другом. А ведь я не говорил, что хочу быть им.

Он подходит ко мне вплотную и прижимает мое тело сильнее. Чувствую, как учащается мой пульс, хоть я и в прохладной воде, все тело словно горит. Я еще такого не чувствовала. И вот он передо мной. Такой красивый, загорелый и невероятно сексуальный. Темные волосы на солнце чуть выгорели и приобрели более светлый оттенок. Глаза, которые покорили меня с первой нашей встречи, цветом как весь этот океан и вообще все океаны вместе взятые. Я ощущаю его свежее дыхание со вкусом арбуза на своих губах, он так близко.

– Я не хочу быть твоим другом, я хочу стать просто твоим.

Его губы нежно впиваются в мои. Я отвечаю ему тем же. Он берет меня на руки под водой, а я обхватываю его бедра своими ногами. Обвиваю его шею руками и понимаю, что мне конец. У него сильные, но в то же время такие нежные руки, я таю от его прикосновений. Какой же он приятный на вкус. Мое сердце сейчас разорвется от эмоций. Мы провожаем закат, который видел, как расцвело совершенно новое чувство, к которому я была не готова, но я тону в этом океане под названием «Калеб». Друзьями нам теперь точно не быть.