Сказать, что я счастлив — ничего не сказать. Настал тот самый день, когда я покидаю это место, если честно, то мне жаль с ним расставаться. Здесь я провёл 6 лет своей жизни, ничего хорошего здесь не было, здесь были только боль и страдания, но эта боль для меня стала настолько обыденным делом, что иногда, когда меня били, они смотрели на меня с каким-то недовольством, ведь я ни орал, ни ревел, как было в начале, а просто принимал удары, считая это чем-то особенным, ведь единственно, когда я что-то чувствовал это были все эти избиения, весёлая же у меня жизнь ничего не скажешь, я надеюсь, что этого скоро не будет, ведь я прав? Не может же судьба быть со мной так жестока? Но не суть, главное то, что через час за мной приедет машина и увезёт в Сеул, интересно, а какой он? Я стою и опять смотрю в окно, но на этот раз у меня возникает какое-то неприятное чувство, как будто что-то сейчас случится, и как же я был прав, ведь сейчас заходят те самые парни, которые на протяжении 6 лет издевались надо мной, что же на этот раз? Лидер в их компании выплёвывает эти слова с такой злостью, что я немного сконфузился, но взял себя в руки, интересно почему он так зол, обычно он всегда равнодушный, а сейчас у меня такое чувство, что у него пар из ушей повалит.

— Ты — даже там ничего не добьёшься, ты — даже там будешь сыном того, кто зарезал собственную жену. Никчёмная сучка, да ты блять даже на парня не похож, у тебя блять внешность как у ебаной тёлки! А теперь пришло время получить свой прощальный подарочек. Хватайте его! — Почему меня все так ненавидят, что же я им сделал плохого? Они хватают меня за руки, и куда-то ведут, но по направлению я понимаю, что это туалет. Это пугает, очень пугает, что они собираются там со мной сделать, моё сердце опять болит от того, что мне никто не поможет, проходя мимо воспитанников детского дома, они просто смотрят на меня и ухмыляются, никто даже не рвётся мне помочь. И вот я вижу открывающуюся дверь туалета, а потом меня толкают в стенку, ударяясь больно затылком я молчу, я не чувствовал этой боли уже недели две, сказать даже немного соскучился по ней, видимо, я здесь мазохистом стал. Даже самому смешно от этой нелепицы. Лидер опять выплёвывает слова, и я понимаю почему он меня так ненавидит именно в эти последние минуты пребывания меня здесь. — Почему ты! Почему не я, я спрашиваю почему блять! Я тут с самого ебучего рождения, а ты здесь каких-то пару лет, но забирают туда тебя, и только тебя. Да ты сука не достоин этого шанса, ты блять говно никчёмное! Ненавижу тебя за это, ты будешь учиться в нормальной школе и жить в нормальном общежитии, у тебя будет свобода, а мы будем гнить в этом дерьмовом месте, это несправедливо! И раз уж ты отсюда уходишь, то получай наш подарочек, чтоб по прибытию туда, ты всегда помнил о нас. Снимите с него кофту. — Теперь я понимаю, почему он меня ненавидит, я забрал у него шанс уехать отсюда, и за это я сейчас поплачусь, с меня срывают кофту, которая была слишком свободной и потрёпанной, но эта кофта была единственной нормальной вещью в моём гардеробе, после кофты летит майка и перед ними представляется обзор на моё худощавое тело с тонкой талией и выпирающими рёбрами.

— Боже, серьёзно, у тебя даже тело как у девчонки, пиздец я в ахуе. Жаль, что теперь оно не будет таким идеальным. Поставьте его на колени и держите, а ты начнёшь дёргаться будет ещё больнее. — К боли я привык, так что для меня не будет особой проблемой потерпеть ещё, думал я, но вдруг из меня вырывается не нечеловеческий крик, я чувствую, что моя кожа расходиться под лезвием ножа, это больно, мне сразу вспоминается тот день, когда отец воткнул в меня нож, слёзы начинают течь из глаз, а воспоминания того дня начинают давить на мозг, вот я разговариваю с мамой, вот отец с ножом, вот мама. Я кричу от того, что мне больно даже не от ножа, который глубоко проходится по моей спине, а от того, что я не хотел больше никогда вспоминать тот день, но воспоминания обрушиваются на меня всё больше и больше, а тот кто водит ножом по моей спине только злобно смеётся, ему нравится видеть мою боль и отчаянные просьбы перестать это, закончив, он просто просит перестать меня держать, а я сваливаюсь на холодный кафель животом, чувствуя как горит моя спина, а ещё я чувствую невыносимую боль в сердце. Они уходят напоследок сказав, чтобы я привёл себя в порядок, и оставляют меня одного лежать на этом холодном кафеле, и в судорогах глотать слёзы.
      Успокоившись я поднимаюсь, смотрю, что от моей кофты с майкой ничего не осталось, я иду в комнату, чтобы надеть другую кофту, и обмотать спину бинтом. Придя в комнату я сразу осмотрел спину, с разрезов всё ещё стекает кровь, они постарались, после них явно останутся сильно выделяющие шрамы, видимо, они этого и добивались.Стоя перед шкафом, я смотрю, что гардероб у меня скудный пару футболок, одна майка, и одна кофта, другая же осталась лежать там в туалете. Выбора не остаётся, поэтому надеваю единственную чёрную кофту с железным человеком. Я её носил ещё в 15 лет, но я особо не вырос, поэтому она мне нормально. Осмотрев себя в зеркало, я подумал, лучше бы не смотрел. Запутанные белокурые волосы, синяки под глазами, разбитая губа, сам не знаю, когда успели её мне разбить, свободная кофта, и чёрные спортивные штаны, о кроссовках вообще молчу, им больше чем мне, от них уже отваливается подошва, но другой обуви у меня нет, поэтому я их подклеиваю клеем моментом. Пока я смотрел на себя, ко мне в комнату зашла воспитательница, которая все эти 6 лет обо мне заботилась и вообще о других воспитанниках.

— Чимин~а, ты собрался? За тобой приехала машина. — Проговаривает наша воспитательница Хан Дисам, она смотрит на меня с тёплой улыбкой, но когда замечает разбитую губу, то хмурится и цокает языком. — Опять эти засранцы тебя побили, но ничего страшного, скоро над тобой больше не будут издеваться. Пошли, мой мальчик, тебе пора. — Я ей улыбаюсь и в знак согласия киваю, она уходит, а я быстро пихаю в портфель всю свою одежду, как я уже и сказал её у меня немного, поэтому всё помещается в портфель. Последний раз оглядываю свою комнату, в которой я жил в течении 6 лет. Серые обои, дряхлый деревянный пол, скрипучая кровать, а рядом с ней небольшая тумбочка. А посередине стоит большой шкаф, но от него только название шкаф, его я использовал для всего, но только не для одежды. Помню раньше, когда я только прибыл сюда, я использовал его как укрытие от окружающего мира, в нём чаще всего я плакал и думал о разных вещах. Вздохнув последний раз, я закрываю за собой дверь и иду к машине, все на меня смотрят и я хорошо читаю в их глазах зависть.
      В дверях детского дома стоит директор с воспитательницей, а ещё какой-то мужчина средних лет и около него камеры. Он смотрит на меня и улыбается, это странно, но ладно, из этого сделали какое-то грандиозное событие. А когда мужчина заговорил, я понял, что это всё сделали для того, чтобы показать какой он хороший. Но если быть честным, то я на самом деле разглядел в его глазах искренность своих намерений, может это и не такая показуха.

— Здравствуй, Чимин, я человек, который организовал эту программу для помощи детдомовским детям, поэтому мы тебя забираем, ты будешь учиться в самой хорошей школе Сеула, тебе будет предоставлено общежитие, и каждый месяц тебе будут присылать деньги на личные расходы, а за школу будет платить государство, то есть я. Пора бы мне представиться, я Мин Кванг — президент Южной Кореи. — Сказать, что я афигел ничего не сказать, со мной сейчас разговаривает президент, ахринеть, сейчас мне в голову кроме мата ничего не лезет. Аахах, боже, ахах, президент, ахах, пре-зи-де-нт разговаривает со мной, держите меня семеро. Подберите, пожалуйста, мою челюсть, она где-то в Америке уже. Мужчина смотрит на меня и посмеивается, не верю, просто не могу в это поверить. ОН ПРЕЗИДЕНТ. Мне кажется я сейчас побледнел, посинел, и покраснел, а потом снова побледнел.Так Чимин возьми себя в руки, а то он наверное уже думает, что ты головой двинулся, хотя в принципе это правда.

— Аа, эм-м, ну, я, как бы, ну, знаете, я. Простите. — Как же стыдно, ты даже одно слово выговорить не смог, стыдно то как, от стыда я опустил голову вниз и стал разглядывать свои кроссовки, а мужчина только посмеялся и сказал.

— Я понимаю твоё удивление, ты не бойся меня, я не страшный, наоборот, я стану твоим другом, так что не переживай ты так. — Я поднимаю свой взгляд, а он мне подмигивает. Ну всё пизда рулю, сейчас я точно в обморок ёбнусь.

— А, кхм, ну, здравствуйте. Извините, я просто очень удивлён и смущён. — Ох, боже наконец-то я произнёс хоть кое-что членораздельное, но на этом мой весь словарный запас точно иссяк. Мы направились в машину президента, у меня всё ещё в голове это не уложилось, когда мы сели, то я решил спросить уже давно мучащий меня вопрос.

— Почему вы выбрали именно меня? Знаниями я особыми не блещу, да и там были дети, которые находятся дольше моего, так почему я? Извините за такую прямолинейность.

— Потому что меня повергла в шок твоя история, когда я выбирал ребёнка для моей защиты, то есть защиты государства. То все ситуации у ребят были однотипные, от кого-то отказались родители, у кого-то просто были неблагополучные условия, я уж думал, что придётся выбрать кого-то из них, я подумал, что посмотрю последнюю анкету и хватит. Но, когда я открыл твою анкету, то я просто был в шоке. Я решил, что это должен быть ты, я очень сочувствую тебе, ведь ты столько прошёл уже за свою короткую жизнь и я надеюсь, что сейчас она станет чуточку лучше. — Такого ответа я точно не ожидал, из-за всей этой суматохи я уже забыл, что сегодня было, но то, что он сказал опять вернуло меня в воспоминания шестилетней давности. Я ушёл в себя, я опять вспоминаю те минуты, я опять начинаю чувствовать боль, это не закончиться никогда. Я погрузился в воспоминания тех дней настолько, что не заметил как из моих глаз начинают течь слёзы. А взволнованный голос президента приводит меня в себя.
— Чимин~а, с тобой всё хорошо? Что с тобой, я тебя расстроил? Прости, если это так

— Нет, извините, пожалуйста, просто я не могу вспоминать тот день, мне очень больно, могу я попросить вас об одолжении? — Я должен это попросить, я не выдержу того, чтобы и там все знали мою историю, история сына убийцы.А мне самому уже надо перестать быть такой тряпкой, события последних дней вывели меня из равновесия, надо возвращать себе ту безэмоциональность и отбросить свои эмоции в далёкий уголочек, иначе я могу сорваться, а мне этого не надо.

— Да, конечно, Чимин, проси, что хочешь.

— Вы можете никому не рассказывать мою историю, я не хочу чтобы об этом кто-нибудь знал, прошу вас. — Я смотрю на него умоляющим взглядом, а он смотрит на меня очень внимательно и усердно о чём-то думает, но в итоге тепло улыбается и кивает. Мне определённо нравится этот мужчина, он такой добрый, повезло кому-то с отцом. Больше мы ни о чём не говорим. Он разговаривает по телефону, видимо, со своим сыном, о чём-то спорят, а голос в трубке возмущается, но я не вдаюсь в подробности разговора, а ухожу в себя смотря в окно. Так мы и доезжаем до общежития.

       — Чимин, я попросил друга своего сына показать тебе всё, так что ты подожди его здесь, а я поехал, а то дела и всё такое. Если тебя что-то будет беспокоить, то ты можешь позвонить мне, кстати давай я тебе дам свой телефон. — Он даёт мне свой телефон и уезжает, а я думаю о том, что звонить-то мне не с чего. Телефон для меня это слишком большая роскошь, да и звонить мне особо некому, да тут даже не особо, а в прямом смысле некому. Я стою здесь уже 10 гребаных минут, я посинел и это не шутка, на дворе уже сентябрь, а я стою в одной кофте, а этот мнимый друг его сына так и не явился.Другого выбора у меня не остаётся как надеяться на то, что он всё-таки придёт, я поднимаю голову к небу и вижу, что на небе собираются тучи, голубого почти не осталось и в течении некоторого времени явно начнётся дождь, почему-то я ещё внимание особо на общежитие не обращал, но, когда решил всё же обратить, то немного приафигел, нет, я вру, ни немного, я охуел и не выхуел обратно. Это круглое здание с нереально большим двором, здания пересекается пятью вертикальными линиями, которые визуально делят здание на секции и множество выходов в центральный двор, во внутреннем дворе общежития видны кухни, которые как будто зависли в воздухе, само здание из настоящего дерева, вроде бы это дуб, очень много окон, поэтому кажется, что большая часть здания из стекла. Неужели я тут буду жить, да это же не общежитие, а мечта, чтоб в таком оказаться надо выложить немаленькую сумму денег, неужели моя жизнь начинает налаживаться? Я устал стоять, поэтому пошёл искать лавочку, народу здесь было очень много, следовательно, и лавочек свободных очень мало, найдя свободную лавочку не так далеко от самого здания, я на неё сел и заметил рядом газету, что же мне ещё делать, вот и решил я газетку почитать она называлась,"Богатые люди и их дети», и почему я не удивлён, что здесь читают такие? Ладушки, почитаем. На первой странице обычно самое интересное, поэтому я принялся читать первую страницу.

Мин Юнги, опять опозорил имя своего отца Мин Кванга. Он был замечен в клубе в компании с 5 девушками и его друзьями— И что в этом такого, ну кто в наше время по клубам не ходит? Ладно читаем дальше

Вскоре он уединился с несколькими девушками на танцполе, что в этом такого скажите вы? Но потом Мин Юнги не соблюдая никаким нравственных правил и не уважая других присутствующих людей в клубе, вдалбливался в тело юной девушки прямо на танцполе, он даже не остановился тогда, когда на него были направлены камеры, снимавшие его и юную девушку. После этого Мин Юнги был замечен уже в компании другой девушки.

— Ужас какой, это же ненормально, это же… это же…

— Это отвратительно, это унизительно. Да. Но такова его жизнь, он привык так жить, чтоб поддерживать свой статус лидера. Чтобы быть лидером надо чтоб о тебе говорили в газетах чаще, чем ты ходишь в туалет. Если ты ничего не знаешь, лучше тебе не судить, усёк? — - Я вздрогнул и сконфузился, ведь он прав, я ничего не знаю об этом человеке, поэтому мне лучше не судить его, я почувствовал себя виноватым, поэтому опустил голову.

— Ты Пак Чимин? — Я опять вздрогнул от этого голоса, и поднял глаза из-под чёлки глядя на этого человека. Это был красивый парень моего возраста, с крепким телосложением, от его взгляда мне стало немного не по себе, я ему не нравлюсь это видно, что же молодец Пак Чимин умеешь ты заводить новые знакомства, ты не успел ничего сказать, а тебя уже не взлюбили.
— А, кхм, ну да, это я.

— Ну и чё ты тогда расселся? Поднял свою пятую точку и иди за мной, возиться я с тобой не собираюсь, мне ты нахуй сдался, поэтому я тебе покажу твою комнату, а дальше не мои проблемы, ты понял меня? И только скажи что-нибудь дяде Квангу, урою. — Он выглядел угрожающе, почему мне так не везёт? Не успел я приехать, а на меня уже спускают все собак.

— Д…да, я понял, извини меня, что ты возишься с со мной. — Он прошёлся по мне взглядом, задержавшись на моей кофте и усмехнулся, а мне стало до безумия неловко, я по сравнению с ним выглядел маленьким мальчиком, который только что отучился сосать мамину грудь. Он был одет в чёрные обтягивающие джинсы, что хорошо обтягивали его накаченные бёдра, в чёрную футболку, а поверх футболки на нём была кожанная куртка, на ноги у него были надеты чёрные ботинки на шнуровке, а на голове чёрная шапка. Он выглядел устрашающе и пугающе, но даже его устрашающий вид и пугающий взгляд не скрывал очень милые черты лица. Я плёлся за ним хвостиком, еле поспевая, ведь он был высоким и ноги у него длинные, опять этот дебильный комплекс маленького роста. Вот мы уже заходим в само общежитие и здесь всё так же нереально красиво, я только хотел спросить у него, где находится сама школа, но его останавливает миловидная девушка.

— Чонгуки погоди. — Значит Чонгук?

— Чё те надо,Роуз?

— Как грубо, нехорошо так со старшими разговаривать.

— Блять, ты так часто рот будешь открывать только тогда, когда будешь делать мне минет, а сейчас уже скажи чё те надо и иди на все 4 стороны нахуя.

— Поняла я! Я просто хотела спросить, где Юнги оппа.

— Ебать вы меня с ним заебали, я чё блять слежу за ним что ли? Ебёт где-нибудь очередную тебя, усвоила? А теперь иди, пожалуйста, нахуй, и больше оттуда не возвращайся.

— Чон Чонгук, ты слишком много себе позволяешь, если ты под крылом Юнги, то это не значит, что ты со мной можешь так разговаривать. — Девушка фыркнула, попутно поправляя свои волосы и скрылась из виду. Я снова хотел задать вопрос, где всё же находится школа, но меня опять перебили. Да что за день такой а! Его начал кричать блондин с высоким ростом. И, о боже, у меня за сегодня второй раз уже проявляется комплекс маленького роста. Чёрт.
— Гуки-и-и, погоди-и-и.

— Джун, я же говорил не называть Меня так! НУ Я ЖЕ НЕ МАЛЕНЬКИЙ!!!

— Ой прости, я забыл, но не в этом дело, там ещё одного привели, так что тебе ещё одного надо забрать.

— Да бля-я-я-ть, чё я то сразу? Ты что ли забрать его не можешь? Я ещё этого не отвёл в его комнату. — Всё это время я стоял за спиной Чонгука, но когда он это сказал, то взгляд блондина был направлен на меня и он протянул губами беззвучное оо, а вслух сказал.

— Симпатичный, но выглядит каким-то уж очень маленьким. Сколько тебе будет чудо? — Я хотел ответить, но меня твою мать, сука, опяяяять, перебили! ДА И САМ ТЫ МАЛЕНЬКИЙ!

— Намджун, ты попридержи своих гейских коней, тебе чё Джина мало, что ли? Вот скажу ему, он тебя точно без яиц оставит. Да и ты чё педофил что ли? Ему явно лет 14. — Чёрт, а вот это было на самом деле обидно, вот сейчас они узнают 14 летнего, 14? пФФФ.

— САМИ ВЫ МАЛЕНЬКИЕ, МНЕ 18 МЕЖДУ ПРОЧИМ БУДЕТ!!! ЧЁ «10» ТО НЕ СКАЗАЛИ, А? Если я ношу кофту с железным человеком, то это не значит, что я маленький, если вам бог рост дал, то попридержите свои ховальники. МАЛЕНЬКИЙ Я ПФФФ, МАЛЕНЬКИЙ У ВАС В ШТАНАХ! Ясно вам? — Фух, вроде бы всё сказал, по их охуевшим лицам видно, что точно всё.Только вот я не просчитал одного, это то, что мне сейчас будет пизда, я уже начал придумывать план побега, но вдруг почувствовал, что с сзади кто-то стоит, я сглотнул, а когда этот человек заговорил, по мне прошелся табун мурашек.

— Шавка мелкая, ты на кого посмел рот открыть?

И в этот момент у меня пробежала только одна мысль. Я влип

Примечания:
Общежитие

Чонгуки -

Намджун -