Костлявая кисть всё поглаживала череп на посохе, и острые ногти перебегали с бараньего лба на золотые рога. Бархатистый голос возобновил рассказ:

- Майе чудилось, что маковой степи не было ни конца, ни края.
В вышине растворялись фонарики звёзд. Солнце, казавшееся в то утро особенно большим и необъятным, выглядывало из-за горизонта, распуская свои разноцветные кудри зари по всему небосводу. Оно было великим, почти всесильным и даже грозным! Но эта неизмеримая мощь не отпугивала, а лишь заманивала Майю к себе, в жаркие объятия божественного светила.

- Мой брат, неужели все восходы так же волшебны в мире теней?! – дивилась девушка, распластав свои руки, как будто они служили ей крыльями.

- Путь долог, и ты повидаешь ещё много разных восходов, молодая луна, - в задумчивости произносил всадник.

Ещё долго им предстояло наблюдать цветение маков. Солнце уже оторвалось достаточно высоко от горизонта, когда впереди показалось отливающее голубизной озеро в кольце зеленых холмов. Оно было гладко и ровно, словно блюдце. Конь не останавливался, продолжая ехать также стремительно, не сворачивая, будто готовясь тотчас же пойти на дно круглого озера. Они неслись навстречу гибели. Лёгкие уколы страха задевали Майино сердце, но девушка оставляла тревогу внутри себя, стараясь всей своей сущностью довериться своему новому миру. Берег заканчивался, пару шагов Маро отделяли путников от погружения... Но вода не поглотила своих гостей, и озёрная гладь становилась другой дорогой. Майя кричала: «О, мой лунный брат! Благодарю тебя за новую жизнь, врученную мне! Благодарю за твой чудный дар! Хвала колдуну! Хвала полному месяцу! Хвала миру теней!»

Всадник молчал, но уголки глаз выдавали скрытую платком улыбку. Его спутница ненасытно вкушала плоды жизни, бывшей для него несменным устоем.

- Кого же мне благодарить, полный месяц? Каково твоё имя?

- Зови меня Братом, и ты никогда не ошибешься! Я есть Колдун, Скитающаяся Тень! Я Следующий за Ветром, и Небо – Мой Судья! Я Царь без Царства, Господин Дорог! Я есть Правящий Своею Судьбою, также как и ты есть Правящая Своею Судьбою! Видишь, как много имён!

В ответ молодая луна залилась счастливым смехом, и с нею вместе звенели, хохоча, нефритовые травы и розовые цветы на холмах. Несколько капель озёрной воды, летевшие из-под копыт коня, попали на Майины руки, плечи и стриженые волосы. Девушка подумала о том, что сверкание и маленькие радужки в этих частицах воды дороже всех металлов и самоцветов, спрятанных в недрах земли.

То озеро было огромным, но и оно не оказалось бесконечным. Впереди виднелся очередной низенький холм, на который Маро взбирался, не уменьшая скорого темпа. Он быстро достигнул вершины, широкой и плоской, словно остров посреди моря облаков. Везде цвёл лиловый вереск, наполняющий благоуханием и сладостью своего нектара чистый воздух. Он охмелял юную голову сильнее медов. Всё громче звучал Майин хохот и звон вересковых венчиков, всё величественнее и горячее становился солнечный диск. Быть может, именно из-за этого жара девушка не ощущала прежнего холода, что исходил от дыхания спутника. В её янтарных глазах раскаленный шар представал близким и вполне досягаемым - и она, смеясь своим чувствам, протягивала ладони к светилу.

Ход Маро замедлялся.

- Остановимся здесь, - произнёс юноша, спускаясь на землю, - не всё же время нам скакать на коне? Ты ещё успеешь пресытиться ездой.

- Неужели этим миром можно пресытиться? – восторгалась Майя, опёршись на крепкую руку странника.

Лёгкий прыжок, отделявший её от зелёной тверди холма, чудился ей полётом.

- Говорят, люди привыкают ко всему.

- А я не человек, - подмигнула девушка. - Я тень, молодая луна, Правящая Своей Судьбой.

Одурманенная радостью и запахами вереска, Майя, слегка уставшая, повалилась на землю. Мягкие травы ласкали её своей влагой, и серебристые капельки, точно крошечные алмазы, блестели в багровых локонах и малахитового цвета тканях.

Майя сама не заметила, как ясные глаза, отражающие такое же светлое небо, сомкнула нежная дрёма. Она спала и наблюдала, как золотится на горизонте заветный край, в котором никогда не бывает ни диких стуж, ни страшных болезней. Майя мчалась навстречу Золотой стране, в которой – да-да, она знала! – всегда тепло, словно каждому в тех краях пришивают к сердцу кусочек солнца. Ветер звенел в ушах, взметалась белая грива Маро. Жар от дыхания колдуна, сидевшего позади, слегка касаясь её, приятно обволакивал девичью спину.

Голубая бабочка, опустившаяся тоненькими лапками на Майин нос, пробудила молодую луну, улыбающуюся в своём забвении. Девушка проснулась и невольно вздрогнула от похолодевшего воздуха.

«Вечный бой», - донёсся до её слуха голос странника.

Безмятежно потянувшись, молодая луна завертела головой, ища взглядом своего спутника. Тот стоял на краю холма, бессознательно вороша гриву своего коня.

«Гляди, Маро, как снова Солнце борется с тьмой. Достойный бой! Сколько же крови, погляди, сколько крови его разлилось по небосводу! И кровь красная, живая! Не то, что моя... Как же упорно оно, Солнце, бьётся! А ведь всё равно, чёрт возьми, проиграет! Покатится под землю залечивать свои раны, и с утра снова в бой, за победой!.. Или нет? А вдруг умрёт, а? Столько крови терять еженощно – никакому божеству не под силу. А, Маро, вдруг Солнце умрёт? Вдруг тьма поглотит все миры, а? Всех-всех поглотит, от людей до нелюдей, как страх однажды поглотит меня целиком, ничего не оставив!»

- Да как же может так статься?! – вскрикнула Майя.
Всадник обернулся. На его лице лежал отпечаток тяжких мыслей и какой-то необыкновенной устали. Он и не сильно удивился тому, что его мрачные речи были кем-то услышаны.

- Не бывать тому! Слышишь, брат, не бывать тому! Тысячами, тысячами ради светила люди лягут, чтоб кровь их впитала земля! И впитает! Впитает и омоет все раны Солнцу! И будет новый бой, и будет новый день! И вновь уйдет, прихрамывая, тьма! И, я верю, я знаю, тебя не поглотит...

Майя запнулась, с жадностью заглатывая обжигающий холодом воздух. Она пристально посмотрела в его глаза, слегка сиявшие в тени капюшона. Как корыстный старатель, Майя усердно выискивала в дымчатом взгляде какие-то ответы.

- Тень или человек, ты чересчур юна, молодая луна! – посмеялся путник. - Горячая голова, и этою головою ты бросилась в омут без раздумий. Не жалеешь ли хоть, что связалась с миром теней?

- Ни за что!

- И славно.

- А ты? – робко шепнула Майя.

Колдун с минуту промолчал, потупив взгляд. Затаив дыхание, вторили его молчанию травы на холме.

- Если б и было у меня что-то, я б отдал всё за один ответ, - серьёзно и размеренно заговорил он, будто бы душа в своём тоне всякую ноту тревоги. - Я еду давно, молодая луна, и уже не знаю, верен ли мой путь. До чего же досадно будет понять там, в конце дороги, что я ошибся маршрутом... Горит вдалеке огонь, указывает, зовёт. Едешь ты на его горячий голос, всё ближе, ближе – а пламень всё меньше, меньше... Ты мчишь, мчишь – а пламень гаснет, гаснет...Только, думаешь, сейчас руки-то отогрею, коснусь языка костра – а там лишь зола да пепел остались... И что делать, раз огонь твой угас? Куда идти потом?

- За новым светом, - неуверенно проронила девушка.

Колдун устремил на неё странный взор. В нём смешивались надежда и недоверие, одновременно желание и боязнь понять свою спутницу.

- Я и вправду чересчур юна, - медленно продолжала Майя, - и мысли у меня юные, наивные. Да разве можно душу сохранить в сундуках? Может, богаче тот, кто потратит её, до последней копейки, на одно-единственное мгновение. На целое мгновение! Да такое дивное мгновение, что вместо костра греет руки. С таким-то мгновением можно пережить даже самую долгую ночь в году. Пережить, чтоб с утра – в новый путь, за новым светом! Не всем же кострам гаснуть прежде времени?

- Чудные и чудные вещи твердишь, молодая луна! - улыбнулся странник уголками глаз. - Да будут прокляты небесные боги, если не позволят тебе вкусить плодов с Древа Жизни, что растёт посреди Золотой страны.

Она застенчиво улыбнулась в ответ. Ветер заколотил вересковые венчики, напоминая двум душам о том, как длинен путь впереди.