Прошлое

- Я не собираюсь плавать! Тут дубак!

- Сейчас ноябрь, конечно, но мы в Чеджу, Дженни. Двадцать градусов тепла. Кроме того, это бассейн с подогревом. Давай, собери яйца в кулак.

Чонгук плавал в своих боксерах в студенческом бассейне. Я пыталась не смотреть на его мышцы.

- Ты не можешь манипулировать мной, чтобы я зашла в бассейн, делая при этом сексистский комментарий, - сказала я, наклоняясь, чтобы побрызгать ему в лицо.

Он схватил меня за запястье. Наши взгляды схлестнулись.

- Не смей, - предупредила я.

Мне казалось, ему не хватит наглости. Но в следующий момент я уже падала прямо в ледяную воду.

Я всплыла на поверхность, хватая ртом воздух, - волосы по-дурацки облепили лицо. Чонгук убрал их назад, смеясь.

- Поверить не могу, что ты это сделал! - ахнула я, толкая его в грудь.

Ощущение было такое, как будто я толкала горячие камни.

- Тебе идет быть мокрой, - сказал он. - Будет легче плавать, если ты снимешь одежду.

Испепелив его взглядом, я поплыла к бортику.

- Эх, зануда.

Он сказал это непринужденно, но в голосе определенно слышался вызов.

- К черту все, - пробормотала я, останавливаясь в метре от лестницы.

Я была из тех, кто «прыгнул бы с моста» просто назло друзьям.

На мне в любом случае было неплохое белье. Я нырнула в воду и скинула свою синтетическую кожу, как змея. Вынырнула через несколько секунд в одном белье.

Чонгук невольно произнес одними губами короткое «ого».

- За веселье, - я подняла тост в виде моей мокрой одежды и бросила ему в голову.

Он уклонился и подплыл ко мне поближе.

- Отличное кружево, - он ухмыльнулся, бесстыдно меня разглядывая.

- Ты можешь хотя бы не пялиться так явно?

Я вдруг почувствовала себя уязвимой. Опустилась в воду глубже, пока на поверхности не осталась только голова.

- Я думал, наши отношения построены на честности, - улыбнулся он.

- Пф-ф! - фыркнула я. - Наши «отношения» построены на спорах и шантаже.

Его глаза сияли. У него они были очень выразительные. Мне хотелось раздавить эту искру веселья и ударить его по больному.

- «Шантаж» - слишком громко сказано, - заметил он, подплывая ко мне.

- Ты угрожал сообщить в студенческую газету, что именно из-за меня провалил тот бросок, Чон.

Он был слишком близко. Я отплыла от него спиной вперед. В на щеке у него был шрам, который я не замечала раньше. Давно зажившая линия - но почему-то этот шрам придавал его внешности какой-то сексуальной опасности. Я встряхнула головой. Это были не мои мысли, а Мины, будь она проклята.

- Откуда у тебя этот шрам? - спросила я.

Ступая на цыпочках по дну бассейна, я отошла от него. Он рассеянно коснулся шрама пальцем.

- Я украл деньги из бумажника деда, и когда он поймал меня, решил наказать своей тростью.

Я решила, что настал момент «вот-почему-он-такой», и приготовилась его понять.

- Серьезно?

- Нет.

Почувствовав, что краснею, я ударила его по руке со всей силы.

- Я подрался со своим старшим братом, потому что хотел первый поиграть в компьютер. - Он рассмеялся, потирая место удара. - Очень скучная история.

- По крайней мере, это правда, - сказала я с досадой. - Кому-то вроде тебя не нужно лгать, чтобы вызывать интерес.

- Кому-то вроде меня? - спросил он. - Ты находишь меня интересным, Нини?

- Нет, не нахожу, и не зови меня так. Знаешь, ты и правда очень простой и скучный. - Я фыркнула.

Он смотрел куда-то в воду.

- Ты не уронила какое-то украшение?

- Что?

Я даже возмутилась: он слишком быстро сменил тему.

- Там что-то блестит на дне.

Он показывал куда-то вниз. Я прищурилась, пытаясь разглядеть, что он там увидел.

- На мне не было никаких украшений, - сказала я нетерпеливо. - Наверное, монетку кто-то уронил или вроде того.

Я коснулась предмета на дне пальцем ноги. Он был больше, чем обычная монетка. Пока Чонгук не успел сказать что-нибудь еще, я нырнула, чтобы поднять найденное. Когда я вынырнула, Чонгук бессознательно подплыл ближе.

- Что там? - Он смотрел на мой сжатый кулак.

- Давай посмотрим, - сказала я театрально, медленно разжимая пальцы.

Это было не украшение. Это был старый расплющенный пенни, сообщение на котором гласило, что владелец может обменять его на бесплатное проявление привязанности - например, на поцелуй.

Не успев подумать, я быстро вручила сувенир Чонгуку.

- Ты сегодня полон сюрпризов, да?

Он рассмеялся... как всегда.

- Понятия не имею, о чем ты.

Я не успела ввернуть что-нибудь остроумное в ответ - Чонгук обнял меня за талию. Даже в холодной воде его прикосновения обжигали. Он притянул меня к себе, и наши тела оказались прижаты друг к другу, животом к животу, грудью к груди. Я была так потрясена, что даже не протестовала: в последний раз я находилась к кому-то так близко только в детстве. Он ухмыльнулся - взгляд заволокло пеленой желания.

Я перестала сопротивляться и позволила нашим губам соприкоснуться. «Это для Мины», - сказала я себе. С этим парнем всегда все было непросто. Он скользнул языком вдоль моей нижней губы. Сперва он действовал мягко, пытаясь убедить мои упрямые губы сотрудничать. Я отвечала единственным известным мне способом: застыла, делая вид, что это ниже моего достоинства. Чонгук, раздосадованный моей реакцией, отстранился. Его руки обвивали меня за талию, пальцы располагались точно над кромкой трусов. Наши лбы соприкасались, дыхание было прерывистым и частым. Все это было слишком интимно.

- Ответь на поцелуй, Дженни, - велел он.

На мгновение мне захотелось взбунтоваться, как в тот раз, когда он велел мне пристегнуться в машине. Тяжело сглотнув, я закрыла глаза. Я не победила в той битве. И в этой, вероятно, тоже проиграю. Пожалуй, на этот раз я даже не желала победы.

Я смогу. Целоваться легко - как есть или ходить. Его губы вернулись, и я наклонила голову, как в кино. На этот раз я была готова - и даже хотела этого. И все равно я чуть не дернулась, когда наши губы соединились: я почувствовала, как он улыбается, позабавленный моей реакцией. Он рассмеялся мне в рот - раздражающе и невероятно сексуально. Я попыталась отстраниться, но он притянул меня обратно. Поцелуй. Поцелуй. Поцелуй. Как шоколадный торт, и шипучая страсть, и мурашки по коже. Никто и никогда не целовал меня так раньше.

Но вдруг он почему-то отстранился, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки. Чары разрушились.

- Дженни... - голос у него был сиплым.

Я покачала головой. Я не хотела слышать того, что он собирался сказать.

- Мне пора, - сказала я быстро.

Вода, только что неподвижная, пошла кругами. Одним плавным движением я подтянулась на бортик, выбираясь из воды, и оглядела свое дрожащее тело. Я целовалась в бассейне в одном белье с местным Казановой. Какая же я распутная! Подхватив свои вещи, я с тревогой огляделась. Кто-то обязательно увидит меня по пути в общежитие в мокрой одежде.

- Дженни, - сказал он снова.

Я избегала смотреть на него.

- Вот, держи.

Он вручил мне свой сухой свитер, который я с благодарностью приняла и тут же натянула через голову. Чонгук открыл рот.

- Слушай, что бы ты ни собирался сказать - просто не надо!

Он кивнул. Мы вышли через ворота на парковку. Чонгук взял из машины полотенце и вручил его мне. Я промокнула лицо и волосы и отдала его обратно, по-прежнему глядя себе под ноги. Мне было слишком стыдно что-либо говорить. Я вела себя ужасно. Я не хотела, чтобы у него возникло обо мне неправильное впечатление. Я сжала зубы и закрыла глаза.

- Спокойной ночи, Чонгук, - сказала я быстро, почти задыхаясь.

Уходя, я чувствовала спиной его взгляд. Почему он отстранился вот так? Я впервые позволила себе потерять контроль - и получила пощечину.

- К завтрашнему дню он тебя забудет, - прошипела я себе под нос. - И тогда ты сможешь вернуться к своей жизни и забыть о том, каково это - целоваться с ним.

На следующее утро я проснулась с ощущением, что проглотила целую горсть гравия. Горло горело, все тело ныло. Зарывшись под одеяло, я попыталась избавиться от непрошеных воспоминаний о предыдущем вечере, но они всплывали перед глазами снова и снова, пока мне не захотелось кричать. В моей жизни не было места для ошибок. У меня не было семьи или денежных накоплений. У меня был всего один шанс добиться чего-то - и Чонгук отвлекал меня от цели, из-за чего все могло пойти под откос.

Он звонил дважды - днем и после ужина. Я включила беззвучный режим на телефоне и запретила Мине отвечать на звонки. В понедельник утром я оделась, все еще немного бледная, и решила притвориться, что ничего не случилось. У нас с ним было совместное занятие по социологии - вероятно, он об этом даже догадывался, поскольку это была потоковая лекция, а я сидела на первых рядах, в то время как он - на последних.

Когда я прибыла, аудитория уже заполнялась студентами. У меня кружилась голова, перед глазами все плыло, так что я направилась к местам слева на дальнем ряду: там было пять сидений в небольшой укромной нише. Я хотела там спрятаться. Обычно там сидели те, кто спал на занятиях,. Сегодня мне повезло: два места еще оставались свободны. Я начала протискиваться по рядам, мертвой хваткой вцепившись в сумку. Я уже была на полпути, когда услышала свое имя с профессорской кафедры:

- Мисс Ким?

Я застыла. Профессор Дан обращался ко мне по микрофону, и люди начали на меня оборачиваться. Я попыталась продолжить путь, как будто не слышала его.

- Мисс Ким? - протянул профессор снова. - Куда это вы?

Я медленно повернулась, натянув на лицо улыбку. Этот невыносимый, раздражающий...

- Доброе утро, профессор, - сказала я мило.

Его три подбородка покачивались под широко улыбающимся ртом, как маятник. Чонгук, до того склонившийся над учебником, тут же развернулся на сиденье. Ну вот, я обнаружена. Я оглянулась через плечо с тоской: те места, куда я направлялась, уже заняли другие студенты.

- Что не так с вашим обычным местом? - спросил профессор Дан, показывая на первый ряд. - Может, у меня пахнет изо рта? - Он подул себе на ладонь и притворился, что нюхает ее.

По аудитории пронеслись смешки.

Я злобно уставилась на него и молча направилась к своему обычному месту.

Профессор Дан был стокиллаграмовым быком со склонностью к противоречиям. Студентов пугал его громкий голос и давящее присутствие. Я находила его милым. Но не сегодня: сегодня я его ненавидела.

- Похоже, вы прячетесь от кого-то конкретного. - Он склонился над кафедрой, угрожавшей рухнуть под его весом.

Я бросила быстрый взгляд на Чонгука. Он улыбался. Черт!

- Прячусь? - вздохнула я, садясь на свое место. - С чего бы мне прятаться от кого-то? И я буду признательна, если вы перестанете анализировать каждое мое движение, особенно перед всей аудиторией, спасибо, - прошипела я.

Профессор Дан лукаво посмотрел на меня, а потом прочистил горло, наклоняясь к микрофону. Глядя прямо на меня, он спросил:

- Кто-нибудь в этой аудитории подозревает, что Ким Дженни их избегает?

Чонгук поднял руку.

Я низко опустила голову.

- Мистер Чон? - Профессор Дан был явно удивлен. - Прошу, пройдите поближе и займите место рядом с Дженни, чтобы я посмотрел, как ей неловко.

Я услышала его шаги. Ощутила его присутствие рядом, когда он опустился на соседнее место. Моя голова все еще была опущена.

- А вы, оказывается, довольно симпатичный юноша, - сказал профессор Дан. - Кажется, я никогда прежде не видел вас так близко.

Подняв голову, я хмыкнула. Профессор Дан смотрел на нас, переводя взгляд с Чонгука на меня с неприкрытым любопытством.

- Я вдруг открыл в себе жажду знаний, сэр. Думаю, отныне я буду сидеть здесь.

- Что ж, теперь я знаю, что слухи о вас правдивы, мистер Чон.

- Какие слухи, профессор? - голос Чонгука был полон веселья, даже вызова.

- О том, что вы врете, как дышите.

В аудитории снова раздался смех. Чонгук улыбнулся, ничуть не смущенный. Он купался в лучах чужого внимания.

- Тебе уже лучше? - спросил он у меня, когда лекция началась.

- Да. Все хорошо. - Я смотрела прямо перед собой и пыталась не вдыхать его парфюм.

Когда он потянулся достать что-то из сумки, то коснулся меня ногой. Я отпрянула - но слишком поздно: в животе уже порхали бабочки.

- Прости, - прошептал он, ухмыляясь.

Я нахмурилась и хлопнула по столу учебником так громко, что профессор Дан приостановил лекцию, чтобы взглянуть на меня.

- Тише, Терминатор, - пробормотал Чонгук. - Если ты будешь вести себя так каждый раз, когда я рядом, люди заподозрят, что я тебе нравлюсь.

Я уставилась на него, открыв рот.

Я пыталась слушать лекцию, правда. Но к концу пятидесятиминутного занятия я не могла вспомнить ни одного слова, сказанного профессором. Зато я запомнила наизусть запах одеколона Чонгука и могла в подробностях рассказать о каждом его движении и жесте: о том, как он стучал карандашом по книге, как двигал ногами под столом, то сгибая их, то лениво вытягивая перед собой.

Когда профессор отпустил нас, я вскочила с места, как живое пушечное ядро, и направилась к двери. Чонгук меня не преследовал. Я даже не увидела его, оглянувшись напоследок. И сперва испытала облегчение, а затем - разочарование. Возможно, он наконец-то понял мои намеки и решил больше со мной не связываться.

Он ждал меня перед общежитием позже тем же днем. Я выпрямила спину и взяла свои эмоции под контроль. «Дыши, Дженни, - говорила я себе. - Это просто очередной парень, и все они слеплены из одного теста». Я остановилась в паре метров от него, зная: если я почувствую его запах, то потеряю решимость. Картина получилась живописная - мы стояли под светом фонаря, готовые столкнуться в метафорическом сражении.

- Чонгук, - сказала я слишком высоким голосом. - Я буду с тобой честной.

Он кивнул.

- Я не заинтересована... в том, в чем ты... заинтересован. Ты мне нравишься, но только как друг, - я помедлила, изучая его лицо - такое же нечитаемое, как «Война и мир». И добавила, чтобы донести свою мысль наверняка: - Думаю, мы просто несовместимы.

- Мне так не кажется.

Он выглядел пугающе напряженным, и мне пришлось смотреть себе под ноги, чтобы меня не затянуло в омут его глаз.

- Ну, извини. Видимо, мы на разных волнах, - запнулась я.

- Нет, я не об этом. Я знаю, что нравлюсь тебе так же, как ты нравишься мне. Но это твой выбор, а я джентльмен. Хочешь, чтобы я отвалил? Ладно. Прощай, Дженни.

И он ушел.

Я растерянно смотрела ему вслед. Он правда просто взял и ушел? Мне хотелось догнать его, сказать, что я не всерьез, что рядом с ним я чувствую себя как пьяная, и, может, он согласился бы поцеловать меня еще разок, просто чтобы я убедилась, что поступаю правильно...

Но я осталась на месте.

Чонгук, верный своему слову, не приближался ко мне следующие пять месяцев. Доходило до того, что, если мы встречались где-то на территории кампуса, он притворялся, будто я невидимка.

Я все думала о том, что бы сказала моя мать насчет всей этой ситуации.

«Такой мужчина, а ты все испортила, потому что боишься обжечься. Ты слишком похожа на своего отца, Дженни».

Я становилась умственно отсталой, когда дело касалось отношений. Я пиналась, брыкалась, отбивалась и отталкивала людей, чтобы у них не было возможности сделать мне больно.

Жизнь продолжалась - но почему-то она уже не была для меня прежней. Во мне что-то изменилось. Я не могла понять, что именно, но где-то в моем сознании появилась новая дверь: несмотря на все мои усилия держать ее закрытой, мысли продолжали туда ходить, бродить по пустой комнате и развешивать изображения Чонгука на стенах. Иногда я хандрила днями напролет. Потом мое настроение резко менялось, и я приходила в ярость: как он посмел так промыть мне мозги? Примерно на второй месяц этой эмоциональной пытки я сдалась. Очевидно, я больше не хотела быть одинокой. Возможно, пришла пора открыться и поэкспериментировать с отношениями.

Я быстро стала интересоваться мальчиками. Мне сильно помогла Мина: научила укладывать феном волосы, делать макияж и, как любой настоящий друг, познакомила меня с пуш-апом. Этот новый чувственный образ - вместе с моими стараниями сохранять дружелюбный вид - обеспечил мне пару свиданий. К четвертому месяцу у меня уже появились электробигуди и небольшая группа преданных поклонников.

Я встречалась с Хосоком - он был очень умный и учился на медицинском; с Чимином, возившем меня на «Ламборджини» в роскошные рестораны; и, конечно, был еще Джин - поэт, слишком претенциозный на свою голову. Он выкуривал пачку «Мальборо» в день и мог цитировать целые отрывки из произведений авторов. Он был моим любимчиком - все, что он говорил и делал, было так смело, что у меня мурашки бежали по коже. Но, конечно, у всех этих парней была одна общая проблема: они не заполняли «комнату Чонгука» в моей голове. Он был как непроходящий зуд. Я думала о нем, когда смотрела на деревья и здания и когда я стояла в очереди в магазине, выбирая жвачку. Я думала о нем, когда чистила зубы и когда Мина болтала о цвете своих новых туфель (которые, как она утверждала, были лососевыми, но я считала их коралловыми).

Через пять месяцев я была сыта по горло мыслями о нем. Чонгук пронизывал все мое существование. Я попала в капкан. Что еще хуже, он был буквально повсюду - участвовал во всех активностях, всем улыбался. Я не могла от него сбежать. Я перестала встречаться с Чимин и Хосоком и оставила Джина про запас, потому что он искренне нравился мне как человек. Я перестала ходить на свидания - это все равно была не я - и решила вместо этого заняться профессиональным сталкингом.

Я следила за тем, с кем Чонгук встречается, через цепочку сплетен Мины - классическую группу любопытных первокурсников, которые болтали без умолку и имели слишком много свободного времени. Я знала, что он встречался с Розэ, потому что у нее были ноги от ушей, и с Лисой, потому что она любила баскетбол и у нее были ноги от ушей. Я знала, что он возил Эмили в Диснейленд, чтобы отпраздновать месяц отношений, и что Даниэль получила от него сумочку от «Барберри» на свой двадцать второй день рождения. Я знала все эти вещи - и все же не могла заставить себя заговорить с ним.

- Ты похожа на того уродливого гнома из «Властелина колец», - заметила однажды Мина.

Я только что закончила расспрашивать ее о свидании Чонгука с новой девушкой в клубе «Ночные страсти».

- Голлум - хоббит.

- Ага. «Моя прелесть», да?

Я показала ей средний палец.

В начале марта, когда перелетные птицы возвращались домой, Чонгук начал встречаться с куклой Барби. Ее звали Чон Соми. Она перевелась к нам из Канады, где работала профессиональной танцовщицей в шоу Тони Брэкстон. У нее были бесконечно длинные ноги, невозможно блондинистые волосы, и ходили слухи, что ее родители - наследники сделанного на хот-догах состояния Оскара Майера. Я перестала есть хот-доги и убедила себя, что рано или поздно она ему наскучит, как и все прочие. У блондинок все равно мало что происходило в голове. Это был только вопрос времени, так что я просто старалась выглядеть горячо и готовилась не упустить момент.

Моя теория развалилась, когда я увидела первую полосу февральского выпуска студенческой газеты. Джин читал эту газету в кафе, где я встретилась с ним на кофе. С первой страницы мне улыбалось лицо Соми с заголовком: «Красавица и книги». Я выхватила у него газету и уставилась на статью, ревниво скривив рот.

- У нее высший балл по профильному предмету на курсе? - В животе у меня что-то прокисло. - Какой у нее может быть профильный предмет, «платья в горошек»?

Джин рассмеялся, достав сигарету из пачки, и зажег спичку одним крутым движением.

- На самом деле она учится на юридическом. Как ты - и, очевидно, учится при этом лучше тебя.

Во рту у меня пересохло.

- Почему тогда я не видела ее на занятиях? - возразила я, изучая статью, чтобы узнать, правда ли это.

- Может, она уже проходила этот курс лекций. А может, она пропустила их, потому что и без того умная.

Ворча, я глотнула его кофе.

Это был удар ниже пояса. То есть - разве мало было того, что она получит свои сосисочные деньги? Ей достанутся и Чонгук, и богатство, и лучшие оценки? Если уж он хотел встречаться с умной девушкой, то это должна быть я. Это должна быть я!

Он хотел меня, а я отвергла его, потому что ханжество у меня в крови.

Я решила подружиться с врагом. Прорваться в ряды друзей Соми было единственным способом создавать ей проблемы. Я должна ей понравиться. Я начала наблюдать за группой подружек Соми, которые липли к ней, как клей для зубных протезов. Они были невыносимо дружелюбными, но не обладали настоящей верностью, как Мина. Я называла их «прузья» (притворные друзья). Они проводили все свободное время в походах по магазинам и вставляли «типа» в каждое предложение. «С тобой, типа, так круто шопиться! Ты, типа, так хорошо знаешь мой стиль». Или: «У тебя, типа, лучшие волосы в мире». Или: «Когда Сану порвал со мной, ты, типа, та-а-ак меня поддержала».

Соми жила всего через несколько комнат от меня, и я начала улыбаться ей, когда мы виделись в коридоре. Постепенно я перешла к вежливому «Привет». Поскольку она была популярна, то отвечала стеклянным взглядом и вежливой улыбкой, которая автоматически приподнимала уголки ее рта. Через несколько недель она начала замечать меня - сначала махала рукой, а затем однажды сказала, что ей нравятся мои туфли. Я узнала, что симпатичные девушки чаще замечают других симпатичных девушек - пусть и только для того, чтобы оценить конкурентку. Я даже немного гордилась тем, что привлекла внимание такой красотки. Если она меня замечала, то, может, и ее парень тоже.

Наше первое официальное общение состоялось однажды днем в студенческой прачечной. Я только что взяла из сушилки свою чистую одежду, когда она пришла с корзиной для стирки. Видя в этом знак судьбы, я бросила свою аккуратно сложенную одежду обратно в стиральную машину и завела разговор:

- Осторожно, эта машина порвала в тряпки мою пижаму от «Шанель» на прошлой неделе.

Она подняла взгляд - ее рука зависла над открытой машиной. Естественно, у меня не было никакой пижамы от «Шанель», я даже не знала, существуют ли такие, но если да, то у этой девицы она точно имелась.

- Это была пижама из новой коллекции? С серебряной вышивкой на манжетах?

Бинго. Я кивнула.

- Ужасно. Клянусь, в этом колледже совсем не думают о, типа, нормальных удобствах.

Я залила в машину синее моющее средство и закрыла дверцу.

- А ты, типа, из Канады вроде переехала, да? - спросила я, непринужденно подходя к автомату с газировкой и бросая туда монеты.

Соми кивнула.

- Ага, мне, типа, захотелось сменить обстановку. Я приехала сюда на семестр, чтобы попробовать, но потом встретила своего нынешнего парня и решила остаться.

- А кто твой парень?

Я нажала на кнопку на автомате. Наклонилась за банкой колы.

Когда она произнесла его имя, ее лицо просияло. Я ненавидела ее за это.

- Чон Чонгук. Из баскетбольной команды. Он очень крутой - такой джентльмен.

Ее голос невероятно меня раздражал.

- Да? Это редкость. Парни нынче такие... - я пыталась подобрать правильное слово, которое она могла бы использовать, - придурки.

Я улыбнулась.

Соми кивнула мне, нахмурив свои изящные брови. Я чувствовала, как тоже становлюсь клеем для зубного протеза. Она принимала меня в свой круг «прузей».

- Я буквально никогда его не отпущу. Я выйду за него замуж.

Я ненавидела, когда люди использовали слово «буквально» для совершенно не буквальных вещей. Открыв свою банку с колой, я улыбнулась ей в ответ.

Только через мой труп... буквально.

На улице было мокро. Обычно синее небо обвесилось плотными серыми облаками, как безвкусными аксессуарами. Такая погода стояла уже неделю, и меня тошнило от вида зонтиков по всему кампусу. Я решила взять учебники в общую гостиную, чтобы позаниматься там. Прихватив пару шоколадок и материалы для чтения, я написала Мине записку о том, чтобы она принесла мне ужин из столовой, и вышла из комнаты. Спустилась на лифте и направилась к самой тихой из двух гостиных. Помещение было грязным и пахло носками, но сюда почти никто не ходил, и мне даже вроде как нравилась местная атмосфера. Завернув за угол, я увидела знакомую блондинистую голову на фоне окна. Соми. Я уже хотела предложить свое самое радостное «типа, привет», когда заметила, что она обнимает себя за плечи. Она явно плакала. Это выглядело знакомо. Я осторожно огляделась. Блондинки в беде никогда не бывают одни. Они всегда окружены друзьями и утешителями...

Коридор был пуст. Я шагнула вперед - и остановилась. Может, они расстались? В груди вспыхнула надежда, но я с досадой от нее отмахнулась. Нет смысла заранее радоваться тому, что может оказаться неправдой.

- Соми? Ты в порядке?

Я положила руку ей на плечо - она обернулась, глядя на меня большими влажными глазами.

На подоконнике лежали смятые и мокрые бумажные салфетки. Интересно, как долго она уже здесь сидит?

- Привет, - сказала она слабо. Голос у нее осип.

- Что случилось? Почему ты плачешь?

Она отвернулась обратно к окну и высморкалась. Молчала так долго, что я неловко переступила с ноги на ногу, гадая, не забыла ли она о моем присутствии. Я уже хотела сказать что-то, когда она вдруг разрыдалась.

- Я... - Всхлип. - Думаю... - Икание, всхлип. - Что я... - она набрала воздуха в грудь, - беременна...

Я попыталась переварить эту новость. Ее рыдания немного затихли, и теперь она просто тихо всхлипывала в салфетку. Я оценила свое положение, ее положение и его положение. Все выглядело плохо - для всех троих.

- Ладно, - выдохнула я. - Ты уже сказала ему?

- Нет.

- Кто-нибудь знает?

Она покачала головой.

- Мои... - она шмыгнула носом, - родители от меня... откажутся и... Я так боюсь... - она охнула, - его потерять.

- Понимаю.

Мой голос звучал сочувственно, и какая-то часть меня и правда ей сопереживала... часть такая микроскопическая, что атом по сравнению с ней показался бы размером с кулак.

- Что ты собираешься делать?

Я подобрала грязные салфетки с подоконника и выбросила их в мусорку.

- Я ничего не могу сделать. У меня... у меня назначен прием в субботу, но мне нужно, чтобы кто-нибудь меня отвез, а я не хочу говорить никому из друзей, понимаешь? Я тут все еще новенькая. Не хочу, чтобы их отношение изменилось.

Я очень сомневалась, что они стали бы относиться к ней по-другому. В прошлом семестре двое из ее ближайших «прузей», по слухам, прошли ту же самую процедуру.

- Почему бы тебе не сказать Чонгуку? Он поймет. То есть, бога ради, он же несет половину ответственности.

- Не-е-е-ет! - Она схватила меня за руку, умоляюще заглядывая в глаза. - Он думает, что я принимаю противозачаточные... и я хотела возобновить прием, честно. Просто я была так занята - учеба и он... Я никогда не думала, что это случится. Я была так осторожна. Мне некому довериться.

Она прицепилась ко мне - обвила руками за шею, уткнулась лицом мне в плечо. Я с досадой поняла: она обнимает меня, ища хоть какого-то утешения. Я похлопала ее по спине так осторожно, словно она воняла, и отстранилась.

- Я отвезу тебя.

- Правда? - Она вытерла слезы на щеках, оставляя полоски смазанной туши. - Ты правда это сделаешь?

- Конечно. Я человек со стороны. Тебе не придется втягивать друзей, а Чонгук никогда не узнает.

- Тогда в субботу в семь, - ответила она, сгребая меня в объятия так отчаянно, что я вздрогнула. - Большое тебе спасибо, Дженни!

Это меня удивило. После того разговора в прачечной она так и не спросила мое имя, хотя я спрашивала, как зовут ее. Популярные девушки обычно думают, что все и так их знают. «Ну, это же Чон Соми! Ты разве не читаешь студенческую газету?» Но у Соми не было причин знать меня.

- Не помню, чтобы говорила тебе свое имя. - Я натянуто улыбнулась.

- Все знают, как тебя зовут. Ты та, ради кого Чонгук провалил бросок, верно?

Я была шокирована до самых кончиков ногтей на ногах. Как я могла забыть свои пятнадцать минут славы? Я вся сжалась, внезапно устыдившись. Это было темное, темное время в моей жизни.

- Не волнуйся, он объяснил мне твою... ситуацию, - последнее слово скатилось у нее с языка, как конфета. Оно упало между нами, намекая о чем-то зловещем... - Что ты лесбиянка, - закончила она с улыбкой. - Если женщина отвергает Чонгука, она или лесбиянка, или сумасшедшая. Увидимся в субботу.

Туше.

Я задумчиво вернулась к себе в комнату, размышляя, какой из двух вариантов вероятнее.

Первый: Чонгук решил, что я могла отвергнуть его только по причине другой ориентации. Второй вариант: Чонгук говорит всем, что я лесбиянка, просто чтобы отомстить мне за отказ. В любом случае мне стоило прояснить этот вопрос и продемонстрировать свою ориентацию ясно и четко в ближайшее время.