Прошлое

Я была представлена гадюке, которую Чонгук называл «мамой», в первый день сентября, всего через пару месяцев после нашей первой годовщины. Мы остановились у двухэтажного здания в колониальном стиле около четырех часов. Я тут же начала нервно заламывать руки. Чонгук припарковался рядом с огромным фонтаном, грубо плевавшимся водой в мою сторону. Я отвернулась, уже чувствуя себя униженной.

- Это просто статуя, Герцогиня, - сказал Чонгук, улыбнувшись при виде моего лица. - Она не кусается. Я несколько раз нырял в этот фонтан пьяным, так что знаю, о чем говорю.

Я слабо улыбнулась и обошла машину с другой стороны, чтобы не смотреть на статую.

Чонгук подхватил меня под локоть, когда мы подошли к двери. У меня создалось ощущение, что он опасается моего побега. Я и правда хотела сбежать.

Когда дверь открылась, я смогла на мгновение увидеть, что его мать на самом деле обо мне думала. Мы застали ее врасплох - возможно, приехали на пару минут раньше, чем она ожидала. Нахмурившись, она явно о чем-то только что спорила с мужем. Я заметила, как тот бросил на нее неодобрительный взгляд, и интуитивно поняла: они говорили обо мне. Но за несколько секунд напряжение, висевшее в воздухе, словно замели под ковер, и они оба улыбнулись нам с Чонгуком, приветствуя в своем доме. Я стояла в стороне, как забытый аксессуар, пока Чонгук обнимал мать и целовал ее в щеку. И даже гладя его по волосам и вслух восхищаясь тем, какой он красавец, она продолжала оценивать меня: я чувствовала ее неприязнь. Ее взгляд прошелся по моим волосам и моему лицу, пока она вежливо ожидала, когда Чонгук меня представит. Наконец парень похлопал отчима по спине, по-мужски выражая привязанность, и повернулся ко мне.

- Это Дженни, - сказал он.

Я робко улыбнулась, выступая из-за его широких плеч.

Дорогая Матушка оглядела меня, как гниющий каркас, и вышла вперед, чтобы пожать мне руку. Меня раздражала ее беспричинная неприязнь. Я хотела ее одобрения. Я хотела этого так же, как хотела Чонгука.

- Чонгук, ты нашел себе самую прелестную девушку во всем городе, - сказал его отчим, подмигивая мне.

Я расслабилась.

- Очень приятно наконец с тобой познакомиться, - сухо кивнула его мать.

Я заметила, как Чонгук переводит взгляд с матери на меня, и мысленно поморщилась. Он знал. Я стыдливо посмотрела на свои туфли. Они были куплены специально для этого случая. Хотела бы я лучше скрывать от Чонгука некоторые вещи. Хотела бы я купить более дорогую обувь.

- Ужин почти готов, перейдем на кухню? - Она жестом велела следовать за ней, слегка крутанув запястьем.

Путь до кухни был пыткой. Я чувствовала себя изгоем. Мать и сын шли передо мной, взявшись под руки: она хихикала от каждой его фразы. Отчим Чонгука исчез сразу после объявления ужина и появился снова, только когда мы уже расселись за столом. Я с горечью подумала: заметят ли они вообще, если я исчезну?

Я напряженно сидела на стуле, пока отчим Чонгука задавал вежливые вопросы о моей учебе, а мать семейства разглядывала меня, как индейку на День благодарения. Люка, как все ее называли, была метр пятьдесят ростом, с длинными светлыми волосами и пронзительными глазами. Она казалась скорее старшей сестрой Чонгука, чем его матерью, и я подозревала, что за это стоит благодарить целую команду пластических хирургов. Она была красивой, породистой женщиной, которая на все имела свое мнение. Я не сомневалась: она считала, что я недостаточно хороша для ее сына.

- Чем занимаются твои родители, Дженни? - спросила она меня, аккуратно откусывая свой кусочек ягненка.

Я никогда не ела ягненка и сейчас пыталась размазать по куску мяса яркое мятное желе.

- Оба моих родителя мертвы, - ответила я.

Следующего вопроса я всегда ожидаю с ужасом.

- Ох, очень жаль это слышать. Могу я спросить, как они умерли?

Я смотрю на ее жемчужное ожерелье и кремовый брючный костюм. Я хочу сказать «нет, не можете» тем же презрительным тоном, которым она говорит со мной.

Но ради Чонгука я держу язык за зубами.

- Мой отец совершил самоубийство, когда мне было одиннадцать, а мать умерла от рака поджелудочной во время моего выпускного класса. Пока они были живы, мама работала учительницей пятых классов, а отец просто перескакивал с одной работы на другую.

Люка осталась невозмутимой, но я заметила, как слегка напряглись мышцы на ее руке, сжимающей ножку бокала. Я была отбросом общества, пятном на ее светской репутации. Мысль о том, что я могу стать ее невесткой, причиняла ей неподдельные страдания.

- Как ты справилась? - Она выглядела искренней на этот раз, даже милой. Я увидела в ней то, что видел Чонгук, - хорошую мать.

- Вы будете удивлены, узнав, как может приспособиться человек, когда у него нет другого выбора.

Чонгук сжал мою руку под столом.

- Наверное, тебе пришлось нелегко, - сказала она.

- Да.

Я закусила губу - теперь мне хотелось плакать. Я реагировала на доброту, как фруктовая муха реагирует на сладкое, и этой женщине удалось меня разоружить.

- Чонгук, дорогой, - сказала она тем же медовым голосом. - Ты что-нибудь решил по поводу Лондона?

Лондона? Я взглянула на Чонгука. Он задержал дыхание - глаза сделались янтарными.

- Нет. Мы уже обсуждали это.

- Ох, тебе лучше поторопиться. Подобная возможность случается нечасто. Кроме того, я не вижу никаких причин отказываться.

Она демонстративно бросила на меня взгляд.

- Лондон? - спросила я тихо.

Я видела, как она приподняла бровь, злорадствуя.

- Это ерунда, Дженни. - Он слабо улыбнулся, и я поняла, что это вовсе не ерунда.

- Чонгуку предложили работу в Лондоне, - сказала Люка, опираясь подбородком на сцепленные пальцы. - Очень престижная фирма. И, разумеется, он все еще считает Лондон своим домом, поскольку там остались его друзья и большая часть наших родственников. Мы поддерживаем его в вопросе переезда.

В голове у меня мигом стало пусто. Ощущение было такое, как будто кто-то вылил на меня ведро холодной воды.

- Я не хочу уезжать. - Чонгук смотрел только на меня. Я вгляделась в его лицо, пытаясь понять, насколько он искренен. - Может, если бы ты уже закончила учебу, мы могли бы поехать вместе. Это было бы возможно. Но пока ты здесь, то и я никуда не денусь.

Я застыла. Он только что открыто бросил вызов своей матери, дав понять, что я - его главный приоритет. Если бы существовал алтарь Чонгука, я бы с радостью там молилась.

- Чонгук, ты же не серьезно. - Лицо его матери дернулось: воспитание сражалось в ней с возмущением. - Ты едва ее знаешь. Я не думаю, что тебе стоит принимать такое решение, опираясь на какую-то интрижку.

- Достаточно, - сказал он спокойно, но было видно, что она раздражена этим. Чонгук бросил салфетку на тарелку перед собой и отодвинул стул. - Ты правда думаешь, что я привел бы Дженни сюда и познакомил ее с тобой, если бы она была просто интрижкой?

- Что ж, она определенно не первая девушка, которую ты приводишь домой. Ты был довольно серьезно настроен по отношению к Соми, и...

- Люка, - предупреждающе прервал ее муж, который до сих пор наблюдал за всем молча. - Это тебя не касается.

- Дела моего сына совершенно точно меня касаются! - выплюнула она, поднимаясь из-за стола. - Я отказываюсь смотреть, как он бросает свою жизнь на ветер ради этой голодной до денег...

- Пойдем, Дженни, - Чонгук схватил меня за руку и потянул меня из-за стола.

Я держала за щекой наполовину прожеванный кусок картошки. Резко его проглотив, я уставилась на Чонгука с растущим смятением. Он правда собирался уйти посреди ужина из-за меня? Стоило ли мне что-то предпринять?

- Я никогда не говорил с тобой грубо и не собираюсь начинать, - сказал он матери спокойно, хотя по тому, как напряглись его плечи и как твердо он сжимал мою руку, я видела, что это спокойствие - лишь маска, под которой кипел гнев, подобный раскаленной лаве. Когда эта лава вырывалась наружу, никто не мог уйти целым. - Если ты не принимаешь Дженни, значит, ты не принимаешь меня.

И на этом он вывел меня из комнаты так быстро, что у меня едва хватило времени осознать, что случилось.

- Чонгук? - позвала я, когда мы уже вышли к машине.

Он остановился, и я чуть не споткнулась, потому что вынуждена была резко остановиться следом. Я не успела сказать ничего больше - он развернул меня, как будто в танце, и притянул к груди.

- Прости, Герцогиня, - сказал он, мягко целуя в губы.

Обхватив мое лицо ладонями, он так проницательно смотрел мне в глаза, что мне захотелось расплакаться.

- За что ты просишь прощения? - прошептала я, вставая на цыпочки, чтобы поцеловать его снова.

- За все это, - сказал он, показывая на дом кивком. - Я знал, что она не окажет особенно теплого приема, но не ждал ничего подобного. Ее поведение непростительно. Мне так стыдно, я даже не знаю, что сказать.

- Тебе необязательно что-то говорить. Она твоя мать и желает для тебя лучшего. Я бы на ее месте, наверное, тоже отнеслась ко мне с подозрением.

- Ты теперь тоже моя семья, - сказал он пылко, - и если они не способны это принять, то к черту их.

Он крепко меня обнял и повел к машине. Я шла за ним, молчаливая и дрожащая. Никто и никогда не делал для меня чего-то подобного, просто чтобы дать мне знать: я любима. Для Чонгука много значила его семья, но он все равно выбрал меня, а не их. Я цеплялась за его руку в машине всю дорогу домой и пыталась разобраться в своих чувствах.

Когда мы вернулись на территорию кампуса, он обошел машину, чтобы открыть мне дверь. Мы прошли к зданию впереди, не говоря ни слова, когда Чонгук вдруг остановился.

- Потанцуешь со мной? - спросил он, протягивая руку.

Моим первым инстинктом было оглянуться, чтобы увидеть, не смотрит ли кто.

- Нет, не делай так, - мотнул головой он. - Хотя бы раз не думай о том, что подумают другие.

Я неуверенно шагнула к нему. Способна ли я на это?

Его теплая рука накрыла мою. Другую руку он положил мне на талию и притянул ближе. Я слышала голоса. Вокруг были люди, и они видели нас. Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза.

- Будь храброй, - сказал он, улыбаясь. - Открой глаза.

Я открыла. Чонгук сделал первый шаг, и я автоматически последовала его примеру. Он оказался отличным танцором.

- Но ведь музыки нет.

Я пыталась разглядеть краешком глаза, кто за нами наблюдал. Чонгук начал напевать. Я снова закрыла глаза, на этот раз - от удовольствия. У него был потрясающий голос.

Он напевал Yellow.

- Здесь мы встретились впервые, - сказал он, потираясь носом о мою шею. - Здесь начались все проблемы.

Он просто дразнил меня, но его слова показались мне слишком правдивыми.

- Зачем ты это сделал? - спросила я, не открывая глаз. - Не стоило...

- Потому что я люблю тебя. Она поймет в конечном итоге. Я ее знаю.

- Ты хороший парень, Чон Чонгук

- Мужчину определяет то, что он любит, верно?

Я вздрогнула и понадеялась, что это неправда. Я была прогнившей насквозь, как яйцо месячной давности.

- У тебя очень красивая мама, - сказала я ему в плечо.

Рассмеявшись, он потянул меня за волосы, заставляя наклонить голову, чтобы я смотрела ему в глаза.

- Ты станешь моей погибелью, знаешь?

Я знала.

Поцеловав его на ночь, я прошла в свою комнату в общежитии и рухнула в мягкое кресло Мины.

Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, подумала я. Хорошее никогда не длилось долго. Наше с ним время подходило к концу, я чувствовала это. Скоро он выяснит, какая я на самом деле, и не захочет больше со мной связываться. Он был светом, а я - тьмой.

- Дженни, что случилось? - спросила Мина, появляясь из ванной в облаке пара.

- Я потеряю его, Мина, - сказала я, пряча лицо в ладонях.

- Нет, нет. - Она поспешно опустилась рядом с креслом на колени. - Он любит тебя слишком сильно. Все это видят.

- Ох, к черту любовь! - сказала я больше себе, чем ей. - Любовь не может пережить всего.

- Чего она не может пережить, например? Ой, ты драматизируешь! - Она подтянула другое мягкое кресло и села передо мной. - Что ты сделала?

- Мина. - Я посмотрела на нее с ужасом. - Я делала по-настоящему плохие вещи. И что хуже всего - я не уверена, что остановлюсь.

Мина сочувственно на меня взглянула.

- Ты не так плоха, как думаешь. Что бы ты ни сделала, Чонгук все равно будет любить тебя. Ты должна просто позволить ему это, Дженни. И, что важнее, ты должна любить его в ответ.

Через полгода после этого разговора я переехала из общежития в свою квартиру. Оставался всего один семестр учебы, и я с нетерпением ждала ее окончания. Мы с Чонгуком начали говорить о том, чтобы купить квартиру, когда я выпущусь. Последние полгода он работал на своего отчима, так что мы стали видеться меньше.

Мы решили устроить небольшую поездку на двоих. Куда-то недалеко, где мы могли бы лежать на солнце и ничего не делать. Мы выбрали побережье. Чонгук должен был забрать меня после работы. Придя с учебы, я собрала вещи. Моя сумка стояла у ног, а руки были нервно сцеплены на коленях. Я хотела, чтобы эти выходные прошли идеально. Я даже впервые сходила в «Викторию Сикрет» и подобрала себе кое-что, что, как я думала, ему понравится. Сегодня - та самая ночь, решила я. К этому моменту мы были вместе полтора года. Мина завыла от восторга, когда я рассказала ей.

- Ну наконец-то, глупая ты корова! - Она вручила мне упаковку презервативов самого большого размера. - Ты знаешь, как все работает? Потому что я могу рассказать основы.

- Если бы я хотела совет от шлюшки, то позвонила бы по номеру 900, - сказала я, выхватывая коробку у нее из рук.

Она рассмеялась и отдала ее.

Чонгук все не приезжал. Я пыталась звонить ему, но попадала на голосовые. Он никогда не опаздывал. Всегда приезжал за десять минут до назначенного времени. Я пыталась не думать о том, что он мог попасть в аварию, но все равно беспокоилась. Я стала звонить в больницу, но мне сообщили, что никто, подходящий под мое описание, к ним не поступал. Я подумала о том, чтобы позвонить его родителям, но учитывая нашу с ними встречу - не могла заставить себя набрать их номер. Я убрала телефон и стала нервно кусать ногти.

Оставался единственный вариант. Он все еще был на работе и потерял счет времени. Это в последнее время случалось довольно часто - его работа была такой требовательной, что иногда он забывал о том, когда именно мы договорились встретиться, или о том, что мы празднуем полтора года отношений и должны подарить друг другу садовых гномов в честь праздника. Я не злилась. Меня это устраивало. Надо просто заехать к нему в офис и напомнить. Да. Я схватила ключи и побежала по лестнице.

Офисное здание компании «Финансы Фосси» располагалось в деловом районе, в двух кварталах от пекарни «Бонжур».

В том же здании располагались и другие фирмы, услуги которых могли себе позволить только богатые, так что, естественно, на входе имелся охранник. Он посмотрел на меня опухшими глазами, предполагавшими слишком большое количество выпивки накануне ночью, и раздраженно бросил:

- Здание закрыто на вечер.

- Тогда почему двери открыты? - возразила я, глядя на немногочисленных людей в холле.

Они все были в шелковых платьях и сделанных на заказ смокингах. Вся сцена кричала «узрите богачей» самым раздражающим способом.

- На пятом этаже вечеринка. Частная вечеринка, - подчеркнул он. - Двери закрыты для клиентов.

На пятом этаже работал Чонгук, осознала я с нехорошим предчувствием. Он не говорил мне ни о какой вечеринке. Да, эта неделя на работе выдалась у него особенно занятой, но как можно забыть о чем-то подобном?

- Ну, а я как раз иду на вечеринку в «Фосси», - сказала я своим самым высокомерным голосом.

- Да что ты говоришь? Мне так не кажется. - Он оглядел мои футболку и джинсы.

- Мое имя в списке, приятель, - сказала я быстро. Я даже не знала, существует ли на самом деле этот список. - Эйва Лиллибет. Сам проверь.

Эйва была коллегой Чонгука - он рассказывал о ее ужасном чесночном дыхании и имплантах в груди размером с дыню. На всякий случай я выпятила грудь. Оказалось, что список и правда существовал - несколько секунд спустя охранник с опухшим лицом нашел «мое» имя на бумаге.

- Оки-доки, мисс Лиллибет. Можете проходить.

Не глядя на него, я направилась сразу к лифтам, надеясь, что настоящая Мисс Чесночное Дыхание не скоро объявится и не разрушит мое прикрытие. Поездка в лифте была тем еще мучением. Когда двери открылись на нужном этаже, я практически вывалилась наружу, едва не споткнувшись о собственные ноги. Здесь я удивленно захлопала глазами. Не было ни столов с факсами, ни работников с бесстрастными лицами. Весь этаж очистили от офисной обстановки и заменили ее элегантными столами, уставленными свечами и хрустальными бокалами. Все жалюзи были открыты, демонстрируя впечатляющий вид на Форт-Лодердейл.

Официанты в белых перчатках разносили по залу подносы с икрой, лавируя между красиво одетыми людьми. Я прижалась к ближайшей стене, ища в толпе знакомое лицо. Чонгука не было. Ни с группой секретарей, которые всегда держали меня на линии ожидания слишком долго, ни рядом с его отчимом, который в данный момент улыбался инвесторам. Я забеспокоилась. А вдруг Чонгук уже ждет меня в квартире, а я тут шпионю в его офисе, как параноик?..

Надо повести себя достойно и уйти, пока я не успела полностью опозориться. Я направилась к табличке «Выход», надеясь найти лестницу. Пришлось пройти через коридор, полный офисов, но вряд ли там сейчас кто-то был, учитывая вечеринку в полном разгаре. Я ускорила шаг. И была почти в конце коридора, в трех шагах от лестницы, когда услышала его голос. Вот странно: даже сквозь трели Шопена и несмолкающий гул разговоров я все равно услышала его голос.

Остановившись, я наклонила голову, прислушиваясь: не из-за того, что он говорил, но потому, как он говорил - интимно и с придыханием. Я наклонилась к закрытой двери его офиса и услышала гортанный женский смех. Мое сердце перешло на третью скорость. Невозможно не узнать звуки флирта - даже через деревянную дверь в несколько сантиметров толщиной. На фоне играли «Прелюдии» Шопена. Я отшатнулась.

Задержав дыхание, я снова прижалась ухом к двери. «Некоторые вещи лучше не доставать из холодильника», - поговаривала моя мать.

Я вжалась щекой в деревянную поверхность. Больше никто внутри не говорил. Что бы ни происходило по другую сторону двери, оно происходило тихо. Я сделала шаг назад. Пора мне появиться в сцене «Входит сумасшедшая девушка».

«Я не буду кричать, - сказала я себе. - Я разберусь с этим элегантно и не теряя достоинства». Схватив ручку двери, я провернула ее, дернув дверь на себя. Та сдвинулась, как занавес, открывая передо мной сцену, которая навсегда отпечаталась у меня в памяти.

Эта сцена изменила все. Все разрушила. Все сломала.