Это напоминало второе рождение.

Ослепительный свет. Резкая боль по всему телу и желание закричать. Вернуться в теплую утробу. Солнце жжет лицо. Раскаленный песок под голой кожей. Ноет. Ноет в боку. Неприятные звуки. Шевелятся два отростка с пятью ответвлениями на каждом, растут откуда-то из глаз. Оказывается, он может двигать ими.

Нечто чужеродное бьется в бок. Оно высокое, поднимается вверх к режущему белому кругу. Нужно защититься. Отростки — руки! — останавливают это нечто, и глаза распознают шнурованные берцы. Нога переходит в бедра, корпус и склоненную голову. Кто-то пихает его в бок. Из губ рвутся слова. Реакция. Сигнал.

— Cazzo!

— Блядь!

Оказалось, он мог говорить. Фигура склонилась, и с плеч упали длинные серые локоны. Тонкий палец ткнул в голый живот.

— Che cazzo stai facendo? — возмутился он.

— Какого хуя ты делаешь?

— Английский знаешь? — спросил грубый женский голос. Она снова нацелила острый ноготь на жертву.

Вопрос ввел его в ступор.

— Да, — оказалось, он мог говорить на двух языках.

— Веселая ночка, а? — усмехнулась женщина и осмотрела его с головы до ног.

Шершавый песок царапал обнаженные локти и спину. Вокруг рассыпалась кирпичная крошка, мусор, старое тряпье: он лежал меж трехэтажных домов, превратившихся в руины.

— Что произошло?

— Ты мне расскажи, — она присела на корточки рядом.

Серые глаза, выделяющиеся на фоне загорелой кожи, холодно следили за каждым действием. Волосы отдавали металлическим блеском. Поверх майки висела лента с патронами. Мускулистые руки приготовились бить при неверном движении незнакомца.

— Ты охотник, мародер или беспонтовый макаронник?

Над глазами нависло что-то темное — это брови сдвинулись в смятении.

— Я... — он резко оборвал фразу, вдруг осознав, что не может найти ответ.

Посреди сумятицы и тумана в голове плавали обрывки воспоминаний, но никак не хотели собираться в общую картину.

«Ох ты ж черт, только не амнезия», — подумал он, на мгновение замерев с нелепо распахнутыми глазами. Поиски собственных воспоминаний напоминали попытку раскопать пальцами сухую утромбованную глину. «Так, ну я хотя бы понимаю, что это частичная потеря памяти и могу говорить — уже хорошо».

Он медленно сел и еще раз огляделся. Горы мусора и стройматериалов — все, что осталось от поселения. Вдалеке раздавались голоса — это двое незнакомцев переговаривались около ржавой машины. Один взгляд на них заставил его замереть. Их одежда была покрыта пылью и песком, старая стертая обувь — комьями засохшей грязи. С густой растительностью на лице, неопрятные и лохматые, они напоминали бы бездомных, если бы не совершенно осмысленные глаза и по автомату в руках у каждого. Незнакомцы поглядывали на него, но обсуждали явно что-то свое, и особой враждебности к нему не питали. Куда менее равнодушно на него смотрела женщина. Она продолжала с хищной внимательностью следить за каждым его движением.

— Я ничего не помню, — горло пересохло от пыли. — Вы можете подбросить меня до цивилизации?

Женщина расхохоталась.

— Не. Мне интереснее посмотреть, что ты сам станешь делать.

С трудом поднявшись на слабые ноги, он остановился, обдумывая свое положение. Слева возвышалась кирпичная гора, по которой можно было взобраться на второй этаж полуразрушенного дома. Ценой разодранных стоп он вскарабкался и выглянул в остатки оконной рамы. Где-то в двадцати километрах виднелись мелкие зубчики низких зданий — ближайший город. Вокруг ничего, кроме бескрайнего пустыря — целого поля пыльной выжженной земли с сухими кустарниками. Ни травы, ни одной кротовой норки, словно в насквозь отравленной почве вообще не осталось живности. Он не мог вспомнить это место и терялся в догадках, как мог попасть сюда, еще и голый, но без царапинки, с напрочь отшибленной памятью.

Дорога от руин до далекого города должна была занять не больше шести-семи часов. «Ничего непреодолимого», — с неуместным оптимизмом заметил он, но тут же тяжело вздохнул и бросил осторожный взгляд на незнакомку, все еще наблюдающую за ним с довольной ухмылкой. «Может, она меня знает, — размышлял парень, спускаясь с острых камней. — Может, она в курсе, что тут произошло и просто издевается?»

Пройдя несколько шагов, он услышал скрип шин и, обернувшись, увидел, что машина уехала, оставив в воздухе повисшую пыль. Сероволосая женщина же следовала за ним, перекинув через плечо крупную сумку. Рельеф под тканью подозрительно напоминал винтовку, что не могло не нервировать. «Надеюсь, она не мучает меня для развлечения, прежде чем пристрелить», — эта мысль показалась ему настолько вероятной, что плечи невольно передернулись. Знакомое гнетущее чувство зашевелилось внутри, и казалось, вот-вот он что-то вспомнит, но этого не произошло.

Горячий песок обжигал голые стопы. Из-за стертой кожи идти стало почти невыносимо. Хромота замедляла шаг, и с досадой он думал, что вряд ли успеет до темноты. Интуиция подсказывала, что с заходом солнца шансов добраться до города станет только меньше.

— Эй, — послышался голос женщины, заставляя парня мгновенно обернуться и лихорадочно осмотреть незнакомку, особенно сосредоточившись на тряпье в ее руках. Она бросила изоленту с просунутой внутрь грязной тряпкой.

Некоторое время он бездумно рассматривал предметы, затем догадался соорудить из них недолговечную подошву. Все еще чувствовался каждый камешек, но боль заметно притупилась. От жажды пересыхало и слипалось горло, от чего вздохи давались с трудом. Через некоторое время женщина кинула ему и бутылку с водой.

Она явно намеревалась сохранить ему жизнь на ближайшее время, и оттого в нем поселилась надежда все же преодолеть оставшиеся пару километров через пыль и мелкие камни и найти помощь в городе.

— Где мы? — наконец решился спросить он.

— Колонии.

Она отвечала спокойно, хоть и слегка недовольно, как будто поддерживала угрожающий вид — в любом случае, парень старался не делать резких движений.

— А географически? — уточнил он. — Какой континент хотя бы?

— В душе не ебу, что такое континент.

Это ввело парня в ступор. Он не понимал: континентов нет как таковых или она не знает этого слова.

— Мы знакомы? — с каждым вопросом парень становился смелее.

— Знакомство со мной ты бы запомнил, — усмехнулась женщина в ответ.

Украдкой он старался лишний раз разглядеть ее, пока серые, по-волчьи злые глаза смотрели в сторону — нет, ее внешний вид на воспоминания совсем не наталкивал.

— Хорошо, тогда в какой мы стране?

— Тебе, видимо, по голове прилетело. Мы в итальянских колониях. Какая к черту страна?

Парень действительно ощупал голову, но не нашел ни шишек, ни ран. Он был цел и невредим вплоть до полного отсутствия синяков или шрамов, только кожа слегка покраснела от жарящих лучей. Все еще ничего не понимая из слов незнакомки, он зацепился за слово «итальянские», как за спасательный круг в океане полнейшего замешательства, что, впрочем не сильно помогло: он вспомнил, что конец Итальянской колониальной империи пришел еще в 1947 году, и как бы его ни сбивала с толку обстановка, он точно знал, что родился гораздо, гораздо позже.

Впереди медленно вырастало поселение, рассеченное широкой рекой. На ближнем берегу расположился целый комплекс протяженных зданий, расплывавшихся перед глазами из-за расстояния, поднимавшегося от земли жара и слепящих лучей. Вид открывался знакомый до зуда под ложечкой, но чего-то не хватало: то ли зелени и деревьев, то ли людей. Раньше эта выжженная пустыня была покрыта высокой травой, шелестящей под порывами ветра. На фоне крепости фотографировались молодожены: он до сих пор помнил, как солнце блестело на темных кудрях молодой итальянки, а он смотрел на нее снизу вверх, он был чуть выше травы и с трудом пробирался сквозь заросли в своем маленьком костюмчике с детской бабочкой.

«Вот же оно, — он продолжал углубляться в воспоминания, останавливаясь, чтобы не спугнуть сосредоточенность. — Думай, думай, думай. Трава, итальянка, бабочка... ты порезал тогда палец о траву. В костюме было жарко... фотографировались очень долго, не терпелось скорее вернуться в...»

— Маренго! — торжествующе воскликнул парень. — Это же цитадель, да? Мы в Алессандрии?

— Понятия не имею, как вы, итальяшки, зовете эту дыру.

«О, я бы ни с чем ее не спутал», — победно думал он, но радость исчезла так же быстро, как появилась: должно быть, Алессандрию бомбили с воздуха – иначе никак не объяснишь, что половина города превратилась в развалины. И стало не важно, что он посреди пустыни без еды, без одежды, без денег, в почти полном беспамятстве. В голове заколотило, и по всему телу будто прошли маленькие иглы.

— Что здесь произошло? — спросил он тише.

— Понятия не имею. Мне насрать. Ты так и будешь здесь стоять столбом? — в ее голосе послышалось неприкрытое раздражение.

Парень порывисто обернулся к ней.

— Тебе-то что от меня нужно?

— А ты совсем берега попутал, да? — она начала доставать что-то из-за поясницы, и парень уже успел десять раз пожалеть о несдержанном тоне.

Интуиция не подвела: женщина вытащила пистолет, оттянула на себя верхнюю часть и направила его прямо ему в лицо.

— Только попробуй, — неожиданно твердо сказал парень, и прежде, чем ее палец опустился на спусковой крючок, он вскинул ладонь, чувствуя привычный толчок где-то в голове. Пистолет вырвало из рук порывом ветра, оглушая обоих ударом по ушам. Женщина тут же вытащила из сумки еще один, молниеносным движением убирая с лица длинные волосы.

Все это произошло в одну секунду, и парень не успел понять, что сделал: все, о чем он думал в этот момент, — теперь женщина по-настоящему разозлилась, и у нее еще целый мешок оружия, а парень своего подвига повторить не сможет.

— Вот же... — проговорил он, уставившись на незнакомку, снова взявшую его на прицел. Руки еще дрожали от прошедшей сквозь них волны. Наконец осознав, что произошло секунду назад, он ударил себя по лбу и пробормотал: — Блядь, так я мутант!

С досадой он думал о том, как не хочет умирать. Тем более, в такой непонятной обстановке, даже не зная, кто он и что делает среди развалин. Несколько секунд напряженной тишины заставили парня переосмыслить все обрывочные ощущения, что он успел испытать за эти короткие четыре часа.

Женщина же опустила пистолет и расхохоталась. Она согнулась пополам, не в силах остановить громкий лающий смех.

— Ты что... — сквозь слезы хохота говорила она, — сразу не понял?

— Да я ничего не помню, — оправдывался парень, — сам удивился.

— Все, прекрати, — оборвала женщина, отдышавшись. — Ладно уж, живи, юморист, — махнула она рукой, убирая второй ствол обратно в сумку. — Но чтоб с этих пор следил за языком. А ну подвинь его обратно, — она кивнула на откинутый в сторону пистолет.

Парень вытянул руку и попытался силой мысли заставить его сдвинуться. Как он и ожидал, ничего не вышло. «Должен же быть какой-то телекинез или что-то... я же помню, было такое». В конце концов, он прикрыл веки, выдохнул и сделал легкий взмах кистью — снова ударил ветер, но уже в другую сторону. Пистолет действительно сдвинулся с места, но куда больше поднялось пыли и песка.

— Тебе повезло, найденыш. Так и знала, что ты маг, а не обычный зеленоглазик, — женщина подняла с земли оружие и подошла к парню ближе. — Я Силеста. По стакану?