За двести лет Алессандрия претерпела разрушения, подобно любому европейскому городу. Сначала население страдало от первых мутантов и военных, затем от межвидовых и тотальных войн, терактов, от ядерной зимы и экологической катастрофы, вызванной тектоническими сдвигами на Евразийском континенте.

Пьемонт — один из первых регионов, распавшихся на множество поселений из-за экономического упадка. Так же рассыпались и государства, оставив после себя лишь разрозненные колонии.

После, в начале нового века, Алессандрия выстроила стены и закрылась от бушующей эпидемии некрии. С молчаливым бессилием город переживал нападения мародеров, уничтожение и постройку новых стен. Очень медленно восстанавливалась инфраструктура. И теперь, несмотря на спокойную обстановку, атмосфера запустения, зарождавшаяся в глубине развалин, расползалась по улицам.

Жители дома Кастанцо и неизменные постояльцы, беспризорные сироты, давно легли спать.

Кирпичное здание приоткрыло один желтый глаз — свет горел в кабинете Дженнарино. Доминик снял туфли на входе, чтобы не будить спящих, и поднялся на третий этаж по деревянной лестнице. Осторожный стук, и хозяин пригласил гостя войти, должно быть, увидел еще из окна.

— Не спрашивай, — опередил маг.

Он понимал, что его вид вызывает вопросы: рубашка в грязно-желтых разводах после незапланированного купания в водохранилище, лицо и шея покрыты следами от укусов комаров, под глазами тени от недостатка сна; а на плече и ухе наверняка остались мелкие капли крови охотников, которые встретились им с Силестой по дороге обратно.

Доминик провалился в красное кресло рядом с массивным крепким столом, окруженным бесконечными полками с толстыми фолиантами. Ноздри с удовольствием вдыхали теплый запах бумаги, кофе и поздней ночи.

Рино снял очки с темных серо-зеленых глаз, почти теряющихся за широкими черными бровями. Комфортная тишина убаюкивала, как мягкие материнские объятья. И Доминик ни за что бы не стал ее нарушать, если бы не имел достаточно веских причин.

— Знаешь что-нибудь о дептерозе? — спросил он на родном языке.

Усталый голос звучал непривычно низко. Рино пожал плечами, не сводя с мага испытующего взгляда.

— Что ты хочешь знать? — и без того тихий тон друга перешел на шепот.

— Причины, лечение. Не знаю. Любую полезную информацию.

— Дептероз это разновидность птеропатии — заболевания фей, так или иначе касающегося крыльев, — ответил друг.

Порой Доминику казалось, что Рино знает ответ на любой вопрос, хотя он и сам понимал, насколько это далеко от правды.

— При дептерозе фея не может накапливать эссенцию. Так они называют то, что мы привыкли считать магией. По своей же природе это одно и то же. Причины... — Рино жестом предложил кофе. — Их может быть великое множество. Дело в том, что феям мало что может навредить извне. Разве что радиация, но они все же получают меньшее облучение из-за слоя эссенции. Вероятно, причина в чем-то, что поступает внутрь организма: питание, вода, токсичный воздух, лекарства или другие вещества, общий стресс, генетика... что угодно, — он на некоторое время задумался. Доминик терпеливо ждал. — Дептероз не лечится, как и любое магическое заболевание. Можно лишь устранить условия развития болезни и надеяться, что эссенция восстановится самостоятельно.

Маг отпил черного кофе, от которого поднимался пар, и вместе с теплом по телу разлилось ощущение жизни.

— Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы помочь определить причину?

Рино задумчиво потер подбородок, а взгляд устремился в пустоту — он боролся с сомнениями.

— Если я подскажу имя человека, ты сможешь поручиться за его безопасность?

Доминик беззвучно рассмеялся: конечно, проницательный Дженнарино сразу понял, о ком речь.

— Я все время буду рядом, — успокоил он друга. — Как ты понял, что я говорю о Силесте?

Рино развел руками.

— Дептероз распространен в этой части Земли. Достаточно увидеть пару бескрылых фей, чтобы без труда определять их по одной только походке.

Некоторое время никто не нарушал тишину. Лицо Рино ничего не выражало, в молчании чувствовалось осуждение. Доминик начинал ощущать себя провинившимся ребенком под его взглядом.

— Приезжает эта мародерка, — наконец заговорил Рино с нажимом, — уводит тебя черт знает куда, и ты не выходишь на связь двое суток. Что мы думать должны?

Маг замешкался: ему и в голову не приходило, как это выглядит со стороны.

— Все в порядке, — заверил он друга. — Это просто часть сделки: она увела из города мародеров, и теперь я помогаю ей с... — он осекся, — другими делами.

— Ей мало, что ты ей жизнь спас? — обычно невозмутимый Рино был заметно раздражен.

Доминик глубоко вздохнул.

— Я с хорошими новостями, — сменил он тему, и его друг всплеснул руками. — Помнишь заброшенное водохранилище в Гамалеро?

Маг вкратце обрисовал ситуацию с водой, которую они с Силестой очистили от ядовитых веществ. Говорить о том, какую именно технологию они использовали, он не стал.

— Ты сделал это за одну ночь, — озадаченно отозвался друг. — Я очень хочу спросить, каким же образом, но боюсь, что не захочу знать ответ.

— Рино, не нужно усложнять, — недовольно нахмурился Доминик. — Я же не ставлю тебя перед выбором, я ставлю тебя перед фактом. Дело сделано, твои руки чисты. Не надумывай себе моральных дилемм, — и он добил Рино последним вопросом: — У нас что, много чистой воды?

Против этого другу было нечего сказать, но он с силой сжал челюсти. Идея принимать помощь от мародеров ему претила.

— Поговорим утром? — примирительно предложил Доминик. — Хочу обсудить с тобой кое-что из теории магии.

Тяжело выдохнув, Рино согласился.

Дверь тихо приотворилась, и в кабинет заглянула черноглазая и темноволосая Арианна в длинной целомудренной сорочке.

— Нашли время шуметь, Беатриче разбудили, — возмутилась она, но увидев Доминика, обрадовалась: — Нико, мы волновались!

Ее внимание тут же привлек керамический кофейник, и Арианна шепотом отчитала мужа и забрала посуду на кухню. Затем молодая красавица бесшумно вытянула Рино из кабинета, по-доброму ругая за ночное бодрствование.

Наконец, Доминик добрался до постели и лег прямо на покрывало, не раздеваясь. Впервые за долгое время его не мучили тревожные мысли и бессонница. Перед глазами проплывали моменты последних суток, раз за разом прокручивались детали ночи у водохранилища. С каждой минутой он глубже погружался в сон.

***

Из кухни доносился аромат томатного сытного обеда. От предвкушения настоящей еды сводило челюсти — последние дни Доминик питался синтезированным «нечто», имеющим мало общего с пищей.

Проходя мимо, маг остановился у приоткрытой двери. Кудрявые волосы молодой итальянки были собраны, на мягком лице играла тень улыбки, заметная лишь при косом свете из окна. Смуглые руки с тонкими изящными косточками уверенно сыпали в сковороду специи. Темно-карие глаза скользнули к двери, и приветливые морщинки собрались у уголков.

— Добрый день, Нико, — коснулся ушей ласковый, по-домашнему знакомый голос.

— Добрый день, Арианна.

Он зашагал дальше, распрямляя спину. Благодаря хозяйке дома, Доминик всегда чувствовал себя желанным гостем. Она помнила его еще с первой ночи, когда мародеры ворвались в Алессандрию, видела его с балкона и прислушивалась к разговору. Но этот факт, тем не менее, совершенно ее не смущал: после того, как маг увел бандитов из города, никого не волновало, что пришел он вместе с ними.

Как-то Рино посмеялся, что Арианна относится к Доминику как к старшему беспризорнику. Эта мысль почему-то казалась ему очень теплой: рядом с хозяйкой сложно было не чувствовать себя ребенком.

С Дженнарино же их объединяло множество интересов: он изучал историю, для Доминика же это было объективной необходимостью; Рино питал страсть к магии, и он так же хотел докопаться до ее законов и механизмов. Маг ощущал между ними нечто вроде родства душ.

Если бы друг жил на пару веков раньше, он стал бы академиком со своим дотошным мягким характером, тягой к безграничному знанию и развитым логическим мышлением. Но жизнь вынудила его взять ответственность за целое поселение, которое регулярно грабили мародеры. Никто на его месте не смог бы защитить жителей, и ему это закономерно не удавалось, но на нем лежало бремя последствий.

Редкие минуты, когда Дженнарино не приходилось решать проблемы разрушающихся зданий, требующих реставрации, обеспечения города натуральными продуктами и нападений мародеров, он проводил с красавицей-женой и дочерью.

Лишь изредка — и чаще под ночь — он закрывался в кабинете, где они с Домиником под литры кофе вели обсуждения.

— Занят? — маг заглянул в кабинет.

— Как раз собирался пройтись до твоих учеников.

Они спустились по массивной лестнице из темно-красного дерева. В одной из комнат горланили дети. Было самое время для учебы, но, видимо, воспитатель куда-то отошел, позволяя беспризорникам оглушать весь этаж.

— Я прочел те два труда о магии из твоей библиотеки, — говорил Доминик, когда они вышли под теплые лучи апрельского солнца. — И у меня возникли вопросы. В книгах использовали термин «психокинез», чтобы обозначить магию, но никто не раскрывает, что именно это значит. Нигде нет внятного объяснения, что это, как это работает и что стало с законами физики, — маг усмехнулся.

— А ты нигде и не найдешь ответов — их нет, — отозвался Рино, скользя проницательным взглядом по улицам, пока они продолжали путь. — Никто не знает, как работает магия.

— Хорошо, тогда другой вопрос: они выделяют несколько видов психокинеза, так? Телекинез, стихийная магия, творение как преобразование магии в материю, гипноз и телепортация. Но почему тогда туда же не отнести управление энергией, которой я в последнее время занимаюсь? Почему это не относится к психокинезу, если нигде нет его определения, а используют термин как псевдонаучный синоним магии? А полеты фей — психокинез? Тем более, если их оболочка и крылья — это та же энергия, что и у нас. А ритуальная магия, учитывая, что она работает не только у ведьм, но и у других видов, если правильно воспроизвести последовательность действий? Если ритуал — не магия, то почему это работает вообще?

Дженнарино начал посмеиваться от количества посыпавшихся вопросов.

— Теория магии это один большой пробел, — ответил он. — К сожалению, у меня нет ответов на твои вопросы.

— Разве нельзя было за двести лет придумать классификацию получше? — проворчал Доминик и добавил тише: — Эти виды магии еще первые ведьмы заметили. Был бы кое-кто порасторопнее, мог бы точно такую же записать — она же на поверхности.

Рино вдруг остановился, и маг оглянулся на друга. Внимательный взгляд забирался под кожу, и Доминику стало некомфортно.

— Я задам неуместный вопрос, — заговорил он нейтрально, — но ты все же ответь. Твою мать не изгоняли из нашей колонии за преступление?

— О, нет, она была святой женщиной, — Доминик нахмурился и тут же поспешно продолжил: — она переехала в Штаты с мужем. Американцем.

Разговор его нервировал. Больше всего он боялся, что друг поймает его на лжи, потому что правдоподобной истории у него не было, а правда звучала слишком безумно.

— А фамилия у тебя, значит...

— От матери, да, — Доминик не знал, будет ли лучше соврать, поэтому предпочел все же придерживаться настоящей истории. — Почему ты спрашиваешь?

— Наводил справки о тебе, — Рино продолжил путь, и теперь маг начал отставать — он пребывал в замешательстве, не понимая, есть ли поводы беспокоиться. — Не обижайся. Я должен знать, кто живет под моей крышей.

Друг замолчал, и они шли в тишине, пока ее не нарушил сам Доминик:

— И что же такого ты нашел, что спрашиваешь, была ли моя мать преступницей?

— Ничего. Кроме одной женщины по фамилии Моретти, которую изгнали из Лиссандрии около тридцати лет назад. Но я и не думал, что ты с ней связан, как минимум потому что она была темнокожей, а ты на мулата совсем не похож, — голос Рино звучал спокойно, но его пробирающий взгляд не давал Доминику покоя. — Меня кое-что смущало все эти десять месяцев.

— Что же? — маг напрягся, хоть и старался не подавать виду.

Рино по-доброму усмехнулся:

— Не скажу. У меня есть теория по поводу тебя. Если она верна, то ты все равно не скажешь правду, и я бы поступил так же на твоем месте. Поэтому я задам один вопрос. От ответа будет зависеть, как пойдет дальнейший разговор. Хорошо? — он оглянулся на Доминика и дождался согласного жеста. — Откуда ты вообще взялся здесь, в Лиссандрии? И не нужно говорить, что ты приехал из США: между континентами нет связи, а телепортация из Штатов уголовно наказуема. Если соврешь сейчас, я больше не смогу тебе доверять.

Маг надолго замолчал, лихорадочно придумывая, как ответить на вопрос. Он понимал, что любая версия о переезде из другой колонии повлечет еще больше вопросов, на которые он вряд ли сможет ответить: даже после часов изучения истории и современного мироустройства он знал слишком мало.

— Вот не мог ты хоть раз проявить невнимательность, — с досадой бросил Доминик, заставляя друга усмехнуться. — Дело не в том, что я не хочу говорить правду. Я просто не знаю как.

— Понимаю. Расскажи, что можешь.

— Да я... не знаю, — всплеснул руками маг.

С глубоким вздохом он сдался и поведал Рино о том, как очнулся посреди развалин, как его нашла Силеста и как его занесло в эту колонию. Он упомянул, что его воспоминания лишь запутывают и несут мало смысла, но не углублялся в детали.

Друг, как ни странно, не казался ни капли удивленным, и с каждой деталью рассказа его легкая улыбка становилась явственнее, а в глазах загоралось искреннее любопытство, граничащее с почти детской радостью.

— Знаешь, как я все понял?

Они дошли до Piazza Matteotti — площади, на которой собирались подростки маги и феи, чтобы учиться магии, — и остановились поодаль от новоиспеченных студентов, чтобы их никто не услышал.

— Это была целая совокупность мелочей, — продолжал Рино. — Самое очевидное, конечно, твое невежество в общеизвестных вещах при удивительной образованности, в особенности, во всем, что касается мутации и истории до двадцать первого века. Еще тебя выдало непонимание технологий, при том что в США они куда более продвинутые, — он говорил торопливо, и почти без остановки, а свой монолог сопровождал легкой улыбкой. — Твой акцент немного... странный, хоть и очень похож на алессандрийский. Ты часто говоришь странные вещи, называешь нечеловеческие виды «мутантами», хотя так уже очень давно никто не делает — это грубо. Когда мы только познакомились, ты сказал, что помнишь, где находится мэрия, и что это красное здание. Тогда я не обратил внимания, подумал, что ты перепутал его с жилым домом напротив. А недавно я задумался: как ты вообще мог хоть что-то помнить, если, по твоим же словам, уехал из колонии ребенком? Тогда я покопался в Сети и выяснил, что мэрия действительно была покрашена в красный до тридцатых годов прошлого века, пока ее не разрушили и не отстроили заново. Потом я еще и не нашел никаких сведений о тебе в архивах, хотя перепись населения проводится в Лиссандрии очень часто, учитывая обстановку. Ну и самое веское: однажды ты прямо сказал что-то вроде «прошлая жизнь».

— И ты знаешь, что произошло? — Доминик боялся надеться. — Почему так вышло, что я оказался здесь?

Рино покачал головой.

— Однажды я слышал историю об одной из первых ведьм, которая жила среди нас. Тогда это звучало как малоизвестная легенда, ходившая в среде магов, но теперь... Ты ведь и сам понимаешь, что границы возможного стали очень растяжимы. Вас, например, могли продержать в криосне для каких-то целей.

— Тогда не было таких технологий, — возразил Доминик. — К тому же... — он глубоко вздохнул, понимая, что если и рассказывать, то все, от начала до конца, — к тому же я помню, что умер в двадцать первом веке. И это... не похоже на перерождение. Такое чувство, что я просто... материализовался здесь после смерти. Понятия не имею как и почему. А звучит все это так, как будто мне пора к психиатру записаться.

— Могу найти для тебя специалиста, — отозвался Рино, и поначалу маг счел это за странную шутку, но, бросив взгляд на друга, убедился, что тот серьезен. — Отбросим вариант с ментальным заболеванием, прежде чем делать выводы. А если ты болен, тебе помогут. Не нужно этого бояться. Ты же хочешь выяснить, что произошло?

Рино одобряюще пожал его плечо и повернулся к кучке подростков, тренирующих стихийную магию — на данный момент это было единственным, чему Доминик мог их научить.

Позади загрохотали старые грузовики — из водохранилища начали привозить очищенную воду.

Доминик вздохнул свободнее после этого разговора. Он и представить не мог, что хоть кому-то расскажет правду, поделится тревожащими мыслями. Ноша, которую он все время пытался игнорировать, с каждым месяцем становилась все тяжелее. Непонимание что с ним происходит, чувство одиночества и невозможности разделить бремя отравляли его изнутри, но теперь он ощутил легкость, словно в груди разлился свет.

— Кьяра, от того, что ты громче крикнешь заклинание, оно не станет сильнее, — окликнул ее Доминик. Он снова обратился к другу, но уже куда более спокойным тоном: — Лоренцо владеет стихиями уже лучше меня. Думаю, пора отправить его в патруль.

Рино направился к темноволосому Лоренцо, чтобы обрадовать «повышением», а маг достал из кармана брюк носитель.

На экране отражалось сообщение:

«Короче, захватили мы одну деревню, — донесся из динамиков голос Силесты, перебиваемый шумом ветра, — а тут запасов самогонки на целую армию, — она шмыгнула носом. — Координаты сейчас отправлю».