— Впервые вижу, чтобы ты спала на кровати, — голос заставил ее вздрогнуть и наотмашь ударить по лицу незваного гостя. — Str-r-ronza!

Доминик успел отшатнуться, расхохотавшись от ее реакции. Он сидел на корточках перед спящей, очень довольный тем, что она не заметила его прихода.

— Я тебя раскусил, — заявил он сквозь смех. — Ты вся из себя «ненавижу эти ваши матрасы, нет ничего лучше сырой земли под спиной», но в тайне обожаешь перины и подушки, и огромные пуховые одеяла.

Силеста не до конца пришла в себя, и сердце все еще колотилось.

— Иди ты, — буркнула она, поднимаясь и чувствуя легкую головную боль. — Есть дела на сегодня?

Маг выпрямился и начал рассказывать о планах на пополнение библиотеки Дженнарино. Когда Силеста предложила ему вступить в ее ряды, оказалось, что Доминика интересуют не деньги или другие полезные ресурсы — ему зачем-то понадобились дурацкие магические книжонки, смысла в который она совсем не видела.

Фея слушала его краем уха, все еще приходя в себя после сна. Она оглядела хорошо освещенную утренним солнцем комнату. В поселении совсем стихло — за ночь трупы убрали и, скорее всего, уже успели поджечь где-то в стороне от деревянных домов, и так местами пострадавших при захвате. Впрочем, отвратительного запаха горелых костей она не чувствовала. Может, падальщики нашли способ извлечь выгоду и из мертвых тел. Мало ли кому они могли понадобиться, извращенцам-некрофилам или некромантам, — не так важно.

Она не стала спрашивать, как маг нашел ее. Наверняка кто-то видел, что она заходила в дом, или же он использовал свои магические фокусы.

— Давай уже свалим отсюда куда-нибудь, — мрачно проворчала фея, шнуруя берцы.

— Мне дали наводку, что где-то в районе Ле-Фальгу есть ферма, которую держит мясник, собирающий магическую библиотеку.

Силеста несколько секунд обдумывала его слова: нет, он точно не в своем уме. Она с каждым днем все больше убеждалась, что Доминика сильно приложили головой или синтетическая наркота заставила его психику помахать на прощание ладошкой; он явно был не от мира сего.

И тем не менее, ее веселило присутствие найденыша. Он сильно отличался от тех, к кому она привыкла, поэтому, когда он рассказывал о том, что ему пришлось пережить: гонения, жестокость и прочие прелести, которые Силеста называла обычным понедельником, она не спорила, хотя и знала, что после подобного невозможно остаться таким доверчивым и... да просто таким как Доминик.

Не зная, по какой причине, она не чувствовала исходящей от него опасности, и это ее раздражало: от каждого можно ожидать чего угодно, нельзя терять бдительности, никто не придет тебе на помощь — никто.

— Зачем мяснику магические книжки? — скептично спросила фея.

— Очевидно, он маг, — ответил Доминик, когда они вышли на холодный северный воздух. Силеста почувствовала неприятное першение в горле. — Вижу, у тебя снова пропали способности, — констатировал он и по дороге к машине начал записывать что-то в носитель. — Помнишь, что этому предшествовало?

Фея недовольно скривилась.

— Приехали сюда и... короче, просто приехали в недавно заброшенный город. Мои долбоебы мне все нервы вымотали.

— Знаешь, что интересно? — они подошли к машине. Силеста отметила, что маг ее арендовал, вместо того чтобы просто угнать — сноб и неженка. Она села за водительское сиденье и завела мотор, а Доминик продолжил: — У тебя огромный потенциал, если твоя оболочка и правда не пропускала пули. Но при этом способности хаотично исчезают. Может, это связано. Помнишь, как они появились впервые?

Силесту передернуло при воспоминаниях о сне. Она уставилась в окно, поставив машину на автопилот на относительно ровной дороге. Ехать с самого севера на территорию Франции предстояло долго. Дольше, чем она могла себе позволить, прежде чем Шейн начнет ее искать.

Перед глазами все еще стояли шины и окурки, и куски мяса. Фея нахмурилась: ее внимание зацепилось за те серые кроссовки из воспоминаний. Она никогда не думала об этом, но теперь, с высоты возраста понимала, что просто так обувь, да и еще в неплохом состоянии, не могла валяться на автомобильном кладбище. Они не выглядели смятыми, наоборот, словно надетыми на чью-то ногу. Но никого рядом не было, а значит, Силеста это придумала. Мало ли, что могло показаться ребенку? Видимо, она спутала их с тенью или же разыгралось ее воображение. Никого рядом не было.

— Так помнишь или нет? — повторил вопрос маг.

— На меня напал оборотень в звериной форме, я его взорвала на куски, — ответила фея будничным тоном.

Некоторое время Доминик молчал.

— А до этого ты использовала способности?

— До этого я вообще их не чувствовала. Оболочка была, но на меня так же действовала гравитация, как на тебя сейчас.

Тон мага стал аккуратнее, словно он прощупывал почву вместо того, чтобы сказать прямо — это выводило Силесту из себя.

— Обычно у фей способности проявляются лет в пять-семь. У тебя не было задержки в развитии? — он продолжал печатать что-то на своем носителе.

— Вряд ли, я была мелкой, — отмахнулась фея и забегала глазами в поисках способа быстро сменить тему. Она не придумала ничего лучше, чем высказаться прямо: — Меня заебали твои вопросы.

— Тебе не интересно, почему у тебя исчезают способности? — удивился Доминик.

— Cazzo me ne, — с трудом проговорила Силеста.

— Мне похуй

Маг расхохотался:

— У тебя смешное произношение.

Весь оставшийся день прошел в дороге. За исключением пары коротких остановок они не покидали арендованной машины. Настроение феи постепенно пришло в норму, и они с Домиником почти не переставали говорить. Она поделилась планами на захват города-государства. Мага же, к ее раздражению, больше интересовали не наметки новой стратегии, которой гордилась Силеста, а что из себя представляет город, как работает его экономика и кто им управляет.

Когда ночь подползла к этой части Земли, а бензин в баке закончился повторно, фея остановила машину. Ей было не впервой ехать с закрывающимися глазами, но напрягаться ради чужих целей не хотелось.

— Здесь есть поселение неподалеку, можно заехать узнать, есть ли там гостиницы, — предложил маг.

Силеста фыркнула:

— Чем тебя не устраивает тачка?

Доминик ответил ей непонимающим взглядом.

— На кой хрен нам спать в тачке, если можно пойти и снять номер?

Фея же закатила глаза и мысленно в очередной раз обозвала его неженкой. Она не видела разницы, ночевать на голой земле, в машине или в трехэтажном особняке: единственное, что имело значение, — это безопасность, а шансы нарваться на мудаков в поселении значительно повышались.

И все же, Силеста свернула на дорогу, ведущую к ближайшей колонии.

— Завтра с утра напомни мне связаться с Дами, — обратилась фея слегка охрипшим от долгих разговоров голосом.

— Кто это?

Силеста усмехнулась вопросу.

— Дамиан, маг, — ответила она обыденным тоном. — Он лягушатник. У меня есть время только до завтрашнего вечера, потом я брошу тебя в этом твоем Ле-Хренелье. Но туда надо еще добраться, а он может нас телепортировать.

— То есть, ты могла обеспечить нам телепортацию еще с утра? — уточнил парень. — Нахрена мы тогда шестнадцать часов в машине торчали?

Фея посмеялась и пожала плечами. Она была не против убить время в дороге, тем более когда рядом есть тот, кто готов часами тебя развлекать.

— Смотрю, ты тоже решила окружить себя ручными магами? — проворчал Доминик.

— Ревнуешь?

— Немного. Дамиан — имя-то еще какой пафосное.

— Заодно познакомлю вас, — продолжала довольно улыбаться Силеста. — В его вкусе как раз маги постарше.

Она остановила машину, а Доминик впал в ступор.

— «Постарше»? Ты пытаешься сосватать меня малолетнему гею-французу? — фея с важным видом закивала, и маг не смог сдержать смех: — Я не настолько отчаялся. Подожди еще пару десятков лет, и поговорим.

Они вышли из машины, и Силеста бросила ключи магу.

***

Женщина устроилась прямо на земле под палящим солнцем. Время приближалось к полудню, и у нее остался всего один вечер. Вдалеке простирался как минимум гектар фермы, по которой ползли культиваторы. Из-за зелени стало приятно вдыхать полный кислорода воздух. Почва здесь, в отличие от пустырей, оставалась чистой от токсинов и радиации, поэтому Силеста вырвала из земли травинку и засунула в рот.

Доминик пропал в доме посреди вспаханных полей около полутора часов назад. Фея подумывала, что он оттуда и не вернется — она сразу посчитала план заявиться к подобному магу с намерением его ограбить, мягко говоря, провальным. Подойдя к ферме, которая даже не была толком огорожена, Силеста в первую очередь удивилась, что ее до сих пор не разорили мародеры.

Позже она получила ответ на свой вопрос: вокруг территории оказались сотни, а может и тысячи маленьких магических печатей, спрятанных под землю. Часть из них вспыхивали пламенем, стоило заступить их границу, часть разрывали попавший в них предмет буквально на части. Проверять их разнообразие Силеста с Домиником не стали, сделав вывод, что пытаться пробраться через них даже с магической защитой равносильно прохождению сквозь шредер.

Маг, впрочем, настроя не потерял и гордо заявил, что снимать печати он прекрасно умеет: пусть сам он поставить нечто подобное не смог бы, но разрушать чужие творения и втягивать в себя чужую энергию — его стихия. Он смог расчистить себе дорогу к дому этого загадочного мясника, а Силесту попросил остаться на границе, и вот уже полтора часа она гадала, жив ли ее спутник.

Все это время Силеста смотрела на горизонт, обдумывая, каким образом можно переманить хотя бы часть охотников с севера куда-нибудь в центральную Европу. С каждым месяцем мародеры ближе подбирались к Скандинавии, и в голове феи зрел амбициозный и практически невыполнимый план по захвату самого безопасного города-государства на всем континенте.

Мысли ее время от времени обращались к Шейну и предстоящему возвращению в их убежище. Ей снова нужно пережить это время, пока не вернутся способности, и она не обретет контроль над ситуацией. Силеста поправила саму же себя: она и сейчас держит все в руках, пусть в меньшей степени, но держит. Она никогда не была и не будет в чьей-либо власти.

Где-то на краю сознания все еще крутились мутные кадры из сна, напомнившего давно забытый момент из детства. Она никак не могла вспомнить, что тот оборотень говорил ей. Чего он мог хотеть от пятилетнего ребенка? И к ней ли он на самом деле обращался? А если не к ней, то к кому? На расстоянии во многие километры на этом автомобильном кладбище жили лишь они с мамой.

Силеста услышала голоса и закрыла лицо от солнца, хмуро разглядывая Доминика, выходящего с порога большого дома. Его провожал высокий темнокожий мужчина, крупный и сильный. Он кивнул фее, а она прошлась по нему оценивающим взглядом с головы до ног. Они обменялись легкими улыбками.

Маги пожали друг другу руки, и спутник направился к фее той же расчищенной от печатей дорогой.

— Ну что? — спросила Силеста, когда Доминик подошел ближе.

— Я обо всем договорился, — они направились обратно. Фея обернулась на дом и заметила, что темнокожий маг все еще провожает их глазами.

— Чем ты запугал этого красавца?

Доминик рассмеялся, но не ответил. Они отошли на достаточное расстояние, и он заговорил:

— Оказывается, Мясник — это его прозвище. Он сам придумал пару кровавых заклинаний, к тому же все это... — он жестом обвел территорию вокруг фермы, — напоминает мясорубку, — Силеста понимающе кивнула. — А так, его зовут Дэвид. Он когда-то был мародером.

— Нельзя просто перестать быть мародером, — заметила она и в последний раз обернулась назад. — Я серьезно, чем ты ему так пригрозил?

Доминик казался очень довольным, что добился своего. Он бросил на нее таинственный взгляд болотно-зеленых глаз и слегка склонил голову:

— Секрет.

Фея слегка отстала, возмущенная поведением мага: он впервые отказывался отвечать на вопрос. Это заставляло задуматься, так ли ее найденыш прост, как ей хочется видеть? Достаточно ли она осторожна?

Она только в этот момент прокрутила в голове последний год и отметила, что слишком потеряла бдительность. Только с Домиником она позволяла себе расслабиться, передать ему часть ответственности за пищу и крышу над головой. Только с ним из всех случайных и периодических связей она спала в одном помещении, за исключением Шейна, в котором она, впрочем, была уверена: оборотень не убьет ее, пока может издеваться над ней и мстить за вред, нанесенный феей ранее; пока их веру друг в друга поддерживает колесо взаимного садизма.

— Я серьезно, — с давлением повторила Силеста, догоняя мага. — Никаких секретов.

Ее возмущение выглядело как беспомощная попытка привлечь внимание родителя. Доминик обернулся к ней и мягко положил руку на плечо.

— Дорогая Силеста, не все в жизни берется силой.

Она почти зарычала от раздражения, но вовремя решила сменить тактику.

— Ну и иди ты... вредное хуйло.

Маг подавил смех.

Они попрощались, когда кто-то из ее магов перенес Доминика куда-то в Италию. Силеста даже не запомнила, кого именно вызвала в этот раз. Ее мысли занимало нечто другое. Сама она попросила телепортировать ее на автомобильное кладбище, которое приносило ей столько неприятных смешанных чувств раньше.

На закате необъяснимая тяга заставила ее найти то предположительное место, где на нее напал оборотень. Несколько минут она бездумно стояла там, затем наклонилась, чтобы заглянуть под машину. Найдя сторону, в которой фея видела серые кроссовки, она поднялась и не отряхиваясь пошла в том направлении, надеясь понять, где именно они стояли. Силеста чувствовала себя ужасно глупо.

Никого не могло быть рядом, а даже если кто-то и находился там, что это меняет? Фея резко остановилась, поймав очевидную мысль, которая никогда не посещала ее ранее: а где была ее мать? Сложив кусочки простого до смеха пазла, Силеста забралась на капот красной Тойоты и закурила, давя странный придушенный хохот. Взгляд ее уперся в асфальт, исколотый полосками проросшей травы, брови сами ползли вверх.

Очевидно, оборотню что-то нужно было от ее матери, поэтому он пытался угрожать ей, причиняя вред маленькой Силесте — по крайней мере, сама фея сделала бы нечто подобное. А ее мать трусливо отсиживалась за машинами или же испытывала ко всему то же безразличие, что и Силеста, пока курила у дома, за которым насиловали девушку. Фея размышляла, что, может, ее так же бесила слабость и беспомощность дочери, может, если бы фея была сильнее, мама бы не положила на нее огромный тяжелый болт.

— Я же сказал... — раздался голос Шейна.

— Я знаю, — спокойно ответила Силеста, оборачиваясь на бесшумно приближающуюся фигуру. Она залезла на капот Тойоты с ногами, и устроилась на корточках, чтобы их глаза находились на одном уровне.

Пока он подходил, фея вспоминала, как способности исчезли впервые и как после этого кожа привыкала к шершавости воздуха, а она заново училась дышать и моргать.

Прошло несколько часов с момента, когда оболочка исчезла окончательно. Навес защищал от прямых солнечных лучей, но жара и духота заставляли капли пота скатываться по лицу. Шейн вернулся с бутылкой воды. Силесту мучила жажда, но язык не слушался.

Оборотень присел на корточки рядом с ней и, открыв бутылку, прислонил горлышком к ее щеке. Глаза безжалостно усмехались. Он заставлял ее повернуть голову, чтобы сделать глоток, но мышцы не слушались. Попытки пошевелить хоть пальцем вызывали дрожь по всему телу. Силеста начала задыхаться, и слезы покатились к вискам.

Она до сих пор помнила, как рука тянулась к пластиковой упаковке с едой, а желудок скручивало от голода. Силеста должна была проползти чуть вперед под давящим взглядом Шейна, который получал истинное удовольствие, унижая ее, постоянно напоминая о беспомощности. Силеста пыталась ползти, несмотря на боль, сводящую все тело, потому что ненавидела оборотня и мечтала о том дне, когда сможет собственными пальцами выдавить его желтые глаза.

Оборотень колол ей в вены вещества, о происхождении которых она ничего не знала, а сам, самодовольно ухмыляясь, отказывался объяснять. Силеста безумно боялась за жизнь каждый раз. Прошло долгое время прежде чем она поняла, что он таким образом пытается нарастить ее почти атрофированные мышцы.

В каком-то смысле его издевательства, заставлявшие ее ползти из одной лишь ненависти, напоминали заботу. По-настоящему же Шейн начал веселиться, когда она научилась ходить.

В ушах Силесты все еще стояло собственное тяжелое дыхание. Сердце колотилось о ребра с бешеной силой, пока она пряталась в развалинах. Из оружия остался лишь нож, что она всегда носила в чехле на поясе. Она постаралась успокоиться и мыслить здраво. У него острый слух и способность передвигаться бесшумно. У него всегда есть эффект неожиданности, она же не могла шевелиться и должна была по возможности унять сердцебиение и одышку.

Он мог учуять страх. Силеста верила, что если оборотень поймет, насколько она слаба и сломлена, то вспорет горло одним движением когтей; но в то же время знала, что он найдет ее. Нет смысла убегать — догонит. Ему нравится играть с ее надеждой и отчаянием, загоняя в угол. Исход, тем временем, оставался неизбежен. Прятаться не было смысла — это лишь провоцировало хищника. Так или иначе оборотень ее достал бы, а за этим всегда следовал настоящий кошмар.

Шейн заставлял ее убегать, выбиваясь из сил, почти каждый божий день, от чего у нее непрестанно болел каждый уголок тела. Он давал ей хорошую мотивацию, потому что в случае провала он направлял на нее всю свою извращенную фантазию.

Это продолжалось, пока Силеста не перестала бежать от него. Какая разница, где прятаться, если все закончится одним и тем же? Она знала о последствиях, но через капитуляцию отказывалась играть по его правилам.

— Ты мертва, — раздался голос у уха, и шейный позвонок почувствовал ледяное прикосновение дула. Шейн всегда так говорил, когда ловил ее или когда она допускала ошибку.

Силеста собралась с духом и обернулась:

— Разве?

Она также помнила первый раз, когда к ней вернулись силы. Тогда он не стал мучить ее так же, как в прошлые разы, — планировал уехать и бросить Силесту в окружении других мародеров, а она без оружия и его защиты ничем не отличалась от слабой худенькой девушки. Шейн оставил ей свой старый автомат и пообещал разорвать каждого, кто к ней приблизится. Сама фея обосновалась на верхнем этаже заброшенного недостроенного дома, надеясь, что мародеры достаточно боятся своего лидера.

Силеста проснулась от детского, почти забытого наслаждения. Раны исцелились. Тяжелые мысли покинули голову, уступив место отстраненному созерцанию. Заря окрасила небо зеленоватой полосой, и холодный свет играл на светящейся коже, как тусклый блик под водой. Фея звонко рассмеялась, совсем как в детстве.

Она встала с одеяла, расстеленного на бетонной крыше и скинула с себя куртку. Под ноги полетели затертый свитер и джинсы. Оставшись в одном белье, Силеста ощущала ветер на коже. От низа живота по телу разлилось тепло и поднялось до самых пальцев, готовых коснуться звездного неба. Движение руки — и туго стянутые волосы свободно рассыпались по спине. В первые минуты легкости и эйфории Силеста наслаждалась фантазиями, что сделает с Шейном, когда он вернется. Он должен страдать втройне перед чудовищно болезненной смертью.

Воображение рисовало образы, липкими лапами окутывающие все внимание феи на протяжении часов, суток и недель. Она не хотела думать ни о чем другом и испытывала опьяняющее счастье.

Силеста ждала его возвращения в доме, вслушивалась в мягкие шаги и тихий стук оружия в сумке. Теперь сердце колотилось не от страха, а от предвкушения. Оборотень все еще думал, что контролирует ситуацию, и это до безумия смешило Силесту.

Шейн втянул воздух широкими плоскими ноздрями, но слишком поздно заметил свечение. Фея выскользнула из укрытия и бесшумно обхватила ладонями шею оборотня. Оболочка не распространялась на него, сохраняя на коже Силесты непроницаемый щит.

Теперь оборотень не мог порезать, застрелить ее, не мог ударить. Ему оставалось лишь надеяться, что она не остановит его сердце небольшим разрядом энергии. Фея изучала лицо Шейна, ожидая увидеть страх, но разглядела лишь молчаливую досаду, как у проигравшего в азартной игре.

Теперь, оказавшись в позиции силы, обладая всей властью, чтобы сделать с оборотнем что угодно, Силеста не хотела его убивать, лишь слегка помучить для развлечения, для поддержания интереса.

Она вдруг осознала: его поведение никогда не было продиктовано враждебностью, скорее странным выражением внимания. Силесте хотелось держать Шейна при себе, невредимым, но знающим свое место. Она не могла дать чувству название, но ясно понимала, что это нечто особенное. Они снова поменялись местами, и теперь фея могла отыграться за все унижения.

Прикосновение шершавых грубых пальцев вывело ее из раздумий. Силеста подняла взгляд и протянула руку к лицу, всматриваясь в неприветливые кошачьи глаза.

— Пытаешься задобрить меня, — с утвердительной интонацией заметил Шейн.

Фея фыркнула.

— Была бы в тебе хоть капля добра...

Она притянула оборотня ближе к себе. Ее ногти аккуратно прошлись от запястья через плечо к груди по знакомой траектории. Силеста обвила руками его шею и поцеловала, в этот раз без укусов и провокаций. Шейн оставался спокоен, но фея знала, что это не продлится долго и его жестокости ей не избежать: иначе прервется круг, по которому они ходят вот уже который год. Слегка отстранившись, она сосредоточилась на совершенно равнодушных желтых глазах и поддалась странной идее, посетившей ее голову:

— Обратись, — попросила фея, и Шейн нахмурился. — Прими звериную форму.