- А я думаю, уж больно вы девчонки наивны, - заявил малец, украдкой отковыривая от стоящей ближе всего к нему пироженки масляные розочки. - Если бы я искал жену, я бы точно пришёл на этот бал. Все ж понаряжаются, будут изображать из себя невесть что... а потом БАЦ! и всё, сцапала она тебя, хана свободе.

Я аж расхохоталась от этой милой детской непосредственности. Наверняка у кого из старших братьев подслушал и повторяет, не особенно вникая в суть.

- Если бы я могла выбирать, я бы никогда не стала искать мужа на балу, - заявила я, ставя перед мальчишкой корзинку с заказом. Хлеба там было явно больше, чем просила мать, но гонец этого не понял.

Зато понял, что я заметила, как он отковыривает розочки с пироженки и потупился.

- Вкусная? - спросила я.
- Я заплачу, - набычился мальчишка.
- Чем же? - искрене удивилась я.
- Ну... отработаю, - ещё больше насупился он.
- Это можно, - согласилась я и, поразмыслив, быстро набросала записку. - Это отдашь госпоже Улле.

А затем завернула поковырянную пироженку в салфетку и добавила:

- Ни где так не делай. Особенно в лавке господина Туруса. Надерёт уши и матери пожалуется.

Не уверена, что ребёнок меня услышал, но просиял, искренне отблагодарил и, пыхтя и отдуваясь, поволок свою ношу домой.

У госпожи Саны была лавка тканей, и я надеялась урвать там что-нибудь себе приличное и недорогое. Ещё бы где подсмотреть, какие фасоны модны в этом сезоне у приличных аристократок! А то явлюсь, одетая не по моде, и слиться с интерьером не получится.

Решив, что вечером придётся отправиться на пешую прогулку, я закатала рукава. Бал - это конечно ну очень ответственное мероприятие, особенно, если не хочешь после него вляпаться в замужество, но плюшечки сами себя не испекут!

Техён

Ретироваться из дворца удалось только под вечер. Мало того, что Чонгук огорошил меня своей идеей меня поскорее женить, так ещё и работы навалилось от души.

Занимая при короле почётную роль его правой руки, я иногда думал, а не начать ли какую-нибудь завоевательскую деятельность. Ведь тогда бы у меня был отличный повод слинять от министров и лизоблюдов, оставив Его Величество самостоятельно отбиваться от своего серпентария.

Чонгук мои душевные порывы всячески разделял, но воевать отказывался, мол не с кем. А когда я предложил отправиться вместо войны в разведывательную экспедицию по островам северного региона, этот нехороший лучший друг решил устроить бал ради моей личной жизни.

В общем, вышел я из этого сверкающего, величественного здания, полного бюрократов и идиотов в прескверном настроении.

- Коня? - неуверенно спросил слуга, заметив моё мрачное выражение лица.
- Коня, - согласился я.

Залезать в коробку кареты не было ни малейшего желания. А вот верховая езда должна была помочь проветрить голову. Ну или хотя бы попытаться.

Я ехал без особой цели по улицам, не торопясь и не разгоняя горожан перед своим сиятельством. Смотрел на витрины, на спешащих по своим делам людей. На беснующихся мальчишек, на хорошеньких девиц, покупавших у уличных торговцев сладости, на сплетничающих товарок... глаз зацепился за молодого мужчину, подкидывающего младенца в воздух. Малец заливисто хохотал, а рядом стояла молодая женщина и смотрела на супруга с такой искренней и чистой любовью, что стало до злости завидно.

Это было непозволительно для герцога завидовать простым людям, но тоска, близкая к отчаянию, захлестнула мгновенно. Я пришпорил коня и помчался по улицам, свистом и магией разгоняя зазевавшихся пешеходов.

Говорят, драконья кровь - благословение предков. Она дарует такую бесконечную силу, такую необъятную мощь, что можно поворачивать реки вспять и обрушать горы.

Но никто не думает, что у этой магии есть срок годности. Чонгук говорил, что это словно лишиться крыльев, лишиться возможности дышать полной грудью. В глазах друга навсегда застыла печаль по утерянному зверю. И меня ждала та же участь. Но хуже всего, что головой я понимал - герцогству нужен наследник. И наследник этот будет от нелюбимой женщины, которая всю жизнь будет не виновата в том, что нелюбима.

И я мчался, мчался по городу, мечтая вырваться за крепостные стены, возможно последний раз обернуться драконом, чтобы сохранить в своём сердце это чувство магии и свободы, прежде чем потерять его навсегда, как вдруг...

Сердце пропустило удар. Мир вокруг замер, потерял всякое значение. Запах сладкой ванили, слабый-слабый, едва уловимый заставил драконью кровь огнём побежать по венам.

Где-то здесь совсем недавно прошла моя истинная.