Всё предвещало начало плохого дня. Тяжёлые грозовые тучи закрыли утреннее солнце, и дождь лил, не переставая. Квартал оцепили, так что такси высадило меня под самый ливень. Я успел целиком промокнуть, пока добрался до ресторана, перепрыгивая через лужи. Впрочем, ноги я всё равно промочил.

У самого ресторана выстроилась вся тяжёлая артиллерия: взрывотехники, спецназ, федеральные агенты, собачники. Даже мобильную биолабораторию пригнали. Плакал мой бесплатный обед.

Ресторан — это громко сказано про восточную забегаловку, занимавшую часть первого этажа здания. Я не помню, чтобы Седат упоминал про неё. Внутри творился настоящий бедлам. Люди в защитных костюмах скоблили пол на образцы, две собаки сосредоточенно обнюхивали ножку стола. Коронер фотографировал барную стойку. И между всеми этими людьми носился растрёпанный шеф.

Он был полноватым мужчиной невысокого роста, и, подбежав ко мне, он, как обычно, задрал голову вверх и заорал.

— Шпильман! Ты где шляешься, мать твою?

— Заходил к осведомителю. Его убили, кстати. Вижу, вы нашли место, где сделали бомбу?

— Догадливый, сил нет! Пойдём, глянешь на всё это безобразие.

Толкая меня пятернёй с широко расставленными толстыми пальцами, он пыхтел сзади. Я открыл дверь в подсобку, и на меня пахнуло свернувшейся кровью. Это оказалась маленькая комнатушка с диваном и телевизором, который всё ещё хрипел на незнакомом мне языке. На экране мелькали кадры войны, молящиеся на коленях люди. Посреди комнаты в луже крови лежало два тела. Молодые бородатые мужчины. Убиты ножом. Глотки перерезаны от уха до уха. Сделано профессионально и быстро. Даже пикнуть не успели.

— Хочешь сказать, это парень сделал? — Я нагнулся, осматривая раны. — Убийца вошёл, не вызвав подозрений. Одного вырубил сразу, ударив ладонью наотмашь по щеке. Видишь, гематома на всю щёку? Второй рукой проткнул горло этому, — я перевернул другого. — Чтобы не закричал. Потом повернул его, как куклу, и перерезал глотку. Затем добил этого. На мальчишку не тянет. Спецназ, морские котики, кто там ещё...

— Коронер говорит то же самое. Отпечатки парня есть только на ручке двери. Но это начало. Комната охраны. Ты в лабораторию зайди, — он махнул пухлой ручкой на следующую дверь, перепачканную кровью.

Шеф вытащил из кармана коробочку с фильтрами и вставил себе в нос. Брезгливый слишком. Но стоило мне открыть дверь, как я пожалел, что не ношу такие же фильтры с собой. В залитой светом просторной лаборатории стоял убойный запах курева, перемешанный с химикатами и начавшими пованивать трупаками. Пол был буквально устлан телами. В разных позах, с оружием и без лежали бородатые мужчины. Я прошёл к вытяжному шкафу, переступая через них, включил вентиляцию.

Чуть дальше, в самом углу, к стулу был привязан ещё один человек. Увидев его краем глаза, я подумал, что это гладко выбритый темнокожий с дредами, но теперь понял, что у него просто отсутствовала нижняя челюсть, а в голову кто-то методично заворачивал чёрные саморезы. Оригинально.

— Нравится? — Шеф усмехнулся.

— Я бы предположил, что нападавший был не один, — я взял стул и сел напротив мужика с саморезами, вглядываясь в его остекленелые глаза. — Хорошая работа. Судя по пулевым отверстиям, стрелок — снайпер. Все, кто лежит кверху брюхом, убиты в центр лба. Калибр пятидесятый или девять миллиметров. Четырнадцать человек. Нервам его можно позавидовать. А этому пихали что-то в рот...

Пошарив на полу, я обнаружил огромный фаллоимитатор. Брать в руки не стал, подопнул его к стулу.

— Вот это и пихали. Думаю, федералы следили за этим местом. Если копнуть, наверняка среди них найдутся те, кто служил в спецназе. Решили по-тихому слить всю эту контору, пока они половину города не взорвали. А теперь ты хочешь, чтобы я придумал красивую версию с использованием парня, потому что вопросы ему уже не задать. Угадал?

— Ха-ха, — шеф истерично хохотнул. — Вообще мимо. Скажи спасибо, что мы были здесь первыми. Соседи слышали выстрелы. А федералы проспали. В глотке у этого парня был твой платок.

— Какого... — Мне стало не по себе.

— Сейчас они собираются забрать все трупы с собой. Коронер увидел, что платок торчит. Он его узнал. И я решил проверить. Ты двигался так, будто не знаешь, куда идти. И этот парень явно произвёл на тебя впечатление, — он скорчил кислую мину. — Но всё равно хотел бы получить от тебя хоть какое-то объяснение.

— Я понимаю, — сказал я севшим голосом, хотя ничего уже не понимал. — От парня несло куревом. Он ходил сюда. Здесь взял бомбу. Платок стащил у меня. Не знаю, зачем. Но я совершенно не понимаю, для чего оставлять платок здесь. Только, чтобы подставить. Но ты же понимаешь, что ему в рот можно было затолкать всё, что угодно. Носок, в конце концов.

— Да. Мы проследили тебя по камерам. Просто хотел ещё раз убедиться. Держи, — шеф сунул мне пакет с платком. — Замочи в холодной воде сначала. И я могу дать тебе завтра выходной, если решишь сегодня напиться.

Он похлопал меня по плечу, и я слышал, как удаляется его пыхтение, когда он перешагивает через тела.

— Всё, можете забирать! — Донёсся его вопль из-за двери.

Похоже, мне и правда следовало напиться. Но сперва я заскочил в отдел. Нужно было перетереть с Биллом, что может подключиться к любой камере города. И он как раз был на месте.

— Привет, — я поставил кофейный стаканчик ему на стол. — Держи, по пути заскочил. Абрикосовый фрапучино, как ты любишь.

— С двумя «п», придурок! — Он встал и протянул жилистую руку.

Билл бы понравился Пату. Подтянутый мужчина слегка за 50. Коротко стриженная борода со следами седины придавала его моложавому лицу черты благородства с лёгким налётом аристократичности. Даже улыбка у него была какая-то голливудская. В общем, личность, располагающая к себе с первых секунд общения. Только я его ненавидел. Не знаю, почему, но меня передёргивало каждый раз, когда приходилось с ним общаться. Будто в говно наступил. Потом я всегда непроизвольно мыл руки.

— Слушай, тут такое дело... — Я сделал вид, что мне неловко его спрашивать. Закусил нижнюю губу, заломил руки. Поза называется: «дитя, просящее о помощи».

— Да говори уже! Мы же друзья!

Упаси боже, подумалось мне.

— Можешь глянуть камеры на 57-й, около кафе «Пижон» и внутри, если есть доступ.

— Обижаешь! — Билл расплылся в сладчайшей улыбке. — Для друзей у меня всегда найдётся доступ! — Он подмигнул так, как делают это только актёры. — Садись уже.

Придвинув соседнее кресло к себе, он похлопал по нему ладонью, а мне стало совсем противно. Когда я сел, моё колено оказалось рядом, и он без тени сомнения прижался к нему своей худой коленкой. А ведь он был женат. Видимо, это была такая забава, заставлять человека нервничать, когда он находится рядом, нарушая личное пространство.

Мы довольно быстро нашли момент, когда я появился на улице. Человек в шляпе был только один, да ещё и с коробкой от телефона в руках. А вот дальше началась мистика. Никакого Патиссона на улице не было. И в кафе я зашёл один. Выпил два стакана виски, расплатился с официантом, перед этим выслушав его откровения. Чёрт... Может, и второго парня никогда не было?

— Можешь ещё вот у этого дома посмотреть? — Я набросал адрес Патиссона. — Между двумя часами ночи и восемью утра.

— Для тебя — всё, что угодно! — Улыбка хорошо отбеленных зубов блеснула в опасной близости от моего лица.

Нет, второй парень был. Он добрался к дому Патиссона около четырёх. В руках пакет из круглосуточного магазина. Позвонил в домофон, и кто-то ему открыл. Вышел оттуда в восемь. Мы разминулись буквально на полчаса.

— Если следишь за этим парнем, я могу поставить на него маяк, — Билл снова улыбнулся во весь рот. — Тогда система будет его сопровождать с записью трека.

— Нет, я другое хотел посмотреть. Не было ли моей бывшей жены там, — нагло соврал я.

— Всё не можешь её отпустить? Понимаю, — протянул Билл, потягиваясь.

— Ну, спасибо тебе, дружище! — Я с облегчением вскочил со стула. — Рад был повидаться с тобой!

Я потряс его руку, мысленно радуясь, что удалось быстро избавиться от необходимости общения с ним, и сразу же побежал мыть руки. Потом перефоткал на телефон отчёт об осмотре квартиры Патиссона со своего компьютера. При беглом осмотре ничего особенного я там не нашёл. Только пометил для себя предполагаемую дату смерти — пять дней назад. Что же тогда было? Я совершенно не мог вспомнить.

По дороге я зашёл в магазин. Купил бутылку виски, газировку, подкопчённую мясную нарезку. Долго мотался между полками с соусами. В итоге взял какой-то итальянский. Мне понравился его цвет — жёлто-зелёный, сочный, напоминающий освещённые солнцем листья на деревьях. Готовить я не умею, но иногда хочется внести разнообразия в холостяцкие обеды.

Дверь в квартиру была приоткрыта. Осторожно поставив на пол пакет из магазина, чтобы не шуршал, я скинул ботинки и, вытащив пистолет, прокрался внутрь. В нос сразу же ударил запах жареной курицы, почти перебивший аромат вонючих ног. Квартира у меня небольшая, поэтому я сразу увидел его. Седат танцевал с закрытыми глазами. Абсолютно голый. Только немаленьких размеров член был приторочен к бедру резинкой для денег, чтобы не болтался.

Парень крутился, нагибался, переваливался с ноги на ногу, как заправский танцор. У него хорошо это получалось. Всё происходило в абсолютной тишине, музыка играла только у него в голове. Я засмотрелся, прислонившись к косяку давно отсутствовавшей двери, опустил пистолет. Боёк щелкнул, и Седат остановился, открыл глаза, поклонился мне, улыбаясь. Он подошёл, его тёплые пальцы оказались в остатках моих волос.

— Бо... Бо... А-о-обними ме-еня... — Прошептал он прежде, чем его влажные губы коснулись моего рта.

У меня было столько вопросов! Но все они куда-то исчезли, растворились в этом поцелуе. Пистолет выпал, я обхватил руками его горячее тело, зачем-то прижимая к себе, отдаваясь внезапно накатившей страсти. А он всё не переставал целовать. Я ни с кем ещё так не целовался.

Мы стояли, закрыв глаза, целовались, и я чувствовал, что влюблён, что этот странный парень вдруг стал для меня единственным смыслом жизни, что я не могу даже описать словами все те ощущения, что он дарил мне в этот момент. По спине побежали мурашки, я судорожно сжал руки на его коже, и он отстранился, потянул меня на кровать. В штанах у меня было так мокро, что никакой смазки уже не требовалось. Седат тихо рассмеялся, проведя там ладонью. Я стал озираться в поисках презервативов, но парень притянул меня к себе, и нам стало не до этого. Страсть не терпит сдерживания, она рвётся наружу, принимая самые необычные формы.

Для меня это был огонь. Горячее тело парня, его поцелуи, его вожделение — всё подпитывало мою страсть, моё желание обладать и, вместе с тем, жить для него, дарить ему наслаждение. Я провалился в этот омут с головой, я утонул в его прекрасных глазах, в неге бесконечных поцелуев, в ласке его рук, в сладости аромата его тела, и даже оргазм с ним был подобен извержению вулкана. Я закричал. Закричал так, что все соседи перекрестились, наверное. И тут же провалился в небытие.

Время, вселенная, звёзды и галактики, планеты и космос перестали существовать. Линия времени перечеркнула геометрию пространства. Точка бифуркации, когда огромные системы и миллиарды жизней замирают на мгновение в равновесии. И вновь рождение всего, божественный хаос, выраженный в бесконечной любви ко всему, от молекулы до парня.

Я заблудился в темноте. Потерялся, не в силах найти выход. Тьма заползала в меня, наполняла моё тело и душу, стучала в висках. Мне не было страшно, мысли исчезали одна за другой, тонули в этой тьме. И невидимые круги расходились в стремительно пустеющем пространстве. Только маленькая светлая точка не давала мне провалиться в эту тьму окончательно и сгинуть в ней. Это был голос. Его голос.

— Ха... Ха... И-э-э-эй, са-са ты-обой всё в по-орядке?

Седат не на шутку испугался. Он тормошил меня за плечи, а я придавил его своим телом, уткнувшись лицом в подушку. Сознание медленно возвращалось ко мне. Я громко втянул носом воздух, слез с парня, чуть не свалившись с узкой кровати. Он облегчённо погладил меня по лысине, устроился у меня на груди, вздыхая. Я провёл ладонью по жёстким волосам и почувствовал, как меня поцеловали.

— Я люблю тебя, — прошептал он совсем чётко, без заиканий.

— И я тебя люблю, — мне стало так хорошо и спокойно на душе, как не было никогда раньше. — Я хочу быть с тобой всё время, что у нас есть. Можно?

— Угу, — он всхлипнул. — Я твой.

— Только я хочу знать, кто ты. Расскажешь?

— Нэ... Нэ... Не-е-ет, — он нервно помотал головой, в голосе почувствовалась напряжённость. — Ха... Ха... По... Ты ине-е захочешь со мной!

— Хорошо, не буду спрашивать, — я выгнулся и поцеловал его в голову. — Только пока сиди здесь и никуда не выходи, чтобы не попасть под раздачу. Скучаешь по брату?

— Нет. Ха... Ха... Ха-о-очу быть твоим.

— Ладно, — я пожал плечами. — Живи у меня, сколько хочешь. Только можно, я тебя о чём-то попрошу?

— Ка... Ка... А-а-анечно.

— Можешь ноги почаще мыть?

— Па... Па... Па-а-ра-асти!

Парень вскочил, убежал в душ, и слышно было, как он там намывается. Пришёл, шлёпая мокрыми ногами. Запах и правда исчез. Ну что же, жизнь потихоньку начинает налаживаться.

— Что у нас сегодня на обед? — Я потянулся в кровати.