Какое бы то ни было расставание, и потеря чего-то важного всегда оставляют в сердце и душе след. Добровольное или нет, не имеет значения. Исчезнет этот след с течением времени или нет, зависит от того, найдет ли человек, чем заполнить то пустующее пространство, что когда-то занимало потерянное. Другое же дело, когда ты не теряешь, а избавляешься от чего-то по собственному желанию. От того, что давило, мешало идти вперед, встать прямо или даже просто поднять глаза. Когда этого нечто больше нет, становится легче, свободней. Вроде, так должно быть?

Но Антону так совсем не казалось. Все же где эта легкость, свобода и уверенность в себе, которая должна была появиться? Пустота появилась... вернее, стала только больше и глубже, а вот ничего хорошего так и не обнаружилось. Наоборот, он был подавлен настолько, что сам удивлялся. Ведь говорил себе, что так будет только лучше. Он слишком устал, слишком истощен... Слишком больно быть рядом с этим человеком. Да и какой вообще смысл в таких отношениях? Ха, отношениях? Разве это так называется? Отношения - это когда обе стороны проявляют друг к другу интерес, хотя бы какой-то, а это как назвать? О, точно, он знает, как это назвать. Ему не нравится это слово, но больше и имени для такого явления нет: «неразделенная любовь». И на душе так гадко, так мерзко, хотя Антону и не было из-за чего так страдать. Где освобождение? Почему не ушло гнетущее чувство, преследовавшее его последние годы? Почему он все еще цепляется за него и за прошлое. Не было там ничего хорошего. Даже если быть очень терпеливым, всепрощающим, просто глупцом или слепым. Не было. И не было бы, не закончи он все это сегодня. И все же...

- Что со мной не так?..

Матвеев ссутулившись, засунув руки в карманы пальто, а голову вжав в плечи, брел по улице, невидяще глядя себе под ноги. Под ногами шуршали осенние листья, влажные от моросящего несколько дней подряд дождя. Погода была мерзкой. Или просто Антон терпеть не мог влажный климат этого города, в котором родился. Хотя сам город любил. Он уже не помнил точно, сколько так бродил, сколько времени прошло. Просто шел, куда глаза глядят, предаваясь мрачным мыслям, и совершенно не обращал внимания на то, что происходит вокруг. В очередной раз, с кем-то столкнувшись, Антон даже не повернулся в сторону прохожего. Однако через мгновение кто-то резко ухватил его за локоть и дернул назад.

- Ты вообще смотришь по сторонам или нет?! - сквозь яростный сигнал проезжавшей мимо них машины проорал ему в ухо мужчина.

Антон словно ото сна отошел, поморгал удивленно и заозирался. Пешеходный переход, красный свет светофора, вереница машин, и он у самого бордюра, виснущий на каком-то человеке, который пытается довести до его сведения, какой он идиот и кретин. Вдруг почувствовав непонятное раздражение, Матвеев вырвался из рук незнакомца и выкрикнул:

- Да отпусти ты меня! Какое тебе дело вообще?!

Мужчина сквозь зубы пробормотал очередной нелестный эпитет в сторону спасенного и нахмурился.

- Какое мне дело? Да никакого, в общем-то. Только не понимаю людей, которые под колеса лезут? Жить надоело?

- И что, если надоело? - язвительно обратился к нему Антон.

- Если надоело, то это твое личное дело, но не впутывай других людей. Никто не обязан страдать вместе с тобой, ясно? - парню показалось, что незнакомец даже разозлился, пока говорил.

- Да мне плевать, - бросил парень и отвернулся. - И не собирался я под машину бросаться, - почему-то начал оправдываться он, - просто... просто задумался.

- Задумался?

Матвеев кивнул в сторону.

Незнакомец сделал шаг навстречу и улыбнулся:

- Пойдем.

- Куда? - изумленно и подозрительно спросил Антон, невольно отступая.

- В кафе.

- Какое ка...

- Расскажешь, что у тебя случилось.

- Да почему я должен тебе что-то рассказывать?! - возмутился парень.

- Не должен, но если захочешь, я тебя выслушаю. Поверь, когда выговоришься, становится легче.

- Разговоры ничем не помогут...

- Как знать. Пойдем?

Мужчина встал рядом, дожидаясь зеленого сигнала светофора, а потом зашагал в сторону небольшого ресторанчика через дорогу. По пути туда он успел выпытать имя спасенного из-под колес автомобиля нового знакомого, представиться сам и вручить свою визитку. Вадим Колесов, журналист журнала «Эхо». В почти пустом зале «Гондолы», разделенном перегородками, они устроились за угловым столиком у окна. Вадим заказал два кофе, не спросив при этом, чего хочет его спутник. Антон только сейчас принялся рассматривать своего нового знакомого. Мужчину нельзя было назвать красивым, как, например, теперь уже его бывшего любовника. Зато в отличие от него, Колесов был харизматичен. Антон бы даже сказал, что ему невозможно было отказать, как сейчас. Он так и не понял, зачем согласился пойти с ним, зачем заговорил, зачем сидит перед ним в ресторане и пьет кофе за одним столом. Почему не послал его, как хотел сначала? Мало того, журналисту удалось добиться от него рассказа о своих несчастьях. И Антон почти даже охотно ему все поведал, умолчав только о поле своего бывшего. На всякий случай. А рассказать было что.

В школе он начал встречаться со своим одноклассником, известным задирой и хулиганом. У того даже приводы в милицию были. И даже такой Миша Яров был первой и пока единственной любовью Антона. Ярову, пресыщенному вниманием девушек и беспорядочными отношениями, сдался под напором убедительного мальчишки. Тот убедил его, что все нормально, если иногда он будет возвращаться к девушкам, что тот не будет испытывать к нему романтических чувств. На вопрос одноклассника, зачем тогда ему это вообще нужно, Матвеев не ответил, решив оставить это при себе. У него и надежды-то не было, что Миша, в конце концов, согласится. Позже Антону стало ясно, что и свои нервы и чувства он явно переоценил. Вынести характер его любовника, если их так можно было назвать, оказалось весьма непросто. А «иногда» было, скорее, «часто и густо». Причем, парень этого и не скрывал, откровенно издеваясь над Антоном. Он понял, что тот его слишком любит и никуда не уйдет. Временами, Ярову, действительно, по-видимому, становилось скучно с девушками и он «пользовался» своим то ли доверчивым, то ли просто глупым одноклассником. Его чувства он ни в грош не ставил, а только играл на них, забавляясь, как тот мучается. Все равно он его простит, все равно все стерпит. Это невероятно льстило ему и вызывало непонятное, какое-то извращенное удовольствие.

Однажды ради любопытства и адреналина, Яров с дружками разгромили пивной ларек, унеся оттуда, все что приглянулось. Подозрение, разумеется, пало на него и его компанию, но продавец их не опознал, потому что тогда было темно. К тому же, Михаил заставил Антона свидетельствовать в его защиту. Тот даже билеты достал, согласно которым они были вместе на концерте до глубокой ночи. Сомнительное доказательство, но все же обвинения были сняты, и теперь уже тюремного заключения парень избежал. Чудом. В лице Антона Матвеева.

И после окончания школы эта связь сохранилась. Лучше их отношения, конечно, не стали. Скорее, даже наоборот, так как Яров вконец распустился. Он уверовал в свою незаменимость и безнаказанность. Его отношение к Антону стало только хуже: он мог позволить себе рукоприкладство, считал, что Антон ему чем-то обязан, чувствовал свое над ним психологическое превосходство и пользовался этим. А Матвеев страдал, но терпел, сам не понимая, зачем. Как только он начинал заводить разговор о его поведении, Миша указывал ему его место и говорил, что если тому что-то не нравится, то он никого и не держит. И от этого Антону становилось не по себе. Он замолкал. Целых семь лет молчал. Согласитесь, срок не маленький.

Рассказ этот получился немного странным. Много подробностей не было озвучено. Хотя как только Матвеев замолчал, завершив свою историю, понял, что о поле своего бывшего любовника умалчивать не было никакого смысла - Вадиму и так стало все ясно. Он об этом сообщил, когда спросил полуутвердительно:

- И тебе этот парень все равно нравится?

Матвеев даже поперхнулся мысленно. А он так старался не выдать того, что гей. Спрашивается, зачем? Наверное, его бывший прав был, когда говорил, что от него голубизной за версту несет. Хотя и тогда, и теперь ему эти слова были обидны.

- Как ты догадался, что это парень? - не ответив на вопрос Вадима, спросил Антон.

- По твоему рассказу. И я не догадался, я внимательно слушал, - усмехнулся тот. - Все же сложно понять, почему ты так долго терпел. Не многие смогли бы.

- Я знаю, - парень отвернулся к окну. - Девушки его долго не терпят. Или, вернее, ни с одной у него не было продолжительных отношений. Он всех бросал, как только они ему надоедали. Яров быстро ото всего устает.

- А от тебя?

Антон нахмурился и опустил глаза.

- Разве можно устать от чего-то, к чему никогда и не испытывал интереса.

- Думаешь, никогда не был ему интересен? Почему тогда он встречался с тобой?

- Встречался? - с иронией произнес Матвеев. Он покачал в руке все еще теплой от кофе чашкой и презрительно усмехнулся. - Я был тем, кто сказал, что мне все равно, один я у него или нет. Я был тем, кто просил, умолял его встречаться со мной. Я ходил за ним, как хвост, чтобы он просто не забыл о моем существовании. Хотя бы. Я его в это втянул, а потом сам же и страдал, когда он обращался со мной, как с мусором. Сам виноват.

- Сам? Ты хочешь взять на себя всю вину?

- Хочешь, не хочешь, а так в итоге и получится.

- Ты испортил ему жизнь тем, что полюбил его?

- Нет, наверное.

- Не «наверное», а просто «нет». Ты не принуждал его, не заблуждайся. Если человек чего-то не хочет, то никто его не заставит. Значит, он сам решил согласиться. Так в чем твоя вина?

- Я прекрасно знал, какой Яров человек, и все равно...

- Перестань. Знал или нет, издеваться над тобой ему право никто не давал.

- Я знаю... Я, правда, его ненавижу за то, как он относился ко мне. Не могу ни ненавидеть. И одновременно с этим я все еще его люблю. Я бы даже вернулся, даже попросил прощения, - Антон скользил взглядом по редким прохожим за окном и медленно говорил. - Если бы только не был таким гордым. Откуда она, эта гордость, взялась? Ведь не было же ее все эти годы. Почему именно сейчас? Только представляя себе, как я притащусь к нему с извинениями и мольбами, мне становится тошно. Гораздо более мерзко, чем когда он глумился надо мной, приводя к себе девок и...

Матвеев осекся, а взгляд его впился в кого-то за стеклом. Вадим проследил за ним. Там по улице медленно шли под ручку парень с девушкой. Оба смеялись и казались вполне счастливыми вместе. Краем глаза, мужчина заметил, как изменилось лицо его нового знакомого. Из печального и чуть ироничного оно превратилось в каменное. Глаза парня остекленели, и, кажется, он даже дышать перестал. Колесов позвал его по имени, но тот не ответил. Тогда он перегнулся через стол, развернул лицо Антона к себе и поцеловал. Матвееву потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить, что они в общественном месте, что человека перед собой он едва знает, и зачем тот вообще полез к нему целоваться. Он отпихнул от себя невозмутимого Вадима и разгневанно уставился на него.

- Что ты, черт возьми, делаешь? Ты вообще знаешь, где мы? А что если...

- Я знаю, где мы, а так же знаю, что здесь всем плевать, чем мы занимаемся. Возможно, на нас обратили бы внимание, если бы мы разделись догола и станцевали ламбаду на барной стойке. Главное, ты отвлекся.

- А, то есть ты только ради этого устроил эту сцену? - фыркнул Антон, откидываясь на спинку стула.

- Да, ради того, чтобы ты не сидел, как статуя, пялясь на какого-то ублюдка, который испортил тебе много лет жизни и нервы, а теперь спокойно дефилирует по городу под ручку с какой-то шлюхой, - на одном дыхании ответил ему Колесов и многозначительно посмотрел на собеседника.

- Его девушки не всегда шлюхи, и они тоже страдали.

- Ты слишком добрый. А того, что он отморозок, каких поискать, это не меняет, а, наоборот, подтверждает.

- Не могу не согласиться.

- Послушай, Антон, я знаю, что мое мнение, в принципе, для тебя вряд ли что-то значит... подожди, дослушай. И потом, это только мое субъективное мнение. В конце концов, я его не люблю, и лично у меня он вызывает отвращение, как человек. Поэтому раз ты уже решил уйти от него, раз уже сделал это, раз у тебя проснулась гордость, то не открещивайся от нее, не оглядывайся назад, не меняй решения. Ты не глупый парень, сам понимаешь, что вернись ты, ничего хорошего из этого не выйдет. Я уверен, что ты достаточно сильный, чтобы идти вперед, не зацикливаясь на прошлом. У тебя получится. Говорить тебе, что ты привлекателен и еще найдешь себе хорошего парня, лучше этого Ярова, думаю, не имеет смысла. Ты об этом и так прекрасно знаешь. Например, мне ты сразу понравился, - и Вадим игриво улыбнулся.

Невольно Антон тоже последовал его примеру, немного смутившись его словам. Потом вдруг спохватился.

- Постой, так ты...

Мужчина снова многозначительно улыбнулся.

- Ну, повел бы я в ресторан неудавшегося суицидника, если бы он мне сразу не приглянулся? - рассмеялся он и, заметив удивленное выражение на лице спутника, исправила. - Да, шучу я, не смотри так. Конечно, я бы попытался его вразумить.

- Понятно.

Матвеев немного помолчал, заказал пирожное, которое с удовольствием проглотил, еще чашку чаю, и посмотрел на собеседника.

- Вадим, - немного неловко начал он. - В качестве благодарности за все, я тоже могу выслушать твою историю. Если, конечно, ты захочешь рассказать.

- Правда? - еще одна улыбка, только теперь отчасти грустная и даже виноватая. - На самом деле, я бы тоже хотел выговориться.

Колесов сделался задумчивым, и некоторое время молчал, видимо, собираясь с мыслями. Рассказ его был короток и местами даже сух. У него не было проблем в личной жизни, просто потому что сама личная жизнь не существовала. Вадим был трудоголиком, а не всем его партнерам это нравилось. Или, если точнее, то никому. Если ему попадалась интересная работа, он уходил в нее целиком, совершенно забывая, что кто-то ждет его звонка, что были какие-то планы на выходные, что в квартире, кроме него, есть кто-то еще, и этот человек тоже требует внимания. Конечно, потом мужчина был полон раскаяния, вполне искреннего, но каждый раз все повторялось и, в конце концов, его бросали. А отучить себя не любить свою работу, или, хотя бы, любить ее меньше, чем своих любовников, он не мог. Да и вряд ли кто смог бы. Или просто не нашелся еще тот, ради кого он сам сделал бы это.

- Кто бы мог подумать, что ты такой человек, - удивленно заметил Антон.

- Вот такой вот. Знаешь, я пробовал измениться, но то ли выдержки не хватало, то ли не настолько сильно хотел, поэтому ничего не вышло. Последний парень, с которым я встречался, сказал, что хотел бы, чтобы я так же смотрел на него, как на заготовку статьи, над которой работал, - Вадим иронично скривил губы.

- Эм, прости, я и сказать ничего тебе не могу. Не знаю, что, - посетовал парень.

- Не нужно, спасибо, что выслушал, Антон.

Матвеев кивнул, хотя все же неприятный осадок после такого разговора у него остался.

Они еще немного посидели, большей частью в молчании, каждый обдумывая сказанное собой, а после решили разойтись. Колесов направлялся к метро, так как жил довольно далеко отсюда, а Антон решил пройтись до своего дома пешком, чем толкаться в переполненном вагоне всего одну остановку. Пока они шли, мужчина рассказал еще пару историй из жизни. Оказалось, он даже побывал однажды в одной из горячих точек в качестве военного корреспондента. Однако после ранения, решил больше не связываться с этим, учитывая, что первая командировка была всего лишь авантюрой любопытного выпускника журфака.

А потом... кто бы мог подумать, что в огромном городе можно столкнуться с одним и тем же человеком несколько раз подряд!

Навстречу новым знакомым не спеша шел Михаил Яров. Теперь один, но в таком же приподнятом настроении. Завидев своего бывшего любовника идущего рядом с каким-то мужиком, который только сегодня его бросил, он расплылся в презрительно-слащавой улыбке и протянул, поравнявшись с ними:

- Наш пострел везде поспел. Только меня кинул, как уже другого подцепил. Ну, браво, браво! - еще и в ладоши похлопал.

- Миша... ты тоже без дела не сидел, верно? - почти спокойно ответил ему Антон. - Да и какое тебе до меня дело?

- Ни-ка-ко-го, - с удовольствием проговорил Яров, подаваясь вперед, почти вплотную к лицу парня, потом скосил глаза на спутника. - А этот ничего. Вы уже тра...

Договорить он не успел, отброшенный Вадимом назад. Мужчина смерил его презрительным взглядом и загородил собой Матвеева.

- Иди, куда шел, - с нажимом сказал он.

- Вау, защитник хрупких дам! Или не совсем дам?

- Да, лучше быть швалью, как ты. Это же веселее? - в тон Ярову осведомился Колесов.

Оскорбленный парень ответил ему трехэтажными матами и полез драться. Впрочем, и здесь его ждало полное разочарование, так как Вадим, будучи в прошлом военным корреспондентом, прошел военную подготовку. Назревала нешуточная драка. Разъяренный Михаил не мог простить унижения и злился еще больше от того, что проигрывал в борьбе какому-то хлыщу. Журналист же напротив чувствовал азарт и четкое желание выбить из этого подонка все, что только можно. Однако все моментально закончилось после единственной фразы, выкрикнутой Антоном:

- Прекратите! Я вызову милицию.

Смотрел тот при этом не на обоих мужчин, а на своего бывшего бойфренда. Вадим глянул поочередно на них обоих, сделал молчаливый вывод и отошел в сторону. Яров снова выругался, послал всех как можно дальше и ушел.

- Н-да, - констатировал Колесов и повернулся к своему спутнику. - Антон, ты чего? Все нормально?

- Нет, - парень покачал головой. - Не нормально.

Колесов вздохнул, подошел к нему и прижал к себе.

- Прости за это.

- За что?

- За драку.

- Не извиняйся. Он это заслужил.

- У него и сейчас проблемы с законом?

- Вроде того. Пару раз сажали на пятнадцать суток, еще когда мы в школе учились. За хулиганство. Он и на учете стоял. И после школы у него несколько предупреждений. Ему нельзя ни во что ввязываться. Так что спасибо тебе, что остановился.

Вадим кивнул.

- Проводить тебя?

- Угу...

Через полчаса они уже подходили к дому Матвеева. Он все думал, откуда взялась эта странная привязанность к малознакомому человеку, потребность в чьем-то обществе, чьей-то поддержке. Но почему-то совсем не было страха, что Колесов может оказаться каким-нибудь бандитом, мошенником или аферистом. Ведь та визитка, которую он ему дал, вполне могла быть фальшивой, и вообще ничего не значила. И все же Антон ему почти доверял, во всяком случае, в данный момент, в данной ситуации.

- Ты как?

- Жить буду, - усмехнулся парень.

Мужчина изучающе на него посмотрел.

- Уверен, что сейчас лучше остаться одному? - заметив удивленный взгляд спутника, он рассмеялся и покачал головой. - Нет, я не это имел в виду. То есть, я, конечно, не против с тобой побыть, но это тебе решать. Если есть, кому позвонить для поддержки, то позвони.

- У меня не особенно много друзей, а тех, к кому можно в такие моменты обратиться, нет.

- Нет?

- Нет. Со мной все будет нормально. Я не собираюсь ничего с собой делать, Вадим.

- Я понял. Тогда пока? Надеюсь, еще встретимся.

Журналист обнял его на прощание и ушел. Антон дождался, когда он скроется за углом и поднялся в свою квартиру. Быстро принял душ и лег в постель. Впрочем, сна не было ни в одном глазу. Он долго ворочался и смотрел в потолок, перебирая события прошедшего дня. Зачем-то вспомнил те почти восемь мучительных и болезненных лет своей привязанности к Михаилу Ярову. Попытался найти в них хоть что-то хорошее и приятное, но так и не смог.