Солнце только начинало клониться к горизонту, золотя снова набежавшие густые облака среди голубого полотна неба, и Виолетта, стоявшая на обочине у дороги за городом, с горечью созерцала очертания Нэйлиса вдалеке. Кэл уже давно поел за троих и выглядел не таким раздражённым, как час назад, а потому бродил неподалёку и со скукой рассматривал сумки у их ног.

Редкие машины притормаживали, заметив робко вытягивавшуюся руку Ви, но потом вдруг давили на газ и проезжали мимо, а она смотрела им вслед и не понимала почему. Ответ пришёл сам собой, стоило ей в очередной раз повернуться к Кэлу: его одежда, шрамы и босые ноги отпугнули бы любого водителя за версту, а выражение лица только усугубляло ситуацию.

— Эй, можешь чарами вещи спрятать? Людей пугаешь, — Виолетта кивнула в сторону испятнанной кровью футболки, и кэльпи, перехватив направление её глаз, поморщился.

— Стану использовать чары посреди бела дня в таком состоянии — и рискую потерять сознание, доведя себя до полного истощения... Это не будет на руку ни тебе, ни мне.

«М-да, беда. Волшебное существо, называется...» — она в последний раз укуталась в ветровку, повидавшую слишком многое за эту неделю, сняла её и с тихим вздохом набросила Кэлу на плечи. Тот машинально скинул куртку на землю, но Ви успела подхватить несчастную вещь и снова протянуть ему, вспомнив: кэльпи терпеть не мог человеческую одежду.

Особенно ту, что закрывала горло.

— Будь паинькой, надевай и застёгивайся. Давай, сейчас просить не стану: никаких отказов, — настояла она, продолжая держать её на вытянутой ладони. — Не найдём попутку — и наткнёмся на целую гору новых неприятностей... Например, нами заинтересуется полиция, и меня снова вернут домой.

Кэльпи слегка сжал зубы, но всё-таки не стал идти наперекор приказу. Забрав ещё тёплую вещь у неё из рук, он снова повиновался. И Ви, мигом отвернувшись, чтобы не выдать радостного удовлетворения, мысленно возликовала: «Надо же: неужели Кэл теперь всегда будет таким послушным?»

Даже после незатейливого переодевания они стояли на обочине ещё полчаса.

Виолетта безуспешно пыталась поймать одну из встречных машин на своей стороне дороги, но те по-прежнему не притормаживали возле двух подозрительных подростков. И сомнения, точившие зубки в закоулках её сознания, то и дело норовили высунуться из укрытия, чтобы кольнуть сердце. «Сесть в чужой автомобиль... Нельзя, но как иначе? Тем более, со мной Кэл. Ничего страшного случиться не может... Глупо всегда быть таким параноиком, как папа!»

Несмотря на это, к горлу то и дело подкатывала тошнота.

— Ветер стал прохладнее. Ты можешь замёрзнуть, — неожиданно мягкий, притворно нежный голос кэльпи прервал ход мыслей Ви и всё-таки вырвал у неё резкий смешок.

Она спокойно обернулась к Кэлу, положила руки на бёдра и ответила:

— Так, не пытайся впихнуть куртку мне обратно, пока мы не сядем в машину и не выйдем из неё. Это плохо закончится, для нас обоих.

— Жаль, — склонив голову набок, с улыбкой согласился он, — однако я не мог не попытаться.

Она обратила внимание на излишнее любопытство, отчётливо читавшееся в глазах, и правда имевших поразительное сходство с чёрным ониксом, и задумалась: «А ведь Кэл достаточно быстро пришёл в норму после того разговора с Лили... То есть, да, он ведёт себя странно, когда молчит. Отстранённо, устало, стоит, погрузившись с головой в невесёлые мысли. Но, по крайней мере, иногда в его словах мелькает прежний азарт».

— Что, похоже, твои чары на мне больше не работают? — легонько поддела его она. — Может, даже с тех самых пор, как я тебя оттолкнула в Рэгнуме...

Кэл обольстительно улыбнулся и с хитрым блеском в глазах спросил:

— Ты так в этом уверена?

— Ну... Вообще-то нет. Совсем. — Посерьёзнев, Виолетта вскоре попросила: — Сними их, когда будет ночь, хорошо?

Он кивнул.

У дороги поднялся прохладный ветер, не слишком свежий, но достаточно сильный, чтобы по траве пробежали волны. Ви даже подставила ему лицо, снова взглянула на крохотные домики Нэйлиса вдалеке и представила вместо них высокие, переливающиеся отблесками закатного солнца в окнах небоскрёбы; огромные яркие вывески, призывно мигающие и днём, и ночью, приглашая посетителей подойти ближе; шум сотен машин, въезжавших и выезжавших из города по быстрым магистралям одним сплошным ревущим потоком.

«Вот бы только добраться до Чендера или любого другого северного мегаполиса, — на мгновение замечталась она, вглядываясь в бегущие над горизонтом кучевые облака. — Там столько студий, которые сдаются в аренду; тьма-тьмущая магазинов и ресторанчиков, кол-центров и гостиниц, куда возьмут работать даже меня! Оживлённые улицы и площади, автобусы и метро, парки и музеи... Снимем маленькую квартиру, обустроимся, и Кэл... А что Кэл?»

Как бы Виолетта ни старалась, сколько бы ни напрягала воображение, но представить кэльпи, с удовольствием разгуливающего по парку развлечений или ездящего в тесном автобусе с ней на работу, Ви не смогла. И ответ пришёл на ум сам собой, беспощадно правдивый, но до смешного очевидный: «Он умрёт от скуки. Что кэльпи, выросшему у озера в тёмном лесу, делать в шумном назойливом городе? Среди смертных, которых Кэл избегает, и норм общественной морали, о которых ему не доводилось слышать?»

Ни один город из тех, что Виолетта планировала посетить уже много лет, не сумел бы увлечь кэльпи даже на пару дней.

По соседней дороге, ведущей на юг, автомобили ехали куда чаще, будто дразня Ви новой, внезапной, абсолютно самоубийственной затеей, о которой она наверняка успела бы пожалеть ещё не раз. Пытаясь понять, как стоило поступить, Виолетта вздохнула, украдкой покосилась на Кэла — и, решившись, молча перешла на противоположную сторону трассы, поманив его за собой.

— Передумала, — ответила она на немой вопрос, поглубже заползая ступнями в так и норовившие потеряться при ходьбе шлёпки. — Так будет лучше... По крайней мере, для тебя.

Кэл едва ли понял, к чему она клонила, а потому пожал плечами и снова погрузился в размышления. Он будто бы уже чуточку смирился с какими-то неизбежными вещами, которые должны были преследовать его следующие три года, и позволял Ви делать и говорить многое из того, за что раньше не раздумывая утопил бы в озере.

— Кстати, Кэл... А почему ты не потащил меня в Рэгнум сразу, в нашу первую встречу? Тогда, в лесу? — ни с того ни с сего поинтересовалась она. — То есть, ты же лёг мне на ноги, чего-то выжидал. Вот только... зачем? Почему просто не заговорил?

Тот слегка удивился внезапности её вопроса, но после быстро покачал головой.

— Нет. Я не мог рисковать. И не собирался тебе вредить... По крайней мере, не тогда, когда находился в рунном кругу. Я лишь хотел, чтобы ты успокоилась, признала себя бессильной, села мне на спину, выполнила мои дальнейшие требования. А добиваться этого запугиванием или разговорами в животном обличье... Смертные бывают хрупкими: кто знает, вдруг у тебя остановилось бы сердце? Что бы я делал тогда?

— Логично... Ну а потом? Когда мы заключили контракт, и я увела тебя от озера? — от нечего делать всё продолжала допытываться Ви. — Почему ты отправился за мной в Нэйлис?

— Ты же пришла пешком. Обувь, одежда, вещи, усталый вид, — напомнил Кэл. — Твой дом не мог быть далеко, и всё играло мне на руку. Я всегда был волен вернуться в лес, с тобой — или без тебя. Но основная причина... Джейсон.

— Ну да, ну да. Запал тебе в душу с первого взгляда.

— Он был бы очень послушным хозяином, верно, — мурлыкнул Кэл, — но нет. Я последовал именно за тобой: ты рискнула жизнью ради друга. Даже зная, что не смогла бы меня остановить, подставилась под удар. Всё-таки потянула за верёвку, которую я позволил тебе схватить... Готова была погибнуть, но защитить Джейсона любой ценой. И мне просто стало любопытно: как стала бы смертная, в поступках которой мелькнуло такое искреннее благородство, относиться ко мне, окажись именно она моей хозяйкой? Как к равной себе? Как к рабу? Или как к монстру?

Ви пристыженно опустила голову.

— Слушай, ты же должен понимать: тогда я испугалась... И была уверена: если не буду грубой, мне крышка. Да и ты сам вёл себя не слишком дружелюбно!

Лучи уходящего солнца заиграли на его коже, когда Кэл приподнял подбородок и задумался.

— Я десятилетиями ненавидел всех смертных без исключения, — согласился он немного погодя, — и ты тоже должна это понимать. То, что я заговорил с тобой, уже было достаточно «дружелюбным». И тогда, если бы ты говорила уважительно, если бы Лили не оказалась жива, если бы мне удалось довести месть Лейлару до конца... тогда я, вероятно, сам раскрыл тебе свой секрет. И ровно так же, как вчера в Райгхе, попросил бы о смерти.

— И ровно так же получил бы отказ.

— Верно. Я недооценил твоё человеколюбие, — он усмехнулся. — Впрочем, мне крайне любопытно, останется ли твоё мнение о нашей сделке прежним, когда я сниму с тебя чары, или нет.

— Хочешь сказать, я всё-таки могу тебя возненавидеть? Захотеть убить? — эта мысль давно не давала ей покоя.

— Когда дело касается тебя, предугадать что-либо становится невозможным, — Кэл оценивающе посмотрел на Ви, — однако нет, на убийство или глубокую ненависть ты не способна. Полагаю, всё окажется куда проще: твоё влечение ко мне вмиг исчезнет, и желание коснуться меня — тоже. Как и слепое доверие, и необходимость оправдывать мои поступки, и жалость... Однако я не рискну предположить, как ты будешь относиться ко мне после, Виолетта: с определённого момента ты стала поразительно легко поддаваться моим чарам. Настолько легко, что словно бы поощряла их вместо того, чтобы им сопротивляться, и бросалась в них с головой, как в омут... А ведь они — одни из слабейших во всём Водном народе.

— Но им стало почти невозможно сопротивляться! — горячо возразила она, замотав головой. — Правда. Они невероятно сильные!

— Ты просто не желаешь противостоять влечению, признай, — теперь пришла очередь Кэла её поддеть. Он говорил нарочито дразнящим тоном, словно бы в шутку, но вполне серьёзно. И Виолетта поспешила сделать вид, что сосредоточилась на поимке попутки, чтобы только на это не отвечать.

По закону подлости, стоило им перейти на эту сторону дороги, как машин на ней поубавилось вдвое.

«Всё-таки Кэл ошибается, — настойчиво убеждала себя она, высматривая следующую машину на горизонте и делая глоток воды из бутылки, — и это его чары чересчур сильные, а не я слишком слабая... Всё так и есть, точно-точно!»

Он по-прежнему внимательно смотрел на неё, и Виолетта, смутившись, решила скорее перевести тему:

— Кстати, раз уж речь зашла о чарах, магии и всяком таком: мне тут всё покоя не даёт... Помнишь Дженнифер? Маму Джея? Как думаешь, может ли быть такое, что она и сама немного... не человек?

— Она определённо знает больше о Волшебном народе, чем хочет показать, но нет. Обычная смертная. Ничего особенного.

Ви уже хотела спросить, считал ли он особенной её саму, но навстречу им выехал серый пикап — и она на автомате сделала шаг на дорогу, вытянув руку с бутылкой вперёд. Водитель ударил по тормозам, переднее стекло опустилось, и поджарый смуглый мужчина лет тридцати на вид вытянул голову с выбритыми висками из окна.

— Ты куда на дорогу так высовываешься, а? — зарычал он, готовясь выпалить пару грязных ругательств, но, посмотрев внимательнее, передумал и спросил: — Что надо?

— Попутка. В сторону Дэнпорта! Подвезёте? — выпалила она и внутренне пожалела, что им не повезло встретить водителя-женщину. Будь это так — и на душе стало бы немного легче от полного игнорирования слов отца, но незнакомец, успокоившись, перестал казаться таким неприятным.

К тому же Ви была не одна.

— Далековато будет... Даже слишком, — наконец прикинул мужчина, постукивая костяшками пальцев по рулю, и нахмурился. — Нет, детвора, мне не по пути. Сворачиваю ещё на Ист Драйве, партию груза везу на сбыт.

— Тогда хотя бы до мотеля на полпути к Дэнпорту? На Уэйд-роуд, возле последних полей у Холфилда, если знаете, — наседала Виолетта, понимая: чересчур долго околачиваться вблизи от дома не стоило. — Мы заплатим, это не проблема. Сколько возьмёте?

Мужчина снова задумался, с прищуром обвёл глазами их доверху набитые сумки, босые ноги помрачневшего кэльпи, довольно приличную одежду самой Ви — и нехотя кивнул.

— Часов пять ехать придётся... Сто фунтов, раз так настаиваете. Сами же ко мне напросились. Деньги-то будут, чтобы рассчитаться? Показывай — и можете забираться. Заплатите перед выходом. Только без торга.

Ви вздохнула, прикинув, что это был грабёж средь бела дня, но потом покосилась на Кэла, на его потрёпанный вид, на очертания Нэйлиса вдалеке — и наступила бережливости на горло. Наклонившись к своей сумке, она порылась в потайном отделении, достала припрятанную пачку денег и продемонстрировала две нужные купюры. Водитель снова кивнул, давая добро, и уже расслабленнее махнул им ладонью в сторону кузова, заставленного подержанными велосипедами, где они могли оставить вещи.

Кэл точно не горел желанием забираться в пропахший искусственным яблочным ароматизатором салон, как и вздрогнувшая от этого запаха Виолетта, но поймай их Эндрю, полиция или кто-нибудь ещё — и кэльпи, не способному отойти от неё далеко, пришлось бы очень и очень плохо. Это понимали они оба, поэтому ссор и препирательств, к счастью, не возникло, а две дверцы автомобиля захлопнулись почти одновременно.

— Эй, малец, держи, — водитель не глядя передал Кэлу карту, которую достал из бардачка. — Как доедем до конца шоссе, смотри по ситуации, куда мне лучше свернуть: эти черти то и дело перекрывают одну из дорог.

После этих слов мужчина потянулся к радио, включил тяжёлый рэпкор на всю громкость и тронулся с места, жестом показывая: в его пикапе действовали его правила.

Кэл без особого интереса повертел в руках бесполезную, по его мнению, вещь, и Ви придвинулась к нему вплотную, чтобы найти на бумаге нужную ей отметку. Хмыкнув, она забрала у него карту, перевёрнутую вверх тормашками, расправила как требовалось и быстро отыскала глазами крохотный значок.

— Сюда вот поедем, — она ткнула в него пальцем, показывая расположение мотеля Кэлу, — потому что он ближе всего к Дэнпорту. Папа рассказывал, мы останавливались там во время поездки, когда мне было пять... В общем, переночуем, отдохнём, найдём новую попутку, а к обеду уже доберёмся до этого курортного городка. Тебе, по идее, он понравится... А меня там в жизни не догадаются искать.

— Дэнпорт... Логово смертных? — невозмутимо уточнил кэльпи, рассматривая яркие зелёные, синие и жёлтые пятна на глянцевой бумаге.

Прим.: с англ. «den» — логово.

— Да, что-то вроде того, — Ви фыркнула и вручила карту ему обратно. — Вот, глянь ближе к правому углу. Нет, ниже. Ну вон, крупными буквами написано...

Кэл всё так же рассматривал карту как нечто странное. И чем дольше Виолетта наблюдала за направлением его зрачков, за скользящим рассеянным взглядом, останавливавшемся разве что на жёлтых линиях дорог и на особо крупных пятнах одного цвета, тем в большее замешательство она приходила от затянувшегося молчания.

Озарённая внезапной догадкой, Ви понизила голос и сказала, сдерживая смех:

— Так... Только не говори, что ты не умеешь читать.

— Зачем мне это? — его ответ прозвучал так спокойно и даже высокомерно, что она не нашлась что сказать. Хрюкнув что-то наподобие: «И правда, зачем?», Виолетта просто забрала карту и накрыла ею лицо, затрясшись от смеха. — Что тебя так развеселило?

Его вопросы всё больше и больше загоняли её в тупик.

— Да так, просто тебя иногда заносит в такие метафоры, что любой писатель удавился бы от зависти... Безукоризненный английский. Староват, правда, но теперь у меня в голове не укладывается: ты как вообще умудрился его выучить?

— Слушал разговоры, — коротко объяснил он, и Ви зависла сильнее, поддавшись любопытству.

— Просто... слушал?

— Мне достаточно много лет. Ещё до того, как я оказался заточён у озера, на лес больше шестидесяти раз опускались холода, воду сковывал лёд, укрывал снег. До убийства Тэнсина я часто бродил по лесу в поисках пищи, охотился на мелких зверей. Бесчисленные разговоры эльфов, проклятия людей, перешёптывания Малого народца... Я слушал всё. Жадно ловил каждое слово, старался понять смысл. Мне даже стали известны некоторые символы из старого эльфийского: «смерть», «луна», «опасность»... Однако письму меня никто не учил. И в этом не было надобности.

Кэл был так невозмутим и полностью серьёзен, что Виолетта не решила, стоило ли ей искренне ему соболезновать или хвататься за голову, представляя, сколько ещё элементарных вещей он не знал.

— Просто невероятно, — пробормотала она и быстро отвернулась к окну. — Нас тоже учат говорить и писать те, кто находится рядом. Но при этом охотно отвечают на все вопросы, пока мы маленькие, читают сказки про добро и зло...

Мысль о том, что у Кэла отняли даже это, вырвала у неё грустный вздох.

Следующие полчаса Виолетта следила, чтобы водитель, едва слышавший её указания за громкой музыкой, не пропустил нужный поворот. Наконец несложная миссия в прокладывании маршрута была выполнена — и, расслабившись, Ви украдкой стала наблюдать за изрядно притихшим Кэлом.

Кэльпи поднял ладонь, коснулся лба и откинул голову на спинку сидения, уставившись в потолочную обшивку. Через сотню метров пикап тряхнуло на одном из ухабов, и рука, которую он уже опускал, дёрнулась, ощутимо ударив по его горлу. Кэл сразу скривился и вперился себе в колени, мысленно проклиная всё на свете.

— До сих пор больно? — она подбородком указала на шею, теперь скрывавшуюся под ветровкой.

— Будет заживать неделями. Пока не пройдёт, предпочитаю спать: сон всегда притупляет боль.

Он опустил веки, стараясь не смотреть в окно на безумно быстро пролетавшие мимо леса и поля, столбы и крохотные фермы. Его губы сжались сильнее, кровь совсем отлила от лица, а поза сменилась на ещё более закрытую, отчуждённую. Рука то и дело старалась ослабить и без того чуть расстёгнутую ветровку, но комфортнее от этого Кэлу не становилось, а музыка била по ушам и мешала сну.

— Ага, ясно... А ещё тебя укачивает, — приглушённый смех Ви сейчас точно подействовал ему на нервы. — Извини. Кажешься не таким колючим, что ли. Я бы с натяжкой назвала это милым.

— Если мне ещё раз придётся сесть в машину после этого дня, я вытащу тебя на улицу вместе со всеми вещами. И пойдём пешком, — последняя фраза сорвалась с его губ сдавленным рыком, и Ви закатила глаза, откладывая карту в карман дверцы.

— Да ну, пешком? Верхом было бы быстрее. — После этой шутки он смерил её новым уничижительным взглядом, и Ви спохватилась: — Ну хорошо, хорошо, молчу... Вот, выпей воды, станет легче.

Она взяла бутылку, которую захватила в салон, протянула ему и с любопытством смотрела, как Кэл запрокинул голову и жадно пил. «Странное чувство, — подумалось ей тогда. — Жестокий водный дух, когда-то внушавший ужас в смертных... Не умеющий читать, писать и переносить тряску в автомобилях».

— Наверное, нельзя было давать тебе столько рыбы перед дорогой, — вслух сказала она. — В идеале тебе бы, конечно, прилечь, но...

Кэл без лишних слов поджал ноги, лёг набок на сидение и, не спросив разрешения, положил голову ей на колени. Ви зависла и разинула рот, но возражать не стала. Только подумала: «Стоять, серьёзно? Ему настолько плохо?.. Нет, ну я даже шутить не стану. Это слишком невероятное зрелище, пусть даже Кэла может на меня стошнить».

Так они ехали молча ещё с полчаса, но стоило пикапу сделать новый крутой поворот на скоростном шоссе или проехать очередную яму, как Кэл впивался пальцами в обивку сидения, зажимал рот кончиками пальцев, а его грудь вздымалась в три раза чаще обычного, приковывая к себе внимание.

Спокойно наблюдая за ним минуту за минутой подряд, Виолетта расслабилась и вскоре уже не могла отвести глаз от его чётко очерченных скул, шершавых шрамов, окруживших кожу на горле единым цельным плетением, пушистых ресниц. Были это чары или нет, но все её мысли в тот миг занял лишь он, несмотря на кричавшую во всю мощь динамиков магнитолу, сменившую жанр на кантри.

Сколько бы она ни пыталась оторваться от рассматривания его лица, немного разгладившегося, стоило Кэлу прилечь, у неё это не получалось. Волю будто бы прижимала огромная когтистая лапа, с каждой минутой становившаяся всё тяжелее. Толкало на глупости — очертить контур его губ подушечкой пальца, коснуться горла, интереса ради нащупав цепь, и прижать тёмную голову как можно ближе к своей груди, чтобы зарыться носом в шелковистые локоны и вдохнуть пропитавший их горький запах хвои, травы и дорожной пыли.

Виолетта отчаянно подавляла каждый порыв из них всех, держа руки крепко сомкнутыми вокруг плеч.

«Я же могу этому сопротивляться! В начале получалось. И в доме Лили тоже», — раз за разом напоминала себе она. Но как бы решительно Виолетта ни старалась игнорировать проблему, та лежала прямо у неё на коленях, чутко дремая, и удерживаться вскоре стало невыносимым.

Один из локонов лежал у Кэла прямо на щеке, так и дразня взгляд, будто бы твердя: «Эй, давай же, дотронься, убери меня в сторону, Ви!»

Она вздохнула, но как заворожённая почему-то уступила, вытянула руку, внутренне боясь спугнуть кэльпи, и легонько провела ладонью вверх по его скуле, отбрасывая волосы на макушку. Кэл тотчас распахнул глаза — и Виолетта замерла, не говоря ни слова, едва дыша, но не убирая руку.

— Попытаешься заплести или остричь хоть одну прядь — следующие три года проведёшь со связанными руками, что бы ты ни приказала, — наконец сказал он на одном выдохе-полустоне и снова прикрыл веки, изо всех сил стараясь абстрагироваться от назойливого кантри и сохраняя остатки достоинства, стремительно испарявшегося с каждым мгновением, проведённым внутри салона, пропахшего металлом, ароматизатором и бензином.

Она безропотно кивнула и с уже большим любопытством, словно проводя до жути опасный эксперимент, запустила ладонь в его роскошную гриву. Мягче травы, чернее самого тёмного шёлка — такая приятная на ощупь и так хорошо причёсанная, что Ви невольно залюбовалась ею и напрочь забыла, как ещё минуту назад твердила себе: «Я не поддамся чарам, я смогу!»

Кэл без намёка на ярость или напряжение продолжал лежать у неё на коленях, погрузившись в спасительную дрёму, и Виолетта тихонько смотрела на это, как на маленькое чудо, поглаживая его по голове. Ради таких моментов, когда кэльпи выглядел совсем беззащитным и настолько легко следовал советам, она так и порывалась поддаться соблазну ездить на машинах почаще. Почаще касаться блестящих локонов, перебирать их пальцами. Почаще быть так близко к нему, положив ладонь на равномерно вздымающуюся грудь, когда он попросту не сумел бы возразить или отпрянуть. Однако чувство куда теплее заботы, зародившееся в сердце, возражало.

Оно хотело, чтобы Кэл перестал страдать.

***

— Просыпайтесь, детвора, — окликнул их водитель, и Виолетта, подскочив от звука малознакомого голоса, несильно ударилась макушкой о велюровую обшивку крыши. Кэл распахнул глаза, едва не упав с её колен, бросил на мужчину недовольный взгляд и рывком сел, отвернувшись к окну.

Пикап и правда остановился на дороге у пшеничных полей Холфилда, серебрившихся колосьями под светом луны. Прижавшись лбом к прохладному стеклу, Виолетта увидела призывно мигавшие огни давно знакомого глазу мотеля. Они выглядели совсем не так ярко и празднично, как в воспоминаниях из детства, но вполне презентабельно, и Ви выдохнула с облегчением, подумав: «Ну вот, самое сложное позади! Тут и остановимся на ночь».

— Ох. Точно, да. Вот деньги, — она протянула водителю сто фунтов, которые тот незамедлительно взял, и дёрнула дверцу, но та ещё была заблокирована. — Спасибо?

— Пожалуйста. Но по сто с каждого, — невозмутимо отозвался тот, отстегнул ремень безопасности и повернулся к Ви.

— Что?.. — Она опешила от такой наглости, а после быстрыми резкими фразами возразила: — Да ну, издеваетесь?! Двести за поездку? Попутку? Вы серьёзно? Мы так не договаривались!

— Разве? Вы не уточняли о сумме за двоих. Ваш просчёт, детвора, — напомнил он, и Ви сцепила зубы так сильно, что даже дёсны побелели: это и правда был её промах. — Давайте, расплачивайтесь, живее.

— И что вы нам сделаете, если откажемся? Обратно отвезёте? Отберёте деньги силой?

— Не, я же не грабитель. — Мужчина пожал плечами, достал жвачку из бардачка и, быстро разжевав её, надул почти сразу лопнувший пузырь. — Просто подумалось что-то: вот позвоню я в полицию и расскажу о мелюзге, которая, судя по сумкам и тихому шушуканью, сбежала из дома... Вы ведь не хотите неприятностей? Вот и я не хочу.

В тот момент Ви покрыла его громкой отборнейшей бранью, но водитель только фыркнул и протянул руку за оставшимися деньгами. Она закусила губу, повернулась к Кэлу, подумала: «М-да, беру слова обратно: уж лучше бы я слушала папу... Но не нарываться же? Спасибо на том, что нам нож к горлу не приставили», — и полезла в сумку за недостающей сотней.

— Что такое деньги? — лениво отозвался Кэл, но в его глазах зажёгся опасный огонёк, стоило Ви повысить на водителя голос.

— Это такая штука, которую люди отдают взамен на товар или услугу. И сейчас у нас попросили ну просто до черта за поездку, как за четверых! Ещё и за попутку, — по-прежнему негодуя, ответила она и, полностью проигнорировав выгнутую бровь мужчины, вложила тому в ладонь вторую сотню фунтов.

Он стал жевать жвачку медленнее, уставившись на неё и кэльпи, хотя потом просто покрутил пальцем у виска и без лишних слов разблокировал двери. Ви без промедления открыла свою, выбралась на обочину и вытащила обе сумки из пикапа, но вот Кэл уходить не спешил.

Его зрачки почти замерли, не отрываясь от водителя, когда он выскользнул из машины и распахнул дверцу его сидения.

— Тебе не стоит обманывать мою хозяйку, — тихо-тихо, тише пения цикад в поле, заметил кэльпи.

Мужчина во все глаза уставился на Кэла, рассматривая его куда внимательнее, чем раньше, сглотнул и остановил взгляд на губах. Рот водителя слегка приоткрылся, а жвачка выпала наружу и намертво приклеилась к джинсам обслюнявленным белым комком.

— Да, и правда... Не стоит, — неуверенно согласился он, языком проведя по собственным потрескавшимся губам.

— Тогда верни что взял.

Водитель безропотно вытянул ладонь — и выбросил две смятых купюры на улицу, Ви под ноги.

Виолетта застыла при виде ухмылки Кэла, направленного на неудачливого мошенника, при виде озорного лунного блеска в глубоких радужках, и не смогла определить, что чувствовала. В другой день она бы, может, рассмеялась и подошла ближе, чтобы запечатлеть эту сцену в памяти навечно, но сейчас — в груди больно заныло от осознания.

Находясь под чарами Кэла, пытаясь его поцеловать или коснуться, Виолетта вела себя в точности так же. И это выглядело просто жалко.

— Ты это, парень... — внезапно охрипшим голосом заговорил водитель и заёрзал на сидении. — Какого... Какого дьявола?! Я не такой!

Обеими руками оттолкнув Кэла в плечи, он рванул на себя дверцу, захлопывая её, немедленно заблокировал — и дал по газам. Шины заскрипели, из-под колёс полетел гравий, и испуг на лице мужчины, отразившийся в зеркале заднего вида, был абсолютно настоящим.

Кэл поморщился и отряхнулся, будто сбрасывая с себя оскорбительное прикосновение, но всё-таки позволил автомобилю скрыться из виду, превратившись в мелкую жёлтую точку на горизонте.

— Наглядный пример того, как на самом деле нужно сопротивляться чарам, Виолетта. Для этого смертного подобное влечение не свойственно — и он легко дал этому отчёт.

Ви молча подняла с земли двести фунтов, расправила и бережно сложила в карман, прежде чем сказать хоть что-нибудь.

— Ладно, мистер Очарование, признаю́: возможно, когда дело касается твоих чар, я и правда полная бездарность... Но об этом позже. А сейчас я хочу сказать две вещи: во-первых, спасибо, конечно, что вмешался. Правда спасибо. Но во-вторых... Не делай так больше, ладно? Никогда. То есть, я бы не хотела, чтобы ты использовал любовные чары на других... Это отвратительно.

— Почему? — этого Кэл совершенно не понял. «Почему ты сейчас не рада, почему не улыбнулась? — так и слышалось в его быстром вопросе. — Разве издёвка над мошенником не является хорошим поступком?»

Замявшись, она объяснила всё на примере, который Кэл бы точно понял:

— Послушай. Ты говорил, кэльпи оберегают свой секрет, потому что с его помощью хозяин может приказать подчинённому что угодно, так ведь? Может изменить характер, навязать любые желания... Но ведь и ты сейчас делаешь то же самое. Навязываешь человеку желания, которых у него нет. И я почти уверена, что этой «игрой» ты, сам того не осознавая, способен сильно кому-то навредить. И именно поэтому у меня не получается сказать тебе: «Молодец, так держать».

Присев на корточки над сумками, Ви снова спрятала двести фунтов в потайной кармашек, но украдкой продолжила наблюдать за реакцией Кэла. «Всё равно не понимаю. Не согласен», — читалось в его закрытой позе, но, по крайней мере, возражать и доказывать что-либо в этот раз он не стал.

— Ладно. А теперь к менее, но всё-таки важному моменту: а почему я, собственно, не вешаюсь тебе на шею всё время? Например, сейчас? Ты же не успел снять чары. Так от чего это влечение вообще зависит?

— Объяснить... Хорошо. Слушай, — теперь пришла очередь Кэла задуматься, подбирая как можно более удачное сравнение. — Пока ты переходишь реку, у тебя не хватает времени размышлять о чём-то, кроме опасностей, что скрываются в её глубинах, и своих действий. Напряжение, волнение, сосредоточенность — всё это несколько... отвлекает от общего пейзажа вокруг. Однако стоит тебе сесть на берегу, расслабиться и начать пристально рассматривать причудливый танец ряби на воде, пену на разбивающихся волнах, отблески лунного света в разлетающихся над переменчивой гладью каплях — и не пройдёт и минуты, как природа очарует тебя полностью, ослабит бдительность. Тогда как бы ни был силён твой страх, ты всё равно не сможешь отвести глаз от реки до тех пор, пока усилием воли не заставишь себя вспомнить: бурное течение опасно.

— Значит, чем дольше смотришь, когда расслаблен, тем сложнее оторваться, да? — Один за другим Ви вспомнились те моменты, когда она, расслабившись, наблюдала за Кэлом, даже когда он не использовал чары. Например, это дразнящее желание коснуться его волос в автомобиле, необходимость почувствовать их запах... — Но ты считаешь, что этому очень легко сопротивляться? Если убедить себя в том, что возникшее чувство совсем не рационально и идёт против принципов?

— Ты сама только что стала этому свидетелем, — он указал в сторону горизонта, за которым давно скрылся серый пикап. — И да, моя магия весьма слаба и посредственна. Даже наложенные на тебя любовные чары развеялись бы в течение двух недель... У них временный накопительный эффект. Чем чаще поддаёшься их действию, тем сильнее становишься очарован, и наоборот. — Ви слушала это и всё никак не могла поверить, будто всё её упорство и гордость разбивались о «посредственную магию» кэльпи, которой смог сопротивляться даже заурядный жулик. И, заметив такое замешательство, Кэл предложил: — Мне снять их сейчас?

— Нет! Я передумала.

Он рассмеялся, не отрывая глаз от Ви.

— Иногда я совершенно тебя не понимаю.

— Меня просто раздражает то, что я не могу им противостоять, — объяснила она, смутившись, — и мне не нравится чувствовать себя беспомощной. Я обязана быть сильнее этого... Обязана научиться!

Кэл склонил голову набок, блеснул глазами — и вдруг поманил Ви к себе.

В одно мгновение её снова не смущали ни поле вокруг, ни машины, проезжавшие мимо по ухабистой дороге, ни свет от их фар или пение цикад, ни-че-го. Ви узнала эту внезапную эйфорию, это чувство странной жажды или голода. Воздух опьянил голову сильнее крепчайшего бренди, вынудил упиваться каждым мгновением, проведённым так близко к кэльпи, хотеть придвинуться к нему, пойти ради этого на что угодно. Снова натянуть его цепь до упора, обвести подушечкой пальца все шрамы, прижаться губами к впадине между ключицами, сделать своим — и в то же время принадлежать ему...

Совсем потеряв себя в этом всепоглощающем чувстве, Виолетта приблизилась к Кэлу вплотную, как безвольная кукла, и, не отводя глаз от его лица, начала стягивать с него свою ветровку. Звук расстёгивающейся «молнии», шорох ткани, пара неловких движения — и отброшенная в сторону вещь упала на землю, утонув в высоких, колыхавшихся на ветру колосьях.

— Теперь — три недели, — усмехнулся Кэл, проведя тыльной стороной ладони по щеке Ви. А потом, подняв одну из сумок, как ни в чём не бывало направился прочь, в сторону призывно маячившей огнями вывески «Мотель» вдалеке. — Старайся лучше, Виолетта. Или, по крайней мере, начни стараться: тебе определённо доставляет удовольствие играть в поддавки.

Разинув рот, она долго смотрела ему вслед, пока кэльпи не остановился, поджидая её. Тогда Виолетта перевела взгляд на свои руки, на него, на упавшую на землю куртку — и громко выругалась, постепенно приходя в себя.

— Так, подожди! Окей. Чёрт, и правда... Но ты же понимаешь, что тебя в таком виде, в футболке, залитой кровью, в мотель попросту не пустят?

В ответ на это Кэл поставил поклажу — и показательно медленно начал снимать с себя футболку.

— Так, надень обратно, — машинально приказала она, на миг зажмуриваясь и запрещая себе думать о неправильных вещах, — или хотя бы используй чары, если так ненавидишь куртки!

— Как же именно мне их использовать? Очаровать тебя ещё сильнее? — уточнил он с ангельской улыбкой.

— Просто надень. Чёртову. Ветровку. Нет, Кэл, сначала футболку! На своё туловище!.. Может, хватит издеваться?

— Столько бестолковых приказов... По-твоему, в них есть смысл? — Он послушно надел вещи, но потом с широкой усмешкой стал снова их снимать. — Ах да... Мне ведь не запрещено раздеваться, верно?

— Честное слово, прекращай, — она уже теряла терпение, пока румянец кусал её за уши и щёки, — или я одену тебя сама, заставив стоять смирно!

— По-прежнему бестолково. Ты опять забыла приказать мне не раздеваться, — услужливо подсказал он, и Ви, застонав, подхватила вторую сумку и широким шагом бросилась ему вдогонку.

— Ладно, пожалуйста, просто сделай что-нибудь со своим внешним видом, чтобы он стал приличным! Так пойдёт?

— Гораздо лучше...

А в то же время где-то в десятке километров от окраины Холфилда остановился погружённый в тишину, с затихшей магнитолой, пикап. И водитель, уставившийся в зеркало заднего вида, пробормотал себе под нос упавшим голосом: «С этого дня — никаких попутчиков... Матерь Божья».

***

Поддержи автора, поставь звёздочку или оставь комментарий. Без этого мне будет сложнее понять, нравится ли тебе книга ❤

https://teleg.run/MiriamValentine — мой уютный Телеграм-канал. Обязательно загляни, если выдастся свободная минутка!

Обнимаю и люблю.