Майки откопал его на какой-то барахолке. Огромное, несуразное, отказывающееся издавать хоть какие-то звуки кроме адского хрипения и фырканья.

- Ну и что мне с ним делать? - Дракен смотрел на старинное радио в подсобке магазина байков как на неопознанный летающий объект.

- Почини, Кен-чин, - безмятежно улыбаясь, Майки любовно погладил наполированную поверхность, покрытую пылью и какими-то странными символами.

- Ты что, думаешь, что мотоцикл и радио - одно и то же? Оно же бог знает каких времён, - сморщил нос лучший друг беловолосого коротышки.

- Ого, тут есть и проигрыватель для пластинок! - Инупи, слишком уж неслышно для любителя каблуков подкравшийся к ним, открыл крышку. - Дракен, давай я гляну.

Радостный, что добавившаяся перед Рождеством проблема перестала быть его, Рюгудзи кивнул.

***

В доме Сано шумно, жарко. Сочельник - время, когда все собираются у них. Это уже почти негласная традиция, начавшаяся несколько лет назад. Вот и сейчас весёлая компания ждала, когда на столе появятся блюда, распевая рожественские песни.

- А что, Инупи, ты таки сделал из этой развалюхи конфетку? - хлопнул Баджи по гладкому, начищенному Сейшу до блеска дереву.

- А пластинки-то есть?

- Оно вообще каналы современные ловит?

- Давайте танцевать!

Со всех сторон раздавались голоса, а Сейшу нажал на кнопку приёма волн. Раздались щелчки, шипение и голос ведущего произнёс:

- ... пожаловать на нашу рождественскую программу. Лучшая музыка для праздника - только на нашем радио.

Полились первые ноты всем знакомой песни. Все загалдели, подпевая или утягивая свою пару в танец. И никто не заметил, как символы на деревянной крышке засветились...

Let it snow

- Смотри, Изана, снег! Смотри сколько снега! - Какучо тянул друга за руку, вытащив того на улицу.

- Замёрзнешь, придурок! Оденься! - фыркал Курокава. Он врезался в грудь Хитто, стоило тому, резко остановившись, развернуться и уткнулся в неё, не желая отлипать и возвращать похолодевший кончик носа в зябкую зиму. От Какучо всегда веет жаром, словно он таскает лето за пазухой и щедро им делится со всеми подряд. Изане же хотелось, чтобы он был его личным летом, его личным солнцем, его личным...

- Эй, а куда все подевались? - в доме никого.

- Может, уже пошли пускать фейерверки? - почесал затылок Хитто.

- Не похо... Какучо! - друг обернулся, услышав возглас и нотки паники в голосе.

- Какучо, это же не наш дом! Мы же... Как это... - Изана рыскал взглядом по комнате. Та же в размерах, в убранстве она была совершенно иной: мигала в углу огоньками высоченная ёлка, камин, которого отродясь не было в семье Сано, уютно трещал дровами, висели над ним длинные красно-зеленые носки, пухлые от конфет и подарков, большой кожаный диван отражал огненные блики и укутал своими объёмными боками пару пушистых пледов. Всё словно ждало двоих, решивших провести Рождество наедине, вдали от всех, приглашало и манило расположиться и, попивая глинтвейн, тихо болтать до того, как начнут слипаться глаза, а искры на поленьях станут редкими и тусклыми.

Но это был совершенно точно не дом семьи Сано! Друзья выбежали на улицу - может быть, горячительный напиток ударил в голову и они каким-то образом перепутали свой и соседский? Но нет - абсолютно прежнее снаружи, внутри жилище изменилось до неузнаваемости.

- Да какого чёрта происходит?! И ты чего улыбаешься? - Изана явно не разделял спокойствия Хитто, кружа по комнате и пытаясь отыскать хоть что-то от своего дома.

- Иди сюда, - Какучо поймал его за руку и обнял. - Ну не суетись ты, побудь со мной вот так.

Так - это когда дышишь ему в грудь, а он ощущает тепло и влагу там, куда прижаты твои губы. Так - это молча сцепиться кончиками пальцев, его - обжигающими и своими - ледяными и чувствовать, как они отогреваются. Так - приподняться на цыпочки, неуклюже потянуться и передумать, повернувшись к щеке. Так - когда он угадывает твоё смущение и, ловя движение, подставляет губы.

- Какучо... - почему-то шёпотом, хотя вокруг ни души, только тихая мелодия на радио и отчего-то падающий на плечи, на его бритую голову снег.

- Да, я тебя тоже, Изана.

Christmas Don't Be Late

"Баджи и Майки просто придурки", - думал Санзу, глядя на двоих, подпевающих вслед за звуками из деревянной коробки: "Christmas, Christmas time is near...". Они и его пытались затащить в свой певческий дуэт и сделать из него трио. Пффф, как будто им по пять лет и всё, чего хочется - торчать у телека, смотреть аниме, трескать сладости и ждать завтрашнего утра, когда можно будет развернуть подарки. Совсем не повзрослели.

Раздался щелчок. Харучиё аж вздрогнул от неожиданности. Песня сменилась, но у радио никого не было. Как и вокруг. Он что, настолько задумался, что проглядел, когда все ушли? Вот так всегда - вечно его забывают, оставляют одного. Как тогда, в детстве, когда Майки с Кейске ускакали ловить кузнечиков. И Сенджу за ними увязалась. А Санзу не пошёл. Фыркнул - мол, тьфу на вас, нашли чем удивить, вам же уже по девять лет. Кузнечики! Тоже мне забава!

Он думал - они его ещё раз позовут. Ведь вдвоём не так весело, как втроём. Но те только пожали плечами и Майки кликнул:

- Эй, Сенджу, пойдёшь с нами кузнечиков ловить?

Или та история, когда они закопали его в песке на пляже и свалили. Ну, точнее, он уснул под панамой (её утащила какая-то падкая на блестящее чайка - панама была Сенджу и на ней сверкал переливающимся хвостом единорог), а Майки с Баджи - два дурня! - забыли, пока играли в мяч, где именно они оставили его валяться. Ходили, орали по всему пляжу, пока Хару сопел, пригретый солнышком. Проснулся от того, что его больно цапнул за обгоревший нос донельзя любопытный краб, решивший сделать Санзу своей добычей. Смурной, Харучиё не понял сначала - где он и что вокруг. Сердце забилось часто-часто, он не мог пошевелиться (забыл, что руки-ноги укутаны всего лишь песком и что его можно стряхнуть), воздух вдруг пропал из лёгких и перед глазами сначала поплыло, а потом стало темно.

Если бы не Шин, поспешивший вместе с мелкими на поиски - Харучиё бы не отделался солнечным ударом. Кейске и Манджиро досталось по первое число - их задницы точно были такими же красными, как облупленные щёки, лоб и нос Харучиё.

Вот и сейчас - опять он позади. Опять он... В костюме бурундука? Перед дверью Танаки-сана?

- Ну же, Харучиё, чего же ты не поёшь? - испытующе смотрит на него учитель, а у Санзу не то что голос - у него чувство, что вообще всё пропало! Ему снова семь и он снова позорится в этом дурацком...

- Мы поможем, Хару... - шепчут вдруг с двух сторон Майки и Баджи и затягивают:

- Christmas, Christmas time is near...

- Time for toys and time for cheer, - робко тянет Хару. В его груди что-то разбивается, грохаются на припорошенный снежком тротуар осколки обид - со звоном, гулко и дробно, когда он понимает, что сам всегда отстранялся от друзей. И следующие строчки уже громко и хором они, дурными голосами, орут все вместе:

-I've been good, but I can't last

Hurry Christmas, hurry fast!

- Эй, эй, ждите меня! - выбегает он на улицу и натыкается на Баджи, который хохочет ему в лицо:

- А я как раз за тобой! Там у Дракена всё наготове!

Сзади на спину ему с разбега прыгает Майки:

- Без тебя бы не начали, Хару, без тебя - совсем не то.

All I want for Christmas

Музыка сменилась и спокойным, медленным нотам, под которые они оба покачивались друг на друге, пришёл на смену быстрый, озорной ритм.

- Коко, можно утащу Инупи на пару слов? - Дракен возник неожиданно рядом, стоило только Хаджиме подумать, что такой вот спокойный и умиротворённый Сейшу - видение, на которое он готов любоваться до конца жизни.

- Если он не против... - но Рюгудзи уже тащил блондина за собой и Коко внезапно ощутил тоску, увидев, как удаляется его друг, на покачивающиеся на каблуках бёдра и разлетающуюся до их середины свободную футболку с рождественским принтом.

"Возьму себе глинтвейна" - повернулся он к столу.

И оказался у огромного панорамного окна. В кабинете, где каждый уголок, каждая ручка с золочёным тиснением, каждый нолик в документе кричал о количестве денег. Ощущение, будто он принадлежит этому месту. Оно - его. По праву. Дверь распахнулась, в неё влетел Санзу - повзрослевший, с кислотно-розовыми волосами. Уперевшийся носом в документы.

- Коко, - поднял он, наконец, глаза, - Майки сказал, твоя подпись нужна, - Протянул он бумажки, на которых забавный логотип, чем-то отдалённо напоминающий инь-ян, распластался водяным знаком по всем листам.

- Ну, - нетерпеливо тряс ими Харучиё, пока Хаджиме удивленно глядел на целый столбик учредителей, среди которых чёрным по белому значилось и его имя. А Инупи - нет.

"Надо было тогда не пустить, не дать Дракену увести его" - с щемящим чувством где-то за рёбрами Коконой поставил свой росчерк.

- К тебе гость, кстати, - забирая бумаги, бросил Санзу, - Примешь?

- Пусть заходит.

Хорошо, что Хаджиме успел сесть. Ибо вбежавший, сияющий счастьем Инупи - зрелище, которое можно увидеть и умереть. Он едва не скакал на своих шпильках, кружил по комнате и только приблизившись к столу, радостно выдохнул и произнёс:

- Боже, как же я счастлив, ты не представляешь, Коко! И я так буду рад, если смогу разделить этот день с тобой!

Хаджиме не успел задать вопрос, как перед его глазами возник безымянный палец с широким золотым ободком.

Они что, обручились?!

Тепло вязко и широко разлилось по телу. Значит, он всё-таки признался Сейшу в своих чувствах? И тот ответил взаимностью?

- Ну, так ты будешь? - Инупи теребил его за щёку, пытаясь добиться ответа от друга, который, судя по взгляду, предался весьма приятным мыслям.

- А? Что? Куда? - выпал Коко из сладостного предвкушения, в котором почти добрался до первой брачной ночи.

- Моим шафером на свадьбе с Дракеном, Коко! Ты мой лучший друг и я не хотел бы больше никого видеть в этой роли, - Инупи улыбался, пока не заметил, как лицо друга поменялось и стало бледным.

- Нет!

На фоне снова доносилось "All I want for...", а в руке была ладонь Сейшу. Он прижал её к груди и отказался отпускать, даже когда Дракен повторил вопрос.

- Нет! Мне самому нужно ему кое-что сказать.

Santa stole my lady

- Ух, ну и натанцевалась же я! Отдохнём, Кен? - Эма упала в кресло у ёлки, делая музыку чуть тише.

- Да, сейчас принесу тебе попить, - Дракен поспешил на кухню за водой для них обоих. Там перекинулся парой слов с Баджи, спешно сооружающим пару бутербродов для себя и голодающего с самого утра Чифую, кинул пару кусков курицы забрёдшему с улицы бродячему коту, которому семейство Сано регулярно не даёт попасть на тот свет, наполнил стаканы и вернулся в гостиную.

... Чтобы обнаружить себя стоящим посреди заснеженного леса, на широкой тропинке, ведущей к мерцающему неподалёку огоньку. Он потряс головой и осторожно поставил воду на хрусткий снег, чтобы ущипнуть запястье. Больно! Значит, не сон. Но что это тогда? Всё вокруг слишком настоящее: колкий запах хвои, сыплющиеся с веток и застревающие в ресницах снежинки, пар, столбом валящий из стаканов.

- Чего застрял, Кен? Иди сюда!

Кто это? Чей это голос? Вроде бы знакомый. И говорит так, словно знает его.

Дракен всмотрелся - там, между веток, у костра кто-то есть. Он шагнул вперёд, раздвинув молодые деревца и вывалился на поляну. Там, подбрасывая в огонь поленья, на него выжидающе смотрел высокий парень с двухцветной чёлкой.

- Не узнаёшь? - спросил он спустя почти минуту молчания и настороженного разглядывания.

- А должен? - смущённо спросил Дракен, которому и впрямь казалось, что где-то видел он эту чёлку и длинные черты. Незнакомец залился вдруг смехом:

- Я просто думал, моя авантюра с радио всё-таки выгорит, - он прищурился...

- Ш-Шюджи? - всплыло откуда-то из глубин сознания.

Глаза напротив вспыхнули, отразив огоньки пламени. Ханма вскочил, по его пальцам побежали искры и Дракен успел только заметить, как и его ладони покрываются, словно мурашками, золотистыми линиями. Шюджи протянул ему руку и стоило её коснуться, время свернулось в воронку, перестав существовать вместе с пространством.

Где-то далеко, к Эме, всё ещё ждущей напиток, подошёл Харучиё.

- Где мы? - вокруг было темно и тихо, единственный звук, нарушавший тишину помимо их голосов - тиканье часов - казался оглушающим.

- Дома, Кен, - во тьме проступили черты Шюджи, его истинного облика - немного пугающие поначалу, они всё же узнавались куда быстрее, чем те, человеческие.

- Не помню, чтобы у меня дома было так пусто, - попытался пошутить Дракен.

- Так привычнее? - Ханма щёлкнул пальцами и они очутились в борделе, где Рюгудзи провёл детство и юность, и откуда съехал только в прошлом году, поступив в университет. На приподнятую бровь последовал ответ:

- Ты всё ещё зовёшь это место домом.

- Но оно ненастоящее, так?

- Почему же? - Ханма постучал по столу, перелистал страницы забытого Дракеном учебника по математике, бросил ему подушку и та оказалась точно такого же веса и так же просела посередине, как и в памяти Дракена.

- Но тогда кто ты? - прижав её к груди, он смотрел, как Шюджи знакомится с его комнатой, всюду засовывая любопытный нос.

- Мы, Кен, мы. Мы - боги. Разве ты ещё не понял?

Ответ зазвенел в голове. Вошёл туда, как недостающий кусочек пазла входит в пустое пространство внутри картинки. Перед глазами начали вспыхивать воспоминания. Он, совсем малыш, натыкается локтем на пожарную тревогу и девочки выбегают из борделя через черный ход, а через минуту полностью пустой этаж оказывается наводнён полицейскими. Мальчишка со знакомыми золотистыми глазами показывает ему, где искать Майки. Ноги ведут будто сами по себе к дракону на стене. Он отскакивает от ножа, ощутив чьё-то дыхание рядом с ухом, хотя за его спиной - пустота, противники только впереди. И сны - яркая белизна, темнота чернее угля и расплавленное золото, которые он видел уже почти несколько месяцев.

- А как же?.. - Дракен неопределенно мотнул головой в сторону, где должен был быть дом Сано.

Улыбка Шюджи немного померкла.

- Если ты ещё не наигрался, Кен...

И Дракен вдруг вспомнил всё разом: как ныл Шюджи, что ему скучно, как просил отпустить его ненадолго "Ну что такое для нас двадцать их лет, Ханма, это же мелочи", как тот целовал его на прощание, приговаривая "Опять ты всё забудешь и заиграешься, Кен, мне ли тебя не знать" и как его лицо, по которому он начал скучать в тот миг, как только его отпустили сильные руки, начала заволакивать тьма.

- Пойдём домой, Шюджи.

- Идём. Давай только глянем на твои фейерверки.

My favorite things

- Мммм, Риндо... - Что за?! Нахоя дёрнул головой в сторону Сои, размякшего от глинтвейна, танцев и решившего прикорнуть, использовав в качестве подушки брата. Все разбрелись кто куда, а близнецы Кавата, наплясавшись, уселись на диванчик и пока Нахоя отвечал на все пришедшие сообщения, Соя уютно расположился на его плече, пока радио продолжило рождественскую тему.

- Риндо... - вновь пробормотал брат, потеревшись щекой о Нахою.

Да что ему там снится?! И почему в этом сне участвует младший Хаитани?! Не его ли Соя не выносит на дух и презрительно морщит нос от спеси, распространяемой блондином на триста метров вокруг? И... И что он здесь делает?

Перед глазами Нахои - тот самый блондин. Как здесь оказался - неясно. Уставился на них с братом, словно... Нет, не на них. На Сою. В его взгляде... Нежность? Или Нахое почудилось?

Не показалось - стоило Риндо перевести взгляд на старшего Кавату, как он разом стал выглядеть так, будто проглотил гвозди.

- Это территория... - но Хаитани только отмахнулся как от назойливой мухи, не дав даже закончить фразу. Забыв про всё, Нахоя вскочил, почувствовав, как прочертила линию по руке голова брата. И офигел, когда Риндо тенью скользнул мимо него и поймал младшего Кавату, чтобы не дать ему упасть.

- Спит же, - с таким видом, словно это всё оправдывает, ответил он на взгляд Нахои.

- Что. Здесь. Происходит? Какого хрена ты вдруг беспокоишься о Сое? - прошипел Нахоя, похожий в этот момент на огненную фурию.

- Мы встречаемся. Ты не знал? - Риндо изумлённо посмотрел на старшего Кавату, челюсть которого едва не оставила дыру в полу.

- Встр-встречаетесь? Вы? Ты, Хаитани, глинтвейна перепил? Или тебя Санта оленями переехал? Да Соя тебя укатать хочет при всякой встрече!

- Да ладно? А может, обнять?

- Навалять!

- Поцеловать.

- Урыть!

- Нагнуть.

- Что?! Ты... Вы...

- Да.

- Уже полночь, Нахоя? - Соя поднялся, протирая глаза. Брат на секунду перевёл на него взгляд, а в следующую Хаитани исчез.

- Да что за?! - озирался растерянно рыжий Кавата.

- Что случилось-то, Хоя? - встревоженно посмотрел на него Соя.

- Риндо Хаитани был здесь. И он сказал, что вы встречаетесь. Это правда? - Нахоя уставился на брата в надежде, что сам тоже просто задремал и увидел плохой сон. Но щёки Сои зарделись и он опустил голову.

- Как так, Соя? Почему?

- Ну, я его как-то встретил в Роппонги, в прошлое Рождество. Мы опять чуть было не подрались, но он вдруг меня поцеловал и предложил встречаться.

- Он же враг, Соя!

- Это наши личные дела, банд это не касается.

- То есть, он тебя поцеловал, а ты уже и готов?

- Нет. Он мне тоже давно нравился. И ты бы знал, какой он внимательный, Хоя. Он заботится обо мне, будто я хрустальный. Прямо как ты.

- Да я!.. Да даже не думай меня с ним!..

- Хоя... Он мне нравится и я с ним встречаюсь, окей? - Соя выглядел так, что стало ясно - точка в разговоре поставлена. Нахоя, неодобрительно качая головой, опустился рядом, пытаясь уложить в ней то, что узнал.

В роскошных аппартаментах Роппонги, под мерцание гирлянды, Ран недоумённо пытался разбудить уснувшего прямо перед полуночью брата, стонавшего сквозь сон:

- Мммм... Соя...

It's beginning to look a lot like Christmas

- Спасибо, - Чифую, за весь день выпивший лишь чашку кофе, благодарно посмотрел на Баджи. Тот выпятил грудь, будто не бутерброды сделал, а обед из трёх блюд, достойный мишленовского ресторана.

- Пуф, - пальцем ткнул в неё Чифую и засмеялся, - Ты должен лопнуть и улететь, Кейске.

- Намекаешь на то, что я слишком горжусь своей едой? - теперь надулись уже щёки.

- Намекаю, - сдавил их ладонями Чифую. Где-то заиграла новая мелодия, неторопливая, лиричная.

- Потанцуем? - Баджи отнял пальцы Мацуно от своего лица и уложил на плечи. Тот лишь вздохнул.

- Давай чуть позже? Я хочу всё-таки успеть заказать те домики для котят по акции. Она ровно в полночь заканчивается, сейчас максимальная скидка на них. Буквально две минуты, - и между ними возник телефон с окошком заказа.

Когда Чифую наконец отлип от экрана, Баджи вокруг не наблюдалось. Зато наблюдался его зоомагазин. Котята, щенята, попугайчики и даже рыбки уставились на него как на непрошенного гостя - ещё бы, в его руках не было заветного пакетика с кормом. В его...

Чифую пытался закричать, но вместо его привычного голоса раздалось мяуканье. Он уставился вниз, на белые лапы, оканчивающиеся когтями, повёл головой, чтобы увидеть кончик пушистого, молочно-белого хвоста и подскочил туда, где в его магазине висело зеркало.

На Чифую оттуда смотрел голубыми глазами кот цвета свежевыпавшего снега. Чифую поднял руку - в зеркале поднялась лапа. Он склонил голову направо - и кот напротив повторил его движение.

Ему захотелось заплакать - кажется, его угораздило на Рождество превратиться в кота. Но у котов такая опция как слёзы не предусмотрена и всё, что ему осталось - выть и жалобно мяукать.

- А кто это у вас так кричит?

Баджи! Это его голос! Точно!

- Это наш новенький. Нашли буквально вчера. Но, он, похоже, чей-то, видимо потерялся. Чистенький и ветеринар ничего у него не нашёл. Если хозяева не найдутся в течение месяца, то кастрируем и попробуем пристроить.

Чифую при мысли об этом взвыл, подскочил к Баджи и принялся яростно тереться о его ногу, оставляя шерстинки на его тёмных джинсах.

- Кажется, вы ему понравились, - кассир, недавно нанятый Чифую и ещё не знакомый с Кейске, с интересом посмотрел на Баджи, сделавшего вид, что он впервые в этом месте, - Если он Вам тоже, то я могу записать Ваши контакты и позвонить, если хозяева этого потеряшки не найдутся.

"Эй, ты, ручонки свои прочь от моего парня!" - тон голоса не оставлял сомнений в намерениях юноши. Чифую встал на задние лапы и принялся топтаться по ноге Кейске передними, мурлыкая так, что у самого закладывало уши. "Ну же, пойми, что это я! Это я, твой Чифую!" - пытался он поймать взгляд Баджи.

- Вы знаете, он очень похож на моего прежнего кота. У меня в детстве был кот - такой же, абсолютно, - Баджи запнулся, ибо Пек-Джея назвать белоснежным язык не повернулся, - белый. Этот кот так мне его напомнил. Вот что. Может быть, мы с Вами договоримся: я мог бы забрать его, кормить и ухаживать до тех пор, пока не объявятся хозяева. А Вам я оставлю номер, по которому можно со мной связаться.

Парень на кассе задумался. Вообще-то найденных животных не разрешалось отдавать вот так - Чифую пожалел об этом своём правиле, чувствуя мордой и телом тепло ноги Кейске.

- Давайте только я проверю Ваш номер и запишу адрес? - решил пойти на компромисс с совестью молодой человек.

- Отлично, - оживился Баджи. Они всё уладили и он добавил, - Можно мне ещё, пожалуйста, вон ту кожаную шлейку.

- Не думаю, что ему это понравится, обычно котов надо постепенно приучать к подобным вещам.

- Я думаю, этот кот особенный, - хитро подмигнул Баджи котяре, чья морда скривилась, когда он понял, что придётся натянуть кожаный аксессуар, иначе его не заберут отсюда.

В квартире у Баджи внезапно чисто и уютно - совсем не так, как утром, когда Чифую ещё был человеком. А на груди у него - ещё уютнее. Слезать не хочется, Мацуно задремал, тихо мурлыча и уткнувшись в тонкий свитер под кожаной курткой.

- Ну что, мне не терпится проверить, оказался ли я прав, - бросил Баджи Чифую на кровать. Тот хотел возмущённо мяукнуть, но...

- Эй! Ой... - Мацуно рассматривал вернувшиеся в привычное состояние руки, ноги и... И всё остальное в тонких кожаных полосках, - Как ты понял?!

- По твоим глазам. Их я узнаю хоть на том свете, хоть на этом.

- Мог бы тогда и без шлейки обойтись - знаешь ведь, я бы не сбежал.

- И лишить себя такого зрелища? Ну уж нет, Чифуююю, - опасно протянул Баджи, натянув поводок и довольно щерясь в клыкастой улыбке, глядя на то, как его парень, полностью раздетый за исключением импровизированной портупеи, стонет и подбирается к нему ближе.

Have yourself a merry little Christmas

Высоко вверху взрываются и осыпаются вниз разноцветные звёзды. Шумные хлопки сопровождаются всеобщими криками и аплодисментами. Дождь из ярких искр прорезает ночь.

Изана опирается на грудь Какучо, обнимающего его. Харучиё держит за руку Эму и смотрит больше на неё, чем на озаряющееся вполохами небо. Коко что-то приговаривает на ухо Инупи и тот радуется, что высоко над ними расцветают красные вспышки, скрывающие то, как нагрелись вмиг его щёки. Чифую и Баджи стоят обнявшись, тонкий поводок надёжно спрятан под одеждой и они прыскают от смеха каждый раз, стоит Кейске незаметно дёрнуть его. Две пышные шапки волос задраны вверх, в руках Сои - телефон с видеозвонком Риндо, чтобы тот тоже полюбовался красотой, устроенной Дракеном. Майки оглядывается в поисках лучшего друга, подарившего им такое незабываемое чудо. Он видит с краешку их небольшой толпы две высокие фигуры, скрытые в полутьме. На их лицах не падает свет от пускаемых в небо салютов. Он хочет подойти, но кто-то окликает его и в следующий момент они пропадают.

- Слушай, тебе не кажется, что тут, возле ёлки как-то пустовато? Здесь вроде что-то стояло?

- Да? Не помню.

- Эй, а где музыка?

- Кто-нибудь, включите телефон, ну?

- Давайте веселиться!

- Красивые салюты, правда? В этом году особенно.

- Да, удивительные. Кто бы мог подумать, что префектура раскошелится.

- Идём, Эма. Нет, вот сюда, тут омела.

- Конечно, Хаджиме, у меня на уме только ты.

- Чего грустишь, Майки?

- Да у меня такое ощущение, что я что-то забыл и не могу вспомнить.

- Ну, может, и не так уж это важно.

- Важно. Но как будто память сопротивляется, не хочет поддаться.

- Будешь грустить по ним, Кен?

- Буду.