Одна японская легенда гласит, что когда две души предназначены друг для друга, они соединены невидимой нитью, независимо от времени, места или обстоятельств. Эта нить может растягиваться или запутываться, но она никогда не порвется.

***

Токио 90-х — это мир неоновых огней, шумных улиц и стремительно меняющейся культуры. Вечерами районы вроде Сибуи и Синдзюку наполняются толпами: офисные работники ищут утешение в маленьких барах, подростки застревают в игровых автоматах, а уличные музыканты надеются поймать удачу. 

Но за сверкающими вывесками скрываются тревожные тени. Экономический кризис, начавшийся после краха финансового пузыря, лишил многих стабильности. Люди, привыкшие к пожизненной занятости, вдруг оказались на грани бедности. Молодёжь не видит будущего, и некоторые уходят в мир аниме, музыки и субкультур, создавая новые стили и течения. 

На улицах ночного Токио можно встретить кого угодно: от нарядных гяру с загорелой кожей и яркими волосами до байкерских банд босодзоку, ревущих моторами по пустым магистралям. В переулках сверкают ножи, а в караоке-барах льются как смех, так и слёзы. Некоторые находят утешение в компании друзей, а другие теряются в одиночестве, запертые в своих маленьких квартирах, где единственный свет — это экран телевизора или старенькой игровой консоли. 

Сибуя — это не просто район, а целый мир. Здесь, среди ярких вывесок, шумных магазинов и модных бутиков, рождаются мечты. Для Хинаты, Джурии и Харви этот район был чем-то большим, чем просто место для прогулок — он стал их вторым домом. 

Хината всегда была душой компании — громкая, уверенная, с короткими выбеленными волосами и неизменной жвачкой во рту. Она могла рассмеяться в самый неподходящий момент и сказать что-то настолько дерзкое, что окружающие замирали в шоке. 

Джуриа, наоборот, была спокойной, но с внутренним огнём, который вспыхивал в нужные моменты. Она мечтала стать дизайнером одежды и постоянно таскала с собой блокнот, куда набрасывала эскизы: яркие юбки, массивные ботинки, неоновые аксессуары. 

Харви отличалась от них. Полукровка с западными чертами лица, она всегда привлекала внимание. Высокая, с длинными светлыми волосами, она не любила говорить о себе, но когда открывалась, её истории казались будто из другой реальности. 

Сегодня был обычный вечер. Они сидели на лестнице у торгового центра, пили газировку и наблюдали за толпами людей. Улицы были залиты светом, и в воздухе витал запах свежих тайяки. 

— Вы вообще думали, что будем делать дальше? — протянула Хината, лениво растягиваясь. 

— В каком смысле? — спросила Джуриа, не отрываясь от блокнота. 

— Ну, школа закончилась. Либо работать, либо… — Хината закатила глаза. — Не знаю, сбежать в Америку? 

Харви усмехнулась. 

— Думаешь, там лучше? 

Джуриа посмотрела на неё. 

— А ты не думала? 

— Не думала, — ответила Харви с улыбкой. — Но если серьёзно, ты хочешь уехать в Токио или всё-таки останешься здесь?

Джуриа, не отрываясь от блокнота, вздохнула и немного повернула голову к подругам.

— Я хочу поступить в университет в Токио, Bunka Fashion College. Там учат дизайну одежды и всему, что с этим связано. Возможно, мне удастся попасть туда, если буду много, очень много работать.

Хината покачала головой, с интересом глядя на неё.

— Ого, это серьёзно. Но ты ведь понимаешь, что для этого нужно будет оставить всё здесь?

Джуриа на секунду замерла, глубоко задумавшись.

— Да, я это понимаю. Но если я не попытаюсь, то буду жалеть. Это мой шанс.

Харви вздохнула, прикидывая, что всё это значит для неё.

— И как ты собираешься уехать? Ты планируешь как-то связать свою жизнь с Токио? Это ж не просто так всё. 

— Да, я готова рискнуть, — ответила Джуриа, сжав кулак на блокноте. — И если не получится, хотя бы попробую.

Хината засмеялась.

— Ну, если ты решишься, я буду рядом!

— А ещё лучше нам всем уехать в Токио, чтобы если наша Джуриа попадёт в опасность, мы её спасём, — сказала Харви с лёгкой улыбкой и подмигнула.

Хината рассмеялась.

— Ты думаешь, что у нас получится скрыться в Токио? Мы же не супергерои, Харви.

— Да ладно тебе, — ответила она, — просто представьте, как мы все будем жить в Токио, искать приключения и помогать друг другу. Это ведь будет весело, правда?

Джуриа оторвалась от блокнота, взглянув на подруг.

— Всё не так просто, как кажется. Конечно, было бы здорово, но у каждого из нас свои планы. Не все могут оставить всё здесь и поехать.

Харви наклонила голову.

— Ну, у каждого свой путь. Но, если честно, я бы не отказалась от такого приключения. Просто представьте, как бы круто было! Мы бы могли развиваться вместе, помогать друг другу.

Хината протянула руку к Джурии.

— Ты ведь этого хочешь, верно? И мы с тобой, всегда будем рядом.

— Как же я рада, что вы у меня есть, — сказала Джуриа, и её голос дрогнул. Она неожиданно для себя сама начала сдерживать слёзы, но они всё равно потекли по щекам. 

Харви сразу обняла её, а Хината, хотя и не была очень эмоциональной, присела рядом, мягко поглаживая её по спине. 

— Эй, эй, не плачь, всё будет хорошо, — сказала Харви, прижимая Джурию к себе. — Ты же не одна. Мы все с тобой. 

— Ты сильная, Джуриа, не забывай об этом, — добавила Хината, её голос был удивительно мягким. — Мы поддержим тебя, куда бы ты ни пошла. Даже если Токио — это будет какой-то испытанием, мы с тобой. 

Джуриа немного отстранилась, вытирая глаза.

— Спасибо вам. Я просто переживаю, что могу не справиться... Но если вы будете рядом, тогда, может, всё получится. 

Харви с улыбкой приподняла подбородок Джурии. 

— Мы тебя не оставим. Никогда.

— Хочу картофельные чипсы с соевым соусом, — сказала Хината, засмотревшись на яркие неоновые огоньки вдали. Она сразу переключилась на следующее забавное желание, как всегда, разрывая моменты серьезности легким беззаботным замечанием.

— Умеешь же ты менять тему, — заметила Харви, покачав головой. Она знала, что Хината всегда с легкостью находила повод отвлечься от разговора.

— Можно подумать, ты тоже этого не хочешь, — ответила Хината с хитрым прищуром.

— Нет, — отозвалась Харви, хотя её живот как раз-таки решительно возразил. Его громкое бурчание нарушило тишину, и все взгляды сразу устремились на неё.

Хината прыснула от смеха.

— Ну вот, ты точно голодна, не убежишь! — сказала она, смеясь и слегка толкнув Харви в бок. — Может, всё-таки что-то съешь? Я видела киоск с чипсами рядом, с соевым соусом и всеми этими вкусностями!

Харви вздохнула, закатывая глаза, но на её лице появилась лёгкая улыбка.

— Ладно, ладно, чипсы с соевым соусом. Только чтобы никто не видел, как я сдаюсь перед этим странным сочетанием.

Джуриа, следившая за их обменом, не смогла сдержать усмешку.

— Ты всё-таки согласилась, — сказала она, слегка наклонив голову. — Ну что ж, может, это и не так уж плохо.

Они встали, направившись к киоску. Время шло, неоновые огни всё ярче освещали ночной город, но для Хинаты, Харви и Джурии этот момент стал чем-то более важным. Не просто ужин или странное сочетание вкусов — это был момент дружбы, когда можно было разделить даже самые нелепые желания и планы.

***

Когда Джуриа вернулась домой, её сразу охватил знакомый, тяжёлый запах алкоголя. Она замедлила шаги, не спеша переступать порог. Проходя через коридор, она невольно взглянула в гостиную. Картина была привычной, как и в последние несколько месяцев. Мама сидела на старом диване, сгорбившись, с бутылкой в руке. Её лицо было усталым, с красными глазами, а волосы, как всегда, растрёпаны. Папа сидел напротив, молча уставившись в телевизор, его рука все время тянулась за новой бутылкой, не в силах остановиться.

Джуриа знала, что они не заметят её прихода. Их мир был поглощён этим бесконечным циклом. Они не обращали внимания на то, что происходило вокруг них. Он был полон молчания, пропитанный туманом отчаяния, который они сами себе создали. Джуриа медленно прошла мимо, стараясь не смотреть в их сторону. Обычная сцена. Она давно научилась не реагировать на такие моменты, будто эта реальность была чем-то чуждым, но неизбежным.

Когда она закрыла за собой дверь своей комнаты, то почувствовала, как её грудь сжалась. В комнате стояла тишина, почти гнетущая. Джуриа сняла обувь и села на кровать. Всё вокруг казалось таким чужим, и даже её собственное тело вдруг стало чужим — она словно отошла в сторону, наблюдая за собой, как за героиней старого фильма. Её мысли путались. Это было не о том, чтобы злиться на родителей или пытаться изменить что-то. Это было об ощущении пустоты, которая забивала всё вокруг. Все эти разговоры, которые когда-то можно было вести, теперь стали невозможными. Всё, что она могла сделать — это сдерживать дыхание, пытаясь угнаться за ритмом своего сердца, которое слишком часто било в груди, словно напоминая, что, несмотря на всё, она всё ещё жива.

Но в этом доме, в этой комнате, она не чувствовала себя частью чего-то настоящего. Время здесь шло по своим правилам, и оно казалось неумолимым. Внутри неё горело какое-то странное беспокойство — она не знала, как долго ещё сможет выдержать этот груз. Но она не могла уйти. Дом был её единственным местом, несмотря на то, как он обрубал все её попытки вырваться из этой трясины. Слышный внизу гул телевизора становился как фон, как нечто, что всегда будет с ней. И пока она сидела в тишине своей комнаты, её мысли снова и снова возвращались к тому, что ждёт её за пределами этих стен.

Стук в дверь был неожиданным, но Джуриа сразу узнала этот звук. Он был таким знакомым, таким уютным, как проблеск надежды. Не дождавшись ответа, дверь открылась, и в комнату вошла её бабушка — её лучик солнца. Маленькая, с морщинами, но с глазами, полными тепла и заботы. На её лице всегда была улыбка, даже если мир вокруг неё рушился.

— Ты не голодная, мияко? — спросила она, называя её по милому японскому прозвищу, которое в детстве всегда согревало душу. Мияко — это было что-то большее, чем просто имя, это был знак, что она для бабушки всегда останется самым дорогим человеком. Сколько раз бабушка в те тёмные моменты её жизни приходила, чтобы напомнить, что всё будет хорошо?

Джуриа почувствовала, как её сердце пропустило удар, как будто на мгновение весь мир остановился. Её бабушка всегда умела приносить свет в самые темные уголки её жизни. Даже если сама бабушка не знала, как тяжело ей было, она просто была рядом, и этого было достаточно.

Бабушка прошла к её кровати, присела рядом, нежно положив руку на плечо Джурии.

— Ты всё время сидишь одна, а мне кажется, ты что-то скрываешь, — сказала она, улыбаясь с такой добротой, что Джурия почувствовала, как слёзы на мгновение заполнили её глаза. Бабушка никогда не задавала прямых вопросов, она просто знала, когда нужно быть рядом.

— Я просто… переживаю, — тихо ответила Джуриа, не в силах скрыть свои чувства. Все её страхи, волнения и одиночество, которые она так долго пыталась подавить, вдруг вырвались наружу.

Бабушка, не задавая лишних вопросов, накрыла её своим тёплым пледом и устроилась рядом. В такие моменты Джуриа знала, что, несмотря на все трудности, она не одна. И ради этой любви и поддержки, ради этой доброты она продолжала идти вперёд, несмотря на всё остальное.

— Так что, ты голодная? — снова спросила бабушка, её голос был мягким, как всегда, но с лёгким намёком на заботу.

— Нет, бабушка, спасибо, — ответила Джуриа, улыбаясь, стараясь не показывать, как сильно она нуждается в её поддержке. Не хотела тревожить её своими переживаниями, когда бабушка была уже так стара.

— Хорошо, — бабушка кивнула, её взгляд стал более живым. — Показывай свои новые эскизы, я в предвкушении!

Джуриа почувствовала, как на её губах появляется настоящая улыбка. Бабушка всегда поддерживала её мечты, даже когда никто другой не верил в её способности. Её одобрение значило больше, чем любые похвалы.

Она достала из сумки свой блокнот, аккуратно перелистала несколько страниц, пока не наткнулась на последние эскизы. Там были яркие рисунки, полные фантазии и дерзости: неоновые цвета, необычные формы, аксессуары, которые могли бы стать настоящими трендами в Токио. Каждый эскиз был как маленькая частичка её души, наполненная стремлением к чему-то большему.

Бабушка вглядывалась в рисунки, её лицо становилось всё более заинтересованным и взволнованным.

— Ох, мияко, ты даже не представляешь, как это красиво! — сказала она с восхищением, её голос дрожал от гордости за внучку. — Ты должна продолжать работать в этом направлении. Я уверена, что ты станешь великой дизайнеркой.

Джуриа почувствовала, как её сердце наполнилось теплом. В такие моменты она могла забыть о всём остальном мире, когда её бабушка была рядом, поддерживая её, веря в её мечты. Даже если её путь был трудным, ради бабушки, ради этой любви и веры она готова была идти до конца.

— Спасибо, — тихо сказала Джуриа, не в силах скрыть улыбку. Она всегда ценила каждое слово бабушки, и теперь, когда та верила в неё, её сила была ещё больше.

Бабушка внимательно посмотрела на неё, и в её глазах отразилась забота.

— Куда поступать будешь? — спросила она, немного прищурив глаза, как бы пытаясь увидеть за эскизами будущее внучки.

Джуриа слегка откинулась на спинку кресла и задумалась. Этот вопрос она крутила в голове уже долгое время. Токио — это был её шанс, её путь к мечте. Но не было уверенности в том, что она сможет оставить всё позади и начать новую жизнь в огромном городе.

— Я не могу туда поехать. Не могу тебя одну оставить, — сказала Джуриа с тоской в голосе.

Но настоящая причина была в деньгах. Она знала, что без них уехать в Токио — это просто мечта. И даже если бы она решилась, как бы она справилась с учёбой, жильём, всеми затратами?

Бабушка с улыбкой покачала головой, её глаза наполнились любовью и нежностью, но был и лёгкий укор.

— Вот глупая! Лучше учись на дизайнера, чтобы я потом могла гордиться тобой, хвастаться всем, что у меня такая успешная внучка. И чтобы ты потом мне санаторий оплачивала, — сказала она с весёлым, почти игривым тоном.

Джуриа с удивлением посмотрела на неё, не понимая, что бабушка вдруг так развеселилась. Но бабушка продолжила, как будто догадавшись о настоящей причине её сомнений:

— А насчёт денег не переживай, — добавила она с уверенным взглядом. — Я капила деньги тебе на учёбу. Все эти годы, я откладывала. Теперь ты можешь ехать в Токио, а я буду гордиться, что у меня есть такая внучка.

Джуриа сидела в полном изумлении, не веря своим ушам. Слова бабушки звучали так просто, как будто деньги — это не проблема. И хотя она переживала за бабушку и не хотела её оставлять, её решение стало легче, потому что бабушка была готова поддержать её в этом шаге.

— Ты серьёзно? — с трудом спросила она, глаза её наполнились слезами. — Ты накопила деньги для меня? Почему ты мне не сказала?

Бабушка улыбнулась, её взгляд был полон нежности.

— Я никогда не хотела тебя беспокоить, мияко. Ты много заботилась обо мне, и я хочу, чтобы ты не переживала. Ты должна идти за своей мечтой. Я тебе помогу.

Джуриа почувствовала, как её сердце наполняется благодарностью и одновременно грустью. Она всё ещё переживала, что оставит бабушку одну, но теперь понимала, что она не будет одна. Бабушка верила в неё и готова была сделать всё, чтобы её мечта сбылась.

— Боже, спасибо, — вся в слезах сказала Джуриа, чувствуя, как её эмоции переполняют. Она не могла поверить, что бабушка так сильно верит в неё, что готова была сделать для неё всё. — Ты не представляешь, как это много для меня значит.

Бабушка мягко протянула руку и обтерла слёзы с её щёк.

— Не плачь, мияко, — сказала она тихо, её голос был полон любви. — Ты заслуживаешь этого. Твоя мечта — это не просто твоя. Это и моя мечта тоже. Я хочу, чтобы ты стала счастливой и гордой собой. И чтобы все видели, какой ты умная и талантливая.

Джуриа, несмотря на слёзы, почувствовала, как её сердце наполняется благодарностью. Бабушка всегда была для неё опорой, но теперь она стала её вдохновением, её силой.

— Я постараюсь не подвести, бабушка, — сказала Джуриа сквозь слёзы, глядя на неё с решимостью. — Обещаю, я не подведу тебя.

Бабушка улыбнулась, её глаза были полны тепла и гордости.

— Я знаю, мияко. Я верю в тебя. Ты сильная, и ты обязательно справишься.