Симран разбудили приглушенные звуки, доносящиеся по ту сторону двери; они были достаточно громкие, чтобы добраться до спящей девушки и слишком назойливыми, чтобы вынудить её в конце концов подняться. Глядя в потолок с равнодушным видом, Симран держала ладони сложенными на груди, что для неё нетипично, поскольку с детства она больна суеверием, что в таком положении разрешено находиться исключительно покойникам. Похоже, страх перед предрассудками волновал её сегодня меньше, чем обычно - более того, она даже не заметила в какой нехарактерной позе убивала время. Гладкий потолок расписан незатейливыми рисунками: деревьями и соловьями, сидевшими на длинных ветвях, а двое из них летали вблизи. Любопытно то, что в разные времена года роспись насылала определенное настроение - осенью это тоска. От того ли у Симран замерзли ступни, или же форточка, которую она оставила на ночь открытой, впустила в комнату больше прохлады, чем требовалось. И тем не менее, глядя в потолок, девушка становилась всё более мрачной.
— Вчерашний день не был сном? - прошептала она одними устами и зачем-то, непроизвольно, вытянула руку к нарисованным соловьям, будто в самом деле хотела поймать их.
В спальне действительно веяло утренней прохладой. Белоснежная тюль, плохо спрятанная за темными шторами, доставшимися миссис Мосс в приданое, лениво дрожала при малейшем появлении ветра. Снаружи уже взошло солнце, однако оно не ломилось в оконную раму комнаты Симран, и о наступлении утра сообщали шум автомобилей, голос телевизора и периодические отклики Аннет, которая, отчаявшись, принялась стучать в дверь спальни.
— Мы так на службу опоздаем! Поторапливайся, юная леди.
— Уже встаю, - с неохотой ответила Киви и присела на краю кровати, свесив босые ноги к полу.
Будильник не прозвенел, черно-белый циферблат показывал без пятнадцати восемь.
После водных процедур, она причесалась, надела длинную юбку трапецией и теплую вязаную жилетку поверх сорочки. Когда Симран вышла в переднюю, Аннет Мосс, отбросив свои дела, схватила её за щеки и поцеловала в лоб.
— Ты не простудилась ли? Такая бледная!
Киви вспомнила вчерашний ливень, под который ей не повезло угодить.
— Едва ли.
— Ещё не проснулась, значит. Бери Марли и иди в машину, а я возьму Чарли.
Близнецы, мирно сидевшие на диване в симпатичных голубых костюмах, любопытными глазками наблюдали за старшими. Чарли пускал слюни, а Марли заботливо подбирал их своей толстой ручкой.
— Довольно вам слюнявить, вы ведь не мопсы, - обратилась с ученым видом Симран. Она подняла Марли на руки и, подождав мать, вышла из дома.
Сев в машину, семейство отправилось в церковь.
— Дочка, - послышался хриплый голос Бенджамина из водительского сидения, и девушке пришлось выйти из раздумий, в которые она столь часто погружалась. — Собери волосы.
Это замечание, показавшееся ей укусом крапивы, вызвало в ней нечто такое, от чего ей и самой стало стыдно. Или она поднялась не с той ноги или действительно заболела, однако мысли совершенно её не слушались, концентрация была нарушена, как и не находилось желания отправляться в церковь. Впервые.
Симран схватилась за грудь и массировала её по часовой стрелке, будто эта процедура в силах что-либо исправить. Ребенок на её коленях капризничал, и пока мать старалась отвлечь его, брюнетка с отрешенностью глядела на сменявшиеся картинки за окнами. С двух сторон как будто одинаковые и совершенно разные.
Вчерашний насыщенный событиями день почудился Симран сном по одной причине - слишком много в нём было целесообразности. Во-первых, пусть и поздно, но Киви осознала насколько грубо обошлась с Мэйсоном, который просто пытался ей понравиться. Во-вторых, его слова о протестах, к великой скорби Симран, не были лишены смысла. Они ведь ровным образом ничего не добились, кроме ареста и скандала. Ей просто повезло увильнуть от полицейских.
— Симран, - повторно обратился к девушке мистер Мосс, но строже, — волосы.
— Да, папа.
Брюнетка подняла распущенные пряди в аккуратный пучок и посмотрела на отца. Тот более не проронил и звука.
Воскресная служба началась в половине девятого утра и длилась, как показалось Симран, неудачно затяжно. Если прежде она с благоговению читала молитвы и молилась за здравие своей семью, то сегодня у неё не было никакого желания выполнять эти обязанности. Она почти не поднимала голову и даже не крестилась после каждого «аминь».
Когда служба все-таки закончилась, Аннет с Чарли на руках и Симран с другим младенцем в объятиях вышли во двор храма, дожидаясь под солнечными лучами мистера Мосса. Тот обменивался формальностями со своим старым другом, что вместе с семьей переехал в Бруклин из Сан-Франциско совсем недавно.
— Тебе получше, Киви? - миссис Мосс натянула на головку Чарли шапочку и отвела взор в угол, где находился её супруг.
Бенджамин имел привычку приходить в церковь только в своем офицерском костюме. Во время молитвы он по обыкновению снимал кепку и не надевал её пока не кончалась служба.
— Я так думаю.
— Ты сама не своя со вчерашнего дня. Что-то произошло?
— Мне страшно, - призналась Симран.
— Не понимаю тебя, Киви.
— Я не хочу меняться, мама. И не хочу, чтобы менялись мои убеждения, а мои старания оставались безрезультатными. Теперь ты меня понимаешь? - глаза её остекленели, словно она собиралась в любой момент заплакать. С отчаянием она вздохнула и прижала к сердцу крошку Марли.
Младенцы всегда дарили ей умиротворение, как если бы она держала в объятиях ангела.
— Что ж, Симран... Это то, с чем сталкивается любой из нас. Я помолюсь за тебя перед сном.
Киви хотелось съязвить на этот счет, но она вовремя опомнилась и закрыла эту тему, не видя смысла мусолить её дальше, поскольку мать ясно дала понять, что не находит в проблеме ничего особенного. Порой лучше справляться с дилеммами самостоятельно, чужая помощь может пойти во вред. Симран решила это для себя твердо и прежде, чем она покончила с внутренним конфликтом, мистер Мосс, торжественно улыбаясь, приблизился к семье.
— Мы едем завтракать к моему школьному приятелю. Он любезно пригласил нас в гости.
— По дороге необходимо заехать в пекарню за десертом к чаю, - взбодрилась Аннет, на что Бенджамин одобрительно кивнул головой, скрыв плешь под полицейской фуражкой.
— Верно. С пустыми руками в гости ходить не принято. Ты знаешь, - повернулся он к Симран и заговорил с большим жаром, — у него есть сын на год тебя старше. Каков молодец! Сам сдал вступительные экзамены и поступил в Гарвард, учится на юриста. Его ждёт блестящая карьера.
— Отличная партия для нашей Киви, - ущипнула Аннет ту за бледную щечку, и Симран болезненно застонала.
— Мне ещё рано об этом думать, - протестовала она.
— Помнишь, что я тебе говорила? Не забывай наставлений матери. Они в жизни всегда пригодятся.
Бенджамин хохотнул, чмокнул близнецов в лоб и направился к своему автомобилю. Симран почувствовала, что её жизнь давно расписана чужой рукой.

***
Пойманных саботажников ждало трехнедельное наказание и строгий выговор. Обошлось без исключений. Симран вздохнула полной грудью, узнав, что её участие в протесте осталось для всех тайной. Понедельник проходил типично: в общей сумме семь уроков и одно дополнительное занятие, на которое Симран ходила с огромным удовольствием, придали дню динамичность. Она поспевала поболтать с подругами всего пару минут, затем бежала к шкафчику, оттуда на занятие, затем пообедать, и так по кругу. В понедельник дополнительным уроком являлось рукоделие, во вторник - шахматный кружок, следом - кулинария, рисование, музыка, хор. Загруженность нисколько не беспокоила Киви, ей нравилось, что часы пролетали незаметно за делом, которое приносило пользу.
Между уроком биологии и литературы она столкнулась в коридоре с Мэйсоном Картером, что, судя по его спортивной сумке на плечах, собирался снова плавать, и, скромно улыбнувшись, попросила его задержаться.
— Я понимаю, что ты злишься на меня. Я обошлась с тобой жестоко.
— Ты просишь прощения? - искренне удивился Мэйсон.
— Похоже, что да. Прости. Я временами несносна. Ты попал под горячую руку.
— Хм, - оценивающе скользнул по ней взглядом пловец, после чего безмолвно вынес вердикт и провозгласил: — Увидимся позже.
Симран не поняла, значило ли это, что она прощена, но на всякий случай кивнула. Мэйсон все еще оставался для неё липучкой и воображалой, но мысль, что её принимали за поверхностную, как грубо обозвал её парень, вертихвостку, била по ее самолюбию. Симран привыкла всем нравиться и боялась испортить свою репутацию.
Вечером, забрав учебники из своего шкафчика, брюнетка поравнялась с Джоди и Нэнси во дворе школы. До заката ещё полчаса, а небо уже окрасилось в золотой цвет. Птички, прячущиеся в кронах высоких деревьев, без остановки щебетали и хором пели песни. Школьные автобусы мало-помалу заполнялись ребятней. Часы, установленные на одном из столбов, по какой-то причине остановились, и теперь над ними хлопотали мастера. Их пыхтение доносилось слабо.
— Не завидую я тебе, - надувала пузыри жвачкой Джоди, слушая пересказ приключений Симран. — Но я рада, что ты успела удрать. С полицией дела плохи.
— Твой отец сам офицер. Тебе не стоило бояться, - заметила с легким упреком Нэнси.
Девочки, не считая Симран, сели на каменные ступеньки широкой лестницы.
— Мой отец ни за что бы не стал злоупотреблять своими полномочиями. И больше того, он бы наказал меня по всей строгости. Может быть, даже бы побил.
— Ну и тиран.
— Нет, он хороший, - в защиту отца воскликнула Симран, — но, пожалуй, изрядно порядочный.
— Порядочные люди, милая, не бьют своих детей.
— Они вообще никого не бьют... без особой надобности, - добавила со смешком Джоди, — во всяком случае, так считаю я.
— Мой папа меня никогда не бил, - пытаясь исправить чужое мнение твердо установившее в сторону мистера Мосса, слабо пискнула Киви, — суть не в этом...
— Эй, Симран, - приподняла голову Нэнси, вытаращив глаза на выбравшуюся из такси фигуру.
За ним показался второй, и вдвоем они уверенной походкой направлялись прямиком во двор школы. Джоди тоже обратила свой взгляд сквозь подругу и, удивлённо визгнув, дернула Киви за подол платья в зеленый горошек.
Наконец, обернулась и Симран. Она рассеянно посмотрела на распростертый двор, засыпанный опавшими листьями, что метет садовник ближе к ограждению, но сразу же её внимание прикрепилось к высокому молодому человеку, одетого в вельветовую рыжую куртку и прямые джинсы. Симран узнала его прежде, чем он подошел достаточно близко, чтобы заговорить.
Рокфри держался непринужденно. Он прятал руки в карманах расстегнутой куртки, надетой поверх черной водолазки. Осанка слегка сутуловатая, зато плечи смотрелись ровно, расправлено. Со стороны он походил на манекен, разве что живой. Его внешность, манеры шли вразрез с видом здешних обитателей. Школьники меркли на фоне Джека, расползлись, в конце концов, говоря откровенно, смотрелись совершенно негармонично. Даже Симран была готова согласиться, что Рокфри далеко не урод. Он из тех, кого принято называть харизматичными и обаятельными людьми. Магическое комбо, действовавшее незамедлительно.
Между тем Джек, точно зная, куда идти, не отводил взгляда с изумленной девушки, все также стоявшей в том же месте в той же позе. Ему повезло застать Симран во дворе, хотя он боялся упустить её и потратить деньги на такси в пустую. К его везению, она здесь.
Бенни, впервые увидевший «ведьму», остановился у стоянки автобусов, облокотился на фонарный столб и принялся курить. Наблюдать и курить.
— Эй, девчонка, - поднявшись по ступенькам к обомлевшей Киви, жестом поприветствовал всех троих Джек.
Нэнси и Джоди переглянулись.
— Ты? - старалась звучать как можно равнодушней Симран. — Что тебе надо?
— Я пришел вернуть твои деньги.
— А? - нервно посмеялась Киви, недоверчиво нахмурив тонкие брови.
Нэнси подмигнула Джоди. Они спустились к автобусам и уже оттуда наблюдали за личным разговором. На самом деле, этот вежливый жест был брошен Нэнси не ради приватности подруги, а для себя самой - уж больно её заинтриговал блондин с сигаретой. Она запомнила его ещё с концерта в «Тау-Хау». Бенни весьма хорош собой. У него интересные черты лица и манящий блеск в глазах, о который так и хочется обжечься. Нэнси с любопытством рассматривала одетого в кожаный плащ музыканта, а тот, в свою очередь, игнорировал чужой явный интерес.
— Сколько я тебе должен? Сколько было в этом твоем кошельке? - принялся рыться в кармане джинс Рокфри.
Симран скрестила руки на груди.
— Теперь уже и не вспомнить.
— Черт... Это усложняет дело.
— Позволь спросить?
— Чего ещё? - пересчитывая купюры, бросил Джек.
— Почему ты решил вернуть мне деньги? Неужели проснулась совесть, если тебе вообще знакомо это слово? - не упустила возможность съязвить Киви.
Музыкант небрежно пожал плечами.
— Скажем так, тебе удалось переубедить меня.
— Это как же?
Джек обратил на неё красноречивый долгий взор. Симран заметила, что цвет его глаз сменился на черный, от того и взгляд казался пронзительнее. Вдруг губы её дрогнули в улыбке и она расхохоталась, весело хлопнув в ладоши.
— Не может быть!
— Умолкни, - Джеку не нравилось, когда над ним смеются.
— Что, правда? Твоя новая струна порвалась? Ах, фантастика!
— Злорадствуешь и не краснеешь? - насупился тот, между тем находя смех школьницы очаровательным. — Я не для того сюда несся через весь гребаный Нью-Йорк!
— Как ты узнал, что я здесь?
— Не у тебя одной экстрасенсорные способности, знаешь ли, - отрезал с холодной интонацией Рокфри, — так сколько с меня?
— А я не помню.
— Напряги свои извилины.
— Разговаривай вежливо, пожалуйста.
— О боже! - застонал Рокфри, уже жалея что нашел девчонку.
Если смотреть на эту парочку с угла, где располагались Нэнси и Джоди, то выглядел их спор вполне забавно. Голоса до стоянки доносились обрывками, и это только подогревало интерес публики. Вскоре Бенни надоело ждать товарища. Он закатил глаза на щебетание птиц и, отвернувшись, случайно наткнулся взором на Нэнси, которая все это время не отрывала от него глаз. Бенни заинтригованно дернул бровью и глубоко затянулся сигаретой. Нэнси ему подмигнула и, шепнув подруге «я сейчас», поспешила грациозной походкой к своему новому любовному объекту.
— Вот. Здесь двенадцать долларов и двадцать пять центов, - схватив девушку за, неожиданного для себя, чрезмерно нежную ладонь, Джек вложил в неё деньги.
Симран приняла их.
— В кошельке было больше.
— Ты ведь утверждала, что не помнишь, - прищурился музыкант.
— Но я точно знаю, что было больше.
— Черт с тобой! Держи ещё пятерку! - протянул той пять долларов Джек.
— Какой из тебя вышел добросовестный мошенник... Никогда таких прежде не встречала.
— Приму за комплимент.
— На здоровье, - бросила деньги во внутренний кармашек сумки Киви и, прикусив губу, неуверенно взглянула на возвышавшуюся над ней фигуру, — ты был прав, когда говорил о полиции. Она приехала спустя десять минут, после твоего ухода.
— Я редко, когда ошибаюсь.
— Потому что ты - экстрасенс? - пожурила того Киви и искренне улыбнулась, однако, стоило ей это осознать, как она тут же выровнялась и отбросила странные чувства, нахлынувшие на неё в этот миг.
Джек усмехнулся.
— Нет. Потому что это - политика, - махнул он двумя пальцами в знак прощания.
Развернувшись к ней спиной, брюнет вразвалочку спустился по лестнице, оставив после себя лишь шлейф приятного одеколона.
Симран машинально принюхалась и глубоко вдохнула его, обхватив себя руками. Ей было до мурашек по коже приятно, что музыкант, которого она считала подлецом, разыскал её и вернул украденные деньги. В её глазах он сделался хорошим. Вот так, всего за одно бескорыстное дело. И какое дело! Вернуть им же украденные деньги - где это видано, чтобы преступник возвращался на место преступления? Отчаянный ход.
С этими мыслями, неловко придерживая лямку открытой сумочки, Симран провожала одновременно меланхоличным и недоуменным взглядом Джека, что посмел спутать все её карты. Если прежде она точно знала какие чувства к нему испытывала, то теперь ей стало сложно понять саму себя. Нравится он ей, раздражает ли, вызывает тошноту или презрение... Жаль этих прекрасных, но до чего же простодушных существ - женщин: одно мужское доброе дело способно поразить их, на первый взгляд, стальное сердце.
Джек спустился к автобусной стоянке и удивлённо оглянулся - Бенни куда-то пропал. Тут ему на помощь поспешила Джоди, что все это время смиренно дожидалась подругу.
— А ваш друг уже ушел.
— Чтоб его... - под нос буркнул Рокфри, кивнул любопытно смотрящей на его стан блондинке и пошел своей дорогой.
— Дорогая! Милая! - стоило им остаться наедине, дребезжала Джо, взмахнув конечностями.
Она схватила сконфуженную Симран под руку и, нагнувшись к ней, истерично захихикала. Девушки медленным темпом шли к транспорту, один из которых завел двигатель, тем самым подгоняя несуетливую ребятню занять оставшиеся места.
— Что он от тебя хотел?
— Он вернул мои деньги.
— Те самые? Быть того не может! - боднула её в плечо блондинка и раскраснелась, словно имела к этому делу прямое отношение. — Можешь меня не благодарить.
— Тебя? - остановилась на полпути Киви.
— Да, меня. Это ведь я держу крепкую связь с Робби, а он точно разговаривал именно с ним, иначе как бы он тебя нашел? - учёно изрекла Джоди, напыщенно дернув плечом и всем своим видом выразив самодовольство.
Мол, хвалите меня всем отечеством.
Поразмыслив над её словами, Симран, будто только осознав очевидную истину, просияла.
— Так и есть... Должна ли я отблагодарить Робби?
— Ой, не нужно - я всё беру на себя!
— Да, ты любишь это делать, - насмешливо заметила Симран, а Джоди не обиделась, наоборот, гордо кивнула.
— Каждый должен заниматься тем, что у него лучше всего получается, ты так не считаешь?
Жеманность, исходившая из уст блондинки, походила на лесть от лиц с неискренними чувствами. Как если бы шуты лебезили б перед королем.
Симран скривила гримасу.
— А куда подевалась Нэнси? - вдруг вспомнила о подруге она.
— Туда, куда же подевался тот симпатяга блондин. Все-таки хорошо, что в наше время девушкам можно проявлять открытый интерес к мужчинам. Ты бы смогла строить из себя глупышку и ждать первого шага от парня? Пока они созреют, пройдут годы! Мне нравится приглашать их на свидания и наблюдать как краснеют их уши или как у них лицо сразу меняется, или голос становится таким теплым, смиренным. Вот умора! Кстати, - резко обернулась к помолчавшей Симран болтушка и сделалась серьезной. — Тебе нужно обыграть то же самое.
— Ты о чем?
— О нём. Об этом музыканте. Моё женское чутье подсказывает мне, что неспроста он вернул тебе твои деньги. Это был повод.
— Не говори ерунды, - прыснув в смешке, махнула Симран и прошла мимо гудящего автобуса, к своему, что только начал наполняться.
Джек ясно дал ей понять, что испугался сглаза, в который охотно верит каждый, если с ним приключиться неприятность.
— Дело в струне, но это долгая история... - украдкой улыбаясь, брюнетка захотела оставить в тайне причину их повторного столкновения.
Ей казалось это чем-то сокровенным, интимным.
— Ты глупая, - заключила со вздохом Джоди, — пусть с тобой разговаривает Нэнси, - и она деловито оглянулась, словно ожидая, что подруга стояла за спиной, однако поздно вспомнив об её отсутствии, сокрушенно цыкнула, — ах, да... Вечно она исчезает не в подходящий момент.
Симран рассмеялась и юркнула в автобус.

***
Люди знают: коли по улицам разносятся полицейские сирены, значит, где-то происходит преступление. Тяжело приходится офицерам, хранителям порядка и безопасности граждан, в года, когда индивидуалисты не страшатся правосудия. Пользуясь беспорядками, они создают новый хаос. Бенджамин Мосс, вступая на дежурство, дает себе слово добросовестно исполнять свой офицерский долг.
В один из осенних вечеров, когда улицы Нью-Йорка окрашиваются в пестрый оранжевый цвет, во многом благодаря опадающим листьям, а из кофеен доносится пряный аромат горячих напитков и пирогов с джемом, в участок поступил вызов. Бенджамин вместе с товарищами, заняв машины, срочно отправился по назначенному адресу. Иногда наступала необходимость браться за оружие, а порой запрягали в наручники невиновных, но об этом выяснялось позже; при таких конфузах мистер Мосс обязательно просил прощения у ошибочно задержанных и провожал их до выхода.
В салоне служебного Форда тлел сигаретный дым. Несмотря на холодные температуры, один из офицеров спустил окно до половины, и сквозняк прокинул внутрь самым бессовестным образом. Он, разгулявшись, не щадил густые усы мистера Барто, цепко державшего тонкое рулевое колесо.
Желтый свет, исходивший от фонарных столбов, стоявших в ряд, подобно оловянным солдатикам, на широких тротуарах, смотрелся тускло и весьма размыто. По всей видимости, туман, что лег на землю, вздумал сгущаться. И то верно - плохая видимость на дорогах приводила к авариям, а аварии к пробкам. К счастью для полицейских, их карету пропускали без заминок.
— Вот тут налево, - направил водителя его приятель.
Мистер Барто раздраженно цыкнул.
— Да знаю я!
— Кажется, собирается дождь, - Бенджамин, занявший место рядом с водителем, взглянул в небо.
— От дождя тоже бывают пробки.
— Мы почти доехали, не брюзжите!
Барто по своей натуре человек, которого легко разозлить. Он чувствителен к мелочам, что, по его мнению, очевидны, тем самым не заслуживая его внимания.
— Но мы опаздываем на десять минут. Вдруг, не успеем? Офицер Мосс, скажите же! - недовольный тем, что остался в задних рядах, не слишком молодой и не слишком старый американец сердито поправил свою фуражку на кучерявой голове.
— Нечего тут говорить, - строго отрезал Бенджамин, дернув бровью и добавил более мягче, — во времени мы укладываемся. А нарушителям едва ли удастся сбежать.
И мистер Мосс не прогадал в своих соображениях: преступники оставались неподвижными в злополучной квартире с пустыми комнатами. Из мебели здесь только круглый кофейный столик, сервант, набитый пыльной паутиной и парочка табуреток. Вместо кровати постелены газеты, разбитые окна заткнуты комками тряпок, очевидно, дабы не запускать мерзлый воздух.
Четверо находились на полу в скотском состоянии, ещё двое - парень и девушка в другой комнате, на старом матрасе, обнаженные и в бреду. Рассматривая эти живые трупы, Бенджамин в отвращении скривил тонкий рот. От них невыносимо пахло потом и нечистотами, кого-то вовсе стошнило на свою же одежду, но, казалось, им это зловоние не докучало. Офицеры задержали тех, кто был вменяем и пытался вынести из квартиры. Одного опустили на носилки и накрыли белым одеянием. Рот мертвеца слегка открыт, из уголка вытекала пена, со временем засохшая и пожелтевшая. Белые зрачки латиноса блестели, однако один из полицейских прикрыл ему веки, позволяя уснуть вечным сном.
— Передоз, - поравнявшись рядом с Бенджамином, заключил деловито Барто и опустил руку на пояс.
— Кокаин?
— Ну, это уже покажет вскрытие, но, судя по найденным пакетикам в комнате голубков, кстати говоря, тоже мертвых, да, это кокс. И чего им в жизни не хватает, черт их подери? - погладил свои усы Барто. — Молодые совсем. Кажись, студенты.
— Девушка ровесница моей дочери, - бросил угрюмый взор на труп юной блондинки мистер Мосс, ненароком представив на чужом месте Симран. Ужасная картина бледного и бездыханного тела поразила его сердце, как жало скорпиона. Он в страхе отшатнулся и протер свой взмокший лоб.
— Молодежь сейчас пошла безумная. Они думают, что понимают жизнь, в то время как жизнь, пользуясь их наивностью, попросту с ними играется. Жестокие, между прочим, игры. Правда жестокие, - понуро заметил офицер. — Ты вот что, Мосс. Приглядывай за своей девочкой.
— Я знаю, что могу ей доверять. Она у меня умная.
— Уверенность в твоем голосе не позволяет усомниться в этом. Что ж, пойдем отсюда. Ночь только начинается.

***
Нэнси с трудом перевернулась на бок и чуть было не рухнула с кровати на пустые бутылки из-под пива и дешевого, однако крепкого коньяка. Рассеяно взглянув на них, она сильнее укуталась в простыню, прикрывая свою наготу перед незримым зрителем, после чего наконец присела. Эту комнату она больше не могла назвать чужой. Все здесь стало родным, чем-то драгоценным и привычным глазу. Например, прибитые к стене полки с потрепанными книгами, явно взятыми не из магазина. К широкому комоду с поломанной ручкой. На нём лежал старый проигрыватель, стопка виниловых пластинок и керосиновая лампа, служащая в большей степени как декор, нежели подручный инструмент. На стуле висели мужские брюки и блузы. Грязные носки собрались на ковре и парочка под стулом. Над кроватью висел провод с погашенной лампочкой, что означало одно - сейчас день. Очередная бурная ночка подошла к завершению. У Нэнси этих ночек было более восьми с конца сентября. Висевший на гвозде календарь показывал шестнадцатое октября.
Брюнетка, поправив лохматые волосы, нащупала одной рукой свою кофту и брюки, быстро оделась и выглянула за тонкую дверь.
— Ты долго спишь.
— Который час? - пропустила мимо ушей замечание Бенни та, направляясь в ванную.
Включив кран, она смысла с себя остатки сонливости и тщательно протерла опухшие глаза. После пьянки по утрам её, обычно, подташнивало, но сегодня она на удивление бодра. Лишь неприятный запах изо рта выдавал тайну её вчерашних приключений.
— Почти одиннадцать. Да ты рекорды бьешь.
— Что тебе не нравится? Мог и разбудить, если это проблема, - буркнула Нэнси под нос и взяв с кружки зубную щетку, принадлежавшую Бенни, принялась чистить десна.
Между тем блондин, старательно трудясь над скоромным завтраком, переворачивал яичницу на сковородке и неудачно укрывался от брызг масла, что больно жалили его. В конце концов, он покончил с этим делом и сел за стол, уплетая за обе щеки приготовленный омлет с кусочками сосисок.
— Мы встретимся завтра снова?
— Опять? Ты ещё даже не ушла, чтобы мы могли назначить новую встречу, - с набитым ртом ответил Бенни.
Девушка смерила его гневным взглядом, но, по всей видимости, не желая выдать свое настроение, выровняла лицо, отчего морщинки на лбу разгладились, и обняла его из-за спины. Холодные пальцы пробежали по обнаженной груди, слегка впиваясь ногтями в горячую плоть. Бенни дышал размеренно, но его дыхание участилось с прикосновением обольстительницы, которая вот уже больше двух недель присутствовала в его жизни. Они не прекращали встречаться с того самого дня, как впервые увидели друг друга. Конечно же, Нэнси была той, кто сделал первый шаг. Она подошла к нему, приняла уверенную позу и сказала нечто самоуверенное. Это и привлекало в ней Бенни: её безудержность, нахальство, кокетство... Нэнси как будто жила одним днем и потому никогда не переживала за последствия.
В первое время они просто танцевали в клубах, ходили в боулинг или в тир. Узнавали друг друга, хотя обоим не терпелось раздеться и прыгнуть в постель. Увы, к сожалению для Нэнси, в тот момент она лечила свой герпес, а к неудаче Бенни - он по глупости счел, что Нэнси робела спать с ним. Легко принять девушку за порядочную, если она постоянно вам улыбается. С мужчинами проще - они сами по себе непорядочны.
Тем не менее, любовная связь произошла после очередных танцев. Бенни привел девушку в квартиру Джека, раздел её и взял то, чего столь долго желал. Как хищник, выискивающий свою добычу, он триумфально вонзил свои клыки в тонкую косточку. Грубо, быстро и без должной осторожности.
— Разве ты по мне не скучаешь? - осыпая мокрыми поцелуями шею блондина, вкрадчиво шептала Нэнси. — Нам же весело вместе.
— Ты бесподобна, крошка, - схватив её за голову, оставил сильный поцелуй на нежной скуле Бенни. Между тем его слова звучали сухо, не правдиво, словно его вынуждали говорить.
Нэнси закатила глаза.
— Ужасный ты человек. Просто кошмар!
Она оттолкнулась от него.
— Только не надо этих твоих женских заморочек, крошка, - пальцем пригрозил Бенни, прожевывая яичницу. — Не терплю нытьё.
— Я ещё ничего не начинала!
— Вот и умница. Лучше принеси мне металлическую коробку. Она там, под моими джинсами, на диване. Нашла?
— Тебе совершенно нет до меня дела, Бенни! - обиженно визгнула она и все же принесла блондину приплюснутую коробку.
Прежде в коробочке от Монпансье находились леденцы, а ныне - два пакетика с белым содержимом и мелко наструганным зеленым месивом.
— Откуда ты берешь эту дрянь, если ты, как говоришь, много кому должен? - настороженно наблюдала за действиями музыканта Нэнси.
— Не твоего ума дело. Хочешь? - потряс белым пакетиком тот.
— А это вкусно?
— Охренеть как. Я знаю, что моей крошке понравится, - внезапно ласково заговорил блондин и притянул ту за тонкую талию ближе. — Мы можем сделать это вместе, если хочешь? А потом...
— Потом?.. - сердце у девушки забилось чаще. Она вся запылала, пристально наблюдая за каждым движением своего предмета воздыхания.
Губы Бенни дернулись в ухмылке и он впился в уста Нэнси в грубом поцелуе, пробуя на вкус её свежее дыхание и сладкий по своей сути рот, который отзывчиво распахнулся под чужим натиском. Их скользкие языки соединились в страстной битве, то поглаживая друг друга, то борясь за доминирование. Бенни пожирал её, предавшись внезапно подступившему желанию. В его мозолистых руках она напоминала мягкую глину, из которой легко слепить любую форму. Она податлива, между тем горяча и упряма. Они целовались долго, глубоко и мокро, пока дыхание их не сперло, а губы не распухли от болезненных ласк.
— Ну, что? Хочешь или не хочешь? - шептал прямо в раскрытые мокрые уста Бенни, медленно проводя пальцем по точенному подбородку.
— Хочу.
Влюбленность похожа на гипноз - в него впадаешь при одном слове своего властителя. Нэнси и не заметила, как провалилась в него. Она лишь страстно желала угодить Бенни, получить от него одобрение, предстать в его глазах идеальной. На мгновение она забылась и потеряла себя. Всего на мгновение.
Бенни многозначительно улыбнулся. Он собирался втянуть девушку в свои паучьи сети, однако его планы были разрушены вторжением Джека. Он спустился в свои владения, распахнул дверь и удивлённо озарился.
— Ты вернулся?.. - Бенни тотчас ловко спрятал обратно в коробку пакетики.
Если Джек их увидит, разразится скандал.
— Почему ты ещё здесь? - обратился к девушке Рокфри.
— Я не у тебя в гостях, - парировала Нэнси.
— Но ты в гостях в моем доме, - фыркнул тот и перевел взгляд на Бенни, — я не хотел поднимать этот вопрос, только ты меня вынуждаешь. Когда ты вернешься к себе?
— Мне нечем платить за аренду. Я должен хозяйке за два месяца, - Бенни прекрасно понимал от чего взъелся на него Джек.
Они не раз говорили об этом, а именно - о Нэнси. Нахождение девушки в неблагоприятном районе недопустимо, так же, как и непозволительны отношения между ней и музыкантом. Дело не в том, что Бенни старше школьницы на шесть лет или в его разгульном образе жизни. Джек, быть может, такой же беспутный, только ему не все равно на будущее Нэнси, что, в свою очередь, чрезмерно безрассудная и покладистая. Со стороны она кажется такой резвой и самостоятельной личностью, такой, что не позволит запудрить себе мозги. Но это только на первый взгляд, как выяснил Рокфри. Очевидно же, что Нэнси по уши влюблена, а влюбленность подталкивает нас к крайностям.
Не желая больше мусолить эту тему, Джек расстегнул пуговицы своего пальто и устремил взгляд на распахнутую дверь в свою скромную комнату.
— Вы пользуетесь моим отсутствием и делаете это прямо на моей постели! - всерьез разозлился музыкант - имел на это полное право.
— На диване неудобно! - защищалась Нэнси.
— Мы проверяли, - самодовольно добавил Бенни.
Сплевывая ругательства, Рокфри исчез за дверью. Нэнси проверяла его долгим взглядом, а потом повернулась к своему любовнику:
— Я найду тебе деньги на квартиру.
— Серьезно, крошка? - по-детски заулыбался Бенни, посадив её на свое колено.
Она кивнула.
— Я хочу быть вдвоем с тобой. Чтобы нам никто не мешал...
— Может, ты за меня и долги выплатишь? - в шутку бросил блондин и рассмеялся, но Нэнси не стала этого делать.
Её пышные ресницы, по рождению смотрящие вверх, доходили почти до бровей. Она задумалась над репликой Бенни, в самом деле решив помочь с его дилеммой. Но что она могла? Её семья не в силах хвастаться в возможностях и денег у них кот наплакал. Они живут скромно и тихо, а Нэнси хочет громко и роскошно. Возможно, эту роскошь даст ей именно он?
Когда пришло время отправиться домой, перед выходом Нэнси обратилась к Джеку с благодарностью:
— Спасибо.
— Пожалуйста.
— Бенни рассказал мне, что именно ты думаешь о наших с ним отношениях.
— Он не говорит, что ты его девушка, тогда о каких отношениях идет речь?
Нэнси опешила и обиженно уставилась ему в глаза.
— То, что вы занимаетесь любовью, не означает, что вы любите друг друга, - закончил Джек, чеканя каждый слог.
Он хотел звучать грубо, чтобы отрезвить девушку, но было слишком поздно. Она уже поддалась любовным чарам и верила только своему воображению.
— Ты ничего не знаешь о наших с ним чувствах.
— Возможно, - кивнул брюнет и наклонился к ней, выдержал паузу, а затем заговорщически сказал: — но зато я знаю его. Будь осторожна по дороге и передавай «привет» подруге.
— Забавно, что ты вспомнил о Симран. Часто снится по ночам? - ужалила его напоследок Нэнси и хлопнула дверью прямо перед его носом.
Желчь, которой прыснули в Джека подобно змеиному яду, не была беспричинной: да будет вам известно, что она неоднократно присутствовала в его сновидениях. Об этом он опрометчиво поделился с верным другом, ныне любовником Нэнси, а любовники, как правило, делят вместе не только постель, но и чужие секреты. Что может быть приятнее после бурной ночи страстей перемыть косточки каждому, о ком вовремя вспомнишь? Верно - только крепкий кофе.
Получив словесную пощечину, Рокфри размяк и пристыжено соединил брови у широкой переносицы. С одной стороны, нельзя винить человека за его сны, ведь в абсолютном покое человек перестает контролировать свое сознание. А если взглянуть на положение Джека глазами Нэнси, то как он смеет осуждать остальных, коли сам грезит о девушке младше него самого? Это неурядица.
В защиту Рокфри - любви между ним и Симран нет, только сны. Она мелькает в них под видом эфира, ветра, лунного сияния. Это не любовь, это... для творческого создания - муза. И ведь действительно! - с тех пор как Симран стала являться ему во снах, Джек не выпускал из рук бумаги и ручки. Он искал тихого, безлюдного места, где возможно воплотить идеи в замысел. Джек писал одновременно музыку и свое литературное детище. Слова разливалась на страницах мятых листов, создавали симфонию или потрясающие картины. Давно он не испытывал этих славных чувств, жара и эйфории, когда голова забита живыми цветами.
За неделю ему удалось сочинить две песни: одну про любовь, о которой подобные ему не грезят, вторую про свободу духа. Довольные его творческим прорывом, мальчишки из «Индэй» собрались в пиццерии и отмечали маленький успех:
— Такими темпами мы выпустим наш первый альбом! - Рокки зубами открыл бутылку пепси и сделал большой глоток, запивая съеденные куски пепперони.
— Мы станем популярными и успешными, как чертовы британцы! - свистнул Малыш.
— Прощай, Пресли, прощайте, Биттлз! Папочки из «Индэй» спешат надрать вам задницы! - не пожалел дерзости для своего заявления Бенни.
Первые недели октября Джек тратил на творчество. В понедельник он встречался с приятелями из клуба битников. Там они занимались тем, что читали свои произведения, делились сокровенными мыслями и взглядами на жизнь. Битники глубоко почитали своих предшественников и черпали вдохновения из произведений классиков того же «потерянного поколения». Так же, как и Джек, многие из клуба обожествляли Керуака и тоже принялись углубляться в восточную философию. Такой была Мэри, поэтесса, отдававшая предпочтение распутству и медитации. Красивая, но инфантильная; с длинными карамельными волосами и большой родинкой на щеке, которая не только не портила её красоту, но и придавала шарма. На протяжении долгого времени Мэри пытается уговорить Джека очистить ум и достичь просветления, что в переводе на наш язык, заняться любовью. Разумеется, писатель настойчиво отказывается от этой идеи, отлично зная откуда взялась подобная мысль в голове очаровательной поэтессы. Они одновременно читали труд Керуака «Бродяги Дхармы».
В очередной понедельник, после собрания клуба, Джек в хорошем расположении духа покинул серые стены квартиры. Погода заметно ухудшилась, моросил дождь, от того он уткнулся носом в высокий ворот пальто и сунул ладони в карманы.
— Джек-и! - Мэри поплелась за ним. От холода её щеки сразу порозовели. — Пойдем выпьем коньяка!
Она, не толстая и не худая, с сильным грубоватым акцентом, что резал слух, шутливо боднула его плечом. Удар вышел мягким потому, что она носила укороченную рыжую шубу из искусственного меха. Такие часто встречаются в секонд-хенде.
— У меня вечером репетиция.
— Я тебя умоляю, не будь занудой, зайчик.
— А ты не имей привычку настаивать.
— Вредина! Ты не оставляешь мне выбора, подлец, - театрально ухватилась за грудь Мэри, мимикой изобразив глубочайшую скорбь, — придется мне в одиночку давиться коньяком и к новому году пополнить ряды алкоголичек. Я словлю горячку, меня упекут в лечебницу. Я напишу об этом роман и получу писательскую премию, а в своей речи о тебе даже не вспомню! Ты этого добиваешься?
Джек рассмеялся, позволив Мэри взять себя под руку и опереться, по-джентельменски провел её до автобусной остановки и добродушно разрешил поцеловать себя в щеку.
— Я люблю тебя, Джек-и, ты ведь это знаешь? И рассчитываю однажды стать твоей женой.
— А как же путь просветления и поездка в Индию? Ты ведь этим бредишь.
— Что плохого в том, чтобы сделать это вместе, мой хороший?
— Хм, тогда что насчет возраста?
— А что не так? Разве тебя не привлекают опытные женщины? - ехидно оскалилась Мэри.
— Да ты мне в матери годишься.
— Сукин ты сын, - по-русски крякнула она, но даже так Рокфри понял, что она ругалась, — мне в начале лета исполнилось двадцать восемь!
— Так я округлил.
— Забери тебя дьявол, - отвернула голову в притворной злости девушка, не позволяя Джеку чмокнуть себя в румяную щеку.
— Не хмурься, старушка. Морщинки останутся, и будешь ходить как мопс.
От Мэри пахло портвейном: она прятала флягу в резинке чулков и временами отпивала глоточки. Наполовину американка, наполовину русская, в ней текла горячая кровь и взрывной характер настоящей славянской женщины.
Распрощавшись, каждый пошел своей дорогой. Джеку требовалось спуститься тремя кварталами ниже до своей станции. В это мгновение, кружась по небу, тучи обрушили тяжелые капли дождя на нижний Манхэттен, и тут же кварталы озарились светом столбов, фар и неоновых вывесок. Сигналя друг другу, машины создали длинную цепочку на перекрестках.
Джеку нечем было укрыться от дождя и резких порывов ветра, пинавших уличную грязь по бордюрам. Когда толпа, раскрыв зонтики похожие на шапки грибов, переходила дорогу, Рокфри рванул вперед, но по своей неосторожности задел девушку плечом. Они стремглав оглянулись и шикнули друг другу «прошу прощения», только более никто из них не сделал и шагу. Нельзя забывать, что Нью-Йорк коварный город: для тех, кто ждет встречи, он расширяет свои границы, а те, кто не этого не желает, сметает их. Джек смотрел на Симран, а Симран на Джека. В какой-то момент, совершенно ошеломленный, он подумал, что снова впал в сон, и Симран ничто иное, как привычное видение. Шум дождя медленно развеивал эту мысль, возвращая обоих в реальность, где они застыли посреди пешеходного перехода, под октябрьским дождем, между людьми и машинами, что разрывали святящимися фарами спустившийся на землю туман.
Понемногу ступор, в который они вместе впали, отступил, и, по инерции, взяв мокрую ладонь Симран своей, Джек потянул её в противоположную сторону улицы. В самый раз, поскольку светофоры загорелись красным, и движение на дороге возобновились с новой мощью.
— Неожиданная встреча, - долго глядя на то место, где они секундами ранее столкнулись, убрала мокрые пряди с лица Симран.
Она также, как и Джек была без зонта, от того и озябшая, с влажными запутанными волосами под красным ободком. На теле серое пальто и горчичные колготки, ботинки замарались в лужах. Она скрупулезно стряхнула с себя капли дождя и нырнула под козырек ближайшего кафе.
— Ты в Манхеттене, потому что я здесь? - самоуверенно произнес Джек.
— Еще чего! - окинула его насмешливым взглядом девушка. Тот встал рядом с ней, разрушая возникшее между ними расстояние. — Я принимала участие в соревнованиях по шахматам.
— До чего интересный набор, - прошелся по ней заинтригованным взглядом Рокфри. — Так ты всех уделала, получается?
— Мне удалось пройти в следующий тур, но на этом, пожалуй, достаточно. Я не так хороша, как многим может показаться. Конечно, я приеду сюда через неделю, это моя обязанность, только на победу надеяться нет смысла.
— Принципиальное заявление, не думаешь?
— Я смотрю на многие вещи без склонности к самообману. Если мне известно, что я в чем-то не преуспеваю, есть ли смысл прыгать выше своей головы?
Джек не ответил. Вместо этого он порылся в своем кармане и со второй попытки вытянул сигареты. Ветер поднимался, скосил дождь, отчего он, словно вредное дитя, лишь бы напакостить, принялся бить по туфлям наших героев. Симран попятилась ближе к зданию. Джек только думал зажечь сигарету, как из кафе выглянул официант и вежливо просил курить подальше от порога.
Тогда Рокфри, в почтительном смирении убрав соломинку, обратился к Симран:
— Может, выпьем горячего? Дождь ещё продержится.
— Нет-нет, я должна вернуться в школу.
— Почти второй час, - он указал на свои наручные часы. Стекло надтреснуто, но циферблат не пострадал - стрелки точно указывали время.
— Я даже имени твоего не знаю, - Симран судорожно искала причину отказаться от приглашения.
Джек протянул ей руку, но прежде, стянул с неё кожаную перчатку.
— Рокфри. Джек.
— Так Джек или все-таки Рокфри? - неуверенно пожала чужую ладонь она.
— Зависит от ситуации. Рокфри - мой сценический псевдоним. Я ведь играю в группе, - и вновь это приятная на ощупь нежная ручка, холодная, мокрая, тем не менее необыкновенно мягкая, как шелк.
Джек с опозданием осознал, что неприлично долго держит ладонь Симран, отпустил её.
— Я не забыла. Меня зовут Симран, но родители называют меня Киви, - в свою очередь, ответила девушка и густо покраснела, поздно осознав, что сболтнула лишнего.
Это произошло само собой. Так бывает, когда человек открывается тебе и ты хочешь ответить ему взаимностью.
— Вау, - усмехнулся Джек, — почему именно Киви?
— Ах... неважно.
Они вошли в заведение, заняли свободное место. Симран отошла вымыть руки, а когда вернулась, официант только оставил их столик.
— Я заказал черный чай и эклеры. Ты любишь эклеры?
— Благодарю, - она не стала признаваться, что заварной крем занимал низкий рейтинг в списке её любимых начинок в мучных десертах.
Человек угощал её и было бы невежливо отказываться от сладкого. Это моветон. В то же время Киви старательно избегала чужого взгляда, и, к её несчастью, Джек это заметил.
— Почему ты не смотришь на меня?
Симран сделалось неловко; она быстро посмотрела на него. Ей было неловко находиться в обществе человека, который сперва её ограбил, затем вернул похищенное, а теперь угощал чаем.
— Из-за тебя я прогуливаю школу. Между прочим, впервые, - не стала что-либо объяснять Симран.
— Разве мы не условились, что ждём, когда кончится дождь? И для учебы время уже позднее.
— Учиться никогда не поздно, - мягко заметила девушка; уголки её рта вытянулись в улыбке.
— Тогда что тебя держит? - откинулся на спинку стула Джек.
Симран не растерялась.
— Я жду свой чай.
Он ей тоже улыбнулся. Официант принёс поднос с эклерами и чайным сервизом.
— Я понимаю, мы начали не с лучшей ноты.
— Скорее, мы просто сфальшивили.
— Всегда можно сыграть песню заново.
— Ты судишь по своему опыту?
— Речь идет не о музыке, - закатил глаза на намеки школьницы Рокфри.
— Разве?
Чай, пуская горячий пар к потолку, наполнил круглую чашку с широким ушком. Два кубика сахара, булькнув, смиренно опустились на дно посуды. Алюминиевая ложка завершила начатое: она перемешала разломавшийся от кипятка сахар и заставила кружиться в водовороте листья заварки.  
— Получается, друзьями ты становиться не хочешь?
— Вот к чему все это? - удивлённо ахнула Киви и от смущения отвела взор на другие столики, за которыми звучали живые разговоры.
Здесь энергетика полна недосказанности, дискомфорта, странности...
— Твои слова доведут меня до бессонницы, - сделала глоток чая Симран.
— Мне все равно. Если я буду причиной, по которой ты не сможешь уснуть сегодня вечером, это не звучит плохо для меня... быть твоей бессонницей.
— Что?..
— Это справедливо, - как ни в чём не бывало продолжал Джек, не замечая насколько широко раскрыты глаза Киви, — потому что ты заявляешься в мои сны без предупреждения.
Ситуация выходила из-под контроля. Симран было до того неловко, что она подавилась чаем.
— Как не стыдно заявлять подобные вещи девушке прямо в лоб!
— Я же не в любви признаюсь, незачем так краснеть, - нахально хмыкнул музыкант.
— Этого ещё не хватало! Боюсь, мы слишком разные.
— Хоть в чем-то мы сходимся во мнении.
— Ты всегда жил в Нью-Йорке? - вдруг сменила русло разговора Киви, держа чашку чая двумя руками, чтобы согреться.
В кафе, в котором они захотели переждать дождь, и без того было тепло, а вокруг свисавших ламп клубился пар от чая, горячего шоколада, запеченных блюд или от высокоградусных напитков.
— Почему ты спрашиваешь?
— То, как ты говоришь... Некоторые слова звучат иначе, с более южным оттенком. И интонация - она у тебя скачет.
Сложно не заметить языковые особенности в речи Джека, если вы родом, допустим, из Чикаго или Нью-Джерси, или ещё лучше - из Британии; тогда вы точно удивитесь произношению нашего героя.
Симран ещё при первой встрече подметила отличие в диалектах и долго старалась разобрать, выходцем какого региона является Джек. Дело в том, что гласные, проговариваемые музыкантом, сливались в один сладкий коктейль, который подвергался встряске в блендере под названием ритм, а если более детально - испанский ритм. Подобные модификации случились по одной из очевидных причин - иммиграции; смешивание американцев с иммигрантами из Мексики.
Рокфри старался подавлять эту свою отличительную черту, выдававшую его при всяком случае. Он читал много книг американских и английских авторов в надежде исправить свое южное, нежеланное многими, произношение. Пока что ему это не удалось.
— Ты довольно наблюдательная малышка, не так ли? - откашлялся Джек.
— Это что, какой-то секрет? Не пытайся увильнуть от ответа.
— Да нет, - покачал головой юноша, — никакой это не секрет. Я родом из Канзаса.
— Хм, а ведь так я и подумала, но, честно признаться, больше склонялась к Югу, к Оклахоме. А из какого ты города? - села прямо Симран.
— Из ковбойской столицы мира.
— Я о такой не знаю.
— Неужели! Ты не смотришь фильмы про дикий запад?
— Не люблю картины, где много стрельбы, крови и ругательств.
— Это ведь часть нашей истории, пусть и кровавой. Впрочем, история не пишется без крови, верно? - откусил с аппетитом эклер Рокфри и пожал плечами.
Симран грустно усмехнулась, но согласилась.
— Я из Додж-Сити.
— А здесь ты живешь один?
— Совершенно, - «если не брать в счет нахлебника-приятеля Бенни», не стал договаривать Джек.
— Получается, твоя родня осталась в Канзасе?
Внезапно тень упала на беззаботное лицо музыканта: он сделался серьезным и вдумчивым; нога, которой он все это время дергал под столом, остановилась. На мгновение он перестал жевать эклер и будто потерял дар речи. Как мы помним, говорить о своей семье Джек не любил, потому что воспоминания давят на старые раны. Понравилось бы вам вспоминать о людях из прошлого, с коими вас связывают печальные события? Или, если бы кто-то упомянул о смерти вами любимого пса, когда вам едва стукнуло десять? Вот и Джеку было неприятно думать о той жизни, в Канзасе; об отчем доме оставленном им в возрасте, когда у юношей бурлит кровь, а у женщин цветет душа.
— В точку, - невнятно ответил Рокфри, прогнав из головы нежелательные мысли. — Говорят, те, у кого было счастливое детство, всю жизнь живут воспоминаниями, а те, кто был несчастен, - бегут от них. Ты со мной не согласна? - поднял он полный эмоций взор на сконфуженную Симран.
Малышка, не зная чем ответить, неловко прикусила губу. Джек заметил, что эклер в её посуде остался нетронутым и с некоторым разочарованием вздохнул полной грудью, как бы подводя итоги сегодняшнего дня.
После того как они рассчитались и оставили теплое заведение, оказавшись на улице после длительного дождя, оба сохраняли томительное молчание. Никто из них не добавлял шагу, прогуливаясь по мокрым кварталам, глядя как покачивались багряные листья в неглубоких лужах, что скрывали под собой ямки. Темный асфальт, прогретый недавно выглянувшими солнечными лучами, испускал знакомый всем запах сырости, пыли и стертой покрышки. Испарявшаяся вода тоже вносила свою лепту; шуршавшие на деревьях листья, по воле ветров, стряхивали с себя дождевые капли, что обрушивались на макушки прохожих градом.
Рокфри провел Симран до автобусной станции.
— Ты знаешь на какой транспорт нужно садиться?
— Разумеется, знаю. Я изучила справочник. Ты думаешь, мне пять лет?
— Ну, иной раз складывается такое впечатление...
— Грубиян, - вздернула подбородок Симран на чужую шутку.
— Я хорошо провел время, - неожиданно даже для самого себя сообщил Джек и неловко почесал затылок. — То есть, ты не худшая компания за чашкой чая.
— Как приятно слышать похвалу от мошенника!
Ирония, слетевшая с языка брюнетки, вынудила юношу искренне улыбнуться. Теперь он с теплом вспоминает их первую встречу и даже слегка подхихикивает.
— Симран, - Джек позвал её быстро, заметив, что к остановке приближался нужный автобус.
— Да, Джек?
— Держи свои мысли в голове и не рассказывай лишнего подружкам.
— От чего эти наставления?
— А они тебе многое рассказывают?
— Само собой! - обиженно хмурила брови Симран.
Джек устало потер лоб.
— А Нэнси говорила тебе, что спит с Бенни, который мой друг?
Застигнутая врасплох новостью, первоначально Симран не могла пошевелиться. Лишь когда автобус, издав визг, остановился и распахнул скрипучие двери, она опомнилась и зашагала к тарахтящей машине.
— Будь хорошей девочкой, Симран, - на прощание шепнул Джек совсем тихо; впрочем, крикни он, его слова бы все равно не долетели до прелестных ушей девушки, поскольку рычащий двигатель автобуса оглушал едва не весь квартал.
«Старая развалюха», - так обозвал его битник и махнул рукой, шустрым темпом бросившись в обратную сторону.
Симран заняла свободное место у окна, прижалась к нему, как муха, и стала смотреть Джеку вслед.
— Даже не сказал мне «до свидания». А мог бы! Я ведь этого ждала, - вздохнула та и расстроилась.
Но вот почему? От того, что так скоро рассталась с Джеком или потому, что подруга скрыла свой роман? В Святой Марии, которую она равняла с анклавом, девушки являлись сплоченным коллективом и называли друг друга сестрами, как и преподавателей. Сестра Хельга, сестра Анастасия, сестра Розетта... У них не было тайн друг о друга и они делились всем, как новостями, так и пищей. Нью-Йорк вновь почудился Симран чуждым и лицемерным мегаполисом. Казалось, чем больше она узнавала людей, тем дальше они становились. Временами Симран скучала по интернату, но больше всего - по своей наивности. Она и сейчас до дурости проста, только ей раз от разу раскрывают глаза на горькую реальность.
По дороге домой Киви старалась не думать насколько красив и притягателен Джек. А, наконец, добравшись до крыльца, она остановилась у порога, украдкой оглянулась за плечо, словно там кто-то находился и, расплывшись в широкой улыбке, приняла эти мысли.
Смерть наступает моментально. А что быстрее смерти? Правильно - любовь.