— Как из парня выжать пар, знает юноша Гаспар, — напевал Асбер себе под нос, хихикая, когда входил в домик Ильзара.

Не каждый житель оазиса удостаивался отдельного домика, но Асбер воспользовался служебным положением. Всё-таки это его личный раб, не просто так.

— Господин! — Парень бросился к нему и обнял его. — Я уже хотел идти тебя искать...

Мальчишка был совершенно голым, и Асберу стоило больших трудов удержаться от того, чтобы не повалить парня на кровать прямо сейчас. Он лишь погладил его по голове, а тот сильнее прижался к нему.

— Прости меня за мою дерзость, но позволь мне быть с тобой всё время, господин! — Мальчишка всхлипнул. — Мне не нужны хорошая одежда, своя хижина, много еды. Лишь бы быть рядом с тобой!

— Солнце ты моё! — Хозяин расчувствовался, у него самого даже выступили слёзы. — Как же я могу тебя бросить теперь!

— Значит, я могу уже пойти с тобой?

— Да, — Асбер вздохнул. — Покажи руки. Тебя помыли вчера?

— Конечно! — Мальчишка сразу заскакал вокруг хозяина. — Ты разве не чувствуешь от меня новый запах?

— Дай-ка сюда, — Асбер поймал мальчишку и зарылся носом в его волосы. — Пахнешь приятно. Тебе нравится мыться?

— Очень!

Всё же он взял парня за руку и размотал бинт. Ранки затянулись, кожа выглядела здоровой и розовой. Вторая рука тоже оказалась в порядке.

— Вот видишь, — он улыбнулся. — А помирать хотел.

— Господин, ты великий колдун! Не даром пил мою кровь!

— Слушай, — Асбер смутился. — Давай, ты никому об этом не будешь говорить, ладно?

— Твоё слово закон, господин! — Мальчишка подпрыгнул и чмокнул его в губы, дурачась. — Я буду нем, как а'анг, кусающий себя за хвост.

— Разве а'анги кусают свой хвост?

— Никто никогда не видел, чтобы а'анг грыз свой хвост, господин! — Мальчишка рассмеялся. — Но я подумал, а почему бы и нет? Пойдём уже ведьм смотреть!

— А, ну конечно! — Хозяин хлопнул себя ладонью по лбу. — Как я мог забыть! Нет никаких ведьм. Это обман, чтобы люди сюда не ходили. Но если кто всё же пришёл с миром, мы их принимаем и просим дальше распространять слухи про ведьм. А кто с дурными намерениями — тех ждёт неприятный сюрприз. Одевайся, я всё тебе здесь покажу.

Солнце уже палило нещадно, прорываясь сквозь раскидистые кроны деревьев, родственников земной масличной пальмы. Парня он одел в зелёные шлёпанцы, бежевую водолазку и голубые штаны, чтобы кожа не сгорела. На голову ему нацепил бейсболку белого цвета. Когда они вышли, мальчишка взял его за руку и крепко сжал пальцы, будто боялся потерять.

Небольшой оазис Ка Тарнак расположился вокруг естественного питьевого источника, крошечного родника, что бил из-под земли с незапамятных времён. Люди не жили тут постоянно, пока не появились пришельцы с Земли. Вдоль канала родника пробурили ещё несколько, установили насосы и очистное оборудование, построили первый павильон с бассейном. Со временем выросли домики для персонала, возникли дорожки среди буйной растительности. Вокруг оазиса встала стена от вездесущего песка и невидимый защитный купол. Так возникла первая база на этой планете. Рядом с оазисом даже можно было ещё откопать занесённую песком посадочную полосу для челноков. Потом пришельцы нашли себе место получше, но оазис не бросили. Теперь тут разместился обучающий центр для вновь прибывших землян и выкупленных рабов. Турбаза, как метко окрестили это место злые языки.

— Где твоя птица, господин? — Спросил парень, озираясь по сторонам.

— Заряжается. Видишь, все крыши домиков покрыты чёрным?

— Да.

— Это солнечные панели. Они вырабатывают смоляные заряды, а потом мы собираем их в такие большие банки, наполненные серой. Серные аккумуляторы. На самом деле их много разных видов, но здесь больше серных. Когда нам нужно что-то привести в движение, мы используем запасённые в них заряды. Подключаем провода, и заряды перемещаются. Течёт смоляной ток. Он может крутить колёса, например. Понятно?

— Ага.

— Сначала поедим.

В столовой было почти пусто. Одна рабыня следила за роботом-уборщиком, её полуголый муж с помощью 3D-ручки чинил сломанный стул. Два техника из новой смены что-то негромко обсуждали, доедая порции сырников. Они сразу замолчали, как только мужчина с мальчиком вошли, ошарашенно уставились на них. Парень наконец отцепился от Асбера и бросился сначала рассматривать робота, потыкал в него пальцем, подставил ногу, и тот объехал препятствие. Быстро потеряв к нему интерес, он пристал с расспросами к рабу, и только окрик хозяина заставил его вернуться.

Хозяин показал парню, как пользоваться синтезатором, взял ему порцию пельменей из мяса а'анга и сладкий йогурт, а себе наколдовал зелёный чай. Из кружки так пахнуло травой и рыбой, что Асбера чуть не вырвало. Он подавил отвращение и отхлёбывал чай маленькими глотками, пока парень ел.

Глядя украдкой на счастливое лицо пацана, он подумал, что они сейчас выглядят просто идеальной парой. Оба одеты по-земному, и между ними угадываются лишь светлые чувства. Так почему же им нет места на Земле, в самом развитом из всей обитаемой вселенной мире? Почему люди, пройдя тёмные века, возрождение, эпоху мировых войн, никак не могут понять, что любовь — это то самое чувство, что делает человека человеком?

Какая разница, любит он мальчика или девочку? А если обоих? Что в этом плохого? Самые просвещённые в мире люди придумали себе необъяснимые ограничения, пугаются устаревших слов, шельмуют несогласных... Казалось бы, нацистская Германия канула в Лету, Советский союз развалился, да и все диктаторские режимы давно приказали долго жить, но всё равно на отсталой планете, с мальчиком-рабом он чувствовал себя свободнее, чем на родной Земле.

Они несли просвещение в другие миры. Но что, если это всего лишь очередная религия, учение, которое потом назовут ложным, объявят ненаучным и проклянут последователей? Так уже было с христианством, нацизмом, коммунизмом, с утопиями Макиавелли и Мора, как бы ни цеплялись они за умы, не уничтожали книги предшественников, не жгли истину в крематориях... Что могут они предложить этому миру? Просвещение? Ну, будут они знать, как раскладывать функцию в ряд Тейлора. Но взамен они потеряют свою идентичность, свою раскрепощённость, свою свободу. Всё имеет цену. Стоят ли все знания Земли слезы ребёнка с этой планеты? Нужны ли им земные запреты и ограничения? И как далеко могут зайти миссионеры в своём порыве насадить эти догмы в других мирах?

— Господин! — С набитым ртом обратился к нему парень. — Почему эти двое так смотрят на нас?

— Они поняли, что мы с тобой вместе. Не просто вместе, а что мы очень близки.

— И что? Они тоже хотят? Пусть найдут себе по мальчику. В любом городе могут приманить или выкупить у родителей. Им с радостью продадут за 20 дистамов. Зачем таращиться так? Если совсем бедные, то можно взять за один дистам на месяц. Тогда не придётся мыть и кормить.

— Ты замечательный! — Асбер рассмеялся. — Мне столько нужно тебе объяснить! Они с другой... страны. Там совсем иные законы и обычаи. У них не принято мужчине спать с мужчиной, мальчиком или совсем юной девочкой. Как у вас было бы странным брать в постель к себе а'анга, так для них непривычно видеть мужчину и мальчика вместе. Понятно?

— Угу, — мальчишка жалостливо посмотрел на техников. — Тёмные люди. Совсем отсталые.

Хозяин зажал рот рукой, чтобы сдержать непроизвольный смешок.

После завтрака они прогулялись по оазису. К удовольствию хозяина, Ильзар уже не держал его за руку. Он показал Ильзару тренажёрный зал, бассейн, кинозал, который часто превращался в лекторий. Потом они заглянули в радиорубку к Маркони, и тут у парня закружилась голова от обилия всяких штук. Он так и застыл с открытым ртом посреди помещения, заставленного разными приборами на стеллажах и компьютерными дисплеями, увешанного проводами, как новогодняя ёлка. Маленький усатый итальянец увлечённо припаивал что-то к большой плате. Он оторвался от своего занятия, повернулся к ним на вертящемся стуле. Асбер сделал вид, что отгоняет от себя воображаемый дым.

— Ну и навонял ты здесь! — Поморщившись, сказал он.

— Ничего, главное, чтобы заработало, — Маркони заулыбался, протянул руку. — Уже начал учить его? — Он кивнул на мальчишку. — Они здесь смышлёные, говорят.

— Ещё как, — Асбер усмехнулся. — Найдёшь автопереводчик?

— Да ты что! — Радист замахал руками. — Мадам Лилиан нас уволит! Приказ с Земли: уничтожить все автопереводчики. Аборигены не должны знать наши языки. Ходят слухи, на какой-то планете они получили доступ к синтезатору, много наших поубивали.

— И чем мы тогда отличаемся от инквизиции? Ладно, риторический вопрос. Ты, конечно, их все разобрал? — Он сделал вид, что рассматривает ногти на руке.

— Э... Уф... — Маркони вспотел. — Не могу... Извини...

— А если хорошо подумать? Ты же такой умный! Неужели ничего нельзя сделать? — Асбер изобразил гримасу отчаяния на лице.

— Ну... Это... — Радист почесал свою лохматую голову. — Если использовать сеть его коммуникатора и соединить с центральным компьютером станции, то можно... Придумал! — Он просиял и повернулся к другому столу. Руки быстро забегали по клавиатуре. — Сделаем выделенный канал на сервер... Теперь запустим процесс нейросетевого переводчика и опознавателя голоса... Есть! Пусть попробует, — Маркони снова развернулся к ним и довольно потирал руки.

Асбер показал мальчишке, как включать и выключать звук на коммуникаторе, спросил, понимает ли он теперь на английском, тот уверенно закивал головой.

— Ты гений, Булочник! — Он потрепал Маркони по плечу. — Лилиан нас не заловит?

— Найти лишний канал — это как иголку в стоге сена, — его просто распирало от гордости. — К тому же, я зашифровал данные и привязал к голосу мальчика. Никто другой не сможет по нему разговаривать, а если попробует, то процесс схлопнется и тю-тю, — он покрутил пальцем, показывая на потолок.

— Господин, — мальчик слышал весь разговор. — Почему ты называешь его булочником?

— Его предки когда-то держали булочную, и он всегда об этом рассказывает.

— Си, у моего дедушки была премиальная булочная в Риме! — Напыщенно заявил Маркони.

Парень ткнул пальцем в векторный анализатор и хотел что-то спросить, но у Асбера заиграла музыка из коммуникатора, и он с неприятным предчувствием ответил на звонок.