Асбер проснулся первым: лента на шее вибрировала, показывая, что сработал будильник. Парень спал, положив голову ему на правое плечо. На лице его застыла блаженная улыбка. Мужчина зарылся носом в его волосы, принюхался. Запах и правда оказался терпким, но приятным, как от букета цветов. Он аккуратно выпростал руку из-под головы парня, укрыл его обнажённое тельце двумя спальными мешками и вылез наружу одеваться. На улице был жуткий дубак. Асбер заскакал на одной ноге, пытаясь натянуть штаны. Трусы он так и не нашёл.

— Понравилось? — негромко спросил Киши.

— Да иди ты! — Фыркнул Асбер. — Работа у меня такая. Доставлю в оазис, и за новой партией. Или домой, в отпуск.

— Я вижу, как он на тебя смотрит. Ты — лучшее, что могло случиться в его жизни. Да и он в твоей — тоже.

— Да брось, я же не могу...

— Что не можешь?

— Не могу с ним... Ну...

— Почему?

— Чёрт, и ты туда же. Потому что у нас возраст согласия, законы, общество... Как тебе объяснить, бездушная железяка!

— Я не железяка, а биокибернетический организм третьего поколения. Почти человек. У меня есть сознание. Жаль, души нет. Только, вижу, она и тебе без надобности. Мальчишка хоть и раб, а понимает побольше тебя. Он свободен в своих желаниях, а ты — нет. Общество придумывает нормы, порой совершенно дикие, и заставляет вас следовать им. Работа, семья, мораль, религия, наказание за отклонения... Да вы бо́льшие рабы, чем они! Что есть норма? Может ли быть разная норма в разных обществах? Вопрос математики, а не морали. Сантиметр, грамм, секунда одинаковы в любой точке отсчёта. Почему тогда здесь одна норма, что позволяет жечь книги и убивать за знания, а на Земле наоборот, учёных превозносят до небес?

— У нас тоже жгли книги...

— И как, стало лучше?

— Нет! Чёрт, у меня теперь все носки в песке...

— Поэтому местные их и не носят. Не надевай.

— Мне что, босиком ходить?

— Как хочешь.

— Я хочу, как удобно!

— Тебе как удобнее? В ботинках или без?

— Чёрт, зря я тебя спросил...

— Хочешь уйти от неприятного разговора. Ладно.

— Ты будишь во мне противоречия, философ хренов.

— Как раз пытаюсь их разрешить. Ответь на вопрос, что важнее: убить гусеницу или дать ей доесть яблоко?

— Это не честно! Из гусеницы может получится прекрасная бабочка!

— А яблоко могло бы упасть на голову Ньютона, верно?

— Чёрт! Тут нет правильного решения.

— Так работают большие системы. Для принятия решения важен не сиюминутный результат, а отдалённые последствия. Поэтому я всё рассчитываю, пытаюсь учесть различные факторы, ввожу весовые коэффициенты. Ты не умеешь так, у тебя чувства, эмоции. Они ослепляют, связывают, не дают видеть вещи такими, какие они есть, но именно они делают тебя человеком. Мой тебе совет: не делай ничего, о чём будешь жалеть потом. Будь самим собой, прими себя таким, какой есть. Только так ты перестанешь быть рабом и сможешь стать свободным.

— Зачем я тебя всё время слушаю...

— Кра-кра-кра-кра! — Загоготал Киши. — Буди его уже. А то я же вижу, как ты тянешь время, давая ему поспать!

Склонившись над Ильзаром, он всё не решался его разбудить. Он лёг рядом, погладил парня по голове раз, другой, притянул его к себе и поцеловал. Потом ещё раз, ещё...

— М-м-м! Хозяин! — Мальчишка отстранился от него. — Ты не даёшь мне дышать! Давай лучше я.

Парень нежно обнял его за шею и поцеловал в губы так страстно, что у Асбера чуть сердце не выскочило.

— Так лучше? — Рассмеялся Ильзар, прерывая затянувшийся поцелуй.

— Обалденно... Слушай, я...

Парень провёл пальцем ему по губам и снова поцеловал.

— Ты хороший, — Ильзар взял его за руки и прижал их к груди. — Мне будет грустно расставаться с тобой, — он помрачнел. — Но если это надо для тебя, если важно, не думай обо мне. Я простой раб, а ты благородный господин. Купишь себе другого в своих краях...

— Не куплю, — хозяин улыбнулся. — Я не хочу бросать тебя. Надеюсь, я смогу тебя усыновить...

— Что ты говоришь, хозяин! — Парень перепугался. — Рабов нельзя усыновлять! Это плохо! Меня тогда могут отобрать у тебя за долги! А если ты заложишь меня как раба, то меня не смогут отобрать. Только временно, пока долг не погасишь.

— Хорошо... А если я тебя освобожу?

— Да что я тебе сделал плохого, хозяин?! Свободный раб — мёртвый раб. Никто меня не возьмёт работать, никто не будет защищать...

— Ладно, ладно. Прости, я что-то совсем устал. Иди сюда, — он обнял парня и прижал его к себе. — Всё будет хорошо.

С выездом они затянули. Пока собирались, поили брадоблюда, уже начало светать. Хозяин посадил Ильзара перед собой в седло, но тот вывернулся боком, обнял его и прижался к груди, кутаясь в покрывало: было ещё слишком холодно. Животное мерно покачивалось из стороны в сторону, и вскоре он провалился в тревожный сон. Ему снилось, как а'анг кусает его за руки. Проснулся он от того, что стал падать с седла, но хозяин его вовремя поймал. Парень сильнее прижался к хозяину, тот погладил его по голове, приложил ладонь ко лбу.

— У тебя жар! — Забеспокоился Асбер. — Как ты себя чувствуешь?

— Со мной вроде всё хорошо, — неуверенно сказал Ильзар. Он и правда чувствовал себя неважно, его клонило в сон.

Барсик остановился. Асбер быстро поставил палатку, бережно снял парня с животного. Тот улыбнулся, сделал шаг в сторону палатки и повалился в руки хозяина.

— И что мне с тобой делать? — Асбер поднял его на руки и понёс. — У тебя что-нибудь болит?

Парень отрицательно помотал головой.

Начало припекать. Над песком поднимался тёплый воздух. Хозяин раздел мальчишку в палатке, осмотрел его худенькое тельце, сел рядом в задумчивости. Потом размотал тряпки на запястьях и присвистнул: кожа буквально порвана, раны воспалились и покраснели. Он дотронулся до левого запястья, и парень зашипел от боли.

— А говоришь, ничего не болит. Это кто тебя так?

— Да...

— Рассказывай.

— Я на храме нарисовал птицу. Большую. Жрецы пригрозили Усуфу, что сожгут лавку, если ещё кто из его что нарисует...

— Бунтарь, значит. И он тебя избил?

— Не, Усуф нас не бьёт. Ну так, разве что слегка. Товар нельзя портить. Он сказал надсмотрщику, чтобы меня к скамье привязал. Ну чтобы не сбегал из лавки. А я его укусил. Он меня по лицу и ударил. На скамье неудобно всю ночь сидеть, вот я и пытался верёвку перетереть... Прости. Я теперь сдохну, и ты деньги потеряешь.

— Ты так говоришь, будто тебе жизнь не дорога, — хозяин вытащил из мешка большую коробку с красным крестом, и теперь сосредоточенно копался в ней.

— Рабы долго не живут, — парень криво улыбнулся, протянул руку и погладил ступню хозяина. — У тебя красивые ноги. Мне было хорошо с тобой, — он всхлипнул.

— Ну-ну, дай-ка сюда.

Асбер взял его за руку и опрыскал ранки из мягкого флакона. Сразу стало не так больно. Он наложил на запястье белую салфетку и обмотал поверх липкой повязкой.

— А почему рабы долго не живут? Не лечит никто? — Хозяин взялся за другую руку.

— Мы личная прислуга, знаем все тайны хозяев. Когда вырастаем, хозяин берёт юного и красивого. А старого того... Ну чтоб не мешал. Я сразу знал, что долго не проживу.

— Чтобы не ревновал, да, — хозяин закончил со второй рукой. — Повернись на живот. Сейчас будет неприятно.

Что-то больно укололо Изльзара в ягодицу.

— С-с-с! Ты чего? — Он потёр место укола.

— Состав обладает широким антимикробным, антигистаминным и противовоспалительным действием, — прочитал Асбер на упаковке шприца. — Хорошая штука, должно быть. Тебе нужно поспать, во сне все болезни проходят. Я с тобой полежу.

Он заботливо укрыл парня спальным мешком, сам лёг рядом, вытянув перед собой руку. Ильзар перебрался с подушки на его плечо, приобнял, уткнулся лицом в грудь.

— Я чувствую, как бьётся твоё сердце, господин, — прошептал он. — Оно начинает биться чаще, если я рядом. Позволь мне до самого конца слушать твоё сильное сердце!

— Глупенький! — Асбер расчувствовался, прижал парня к себе, зарылся лицом в волосы, погладил по спине. — Ты будешь жить долго-долго!

— Господин... Ты нежен со мной, как с девушкой. И я тоже люблю тебя. Не потому, что должен. Ты странный, наши мужчины не такие. У тебя чистое лицо, без бороды. Ты красивый, ласковый... Но ты правильно сказал, что я быстро вырасту. Лицо огрубеет, отрастут усы и борода. Кожа высохнет, одрябнет. Руки и ноги станут шершавыми, покроются шерстью. Ты не сможешь любить меня вечно. Я не девушка, а тебе нужно будет продолжить род, жениться... Прошу тебя, когда я стану тебе не нужен, не отправляй меня в пустыню без воды. Лучше быстро умереть от твоей руки, чем погибать от жажды. Сможешь сделать это для меня?

— Я... Э... — Хозяин растерялся. — У нас так не принято... Чёрт, не в смысле...

— Ты не должен оправдываться передо мной. Я всё равно буду любить тебя и делать всё, что прикажешь.

— Прости, у меня просто нет слов, — Асбер поцеловал его в голову. — Я тоже постараюсь любить тебя. Ну и бороду можно брить... И ноги... Наверное...

Парень тяжело вздохнул и сильнее прижался к хозяину, а тот продолжал гладить его, пока оба не уснули.