Как-то раз, будучи наивным и совсем непознавшим мир ребенком, я впервые за всю свою непродолжительную жизнь попробовала пряник. В момент, когда выпечка ещё не побывала у меня во рту, она казалось мне такой аппетитной, что прям соблазняла бедное, невинное, но невероятно милое дитя всем своим вкусным видом, ведь было присыплено всеми любимой сахарной пудрой, а также, по словам тёти (владелицы тех самых пряников), имело лакомую шоколадную начинку. Только вот всё раскрошилось о стену гадкой реальности в тот момент, когда я наконец решила испробовать, как мне тогда казалось, яство самих богов (я была очень впечатлительной, знаю). Для неокрепшего разума ребёнка, познающего мир сквозь розовые очки и совсем не замечавшего каких-либо изъянов, — это было самым настоящим потрясением.

Вот как! Как нечто, с виду казавшееся таким сладким и манящим, может быть настолько безвкусным, сухим и чёрствым?! Именно тогда всё встало на свои места и мир показал мне свою другую, более мрачную, так сказать, отстойную сторону. Истина, как удар медным тазом по голове, болезненно запомнилась мне, наверное, на всю жизнь, послужив прекрасным уроком. С того дня я поняла: не всё, что выглядит красиво, — вкусно, и не всё, что выглядит пугающе, — страшно. И теперь это можно считать моим девизом или, так скажем, жизненным кредо, которому я неизменно следую.

А вот как раз идёт прямое подтверждение моих слов — не всё прекрасно, что блестит.

Хочу представить вам человекоподобное существо без каких-либо моральных устоев, лишённое, пожалуй, всего разнообразного спектра эмоций, иногда мозгов, а ещё трижды удостоенного Короля Фейспалма и единогласно выбранного всеми Отцом Убийственных взглядов, но при всём этом супер-мега-бомбезно-офигенно-умопомрачительно-невероятно-потрясающе-удивительно красивого парня по имени О Сехун.

И вы же знаете, как в фильмах бывает, да? Камера направляется на героя, а он весь такой окружённый блёстками, сиянием, с идеальной причёской идёт по школьному коридору, пока парни восхищённо смотрят ему вслед или завидуют, а девушки пускают слюнку с глазами, полными сердечек. Не хватает только завсегдатайской свиты парня и высокой подружки-блондинки, которая по сценарию будет той ещё стервой. Но в нашей истории почему-то всё не по плану, ведь у принца морда кирпичом и любые попытки подружиться с ним он сразу пресекает, отпугивая людей своим маньячим взглядом.

Загуляв в своих рассуждениях по типу «как похуже описать парня, чтобы у людишек сразу появилось к нему такое же отвращение, что и у меня», я не сразу заметила траекторию его движения, которая своей сверкающей модельной походкой и фирменной кислой миной направлялся ко мне.

— Мама просила передать, — швырнул, словно невзначай, в меня коробкой с ланчем Сехун, а затем продолжил путь, будто ничего такого не произошло.

— Спасибо за заботу! — прокричала я вслед, обращая на себя внимание окружающих учеников, а затем, махнув рукой и неуклюже пыхтя, попыталась как можно скорее скрыться от удивлённых взглядов, кипя от злости.

Конечно, какое ему вообще может быть дело, что кому-то больно, ведь он, — О Сехун, весь такой холодный, как айсберг в океане, да покруче любого байкера-футболиста, играющего в рок-группе и носящего всё кожаное, будет. Только вот рок-н-ролу он предпочитает смазливые песни-осты о любви из наполненных соплями, ванилью и вообще всякой подобной фигнёй, дорам. Откуда я это знаю? Да потому что Сехун основной корень всех моих проблем, а также по совместительству ещё и сводный брат, живущий со мной под одной крышей!

И самое важное, что нужно знать каждому о наших отношениях — я его ненавижу. Для этого есть свои причины, о которых лучше не знать.

***

— Эй, Хеён, если ты продолжишь смотреть на еду таким взглядом, то она, скорее всего, протухнет, и поверь, это произойдёт не из-за того, что пища подвергнется воздействию воздуха, с помощью которого микроорганизмы могут попасть на еду и начать использовать продукты для своих собственных целей, ведь присутствие кислорода, как все мы знаем, усиливает рост микроорганизмов, таких, как плесень и дрожжи, и напрямую способствует уничтожению жиров, витаминов, углеводов благодаря работе ферментов, — подсаживаясь за мой стол, протараторил насмешливо Бэкхён, а затем задумался, не упустил ли он чего-то важного, но когда по его личику расплылась самодовольная улыбочка сумасшедшего учёного, продолжил: — Ну, ты поняла, да? Типа у тебя такой взгляд, поражающий сильнее микробов, — пытаясь сдержать смех, от которого Бёна уже дико распирало, из-за своей же годной «шуточки», прикрыл тот рот. А я пыталась держать последние крупицы самообладания под контролем.

Ха-ха, оборжаться можно.

— Спасибо за очередной интереснейший урок биологии вне класса, — саркастично улыбнувшись, недовольно ковырялась я в своём обеде, что утром с такой заботой и вежливостью преподнёс мне Сехун.

— Всегда пожалуйста, я рад быть полезным для тебя, — учтиво кивнул Бэк, роясь в портфеле и доставая свой идеальный во всех смыслах ланчбокс. Размер коробочки для еды был до мелочей просчитан так же, как и его содержимое. По мнению Бена, организм должен получать достаточное количество калорий, витаминов и питательных веществ в день, чтобы серое вещество в его голове работало, как надо. Но, будучи ежедневным свидетелем, могу вас заверить — полная брехня. Еда не поможет излечить то, что должна лечить психушка.

Как все уже поняли, этот низкорослый парень, носящий до жути нелепые очки, которые он в прямом смысле снял с покойника, а именно своего дедушки, что когда-то так же грыз гранит науки и бил рекорды по занудству, — мой расчудесный друг. Редкосный ботан, каких ещё свет не видывал, а временами пугающе жуткий, помешанный на пришельцах, типчик, который, кажется, живёт ради того, чтобы доказать всему миру — инопланетный разум существует. Считает себя перерождением Эйнштейна и верит в чудодейственную силу своих очков, постоянно уверяя, что те посылают ему сигналы со всемогущей вселенной.

Как говорится: друзей выбирать не приходится. Вот и мне не пришлось, поэтому довольствуемся тем, что есть.

— Окружена, но не сломлена, — прошептала я, а затем добавила: — Слушай, какие виды ядов ты знаешь, которые не имеют запахов и растворяются сразу же?

— Когда я голодный, в голову ничего не лезет, так что спроси это у меня через пять минут, — беря палочки в руки, сказал парень.

— Хочешь поделюсь? — вдруг в голову мне пришел гениальный план для проверки моих размышлений.

— Ого, ты делишься своей едой и даже не брезгуешь… — посмотрел на меня с подозрительным прищуром, произнёс Бён, а затем беззаботно добавил: — Блин, конечно же я воспользуюсь твоей редкой добротой, подруга, — приступил поглощать мои запасы доверчивый друг, невзначай добавив, — кстати, а зачем тебе знать про яды?

— Да так, мне кажется, что Сехун подсыпал мне отраву в ланч, — пожав плечами, незаинтересованно ответила я.

— Какой ужас, — не переставая жевать с набитым ртом еле понятно, говорил тот.

А потом до него дошло.

Быстро вскочив со стола, парень выплюнул всё содержимое на стол и помчался к ближайшему крану, чтобы прополоскать рот, пока я с отвращением сидела на месте. Было заметно, что у того началась паника, и если честно, я не могу сказать о неоправданности его действий. Сехун действительно мог подсыпать мне в еду какой-нибудь отравы, начиная слабительным и заканчивая наркотиком. И нет, я не шучу, наша негласная война дошла до того, что мы околачивались то в больнице, то в обезьяннике. «Родители» точно свихнутся, узнав о происходящем, и я бы с превеликим удовольствием об этом им поведала, но Сехун угрозами научился затыкать меня. А жаль, такое шоу упускает. Поэтому я и говорю, что от О можно было ждать чего угодно. Бэкхён прекрасно об этом знал, хоть не догадываясь о половине происходящего между нами.

— Оплачивать мои похороны будешь ты! — крикнул он, вернувшись. Парень явно был зол, а меня это, наоборот, веселило. — Именно поэтому у тебя нет друзей.

— Потому что я их сживаю со свету? — с насмешкой проговорила я, отпивая немного ванильной колы, которую я решила купить вместо обеда.

— Потому что ты их не ценишь, Хеён.

— Бред, у меня есть ты. Зачем мне ещё кто-то, — прошипела я, швырнув палочки на стол. Не хватало мне ещё, чтобы этот лепрекон отчитывал меня.

— Но такими темпами ты и меня лишишься, — утвердил тот, а я чуть воздухом не поперхнулась.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Укокошишь ты меня, вот что, Хеён! — снова начал возмущённые возгласы тот, и мои уголки губ снова поползи вверх. — Я хочу гроб белого цвета со стразами, и положи возле моей головы кусочек метеорита, мне нужно чувствовать частичку космоса даже после смерти.

— Мы опоздаем на урок, — проигнорировав все его требования, сказала я, хватая портфель, чтобы как можно скорее покинуть столовую.

— Почему ты такая-я-я, — прохныкал Бэкхён, но пошёл следом, не забыв захватить с собой остатки нашего обеда и выкинуть в урну, — до урока больше десяти минут, а до класса топать всего две…

— Приходить на урок позже учителя не в моём стиле.

***

— Почему О Сехун отсутствует на уроке? — в конце учебного дня поинтересовался наш учитель химии, а я победно улыбнулась, осознавая, что доложу об этом папе и мачехе. Будет знать, как прогуливать.

— На предыдущем уроке физкультуры ему стало плохо, медсестра сказала, что это, возможно, солнечный удар, и оставила его в медицинском пункте, — вскочив с места, друг моего сводного братца — Ким Кай, решил осведомить учителя, на что я нахмурилась. Почему это о таких радостных новостях я узнаю последняя?

— Хеён, сходи к брату и проведай его. Если Сехуну стало легче, то можешь пойти с ним домой. Я хочу быть уверен, что с учеником О по дороге ничего не случится, — отвернувшись к доске и начав записать новую тему, сказал тот.

Мне хотелось начать возмущаться, почему именно я, ведь сегодня будет новая тема и придётся проходить учебный материал самой, но вспомнив, что меня назначили старостой класса, а значит, я должна оправдать этот титул, пришлось выполнять требование нашего учителя. Тем более, нечто подобное входит в мои обязанности. Староста всегда должен быть прилежен, послушен и прибегать на помощь любому немощному (идеальное описание моего братца).

Дойдя до медпункта, я отворила дверь и прошла внутрь. Медсестры не оказалось, зато Сехун распластался на койке как-то уж совсем по-хозяйски и посапывал. Положил руку под голову, тот лежал на спине с закрытыми глазами. Окей, не могу поспорить, выглядело эффектно и чертовски красиво. Мой брат грёбаный айдол с идеальными пропорциями и богичным лицом. Даже сквозь рубашку можно было заметить его рельефный пресс. Боже! О чём это я думаю, а? Не смей, Хеён. Не смей поддаваться чарам этого очаровательного куска дерьма.

И только я хотела со всей злости пнуть сексуальную тушку братца, как тот мигом среагировав, схватил меня за руку и повалил на себя, а затем еще и вывернулся так, что я оказалась снизу. Переплетая наши ноги, Сехун надавил своим тело на маленькое моё, предотвратив любую попытку пошевелиться.

— Нехорошо подглядывать, сестричка, — лицо было всё таким же непроницательным, но идеальным, а сам О так близко, что мы чуть ли не дышали одним наэлектризованным и горячим воздухом.

— Отпусти меня, урод, — сжав зубы, попыталась я сопротивляться, прекрасно осознавая, к чему всё это идёт, но сводный брат слишком силён. Я ему далеко не ровня.

— Разве ты не хочешь поиграть, Хеён? — смотря мне прямо в глаза, спросил он и затем, удерживая мои запястья одной рукой, свободной стал медленно приближаться к пуговицам идеально выглаженной блузки.

— Прекрати, — еле смогла промолвить я, потому что дыхание было нарушено к чертям, да и всё тело стало полыхать, обмякая под натиском этого крышесносного придурка.

— Не ври себе, милая сестричка, — в его голосе сквозил нескрываемый восторг. Эмоции. Что бывает неслыханной редкостью для нашего холодного принца. — Что ты представляла минуту назад, расскажи.

Рука О так умело расстёгивали каждую пуговку на моей накрахмаленной белой блузочке, что от любого касания к своей коже я получила электрический разряд, из-за которого моя кожа покрывалась мурашками.

Вот она — та самая причина и тайна, которая сгниёт со мной.

Я ненавидела его так же сильно, как и желала. Парень прекрасно знал об этом и всегда измывался надо мной в своей манере.

Сехун всегда говорил, что мы играем, ведь у всех братьев и сестёр есть свои секретные игры, а я, что ужаснее всего, не могла сопротивляться и сказать однозначное «нет», потому что после любых действий парня в конечном итоге мой ответ превращался в «да».

После того, как с блузкой было покончено, он приподнял мою ногу и заставил ею обхватить свои бёдра. Сейчас был идеальный момент, чтобы врезать этому нахалу, но тело перестало подчиняться мне и ждало следующих действий демона-искусителя, который вынуждал меня творить всякие непристойности, тем самым накаляя мою ненависть к нему до немыслимых пределов. И самое главное, я не понимала, что именно им движет. Почему любимой игрушкой парня стала я и как долго это будем продолжаться.

— Н-нет, Сехун, — хныкала я, а сама изнывала от дикого желания. Один только взгляд его потемневших глаз мог разгорячить плоть, давая понять, что хочется намного большего.

— Уверена? Я ведь без труда могу закончить нашу игру, — хищная улыбочка, и брат начал отдаляться, но я, видимо, просто сумасшедшая, раз одним рывком поддалась вперёд и коснулась его губ. Поцелуй получился безудержным и рваным. Я то и дело припадала к его губам, а затем одёргивала себя из-за нехватки воздуха и сожаления. Но всё сводилось к тому, что О Сехун — то, чего я хочу больше всего на данный момент. И пусть ради нескольких минут счастья мне по итогу придётся сокрушаться от чувства вины. Привычное дело.

Все перед глазами плыло. Парень медленно водил по внутренней стороны бедра своими умелыми пальцами, чтобы не дойти до точки невозврата. Касался моей талии, аккуратно стягивая чашечку бюстгальтера, при этом не забывая творить всякие непристойности языком, пока я поддавалась и постанывала ему прямо в рот.

Самый настоящий монстр. А я всё пыталась насытиться им, но дело гиблое. Мне всегда мало.

Потому что в конце концов всё заканчивалось так же быстро, как и началось. Резко оторвавшись от меня и сокращая расстояние как можно скорее, тот вытер тыльной стороной руки рот, а затем встал и пригладил форму, будто ничего и не произошло. Только покрасневшие губы давали понять, что пару секунд назад творилось здесь нечто дикое.

— Приведи себя в порядок, скоро медсестра с обеда вернётся, — бросил он и вышел из медпункта, оставляя лежать меня, всю покрасневшую и разгорячённую на кушетке, проклиная всё на свете.

Так изо дня в день.

Ненавижу тебя, О Сехун.

***

Сехун оказался прав. Медсестра вернулась ровно через десять минут после того, как парень произнёс свои последние слова и вышел из комнаты. Мне сполна хватило этого времени, чтобы возвратить свой внешний вид в почти прежнее состояние. Осталось только избавиться от раскрасневшихся щёк и выпить прохладной воды, с целью наладить работу организма и просто успокоиться.

— Почему так долго? — роясь в телефоне, безэмоционально спросил О, когда я, похлопав себя по лицу, наконец-то вышла в коридор.

Осознанно проигнорировав фразу брата, я ускорила шаг, чтобы дойти до автомата с напитками и купить себе попить.

— Ясно. Ты злишься, — послышалось за моей спиной, на что я нервно сжала кулаки, сдерживая себя и свой порыв гнева, потому что братец чертовски прав. Я зла. — Скажешь причину или мне отгадать? — облокотившись об автомат, спросил он, пока я без особого усилия открыла крышечку бутылки воды и начала делать большие глотки, чтобы усмирить дикого зверя внутри себя, который рвался наружу. — У меня только два варианта, сестрёнка, — заключил тот, смотря на меня с особой проницательностью. Клянусь, на секунду мне показалось, что его глаза сверкнули чем-то недобрым. — Либо ты зла из-за моих неожиданных действий, либо…

Остановился. Да что с ним не так?! Скажи прямо и не томи, придурок. Я сомкнула челюсть из-за осознания того, как мной легко манипулировали и измывались.

— Либо?.. — сильно переживая, не выдержала я, а он только этого и ждал, победно задрав подбородок.

— Либо ты хотела, чтобы я наконец-то довел дело до конца.

— Ты — самоуверенный ублюдок, слишком много на себя берёшь, понял?! — словно сорвавшись с цепи, схватила я того за ворот белой рубашки и приблизила к себе, а затем, психанув, оттолкнула Сехуна как можно дальше и запустила руку в волосы.

А братец был так доволен собой, что не скрывал злорадной улыбки. Было видно — сейчас он чувствовал себя победителем. Главным и единственным победителем нашей игры, восседающим на троне.

Кинув недопитую бутылку воды в урну, я сорвалась с места, лишь больше не видеть никого, в особенности своего братца, что, видимо, не собирался меня оставлять, следуя за мной по пятам. Выйдя через чёрный вход здания, мы оказались в школьном саду, где пение птиц смешивались с резким лимонно-чайным запахом роз после ночного ливня.

— Как давно ты влюблена в меня? — грубо толкнув, интересовался Сехун, припечатывая к ближайшей стене здания, которое мы недавно покинули. Чего он хочет от меня? Разве парень не видит, что я на грани?

На лице О не было и грамма насмешки, хотя мысленно мне представлялся едкий оскал. Ему просто хотелось знать правду. Раз братцу нужны признания, то не по адресу.

— В тебя? — переспросила я. — В такого хама, морального урода и извращенца, что ежедневно превращает мою жизнь в ад, не давая нормально вдохнуть?! — мне было так хреново, что хотелось взвыть, а он смел спрашивать у меня нечто подобное. — Ты мне противен, О Сехун. Скажу больше: я ненавижу тебя и всю твою семейку. Просто проклинаю тот отстойный день, когда ты со своей мамашей появился в моей жизни. А для моего придурка-папаши, надеюсь, уготован уже отдельный котел в аду за весь тот кошмар, который он притащил в мою жизнь вместе с вами.

Я просто продолжала выплескивать всё то дерьмо, накопившееся во мне за столь продолжительное время. Каждое слово впитало в себя огромную дозу ненависти, раздражения и желчи. Но как по-другому? Всё, что происходит между нами, мерзко. Жизнь со всеми планами катится в тартарары и не собирается налаживаться. А Сехун делает всё, что в его силах, лишь бы я уже упала в эту огромную яму, наполненную гнилью, без возможности выбраться. И самое страшное, чтобы сорваться, мне осталось совсем немного.

Пыталась отдышаться после столько громких высказываний и не разреветься от безысходности и жалости к себе. Как я могла так влипнуть? Бедная… Меня ведь ждало прекрасное будущее в роли наследницы фирмы отца, а теперь что? Я хочу своего сводного брата, которого ненавижу, но это не все проблемы, ведь он открыто домогается меня, пока отец души в нем не чает, наконец-то заполучив реального наследника и лишая меня абсолютно всего.

— Думаешь, лучше меня, Хеён? — пока я держалась за сердце, которое стучало как бешеное и словно было проколото тысячами иголок, Сехун вдруг начал свою бессмысленную, как всегда, болтовню, от которой у меня точно разболится голова. — Может, сначала посмотришь на себя со стороны, а потом начнёшь каждого из твоего окружения обвинять во всех смертных грехах, связанных с твоими проблемами?

Я шокировано уставилась на него. Но удивление вскоре сменилось новым приступом ярости, и я уже ждала следующих слов, чтобы просто врезать этому идиоту от души. Понятия не имею, как он смог допереть до таких умозаключений, но то, что О не признавал своих ошибок, просто смехотворно. Вот кому Бэкхён должен готовить ланчбокс, чтобы серое вещество работало как нужно.

— Твоё милое личико так и кричит, что я не прав, сестричка, поэтому сделай его попроще, — коснувшись моего подбородка, усмехнулся Сехун, но я брезгливо отвернулась, не желая чувствовать руки брата на себе, как бы сильно он мне не нравился. — Знаешь, мстить так приятно, оказывается. Помнишь, как в первые дни нашего совместного проживания я расстилался со своей мамой перед тобой, как мог, а ты только и делала, что огрызалась, унижала и устраивала дома скандалы?

Я неосознанно вздрогнула из-за жёсткого, как сталь, голоса Сехуна. Так пугало. От него исходил леденящий душу холод, смешанный с точно такой же ненавистью, которой недавно одаривала его самого я. Парень упивался вдоволь моим страхом, прекрасно жонглируя словами. Всё, что я сейчас слышала, заставляло погружаться в те дни, когда слепая ревность и ещё множество других чувств душили меня. Тогда я семейству О, ставшими уже Чо, не давала даже времени на перерыв, обливая новой порцией, не самого приятного содержания, фраз.

Жалею? Абсолютно точно нет. Они бесили меня лишь одним своим существованием. Представьте себе, что за испытание было жить с ними под боком и ежедневно видеть подобие семьи, которое они с психом папашкой пытались строить. Всё выглядело со стороны как нелепое стенд-ап шоу, и без слёз на это не взглянешь. И он хочет сейчас сказать, чтобы в тот промежуток наших жизней я молчала? Да ни за какие коврижки.

— Я достаточно долго терпел ради мамы, ведь впервые за всю жизнь видел её такой счастливой. Но ты всё портила. Являлась причиной её слёз, — может, и было такое, ну и что дальше? Неужели на данный момент это всё настолько важно, да и причём вообще! — Тебя давно следовало проучить, сестричка. Изначально я хотел припугнуть, но мне слишком понравилось играть с тобой. Видеть твои мучения интересно. Поэтому я решил пойти дальше и заполучить твоего отца. Но, как видишь, всё складывается куда более поучительно, раз ты ко мне начала что-то испытывать.

Покачиваясь из стороны в сторону, я, чтобы не потерять равновесие, припала щекой к холодной стене и подняла пустой взгляд на Сехуна. Дышать тяжело, словно лёгкие не справлялись со странным давлением извне и вот-вот откажут. Мне не верилось. Не верилось, что всё это было задумано им с самого начала. Не верилось, что О без толики грусти вот так просто рушил мою жизнь. Не верилось, что он решился провернуть свой план, а затем так просто заявлять об этом.

— Но рассчитывать тебе не на что, конфетка, — проведя большим пальцем руки по нежной коже лица, он ухмыльнулся, а я лишь подтвердила все свои догадки. Сехун далеко не безэмоциональный. Парень чувствовал достаточно. Например, удовольствие, которое ежедневно преподношу ему я, оказываясь под ним во всех смыслах.

— Не называй меня так, — выдохнула я еле уловимо, ощущая себя самой настоящей шлюхой. О и раньше временами так называл меня, а я наивно полагала, что «конфетка» лишь достаточно милое прозвище и не придавала ему никакого значения. А сейчас я более чем уверена — ничего хорошего данное слово в себе не несёт.

— Почему же? — слегка в удивлении приподняв брови, поинтересовался он. — Тебе идеально подходит. Делаешь вид перед посторонними, что вся такая порядочная, правильная и ответственная, а на деле слишком высокомерная, слишком самоуверенная, слишком эгоистичная, слишком циничная, слишком вспыльчивая и до ужаса избалованная особа. Всего у тебя слишком, слишком, слишком. Ты напоминаешь мне дешёвую конфету в милой обёрточке. Выглядишь приемлемо, но все мы знаем, что на вкус ты отстой. От твоей приторности и сладости тошнит.

Хотелось ответить парню. Сделать неприятно, оскорбить и унизить, как он сейчас растаптывает меня, а затем ещё харкает на мой безжизненный труп. Но все гадкие слова, что я услышала, выбивали почву из-под ног. Мысли, как рой пчёл, кружили в голове, насмехаясь надо мной и громко крича: «Смотри, тебя уделал этот отброс». Такой грязной я себя в жизни не чувствовала.

Резкий звон, который было возможно услышать даже на улице, оповестил об окончании урока, решив всё за нас, тем самым завершая диалог. Скоро из всех щелей повалят ученики, но даже они мне были отвратительны сейчас. Трель, хоть и была глухой, но ощущения обострены до предела, поэтому это конкретно резало уши и было некой пощечиной. И после всего высказанного в мой адрес для меня стало ясно одно: я лишняя в своеём же доме.

О Сехун стал воплощением человека, уничтожившего все мои надежды, мечты и цели. И я имею полное право его ненавидеть, разве нет?