Нет ничего хуже понедельников, кроме понедельников, утро которых пропитано едким запахом перегара, головной боли, тумана в памяти и кисло-горького привкуса во рту, оставленное спиртными напитками. Одним словом - похмелье. О, это ужасное слово, чего уж говорить о самом состоянии!
Он, сжимая веки, поворачивается на спину, одновременно заключая в уме, что до сих пор лежит в постели (хотя, кто знает который сейчас час, чтобы употреблять понятие «до сих пор»?), и проклинает вчерашний весёлый вечер. Во рту сухо и жутко хочется пить, будто он воздерживался от глотка воды целые недели, гуляя под палящим солнцем в пустыне в невыносимую жару.
Конечности отказываются в работе - они не слушаются и напоминают булыжники, поднять которые просто-напросто невозможно.
Билл протяженно зевает, широко раскрыв рот, и начинает протирать ладонями глаза, смутно помня вчерашнюю вечеринку. Стоп, а где это он? Судя по запаху, не считая перегара, пыли, сырости и, кажется, каких-то духов, это совсем не его комната. Даже близко не она. От этакого открытия, Хофер тотчас раскрывает глаза и кладёт руки на, как оказалось, обнаженную грудь. И вправду, это не комната брюнета.
Огромный потертый шкаф со сломанной дверцей, окно, спрятанное за зелёными шторами с еле заметными узорами, небольшая люстра в виде тарелки и просторная деревянная кровать с шелковой простыней - все это оборотень сканирует своими карими глазами, ещё не осознавая, где находится. Видимо, тусовка, организованная им же самим, прошла отлично, раз он даже не помнит её большую часть. Но разве это хорошо? Хофер такая натура - ему надо знать всё и обо всех, поэтому парень немедленно принялся тужиться, чтобы восстановить обломки вчерашнего вечера. Вот он танцует под клубную музыку и подпевает солисту, спустя время начинает выпивать и даже спорит с каким-то пацаном на сумму денег, что тот сумеет проглотить десять рюмок текилы, не закусывая, затем туман... Погодите-ка, есть ещё что-то... Безрезультатная попытка заставить Генри танцевать, снова бутылка виски в руках, смех, танцы... Марго! Ох, как вчера она была хороша в своём чёрном платье с открытой спиной. Билл всегда сходил с ума от прекрасных изгибов её позвоночника, её родинок под лопатками, превосходный чарующий запах лосьона, которым пользуется ведьма, чтобы угодить ему, что весьма льстило. Она прекрасно знает, как брюнет обожает аромат вишни и шоколада - волшебная связь.
Также он помнит её разочарованные и злые глаза, пускающие молнии ему в сердце, размахивание руки и красные щеки. Вот черт, кажись, они повздорили.
Резкая тупая боль отдалась в висках оборотня, в последствии чего он сразу выпрямился и оскалил зубы. Сейчас бы ему не помешала целая куча аспирина и холодная вода с кубиками льда. Блаженство...
Вдруг розовые мечты Билла рассеиваются, когда его глаза случайно находят чьим-то выпирающие икры из-под шёлкового одеяла. Сердце забилось чаще от нетерпения и страха. Соколиные глаза медленно поднимаются вверх: от изгибов длинных элегантных ножек до талии, надёжно спрятанной под тканью, затем до смуглой кожи лица и рук. Лоб Хофера мгновенно покрылся капельками пота, от щёк отлила кровь. Не может этого быть...
В шоке от увиденного, он интенсивно моргает и качает головой, будто маленький ребёнок, которому сообщили новость о нежеланном переезде. Рядом с ним, судя по обнаженным ключицам, спит раздетая Тереза Мун, чьи короткие чёрные пряди прикрывают половину её отёкшего лица. Какая чудовищная сцена!
Наверное, это сон, потому что Билл никогда бы не поступил так с Марго! Брюнет крепко сжимает полные губы и отводит взгляд в сторону, оглядывая пол: его брюки, кофта небрежно висят на спинке стула, а шмотье волчицы на паркете. Нет...
Внезапно Хофера атаковала яркая вспышка: вот он стоит на балконе, осушая очередную бутылку водки, разглядывая аллею, укрытую жёлтыми листьями. К нему выходит вспотевшая и веселая девушка, которая забирает у него алкоголь и начинает пить сама. Они несколько минут болтают, потом происходит ещё что-то, но, к несчастью, Билл не помнит что. Боже, будь он проклят тысячу раз!
Парень тихонько опускает свои ноги на пол и тянется рукой к брюкам, в уме поливая себя всевозможной грязью. В груди ноет, а в горле, как никогда прежде, застрял невидимый ком. Такое он испытывал единожды, ещё при жизни Фрэнсис. Любил ли он Марго? Безоговорочно. То, что произошло - это несусветная ошибка, за которую он заплатит сполна.
Наконец, брюнет хватает джинсы и не мешкая начинает одеваться, мечтая поскорее убраться из этой чертовой комнаты. Он застегивает ремень, тяжело вздыхая, и встаёт с постели.
— Далеко собрался? - полушутя-полусерьёзно спрашивает сонный голос за его спиной.
В груди брюнета резко похолодело, и он почувствовал злость. Эта девушка была ему противна; все, что связано с ней, любая мысль, запах, тень - все противно.
Желваки на его бледном лице окаменели, взгляд железный. Только проснувшаяся Тереза не видела этой бури на лице Билла, но чувствовала неловкость из-за его напряжённых плечей. Тем не менее, настроение портить себе девушка не желала.
Оборотень грубым движением хватает рубашку со стула и напяливает на себя, решаясь развернуться всем телом к мулатке.
Она, в свою очередь, завороженно наблюдает за тем, как брюнет поочерёдно застегивает пуговицы. Да, однозначно, он хорош собой. Мун никак не могла понять одного: и как такой девушке, вроде Марго Ван де Шмидт, удалось заманить в свои сети такого красавца? Что он нашёл в этой красноголовый зазнайке? Собственно говоря, что именно все находят в ней? Она же обычная ведьма, которую многие мечтают прикончить.
— Не останешься на завтрак? - достаточно энергично предложила Тереза, учитывая, что вчера она выпивала не хуже самого Хофера.
Внезапно мигрень и другие тревоги покинули парня. Его мучал только один момент. Любовь, родившаяся благодаря девушке с красными волосами, меркнет, и виноват в этом сам Билл. Нужно исправить все ошибки.
— Между нами что-то было? - отрезал холодным тоном Хофер, сложив руки по швам.
Он произнёс вопрос так, будто это самое чудовищное, что могло с ним приключится.
Улыбка потихоньку стирается с лица темноволосой, которая перевела сдержанный взгляд перед собой и некоторое время молчала, только лишь уголки её рта дёргались подобно пламени свечей.
Тера с шумом кладёт обе руки на свой плоский живот и переплетает пальцы воедино, вернув внимание на серьёзную физиономию оборотня.
— А сам как думаешь? - слегка ухмыляясь, подбрасывает она брови вверх.
Весь мир Хофера рухнул в одночасье. Он раскрыл рот, но не знал, что сказать. А что тут скажешь? Все его чувства смешались воедино: стыд, злость, боль...
Вдруг в его голове, словно старинный черно-белый фильм, появляются картинки: он видит довольную улыбку Мун, их руки, её объятия и страстный поцелуй. Значит, это правда...
Когда совершаешь ошибку всегда хочется одного - выместить злость. О, как же ему этого хотелось. Превратиться бы сейчас в оборотня и просто бежать по лесу, разрушая все на своём пути, не щадя никого.
Переборов нешуточный порыв, Билл Хофер до боли в костяшках сжимает кулаки и громко выдыхает. Один шаг к кровати.
— Значит так, все, что было этой ночью, ничего не значит. Будет хорошо, если ты забудешь об этом, - грозно чеканит он, кивая головой.
Девушка, на удивление, начинает смеяться, трясся плечами. Её нога выбирается из плена покрывало и кокетливо ложится поверх постели, желая заполучить полное внимание разгневанного оборотня.
Однако брюнету хоть бы хны, он даже не взглянул на этот дешёвый трюк.
— Забыть об этом? Ты серьезно? - не сдаётся Тереза.
— Предельно, - ставит точку Билл и хочет уйти вон, как реплика Мун его останавливает:
— Боишься, что Марго узнает?
Раньше многие сомневались в том, что у Билла есть сердце, но сейчас сам парень убедился в этом, ибо оно отныне бьется со всей мощью, сотрясая даже конечности. Его кошмар наяву только что озвучили. Если бы можно было повернуть время вспять...
— Ну конечно боишься. Зачем я вообще спрашиваю? - довольно хмыкает Тереза, сев на кровати и подперев ноги к груди.
Девушка обеими руками придерживает одеяло, скрывая свою наготу.
Ещё одно слово, и оборотень внутри юноши выскочит наружу.
— Ты не настолько глупа, чтобы говорить всемогущей ведьме о том, что эту ночь ты провела с её парнем. Или глупа? - облизал губы Билл, обернувшись к упёртой волчице.
— Может, и глупа, но зато мне хватает смелости обо всем ей рассказать. А ты трус.
Внезапно высокий парень приближается к Терезе и слегка наклоняется к её лицу. Она чувствует его дыхание: запах перегара защекотал ей нос.
Подобное действие не вызвало в Мун страха, напротив, юная волчица выпрямила спину и уверенно поглядела прямо в чёрные крохотные зрачки Хофера.
— Я не хочу, чтобы ты обо всем рассказывала Марго не потому, что я трус, а потому, что я сам должен это сделать. Ты меня не знаешь, Тереза. Не будь я так пьян, то даже бы и не посмотрел в твою сторону. Ясно?
Такого ещё не было. Многое в своей жизни пережила Тереза, но именно такой пустяк затронул её самолюбие. Даже не посмотрел бы? Не верится. Она стиснула зубы и самоуверенно начала испепелять юношу взглядом ненависти. Ох, да начнётся шоу!
— А ты не знаешь меня, Билл. Ты не знаешь на что я способна! - рыкнула Мун, взглядом влепив Хоферу смачную пощечину.
— Я бы предпочёл вообще тебя не знать, - отмахнулся он, словно речь идёт о мусоре, — ты слишком стервозна. Короче, я все сказал. Твоё дело забыть обо всем. Кстати, - вспомнил между тем Билл, остановившись в дверях, — я не расстроюсь, если после сегодняшнего, ты станешь меня презирать. Не кисни, волчонок.
Высказавшись, брюнет уходит. Тереза фыркает на его слова и покидает тёплую постель, оказавшись одетой в нижнее кружевное белье.
Она гордо вскидывает подбородок и сверлит глазами безобидную стену, но вдруг её губы растягиваются в широкой хитрой улыбке, а глаза начинают игриво блестеть. Чтобы не было на уме Терезы, добра ждать не стоит.

* * *
Намозолив от верёвки руки, я с шумом прыгаю на холодный бетон, откинув голову назад, чтобы взглянуть на отверстие с ясным бледно-голубым небом. Здесь, как обычно, зверски холодно, поэтому мы надели тёплые зимние куртки и шапки.
Запах сырости и желтого налёта, образовавшегося за счёт скопления воды и моха, непривычно дразнит кончик носа, из-за чего хочется запаять собственные ноздри и забыть о дыхании. Тем не менее, мы спустились сюда, когда обещали не в коем случае не делать этого. Ну, тогда никто не думал, что Салли Хилл засосёт нас в пучину тайн и опасностей, и делать больше нечего, лишь подчиняться прихоти судьбы и следовать по извилистой тропе.
Поток света фонарика ослепляет мне глаза, после чего я недовольно хмурюсь и издаю непонятный рык. Генри извинился, направив луч в сторону и принялся разглядывать «дно», на котором мы оказались.
Те же четыре стены, отдающие холодом, пыльная паутина и пугающе эхо. Из нового в этом подземелье только скользкий вонючий налёт, больше ничего. До меня лишь сейчас доходит тот факт, что я столбом стою и пялюсь на огромную дыру в стенке, которая ведёт к лестнице, а лестница к темницам. Воспоминания нахлынули волной, наполняя легкие ядом. Эту дыру оставил Эдди в ночь Осеннего бала. В ночь, изменившую всю мою жизнь. Кажется, я в оковах страха, поскольку каждая клеточка моего тела, словно дикие кошки, отказываются в послушании. Спуститься туда - значит, пережить все заново, в том числе и битву с Салли Бирди. Ух! По спине прошелся холодок. Наверное, будет правильно забыть обо всем и идти только вперёд.
— Так, я полагаю, нам туда, - указал головой Балдуин в сторону дыры.
Я мгновенно просыпаюсь ото сна и бодро, будто напилась ведром кофеина, прошла несколько шагов к темноте, откуда выл ветер.
И вот снова эта каменная лестница, на которой любят отдыхать всякие твари вроде пауков, крыс и других мелких нежеланных обитателей пещеры. Забавное замечание: мне никогда на ум не приходила мысль взять и взглянуть на потолок, наверное, потому, что там могут быть летучие мыши или огроменный тарантул с размером с «Хаммера» Билла или ещё что-нибудь.
К слову, Хофера с нами нет, и Генри отклоняется от ответа на мой вопрос, где того носит, здорово переводя тему. Он думает, что я ничего не понимаю, однако блондин ошибается.
После вчерашнего инцидента на вечеринке, я не могла долго уснуть. Домой идти, как мне казалось, было неразумным, ибо охотники могли явиться за мной и заодно убить родителей, а рисковать ими... В общем, они должны быть в безопасности, поэтому я осталась спать в «Старом гноме», где чувствовала себя вполне комфортно. Но видение с оторванной головой до сих пор терроризирует мое сознание. И если бы не Балдуин, сознание толпы людей бы тоже; благо он стёр им обрывок этого вечера, как и все воспоминания об убитом парне. Но где же Билл? После ссоры мы с ним совсем не виделись, и боюсь он злится на меня, а сейчас мне очень нужна его поддержка.
Пройдя последнюю ступеньку, мы с ребятами вступаем на запретную малоисследованную территорию. Вот он - продолговатый коридор с огромной дверью в конце одного крыла. Если раньше эта дверь казалась неприступной, то благодаря силе Эдди мы смогли отказаться от своих убеждений. Увы, скрытое за ней, очутилось мерзкой сценой.
— Чувствуете? Марго, это снова вонь пороха, - заметил Генри, интенсивно принюхиваясь подобно охотничьему псу во время преследования зайца.
И правда - пахнет порохом. Но откуда он вообще взялся?
Оглянувшись по сторонам, я фонарем разрываю тьму, одновременно игнорируя следы засохшей крови на стенах.
Да уж, спустя столько лет отвратительная вонь трупного запаха не выветрилась, это заметил и Балдуин. Он, озадаченно сдвинув брови, небольшими шагами доходит до нужной стены и касается указательным пальцем до крови, после чего начинает принюхиваться и изучать грязную «краску» на кончике конечности, потирая большой палец об указательный. Гадость.
— Что здесь было? - не смотря в нашу с Ридлом сторону, спросил маг, и вопрос отдался гулким эхом.
Тишину прерывали капли воды, разбивающиеся о металлическую пластину.
— Это очень интересная история, длинною в пятьсот лет. Когда-нибудь ты о ней узнаешь, - выдохнул Генри без всякого энтузиазма.
Балдуин не стал углубляться в историю, которую мы с ребятами создали в этих самых стенах, напротив. Он пожал плечами, будто смирился с реальностью и принялся исследовать подземелье, время от времени, касаясь пальцами холодных поверхностей. Сегодня я слишком задумчива и проку от меня никакого. Воронка мыслей подобно зыбучему песку засасывает меня, не давая возможности лишний раз вздохнуть. Все резко навалилось: изменения силы, наступление охотников, ссора с Биллом и многое другое, но немаловажное. Так и хочется снять с себя шкуру и прыгнуть в ледяной океан, позволив пузырькам кислорода окутать оголенное тело или, можно сказать, даже душу. По-моему, я слишком много ною.
— Итак, смотрите, - подзывает к себе Ридл, сунув фонарик под мышку, раскрывая постаревшие зарисовки.
Мы с Блэком окружили его по обе стороны, с неподдельным интересом разглядывая надписи, линии, штрихи... Можно ли считать это картой? Если да, то верная ли она?
— Мы здесь, - ткнул пальцем чернокнижник в середину листка, где изображён длинный коридор.
Тут стоило бы удивиться, поскольку на карте изображено несколько дверей, а в реальности только одна. Кажется, парни думали именно об этом, потому как мы одновременно повернули головы в сторону огромной двери, за которой находится темница салемских ведьм. Узнав об этом, Балдуин удивлённо округлил рот в букву «о».
— Значит, эти листки - ложь? - неуверенно предположила я, потерев переносицу.
Наступило короткое молчание. Ридл деловито рассматривает карту, наклоняя голову то налево, то направо, словно от этого что-то да изменится или появятся новые зарисовки. Маловероятно. То есть, вообще невероятно! Блэк сделал шаг вперёд и сложил руки на пояс, оглядывая подземелье с ног до головы.
— Так мы ничего не добьёмся, - заключает он прогноз и шепчет заклинание, отчего факела на стенах в один момент загораются.
Тьма скоропостижно отступила, как дезертир, а свет залил собой все каменное помещение, и стало гораздо лучше, поскольку: а) теперь мы видим все на свете, б) боязнь ползучих обитателей этой «пещеры» исчез. Слава Богу!
И теперь это самое место, которое, как казалось, мы знаем хорошо, показало свою обратную сторону. Ничего себе... От увиденного мы с Генри пооткрывали рты, широко распахнув веки и опустив руки по швам. Каменные стены, украшенные подсвечниками, больше не кажутся такими уж жуткими, кроме той части, где есть засохшая кровь - она, напротив, стала ещё омерзительней: разные оттенки крови (засохшей и давольно недавней) напоминают пятна на белой скатерти - это бремя подземелья. В остальном же стены весьма обычны; они покрыты паутиной, по ним ползут всякие твари, но больше ничего примечательного. Собравшись с силами, я всё-таки поднимаю голову к потолку и сильно удивляюсь, когда замечаю глубину, на которую мы спустились, ибо, считая спуска к лестнице, мы на последнем этаже перед адом. Очень глубоко, что свет от факелов не разрывает темноту в большей части, отчего потолок над нами остался куковать в тени.
Тем не менее я все равно умудряюсь заметить какое-то движение... Прищурившись и понимаю: черт, это летучие мыши. Неизвестно сколько их там, поэтому будет лучше, если мы не нарушим покой здешних жителей. Так и хочется сказать: «Хей, мы здесь с миром». Наши фонарики выключаются.
— Эй, смотрите сюда, - отвлекает меня от наблюдений голос блондина.
Он сидел на корточках подле стены и что-то держал в руках. Когда я подхожу ближе, то осознаю, что в руках друга чаша. Она очень грязная и пыльная. Рядом с чашей лежит без дела ржавый нож. Это остатки жизни и смерти.
— И всё-таки странно. Дверей нет, а судя по карте, здесь не менее трех проходов, - продолжает рассуждать Генри, бросив старую чашу в бок, после чего послышался звонкий шум, и я сразу шикнула:
— Тише! Тут летучие мыши!
Приятель поднял руки, мол сдаётся и виновато поджимает губы, продолжая:
— Может, и здесь спрятаны тайные рычаги?
Не долго размышляя, мы принялись исследовать коридор, касаясь руками до, как нам казалось, необычных выступающих камней в стенах, до щелей, подсвечников... Спустя отрезок времени, нам всё-таки пришлось принять реальность и признать, что тайников нет. Ну, чертежи хотя бы не лгут о дополнительных путях. Генри явился сюда раньше всех и проверил теорию, обнаружив, что существует запасной выход, который ведёт к центру города - парк Салли Хилл.
Днём по подобному каналу идти глупо, ибо простые жители, заметив, как из-под земли выходит человек, схватят инсульт.
Хлопок возвращает меня обратно. Я поправляю красные пряди за плечи и устало выдыхаю.
— Не все, что мы видим правда. В основном это иллюзия, - философствует Балдуин, пристально глядя на то место, где предположительно должна быть дверь. — Урок второй: стирай границы.
Я с недопонимаем пялюсь на мага, но тот берет меня за руку и тянет к себе. Мы оба стоит плечом к плечу и сверлим взглядом каменную преграду.
Генри, почуяв скорое приближение магии, отошёл в сторонку, где ему находиться безопаснее.
— И что мы будем делать? - слегка усмехнувшись, поинтересовалась я.
Блэк, засучив рукава куртки, достаёт из кармана зажигалку, затем нажимает на кнопочку, в последствии появляется оранжевый огонёк.
— Не знала, что ты куришь.
Со стороны послышалось «я тоже». Генри пристально наблюдает за нами, даже с неким подозрением, будто мы пытаемся слинять от него, а парень этого не желает.
— Я и не курю. Эта зажигалка не для сигарет. Она непростая, - объясняет маг, не отрывая глаз от огонька.
Его ладонь постепенно разжимается, пока вовсе не оставляет чёрную зажигалку парить в воздухе как ни в чем не бывало. Уже знакомый фокус, потому я не повела бровью, не переставая думать. Обо всем.
— Ты знаешь, что такое компас, Марго? - риторически спросил черноволосый, немедленно продолжая: — Это устройство для ориентирования. Интересный факт: его магнитная стрелка всегда указывает на север. И вот этот огонёк наш компас. Смотри.
Балдуин отходит на несколько шагов в сторону и приближается к противоположной стене. В эту секунду оранжевый огонёк стал меньше, будто сейчас потухнет.
— Если огонь гаснет - значит, магия в этой части стены отсутствует. Помоги мне.
Мы принялись исследовать все стены, касаться их, проходить мимо, но ничего... Пламя слабело и слабело, пока огонь вовсе не погас. Озадаченный этим явлением, Балдуин коснулся своего подбородка и задумчиво прищурился.
Тем временем, температура делала своё: становилось холоднее. Куртки уже не так согревали, как хотелось бы.
— Этого не может быть, - невнятно произнёс чародей, обернувшись спиной.
Генри, зевая, протирает руками уставшие глаза и садится на грязный пол, понимая, что мы здесь застряли надолго.
Почему рядом нет Билла?.. Он бы обнял меня, согрел своей горячей кровью и смог бы найти парочку утешительных и подбадривающих слов. Однако его нет, поэтому мне грустно. Да, именно. Причина моего пессимистического настроя кроется в Хофере.
— Марго, здесь я бессилен, - вдруг говорит чернокнижник.
Я удивлённо подбрасываю брови ко лбу и вытягиваю лицо.
— И что это значит?
— Это значит, что темная магия в данном случае слепа. Здесь нужны силы светлой, то есть, твоя сила.
И тут мои конечности задрожали. По груди прошёлся холодок, а на лице застыло выражение ужаса.
Нет... Если говорить правду, то я очень боюсь колдовать, потому что... Со мной что-то происходит, моя сила, я чувствую, меняется, и мне страшно, что я больше не светлая ведьма. Фух, у меня получилось признаться в этом вслух! Ну, почти вслух... По крайней мере, хотя бы себе самой.
Сглотнув горький комок в горле, я странным взглядом сверлю Балдуина и выдыхаю из легких надежду.
— Я не знаю нужного заклинания, - вспоминала я, нахмурив брови.
Возможно, это его остановит. Но, к сожалению, не сработало.
— Повторяй за мной. Мар фериос арк туам эниум, - четко произнося каждую букву, подсказал он.
Черт возьми! Это конец...
Прикрываю веки, заглушая в душе страх, и вытягиваю ладони вперёд. Все получится. Верь в это.
— Мар фериос арк туам эниум, - тепло полилось по венам, зеленое свечение окутывает моё тело, конечности расслабились.
Я слышу собственное сердце, гулко бьющееся в груди, под рёбрами. Страх сменился желанием не останавливаться. Это не объяснить словами - нужно прочувствовать. Внезапно в темноте появляются белые штрихи, похожие на рисунок восковым мелком. Я вижу как белые линии соединяются, образуя дверной проём напротив меня, ещё слева и в самом конце коридора. Линии не перестают появляться - они заполняют все пространство и рисуют силуэты... Ничего не понятно, все перестаёт быть четким. В животе резко закололо, потому мне пришлось раскрыть веки и глубоко вздохнуть, упав на колени. Парни мгновенно подлетают и помогают подняться на ноги, с испугом рассматривая моё лицо.
В груди до сих пор отдаётся болью, словно внутри есть осколок стекла, который вонзается все глубже и глубже с каждым лишним движением.
— Что случилось? - твёрдо спросил Блэк.
В его голосе нет ни единого намёка на беспокойство. Скорее любопытство?
— Резко стало плохо... - массажирую рукой грудь, пытаясь заглушить учащенное сердцебиение, — больно в груди.
Маг выпрямился, а его лицо разгладилось:
— Ясно. Это защитная реакция на магию. На двери наложены заклинания. Кто-то не хочет, чтобы входы были найдены.
— И что теперь делать? - придерживая меня за талию, подал голос Генри.
По-моему, происходящее ему не по душе.
— Нужно снять заклинание, сломать его. Полагаю, за ними кроется что-то очень важное... Марго, что ты видела?
Заправив пряди красных волос за ухо, я оглядываюсь по сторонам и поднимаю взор на ребят.
— Проемы здесь, здесь и здесь, - пальцем указываю я в нужные стороны, — а ещё я видела какой-то силуэт или это была тень... Не знаю. Мне резко стало плохо, я ничего не поняла.
— Силуэт? Призрак? - гадал Ридл, поглядев на Балдуина.
— Мы это выясним. Но сейчас надо возвращаться наружу. Если охотники и вправду уже в Салли Хилл, нужно готовиться к войне, а мы совсем безоружны. Но! - осекся маг, прищурившись. — Шестое чувство говорит мне, что в этом деле прячется ответ на все вопросы.
— На что ты намекаешь? - оглянулся бостонский парень.
Балдуин не отвечает, лишь многозначительно хмыкает и проходит мимо нас к лестнице. Нет, он какой-то странный тип.
Покидая подземелье, маг потушил все факела и бросил недоверчивый взгляд в сторону стен, за которыми таился секрет и в тоже время «ответ на все вопросы».
Я поднимаюсь вслед за Генри и мысленно корю себя за то, что друг вовлечён в это дело. Из-за меня. Я виновата. Меньшее, что я могу для него сделать, наложить заклинание «неприкосновенности».
Это на случай, если монстры захотят воспользоваться другом, как щитом. Какой же я была дурой, не ценившей человеческой жизни.