Какое это замечательное время - детство. Проблемы того возраста нам казались глобальными, но сейчас, спроси любого прохожего, каждый отдал бы все, чтобы хоть на день стать ребёнком. Вот и я думаю об этом. Ощущая волну боли по всему телу, видя разные кошмары, начиная от червивого яблока, заканчивая безглазыми ведьмами. Такое ощущение, словно чьи-то руки разрывают меня на микроскопические кусочки, медленно и мучительно. А я ведь так соскучилась по смеху. Искренний безмятежный смех... Кажется, я уже и подзабыла как он звучит. После того дня, как на меня напали вороны, жизнь перестала приносить счастье. Счастье - дорого стоит, особенно в моей жизни. Таких валют мне не отыскать.
Повернуть бы время вспять, я бы многое изменила...
Чёрный фон потихоньку рассеивается, а ему на замену приходит... белый потолок. Мои конечности налиты свинцом, в голове взрываются петарды. Состояние такое ватное, будто мне посчастливилось изнурить себя физическими нагрузками несколько дней подряд. Даже подобная мысль провоцирует желание застрелиться.
Моргаю несколько раз, чтобы завеса тумана пала и слегка привстаю. Где это я? Что произошло?
Комната до боли знакомая: большая деревянная кровать, шторы, беговая дорожка, разбросанные носки. И гадать не стоит, всем нам известна данная комната.
— Ты очнулась! Слава Богу, - доносится откуда-то со стороны голос Билла.
Он встаёт с мягкого кресла и рысью мчится к кровати, с осторожностью присев на её край, чтобы не приносить мне много неудобства. Как же он лебезит передо мной, будто я больна неизлечимой болезнью. Этот факт согревает душу.
— Что я здесь делаю? Я... - мой взгляд случайно падает на скулу Хофера, и я резко замолкаю.
Неглубокая царапина украшает его бледную физиономию, которая в наглую пялится на меня, отчего я просто надуваюсь как мыльный пузырь от возмущения. Затем глаза плавно переходят на его сомкнутые ладони, костяшки которых - Бог мой! - разодраны. Однозначно, он с кем-то подрался.
— Тебе что-нибудь нужно? Воды? Ты голодна? - ссыпет вопросы тот, не замечая моего стеклянного взгляда.
В голове мелькают изображения: дерево... Земля в крови, повешенные ведьмы... Кажется, начинаю кое-что припоминать.
— Нет, спасибо, все хорошо... Что со мной случилось? - потираю руками глаза и жмурюсь.
Брюнет с жалостью в зрачках сгибает брови, а затем усаживается повальяжнее, наклонив голову в сторону.
В комнате пахнет душистыми цветами и, к моему несчастью, грязными носками парня. Ужас, Билл до сих пор не знает, где находится корзина для грязного белья? Надо этим заняться между делом...
— Ты не помнишь? Ты колдовала, а затем упала в обморок, - в памяти всплывают обрывки произошедшего, — и все по вине гребаного Балдуина. Чертов подонок!
Мигом сверлю его неодобрительным взглядом. Теперь все ясно.
— Ты что, подрался с ним?
Хофер закатил глаза и фыркнул, будто я читаю ему нотации, хотя стоило бы, но этот метод воспитания исчерпал себя.
Я убираю красные пряди за ухо и грозно хмурю брови, пытаясь не взорваться.
— Правильно и сделал, что продрался. Он мог тебя покалечить. А если бы ты не очнулась?
Его глаза ярко сверкают, и я понимаю, что он сильно переживает за меня. На душе сразу становится теплее, как будто разливается яблочный сироп. Билл всегда волновался за мою жизнь и старался переиграть ситуацию так, чтобы вероятность моей гибели равнялась нулю.
Хорошо, когда рядом есть такие люди. Чувствуешь себя неуязвимой, даже, когда находишься на краю пропасти.
— Но я очнулась. Все хорошо. Его методы колдовства отличаются от моего, тем не менее, они весьма эффективны. Я узнала кое-что интересное...
Следующие три минуты мне понадобились для того, чтобы поведать Хоферу о случившимся. Возможно, теперь мы на шаг ближе к разгадке или же вновь зашли в тупик. Брюнет кривит полноватыми губами и почти не моргает:
— «Её»?
— Я и сама ничего не поняла. А насчет «самого начала» есть мысль. Может, речь идёт о Салли Бирди? Ведь с неё то все и началось.
Если подумать, то мое предположение не такое и уж безумное. В этом есть смысл. Салли Бирди начала расправу над семьями-основателями. Но, по-моему, Билл со мной не согласен.
— Не думаю... Какой нам прок от злопамятной ведьмы? Она хотела прикончить тебя, зачем ей помогать нам? К тому же, она мертва.
Брюнет покидает кровать и подходит к деревянному комоду, легким движением руки открыв шкафчик. Парень, не обращая на меня никакого внимания, словно я приведение, снимает с себя чёрную футболку, оголив этим самым своё накаченное тело. Боже... От происходящего я выпучила глаза и в сию минуту повернула голову в сторону, прикусывая от неловкости губы со всей силой. Что он себе позволяет?! Сердце в груди ноет, барабаня по костям как ненормальное, а картинки в голове даже и не думают исчезать: рельефная грудь, шелковая кожа без каких-либо изъянов, соблазнительный пресс, мускулатура... Черт! Марго, выброси эти мысли из черепной коробки! Очнись!
К счастью, вскоре Билл натягивает на себя чистый зелёный свитер, параллельно ухмыляясь над моей идиотской реакцией. Если он начнёт смеяться и шутить надо мной, я превращу его в жабу!
— Уже смотреть можно, - все ещё усмехается Хофер, медленно поправляя кофту, демонстрируя линию торса.
Доверившись его словам, наивная я перевожу взгляд на него и резко замираю, раскрыв рот. Воздух свернулся в горле, и Билл громко заржал.
— Какой же ты придурок, - бормочу я, кинув в парня подушку, но, увы, она пролетает мимо.
В комнату постучались, а затем на пороге появляется худенькая женщина, которая сперва растерянно, а затем, сделав вид, что ничего не происходит, с доброжелательностью и заботой оглядывает меня. Чёрные волосы Адель как обычно собраны в идеальный пучок.
— Ты в порядке, Марго? - спрашивает она с легким акцентом, не решаясь войти в спальню Хофера.
Она знает? Не зная, что ответить, я лишь киваю.
— Голодный обморок - это не шутки! Я настаиваю на сытном обеде! И он, кстати, ждёт вас обоих в столовой, - Билл хотел только возразить, как Адель переводит на него строгий взгляд, — без возражений. Правила для всех один, сэр.
Я хмыкнула, все больше убеждаясь в том, какая эта женщина замечательная. Давно пора Хоферу указать на его место.
— Спасибо, Адель. Мы скоро подойдём, - служанка кивнула, после чего покинула нас, и тогда я энергично встрепенулась, переводя внимание на недовольное личико оборотня, — на чем мы остановились? Ах да...
Рассуждения парня казались логичными. Черт, тогда я в ловушке. Вопросительные знаки преследуют по пятам, требуя отгадки.
— Что же делать? В деле с охотниками застой. Не можем ведь мы просто сидеть, сложа руки и ждать, пока какой-нибудь вампир не похитит меня? Ненавижу это чувство - безысходность! - в сердцах выпалила я, откинув голову назад.
Билл от чего-то хмыкает и выпрямляется.
— Как насчёт внеплановой встречи с мертвыми родственниками? - подмигнул он.
Несколько секунд пялюсь в одну точку, после чего приоткрываю рот и по-дурацки улыбаюсь.
Нет уж, видеться с Сесилией мне пока не хочется. Черви ещё мерещатся в завтраке, в соке или даже в унитазе. Отвратительное зрелище.
— Спасибо, но воздержусь... Хотя, ты мне подкинул одну идейку.
Мы смотрим друг на друга и улыбаемся подобно двум идиотам, которые решили ограбить банк, имея при себе только игрушечный пистолет.
Надеюсь, все получится, ну а пока меня ждёт сытный обед и приятные минуты в компании Хофера.

* * *
Прохожу вдоль парка, где ещё недавно состоялась битва между добром и злом, то есть, между мной и Крамерами.
На небе ни оболочка - голубизна поражает своим насыщенным цветом, будто стрелки часов повернулись вспять, и настало лето. Я держу в руке толстую книгу, накрытую шелковой тканью, и беспечно шагаю по тротуару. Билл помог мне вновь пробраться в городскую ратушу (миссис Бирди успела сообщить, что у неё на глазах скоро такими темпами мозоли появятся от моих красных волос), где мне удалось достать рукопись с моим семейным древом со стороны матери. Иначе говоря, у меня на руках целый род ведьм.
«Услышать голос предков» вертится в моем сознании, но для начала нужно толком познакомиться с ними.
Я останавливаюсь у края тротуара, дожидаясь, когда светофор загорится нужным цветом и косо поглядываю на предмет в своей руке. Господи, надеюсь, мне удастся откопать что-нибудь стоящее.
— Эй, гони сюда все наличные! Недомерок! - командует кто-то громко за моей спиной.
Голосов многовато и все они ребяческие. Мигом оборачиваюсь на шум, застав в пару шагах от себя группу малолеток - парней лет четырнадцати-шестнадцати. Они столпились вокруг какого-то пацана с кучерявыми медовыми волосами и прыщами на щеках. Прищуриваюсь, после чего в груди все похолодело. Этот паренёк очень мне напомнил одного моего знакомого - дело не в оттенке волос.
Он, понурив голову, крепко прижимает к груди свой тканевой рюкзак с наклейками и что-то невнятно бубнит, отчего негодяи вокруг него противно начинают улюлюкать.
— Не надо, ребят... У меня больше нет, вы отняли у меня последнии, - на подобии этого отвечает им зажатый парнишка.
Удивительно. Вокруг столько взрослых людей, но никто не обращает внимание на такое безобразие.
Раньше похожих ситуаций было в разы меньше. Я точно вижу в лице рыжеволосого подростка своего друга - Эдди, и прямо сейчас эти ублюдки обижают его, насмехаются.
Вновь меня окутал холодок, в мозгу защемило и все превратилось в пух и прах.
— Что ты сказал, сосунок? Я тебя не услышал, - приставил к уху раскрытую ладонь высокий парень с ломким голосом, — ну-ка, повтори!
В этот момент я не сдерживаюсь и уверенным шагом подхожу к волчьей стае, собравшейся вокруг овцы. Некоторые хулиганы оказались выше меня, что считается ненормальным, судя по разнице в возрасте, но это меня нисколько не пугало.
Рыжий парнишка поднял голову и уставился сквозь лица своих неприятелей на меня и окончательно смолк. Зря, в таких случаях нужно уметь отвечать, а порой и лупить.
— Он сказал, что у него больше нет денег. Теперь услышал? - скрестила я руки на груди, привлекая внимание четырёх подростков.
Они медленно оборачиваются на мой железный тон голоса и оценивающе разглядывают мою персону, раздумывая: опасна ли я? Видимо, посчитали меня негодной, раз рот одного из них скривился в ехидной усмешке.
— Ты ещё кто? Полиция нравов?
Ни одного из подростков я, к сожалению, не знаю, однако, несмотря на это, мнение об этих придурках сложилось мгновенно.
— Скорее твой ночной кошмар. Оставьте в покое этого мальчика, иначе... вам не стоит знать, что будет дальше, - сверкнула карими глазами, и мальчики громко рассмеялись.
Ха, вы меня ещё не знаете. Последний смеется тот, кто владеет магией...
Тем временем, никто из взрослых солидных мужчин, проходящих мимо, не удостоился взглянуть на нас, что сильно злило и печалило. Если люди будут относиться к подобным вещам с равнодушием - мы погибнем.
— Эй, сосунок, посмотри, у тебя появилась защитница, - ржёт подобно ослу темнокожий хулиган.
«Сосунок» раскраснелся и посмотрел мне прямо в глаза, как бы говоря: «Ты делаешь только хуже».
Чувствую ли я себя виноватой? Ничуть, ибо дальше происходит следующее... Я сжимаю в кулак свою руку, а второй скрючиваю пальцы, и в эту секунду парень, смеявшийся, как осел, замирает на месте.
Все с потрясением смотрят на его светлые брюки, по которым текут струи жидкости, капающей на асфальт. По-детски, но таков их уровень.
— Чарли, ты что, обоссался? - с брезгливостью в голосе, спрашивает высокий брюнет.
Довольно улыбаюсь и перевожу взгляд на следующего паразита. Тому повезло не больше: я заставила сесть его на четвереньки и лаять подобно верному псу.
Мальчики, включая рыжеволосого, пооткрывали в ужасе рты и наблюдали за шоу, которое я устроила.
— Хорошая собака! А теперь команда «фас»! - указательным пальцем тыкаю в сторону высокого брюнета, главного в их стае, и хищно улыбаюсь.
Собака-человек, громко гавкая, привлекая к себе внимание посторонних, начинает рычать и двигаться в сторону друга.
— Элл, чувак, ты чего?.. Это же я, бро! - тщетные попытки образумить приятеля не обвенчались успехом, и началась погоня.
Весь парк глядел на эту сцену, а я мысленно похвалила свои старания и уставилась на последнего хулигана.
— Ну? Сам уйдёшь или помочь? - приблизилась я, отчего тот, выпучив зеленые глаза, пулей побежал непонятно куда, а мальчик с мокрыми штанами за ним.
Кажется, кто-то сегодня не уснёт. Пять баллов.
— Кто ты такая?! Как ты это сделала? - очнулся рыжий подросток, чьи глаза полны страха и... неприязни?
Перестаралась? Видимо, сильно. Он сверлит меня таким проникновенным взглядом, что становится неловко. Откашливаюсь.
— Я... я практикую гипноз. Не бойся, тебе вреда я не причиню, - вроде подходящая ложь.
Мальчишка оглядывается, наверное, разглядывая хулиганов, затем снова смотрит в мою сторону, расслабив плечи.
— Зачем нужно становиться гипнотизером? Тебе доставляет удовольствие издеваться над людьми? - он переступает с ноги на ногу, бросив рюкзак за спину. — Думаешь, я скажу тебе «спасибо» за то, что прогнала их? Тогда ты ошибаешься, потому что ты, гипнотизёр, не лучше этих идиотов. Заставлять людей лаять - это низко!
Воздух скрутился в легких, во рту стало сухо, что даже показалось, словно мой язык прирос к небу и не может шевелиться.
Я внезапно ощущаю невесомость и в то же время ноги налиты свинцом. Боже... Что я наделала? Ничего не слышу - в ушах гудит. Мальчик что-то говорит, после чего просто уходит, окинув меня неодобрительным взглядом.
Черт возьми, я только что использовала магию на людях, причём не для благих целей... Я перешла грань равновесия! Как я допустила подобное? Сесилия задушит меня, узнав о случившемся, лучше сразу броситься под машину.
— Твою ж... - взъерошиваю волосы я, громко выдохнув.
Да, сегодня кое-кто ночью не уснёт, и в этом списке присутствует моё имя.

* * *
Миновали дни.
Губы Балдуина разбиты, а на лбу заметна неглубокая ссадина, доставшаяся магу от тяжёлых рук Билла.
Мне нечего добавить, скажу лишь одно в тысячный раз: не нужно было драться. Теперь они не косятся друг на друга, всячески стараясь не пересекаться в разговорах. А ещё что-то за девушек говорят.
Билл сидит на пуфике, напротив меня, а я рядом со мной уместился Блэк. Брюнету это не совсем по духу, но мой грозный взгляд заставил его молчать в тряпочку. Не хватало ещё, чтобы они перевернули вверх-дном наше пристанище.
Пока каждый из нас листает старые дневники усопших ведьм, Тереза расхаживает по комнате взад-вперед, разглядывая всякие магические штучки бабушки: зачарованные шкатулки, волшебные амулеты, склянки, рукописи.
Да, не думала я, что кто-нибудь из посторонних окажется здесь, в нашем тайном логове - в подвале «Старого гнома». Кажется, не только мне от этого неловко - место всячески демонстрирует своё негодование по отношению к чернокнижнику: то он споткнётся, то перестанет двигаться или говорить. Души ведьм пытаются выставить Балдуина вон, но этому, к их невезению, не бывать.
Толстая книга на моих коленях пахнёт старостью и сыростью, страницы порваны и похожи на доисторическую реликвию. Главное ничего не повредить.
Мои глаза строчкой за строчкой считают предложения: перед носом мелькают имена и даты. Забавный факт: у всех моих предков рождались девочки. В истории нашего рода зафиксировано только два случая, когда в семье, помимо девушек, рождались и мальчики. Мне одной кажется это странным? Видно, магические силы должны передаваться лишь от девушке к девушке. Но не суть.
— А это что? - доносится со стороны любопытный голос оборотня.
Она хватает в руки мел и начинает разглядывать его, желая что-нибудь нарисовать. Резко отвлекаюсь от записей и поворачиваю шею в её сторону.
— Не трожь! Это не игрушка, а мел для колдовства, - строго отрезала я и одним движением руки вырвала из пальцев Терезы мел.
Он пролетел над нашими головами, после всего упал на стол.
Волчица равнодушно фыркнула, продолжая копаться в чужих вещах. Помню о своём обещании Балдуину, однако, порой, поведение его подруги слегка выводит из себя.
— Эй, мисс Нейтральность, не хочешь присесть и помочь нам? - раздраженно замечает Билл, косо поглядев на волчицу.
Та, касаясь пальцами по контуру мебели, загадочным взглядом пялится пару секунд на Хофера, а затем пожимает плечами:
— Не вижу в этом смысла. Вам все равно не спастись от охотников.
Признаюсь, её пессимистический настрой заразен.
Брюнет хмыкает на слова Мун и вновь утыкается носом в записи, внимательно считывая глазами написанные предложения. Вдруг его лицо озаряется легкой улыбкой, после он облизывает губы и откашливается, привлекая всеобщее внимание:
— «Я знала немногих людей, превращающихся в животных, но одного видела своими глазами, когда находилась в Салеме, у подруги, - озвучивает чьи-то мысли из дневника Билл, — мне известно о природе этих существ лишь то, что это превращение вовсе не дар, а проклятье. Оборотнем можно родиться и оборотнем можно стать по воле тёмной ведьмы. То, что слугами магов являются чёрные кошки - огромная ложь. Оборотни - истинные прислужники тёмной магии. У мужчин с геном оборотня в крови обращение происходит на десятый год его рождения, а у женщин после первой менструации»... - Билл нахмурил брови, подняв глаза вверх. — Менструация?
— Месячные, - объясняет Тереза, разводя руками, — впервые слышишь о таком?
Хофер подбрасывает брови ко лбу и застывает со смешным выражением лица, отчего волчица хмыкает, театрально закатив глаза, и тазом опирается на высокую тумбочку.
Господи. Все снова занялись своими делами.
Устало зеваю и даю себе минуту передохнуть.
Глаза не выдерживают и слипаются, да ещё и случай с хулиганами не даёт покоя. Как я не заметила своего промаха? Такое со мной впервые - я не должна была использовать силу на обычных людях. Самое ужасное то, что мне это понравилось... Их испуганные лица и вправду принесли мне немало удовольствия. Потому-то мне страшно. Что со мной происходит? До боли прикусываю нижнюю губу и учащённо принимаюсь дышать, из-за этого сердце в груди забилось сильнее.
— С тобой все хорошо? - любезно поинтересовался Балдуин, оторвавшись от дневников.
Билл второпях отвечает ему вместо меня:
— Тебя это не касается, - он поворачивается ко мне, — ты в порядке?
Серьезно, выглядит это со стороны нелепо. Я ничего не отвечаю и встаю с дивана, ловко складывая книги в одну стопку, но моя неуклюжая рука внезапно отнимается, потому очередной дневник с шумом падает на пол.
Все уставились в мою сторону, кто-то с беспокойством, а кто-то, типа Терезы, с равнодушием и усмешкой. Не удивлена.
Тянусь за упавшей вещью и хватаюсь за неё пальцами, на этот раз надеясь скрыть свою нелепость за ширмой «ничего не было, вам показалось», однако из старой книги выпал сложенный в прямоугольник листок. Гм, мне не доводилось его раньше видеть. Без прелюдий, разворачиваю тонкую и грубую на ощупь бумажку, этим самым открыв для себя Америку. В желудке завязался узел из внутренностей. На бумаге с какими-то пятнами изображены две девушки: одна довольно очаровательная, с длинной косой и круглыми щеками; она одета в какое-то тряпьё, поскольку на подоле юбки с фартуком видны дыры, а в руках неизвестная держит букет ромашек. Рядом с ней в мужской одежде стоит другая девушка с причёской на голове и улыбающимися большими глазами. Она с неясным выражением лица глядит прямо и словно думает о чём-то грустном. В самом углу листа присутствовала надпись: «Элеонора Мэнтл, Жизель Коггери. Салли Хилл, 1763 год». Ч-что?
Мои глаза тут же выпучились, как у рыбы на суше и чуть было не лопнули. Жизель Коггери... Та самая жестокая охотница, погубившая немало сверхъестественных семей. Перед глазами все плывет... Боже, но что она потеряла рядом с моим предком?
Я настолько погрузилась в размышления, даже не заметив собравшихся рядом с собой ребят.
— Что там? - вытягивает шею Билл, отнимая из моих рук листок.
Элеонора Мэнтл... Мне точно известно о ней кое-что странное. Пока друзья разглядывали картинку, я быстро приземлилась на диван и начала с шумом листать книгу о моем древе, добытую из городской ратуши. Страницы разрезают воздух подобно острым ножам. Тысяча шестьсот девяносто девятый... Тысяча семьсот двадцать третий...
— Дьявол. Балдуин, как такое возможно? - удивленно спрашивает Тереза мага, видимо, не поверив изображению.
Тысяча семьсот тридцать четвёртый... Ребята начинают громко перебивать друг друга, но мне ничего не мешало, ибо в голове мерцало одно имя. Ха! Есть, я нашла! Приподнимаю книгу и считываю глазами имя ЭЛЕОНОРА МЭНТЛ, 1741 г, дата смерти неизвестна. На месте, где должен быть её портрет, на меня взирает дыра. Что насчёт биографии, то её вообще нет! Что за... Шевелю мозгами, отправляясь в ночь битвы с семейством Крамеров. Луч света... Ведьмы держат друг друга за руки. Тут меня будто облили ледяной водой. Среди усопших ведьм не было Элеоноры! Но почему? Она что, до сих пор жива? Быть не может!
— Марго, узнала что-нибудь? - возвращает меня в реальный мир вопрос Хофера.
Три человека стоят над душой и зорко следят за каждым моим действием.
— Не совсем... - сдавлено парировала я, убрав книгу с колен. — Балдуин, ведьмы могут жить веками? Или сохранять молодость?
Чернокнижник взглянул на коричневый переплёт, затем на меня. Казалось, он наладил со мной телепатическую связь и сообразил в чем дело.
— Нет, это нарушает равновесие. Можно наложить на себя заклинание сна и проснуться через определённый срок, но и на это идёт не каждая ведьма.
Вспоминаю покойную Салли Бирди. Могла ли подобную махинацию провести Элеонора?
Перевожу дыхание и резко поднимаюсь на ноги, наматывая по комнате большие круги. Нужно срочно узнать правду от бабушки.
— Может, ты уже объяснишь, что происходит? - не выдержала напряжения Тереза, громко фыркнув.
Останавливаюсь. Вдох, выдох.
— Очевидно, Элеонора Мэнтл была знакома с Жизель Коггери, так? - начала я играть в детектива.
— Так, - согласился Хофер, облокотившись спиной на стену.
— Однако о ней нет ни одной информации в семейном древе, среди усопших ведьм я её никогда не видела и даже дневника Элеоноры нет среди этого хлама! Возникает один лишь вопрос...
— Почему? - брюнет хмуро глядит на рисунок, детально разглядывая его, словно от этого что-нибудь да изменится.
Наш род - сплошная тайна. Везде и у каждого есть свой скелет в шкафу.
— Говоришь, среди усопших ведьм её нет? - задумчиво почесал затылок Блэк.
Неужели ему что-то известно? С надеждой в глазах киваю ему и опускаю руки по швам.
— Марго, думаю, тебе нужно срочно поговорить со своим шабашом, - пожимает плечи чернокнижник, обращаясь к Терезе, чтобы та взяла в руки верхнюю одежду.
Они оставляют меня одну для этого? Не хочу! В последнее время, меня начинает тошнить от собственных корней. Сесилия никогда не доверяла мне, а гнездо полно дыр с тайными.
— Элеонора жива? - бросила я в спину темного мага.
Не оборачиваясь, тот отвечает:
— Мне так не кажется, - после чего они с Мун, которая шёпотом расспрашивает его непонятно о чем, покидают «Старый гном».
Где-то пять минут я сижу на диване, сложив руки на колени и тупо смотрю на гору книг. Жизель связана с моим родом, Элеонора куда-то пропала, нужно найти «её». Стоп! Вдруг меня осенила идея!
— Билл! - громко окликнула парня я, безумно улыбаясь. — Найти «её»! Может, речь идёт об Элеоноре?
Оборотень, прополоскав горло, выпрямляется и кривит ртом.
— Не исключено. Но разве она в мире живых?
Хитро щурюсь.
— Сейчас и узнаем!
Спустя пару секунд передо мной, на столе, был начерчен мелом круг, в центре которого лежала мною возобновленная книга заклинаний, а по контурам круга стоят свечи: одна напротив, другая рядом, остальные две по обе стороны.
Да, это заклинание поиска. Я занималась подобным единожды - вместе с бабушкой, проверяя, жив ли был оборотень-Эдди. В груди больно кольнуло, и я быстро тряхнула головой, отгоняя прочь неприятные воспоминания.
Билл стоит в дальнем углу комнаты, поскольку это заклинание небезопасное для других людей. Одним взглядом зажигаю свечи и довольны улыбаюсь. Начинается самое интересное. Крепко зажмурив веки, вытягиваю руки к центру круга, чётко проговаривая каждый слог заклинания:
— Инветиус естириум. Сангуис флуна дениус. Инветиус естириум!
Пламя свечей поднялось вверх, шипя подобно гремучим змеям, а стол, диван, иначе говоря, все вокруг начало трястись, как при шестибалльном землетрясении. Ого, при бабушке такого не было, что немного и настораживает.
Несмотря на происходящее, я запрещаю себе сдаваться и продолжаю искать Элеонору. Сперва мне сопутствует темнота. Шипение свечей, голос Билла, просящий прекратить безумие, грохот падающих вещей - все это осталось где-то позади. Я резко открываю глаза и ничего не вижу, кроме темноты. Где я? Невозмутимая тишина, будто мне повезло застрять в пространстве и времени. Класс! Нащупываю ногами твёрдую поверхность, увы ничего.
Я буквально подвешена в воздухе. Здесь настолько тихо, что тишину нарушает один единственный источник звука - моё учащенное сердцебиение. Касаюсь ладонью груди, этой тщетной попыткой пытаясь заглушить неприлично громкий стук. Будто к моей груди приставили микрофон, и через огромные динамики слышен каждый шорох моего неспокойного сердца. Вот так.
Оглядываюсь по сторонам, но никого нет. Может, я умерла во время колдовства? Ха! Надеюсь, это очередное моё заблуждение.
Внезапно что-то мелькает вдали - показался чей-то нечеткий силуэт. Боже, наконец, хоть одна душа! Только раскрываю рот, чтобы окликнуть неизвестного, как меня кто-то грубо хватает за руку и тянет назад.
От неожиданности я подпрыгиваю на месте, не успев и слово сказать. Меж тем, кто-то тянет меня за собой в неизвестность. Все как будто происходит во сне...
Поворачиваю голову за спину и ахаю от удивления. Бабушка! Она, не глядя мне в лицо, тащит прочь от силуэта и хмуро складывает брови.
— Бабуля! - произнесла я шёпотом, однако мною сказанное слово отдалось громким эхом, которое заполонило темноту.
Странное место.
— Глупая! Тебе нельзя здесь оставаться! Уходи! - толкает она меня.
Спина вмиг заныла, но я проигнорировала боль и посмотрела на Сесилию.
— Сперва расскажи, где Элеонора? Откуда наш род знает Жизель Коггери? И почему ты скрывала факт о существовании охотников?! - на сей раз громко спросила я, сомкнув кулаки.
Она испуганно глядит мне в глаза, а затем лишь произносит:
— Больше не появляйся здесь, Марго!
В эту секунду мою грудную клетку пронзила нестерпимая боль, отчего я выгнулась буквой "c" и повисла в воздухе. От болевого шока судорожно дрожит челюсть и горит горло. Что... что происходит? Мне хочется плакать от кошмарных ощущений, однако любые движения приносят мне адские страдания. В глазах двоится, фокус пропадает, и грустная физиономия Сесилии растворяется в тумане.
Я медленно прикрываю веки, после чего, громко вздохнув, отлетаю в сторону и ударяюсь об стенку подвала «Старого гнома». Ну и ну!
— Марго! - завопил Билл, пулей прибежав ко мне на помощь.
Конечности дрожат, а в голове сплошная каша. Я, кряхтя от боли, с помощью Хофера поднимаюсь с пола и держусь за голову. Боже правый! Наше пристанище будто пережило цунами: все перевёрнуто с ног на голову.
— Что здесь произошло? - ошарашено вытянула я лицо, пробегая по ущербу глазами.
Неожиданно брюнет поднимает меня на руки (я чуть ли не вскрикнула) и отнёс на диван, который был полон всякой всячины.
— Это твоих рук дело. Видела бы ты себя со стороны: ты повисла в воздухе, вещи кругом летали по комнате, ужасный ветер сбивал с ног. Я уже хотел вмешаться, но тут ты с небывалой скоростью отлетаешь прямо в стенку... - он сел рядом со мной и достал из ниоткуда свой синий платок.
Билл аккуратными движениями протирает им мой нос, и я только сейчас понимаю, что из моей ноздри течёт тёплая струя крови. Ох, как же раскалывается черепная коробка!..
— О, - лишь смогла выпалить я, краснея непонятно от чего.
Хофер, переводя дыхание, прячет испачканный платок в сторону и мрачнеет. О чем он сейчас думает? Наверное, испугался за меня и сам чуть было дух не испустил. Черт, чувствую себя паршиво. Но, признаюсь, это приятно, когда за тебя переживают. Любовь человека проявляется в заботе - если о тебе беспокоятся, значит, любят. Я с благодарностью смотрю в карие с золотистыми крапинками глаза Билла и простодушно улыбаюсь ему.
— Так что... Она жива? - прервал молчание брюнет.
Громко чавкнув, морщусь.
— Веришь, сама ничего не поняла. Я увидела чей-то силуэт, но Сесилия в эту секунду заставила меня уйти к черту.
— Сесилия? Шутишь! - вскинул ровные брови тот, но я покачала головой. — Мертвые ведьмы хуже живых, серьёзно. От них покоя нет!
Я, не обращая внимания на головную боль, звонко смеюсь над словами оборотня и чувствую себя счастливой. Мне бы только не терять своих любимых... Билл поддерживает мой смех, и в это мгновение наши с ним мобильники одновременно издают сигналы. Звук уведомления.
Прервав зрительный контакт, мы достаём сотовые телефоны и удивлённо переглядываемся, понятия не имея, кто нам пишет. Я слегка приподнимаюсь на локтях и открываю входящее сообщение. В горле застревает вздох.

Генри: Как насчёт пиццы в «Мокко»?

Широко округлив глаза, мы с Хофером поднимаем головы и застываем на месте с включёнными мобильниками. По губам проскальзывает тень улыбки. Бостонский парень снова в Салли Хилл.