Хёрим ехала в машине, периодически кидая взгляд на свой телефон, что находился в специальной подставке рядом с рулем. Она смотрела на карту, благодаря небеса за то, что девчонка не выключила геолокацию. Наконец увидев знакомую компанию, женщина прибавила газ и выдохнула. Она сильно распереживалась сначала за то, что Чан вернулся ни с того ни с сего домой, а заявлялся он, на минуточку, чуть ли не раз в месяц, потом из-за его поведения, а после и из-за того, что Тэри пропала.

Чем Хёрим заслужила к себе такое отношение? Она всегда была добра как к Бану, так и к его покойному отцу. Заботилась как о своем сыне, кормила и продолжает это делать, когда тот приходит домой. И она, черт побери, любит его как родного, но видеть как он убивает себя — больно. Больно так, словно твой собственный ребенок вспарывает тебе грудь. Но не в ее силах что-либо сделать. Она ему никто и прекрасно понимает, а ее разыгравшийся «материнский инстинкт» просто делает свое дело.

 — В машину. Быстро. — Произнесла Хёрим, и как только девушка села в автомобиль, бросила злой взгляд на Чана. — Если ты ведешь такой образ жизни, не тащи с собой людей, которые не заслуживают этого. Ей семнадцать, ладно, но тебе-то. Если хочешь закончить как отец — пожалуйста, не втягивай в это других. 

 — Его убили плохие люди, — спокойно сказал Чан, но внутри него буквально извергался вулкан чувств и обиды за такие слова. 

 — Нет, дорогой, твоего отца убили наркотики, но никак не плохие люди. Давай, продолжай гнить, веди себя так, как делаешь это сейчас. — Хёрим уже не могла остановится, все накопившееся выливалось наружу, даже то, что говорить и не стоило. — И потом сдохнешь в какой-нибудь канаве, никому не нужный. Когда же ты начнешь задумываться о последствиях?! 

 — Все сказала? — спросил Чан, понимая, что все же у нее есть небольшие основания говорить так. Он никогда не был примерным, а после смерти родного человека еще больше запустил себя, попробовав травку, алкоголь. Но все же он считает, что в праве распоряжаться своим временем, деньгами и жизнью так, как он хочет. 

 — Да. Хорошо провести ночь. 

 *** 

 По приезду домой Хёрим молча ушла в свою комнату, оставив Тэри одну в коридоре. Стыд накрывал с головой. Как можно было так оплошать перед женщиной, что так любезно буквально взяла Ким под свое крыло? Разувшись и поставив обувь на подставку возле входной двери, девушка поднялась по лестнице и зашла в свою, ставшую уже за такое короткое время родной обителью, комнату. Упав на кровать прямо в одежде (дурацкая привычка), Тэри достала свой телефон, а вместе с ним выпал загадочный пакетик с капсулой, но та не обратила на него должного внимания просто потому что увидела несколько пропущенных звонков. Среди них преимущественно были звонки Хёрим, но среди них затесался один знакомый — «Мама». 

 Знает ли она о том, что Хёрим потеряла её? А если вернее, то это девушка повела себя ужасно и ушла из дома. Вряд ли. Не в стиле женщины сразу же сообщать всем и вся, что произошло. 

Несмотря на поздний час, а уже скорее ранний, Тэри решила перезвонить матери. Вздохнув и тяжело сглотнув слюну, девушка нажала на контакт и включила громкую связь. Протяжные гудки, казалось, шли настолько долго, что телефон уже должен был сам сбросить, но трубку с той стороны все же подняли. 

 — Мам? — в надежде услышать родной голос тихо заговорила девушка. 

 — Ри? — сонным голосом спросила женщина, — Зачем ты мне столько раз звонила? У меня были проблемы со связью. 

 Ким еле сдерживает слезы, потому что скучает сильно, хочет обнять и услышать, что ее любят. Сама хочет сказать, что любит. 

 — Я скучаю, мам... — после этих слов Тэри всхлипывает совсем как маленькая девочка, которая потерялась и ищет родителей. — Где вы сейчас? 

 — Я и Минхёк в Китае. Тут красиво. 

 Голос матери был не таким, как всегда. Может быть потому что девушка ее разбудила, а может и по какой-то другой причине, о которой Ким может только гадать. Почему она не беспокоится за дочь? Почему не спрашивает как у нее дела? Почему не говорит, что скучает? 

 — Когда ты позвонишь мне еще? — с надеждой в голосе спрашивает дочь, вытирая рукавом кофты слезы и размазывая косметику. 

 — Не знаю. — Вздыхает мать на том конце. — Я перешлю тебе немного денег на всякие нужды. 

 Девушка делает длинную паузу, пытаясь просто услышать дыхание матери, а после продолжает: 

 — Я хочу, чтобы все было все как раньше. Мы с тобой в старой маленькой квартирке, но счастливые, понимаешь? Разве ты не скучаешь по мне? 

 И Тэри надеется услышать от мамы что-то приятное, что-то за что она будет хвататься, когда у нее появятся проблемы. Она все же слишком мала для того, чтобы вылетать из «родительского гнездышка», но жизнь буквально заставляет не вылетать, а вываливаться оттуда. 

 И жизнь... Она жестока, как и люди, которые отрезвляют и снимают розовые очки, показывая то, что как раньше уже не будет никогда. 

 — Даже если все не очень, — мама тактично проигнорировала все сказанные выше слова Тэри, — делай вид, что все хорошо. 

 А девушку как из колеи выбило. Как будто пощечину дали, как будто она очнулась, протерла глаза и увидела все как есть. От нее отвернулись?

 — К счастью, это, черт возьми, моя специальность. 

 — Пока? — спросила женщина. Ким, ничего не ответив, положила трубку и повернулась, уткнувшись лицом в подушку. 

Сжав в руках одеяло и притянув к себе, она тяжело дышала, всхлипывала и пыталась не кричать. Больно, очень больно. Словно ребра изнутри ломает. Слезы льются бешеным потоком, не давая нормально видеть. Глаза жжет, в горле ком. 

  Что случилось? Кто и что сделал не так? Кто виноват? 

Пролежав так какое-то время, может час, а может два, может уснув пару раз на пятнадцать минут, она окончательно успокоилась. Тэри лежала на спине и смотрела в потолок. И ничего не чувствовала. Как будто утратила что-то внутри. Что-то важное.

  Потеряла то, что всегда боялась потерять. 

 Сев на кровати, она стала рыскать в одеяле, чтобы найти свой телефон, дабы посмотреть который час. Немного поёрзав, девушка увидела мобильный, а рядом с ним все тот же самый несчастный пакетик. 

 Взяв его двумя пальцами, она обратно легла на спину. В другой руке она держала телефон со включенным экраном и временем. 05:04. За окном уже светало. Тэри вытащила таблетку и, не долго думая, закинула в рот.

«А чего терять? Хоть расслаблюсь, если верить фильмам» — подумала она. 

 Какое-то время Тэри лежала, закрыв глаза и кутаясь в одеяло, но потом в ее, затуманенную обидой, голову залезла дурная мысль. Почему бы не пойти в комнату к Чану и посмотреть? Его все равно нет дома. 

Встав с кровати, в глазах резко потемнело, девушка нагнулась и схватилась за прикроватную тумбу. Зажмурившись на пару секунд, она вновь открыла глаза и увидела свою комнату, но она не была прежней. Все было ярче и насыщенней, чем было до этого. И хоть в комнате было не так светло, создавалось ощущение, что уже день. У Тэри было чувство, что она стала видеть в миллион раз чётче. Каждая ворсинка на ковре, каждая, летающая в воздухе, пылинка — всё слишком определенно. Ким сделала пару шагов вперед, а пол показался каким-то не твердым, ноги случайно спутались между собой и та рухнула на пол, успев выставить перед собой лишь локти. Перевернувшись на спину, Тэри захохотала как сумасшедшая. 

 Это было весело?Да, но еще лучше — легко. 

Всё, что держало — отпустило. Весь мир показался ничтожно крошечным, а Тэри именно то, что она больше ничего не чувствует кроме этой легкости, этого самого наслаждения. 

Поднявшись, она все же дошла до комнаты Бана, которая, как ни странно, не была заперта. Войдя, девушка увидела противоположность своей комнате — абсолютно все было либо серое, либо черное. Шторы были задернуты, поэтому ей пришлось включить торшер, что стоял возле кровати. Свет теплых оттенков осветил бардак, который творился в комнате. Да не просто бардак, — хаос. Постель вся перевернутая, на столе кучи бумажек и скомканных листков, вещи из шкафа вывалены на пол. Так же стоит бутылка рома на прикроватной тумбочке вместе с бокалом рядом. Взяв полупустую бутылку в руку, Тэри открыла ее и, поднеся к носу, вдохнула запах алкоголя. Он был непривычным, но очень манящим. Как только Ри поднесла горлышко ко рту, тишину в комнате разрезал знакомый голос: 

 — Ты какого хрена здесь делаешь и что вообще творишь?Чан был раздражен, но не в ярости. 

Тэри же медленно повернулась, мягко улыбнулась, закрыв глаза и сказала: 

 — Давай вместе выпьем? 

 — С ума сошла? Вали отсюда к себе. 

 Парень подошёл и хотел вырвать ром, но Тэри оказалась внимательней и отдернула правую руку с бутылкой, а левый указательный палец приставила к губам Чана. 

 — Ну, не веди себя как бука. 

 — Ты уже пьяная? — задал вопрос блондин, убрав палец девушки от своего лица, но та не успокоилась, а начала трогать его кудряшки, приговаривая себе под нос «какие мягкие...шелковистые...». 

Тогда уже Бан понял в чем дело, потряс Тэри за плечи, чтобы она открыла глаза, а она сфокусироваться не могла, зрачки расширились и дергались. 

 — Твою мать, Хван, ноги тебе оторвать мало. 

 — Хёнджин? — Ри засмеялась, — Он придет сюда? 

 Бан, хоть и выпивал сегодняшней ночью, но был, такое чувство, трезвее трезвого. Он покосился на девушку и ответил: 

 — Нет, не придет, но вот ты уйдешь. 

 После этого он поднял ее на руки, кое-как забрав бутылку, и понес в ее комнату. Положив Тэри на кровать, их лица оказались очень близко друг другу, но Чан не обратил внимания. А вот девушка нашла момент ухватится за его шею и оставить того в полусогнутом положении. Она потянулась к его лицу и прошептала: 

 — Поцелуешь меня? 

 — Ага, сразу после того, как тебя отпустит, — вырвавшись из оков Тэри, парень ушел из комнаты, захлопывая дверь.