— Джиён, у тебя вид, будто ты сейчас кого-нибудь убьёшь, — смеётся Соквон и, складывая руки замком, кладёт их на огромный стол конференц-зала. Но мысленно он был бы рад больше никогда не видеть угрюмой рожи этого ощетинившегося парвеню.
— Желательно тебя. Долго ещё будешь скалить зубы на Eldung, сукин ты сын? — он улыбается в ответ и повторяет жест альфы. — Кто ещё, кроме тебя, будет присылать мне письма в стиле «Собаки Баскервиллей»? Знаешь, никакой оригинальности. Мог бы для разнообразия подорвать один из заводов в Канвондо.

— Ты бредишь, Квон, — скалится Пак и встаёт для приветствия, когда в кабинет заходит Ифань вместе со старшим сыном. Сегодня он впервые присутствует на столь важном мероприятии в рамках корпорации.

— Ну-ну, — сквозь натянутую до ушей улыбку, шипит Джиён и кланяется главе Kaesang Group.

Помимо них в конференц-зале присутствует ещё человек сорок. Каждый с уважением сморит на Ву. Кто-то, правда, с наигранным.

— Добрый день. Спешу уведомить тех, кто ещё не в курсе. Это мой сын Тэхён, и в скором времени вы будете работать под его началом, — младший покорно кланяется. — С сегодняшнего дня Тэхён будет исполнять роль моего основного помощника. Прошу любить и жаловать.

Работники сдержанно хлопают и садятся на свои места. Тэхён присаживается рядом с отцом, и он на удивление не выглядит смущённым или не понимающим, что он здесь забыл. Тэхён серьёзен так же, как и его отец. И это некоторых пугает.

— Нашему Мённи нашли замену, — шепчет Соквон и переводит взгляд на Чунмёна, сидящего по правую руку от Криса. Серьёзнее их всех вместе взятых он что-то печатает на своём планшете.

— Как бы тебе замену не нашли, — цедит Джиён.

— За последний месяц замечен высокий рост прибыли в Parktall, но у нас есть проблема, — начинает Ифань. — Это произошло за счёт прекращения импорта продукции в Японию. С одной стороны, это здорово, что наши компьютеры пользуются спросом, но с другой, потеря контакта с японцами в будущем может многого нам стоить. Это нужно исправлять, но без существенного урона дивидендам. Господин Пак, что вы намерены делать в данной ситуации?

Соквон хмурится и смотрит на настенные часы. Он прокашливается и начинает:

— Я не думаю, что Kaesang особо пострадает от отказа Parktall сотрудничать с японцами. В конце концов, мы можем увеличить количество отправляемых товаров от Eunsae. У нас почти такой же концепт, как и у них.

— А может... — начинает Тэхён и смотрит на отца, тот согласно кивает. — Может быть, лучше не импортировать им пактоловскую продукцию, а просто построить фабрики на территории Японии? Тогда обе стороны останутся в плюсе. Или нет?

— Это слишком затратно, — бросает Пак и буравит сидящего напротив сына. Чанёль спокойно выслушивает предложение омеги и кивает, будто соглашаясь с ним. А у Соквона тем временем начальная стадия бешенства. Чанёль должен поддерживать его, своего отца, а не своего дружка, который в Kaesang без году неделя. Даже день. — Строительство затянется на год, а то и больше. За это время японцы изобретут что-то своё и пошлют нас на все четыре.

— На самом деле, — обращает внимание на себя Чунмён, отрываясь от планшета. — в словах Тэх...господина Ву есть резон. К тому же, чтобы возвести объект в Японии, нужно максимум пять месяцев. С нынешними-то технологиями. За это время внедрить новый продукт на производство почти нереально. Ещё проще будет переделать под производство один из наших филиалов в Осаке, потому что большую часть времени они проводят здесь.

Пак мысленно стягивает петлю на шее беты и едва ли сдерживается, чтобы не ударить скалящегося по правую от него сторону омегу. Из всех директоров Квона он терпеть не может больше всего. В нём говорит зависть, потому что этот вылезший из Гарварда выскочка к своим двадцати семи успел добиться больших высот, чем Пак в его годы. Альфа считает несправедливым, что будучи лучшим другом Ву, он с Джиёном имеет одинаковое количество процентов акций Kaesang Group. Ведь как можно сравнивать его и этого дилетанта, выскочку из низших слоёв?

Совещание затягивается на добрых два часа. Директора и акционеры дочерних предприятий Kaesang Group долго спорят по поводу того или иного решения. Тэхён лично для себя совершает открытие: оказывается, почти всегда всё решает Чунмён. Точнее сказать, решает Ву, но обязательно после того, как выслушает мнение своего компаньона. Омеге начинает казаться, что фактический и настоящий босс — разные люди. До сегодняшнего дня он знал, что бета частенько помогал его отцу по работе, но чтобы решать абсолютно всё? Такого Тэхён не ожидал. В нём одновременно борются два чувства: уважение к сонбэниму и скепсис по отношению к нему же, потому что так не должно быть. Он поднимает голову и сталкивается взглядом с Чанёлем. Тот не улыбается, но в его глазах отражается поддержка, так необходимая сейчас Тэ. Он косит взглядом в сторону старшего Пака, который в открытую пререкается с сидящей рядом омегой. В нём он узнает одного из главных акционеров компании после отца и Чунмёна Квон Джиёна. Тот смотрит на говорящего в этот момент Ифаня, не обращая никакого внимания на распускающего флюиды зла Соквона. Омега ловит себя на мысли, что эти оба похожи на темпераментных любовников, но гонит мысли прочь, когда в голове возникает светлый образ папиного друга.

Под конец совещания Тэхён чувствует невероятную усталость и ломоту в костях, а в горле пересыхает, что он почти до дна допивает поставленную перед ним бутылку. Благо к моменту, когда омега уже готов грохнуться в обморок, совещание подходит к концу. Принимая хладнокровный вид, Тэхён медленно выходит из-за стола, впиваясь ногтями в рукава дорогого пиджака, и покидает конференц-зал. Он слышит громкие шаги позади себя и оборачивается на секунду. Чанёль останавливается в метре от Тэхёна.

— Неважно выглядишь. Может, тебе помочь?

— Не бери в голову. Просто переутомился, — отмахивается Тэхён и собирается уже развернуться обратно, как альфа делает шаг вперёд, касаясь тыльной стороной ладони лба омеги. Тэхён корчит гримасу и отталкивает его руку. В этот момент из зала выходят последние заседатели.

— У тебя жар! Боже, Тэхён, ты что, не мог дома остаться? Обязательно было переться сюда? У тебя совсем мозгов нет?

— Пакчан, иди ты к чёрту. Позволь мне самому решать, что и когда делать. К тому же, утром ничего не было, — ворчит омега, касаясь висков. В голове начинает звенеть.

Тэхён очень надеется, что у него простая простуда без всяких вытеканий в грипп, менингит или воспаление лёгких. Болеть ему сейчас ой как нельзя. Тэхён даже не замечает, как Чанёль подходит к его отцу. Заканчивается всё укоризненным взглядом Ифаня, его ворчанием и наставлением ехать домой. Омега хочет слово против сказать, но понимает, что гиблое это дело — спорить с отцом и с другом, потому что оба упрямые донельзя.

***

Чон Чонгук был тем типом людей, которые сначала делают и только потом думают, и это его самого порядком раздражало. Он пытался работать над этим, но выходило, честно признаться, из рук вон плохо. Сейчас альфа чувствовал себя ничтожеством, глядя на хмурящегося и смотрящего на него в упор старшего брата.

— Значит, ты тоже веришь этим слухам? — усмешка Хосока действует на него, как огнестрельное ранение. Он уже сто раз успел пожалеть о сказанных ранее словах.

— Всё указывает на то... — его слова прерываются звуком мощной пощёчины.

— Даже если и так, какого, я спрашиваю, чёрта ты рассказал всё родителям, идиот? Ты подставил меня, ты это понимаешь вообще или как? — кричит Хосок на брата, встряхивая того за полы джинсовой куртки.

— Понимаю, представь себе, — впервые за их разговор альфа повышает голос на брата. — Хочешь сказать, для тебя нормально, что Намджун связан с мафией? Для тебя в порядке вещей встречаться с преступником?

— Намджун не преступник! Ты многого о нём не знаешь, чёрт тебя побери! Я, может и сказал бы правду, но, знаешь, братец, такого я от тебя не ожидал. Поэтому я тебе теперь ни то что не доверяю, я тебя ненавижу, чёртов мудак. У тебя ни ума, ни чувства такта нет вообще.

— Но я хотел как лучше... — чуть ли не пища, выдаёт Чонгук и тянет руку к брату, но тот его отталкивает.

— А получилось так, как ты всегда делаешь. Поэтому, Гук, в ближайший месяц даже на десять метров ко мне не подходи. Просто не приближайся. Я знать тебя не желаю.

— А родители? — ошалело спрашивает он у уходящего из квартиры брата.

— С ними я сам разберусь, — бросает омега, громко хлопая дверью. Чонгук слышит, как хён сбегает по лестничным пролетам, и хватается за голову. И как он это допустил? Альфе кажется, что он беспросветный идиот, и от безысходности падает на кровать, протирая глаза ладонями. Левая щека горит, как от ожога, но альфе как-то все равно. Ему даже плевать, останется ли след. Сейчас он может думать только о том, какой он идиот и дурак, и о том, что его брат скоро куда-нибудь вляпается, если уже не вляпался. Он не особо верит словам Хосока, что Намджун никак не связан с криминалом, потому что сам пару дней назад невзначай подслушал его разговор с кем-то, где речь шла о продаже оружия. И до этого он слышал немало нелицеприятных слухов о паре брата. Как любящий тонсен, он не хотел, чтобы хён пострадал. Но с другой стороны, говорить родителям об этом было ошибкой. Сначала он должен был поговорить с Хосоком.

Он решает попросить помощи у Тэхёна, потому что у того есть сила оказывать влияние на всех, в том числе и на Хосока. Его можно любить уже за это, но это далеко не все качества, что Чонгуку нравятся в Тэхёне. Он хочет позвонить ему, но понятия не имеет, как изложить ситуацию, поэтому решает временно ничего не делать.

А вот его брат, напротив, начинает действовать, верными шагами направляясь к дому родителей. Хосок уже мысленно представляет, что будет им говорить. Но на подходе к дому его останавливает сообщение, пришедшее на телефон. И парень так и остаётся стоять у ворот, по несколько раз вчитываясь в каждое слово. Когда приходит осознание написанного, он резко разворачивается и идёт в противоположную сторону, попутно набирая знакомый номер:

— Хань, что всё это значит? Что с...

— Мы сейчас в Шанхае, — говорит собеседник, и по тону голоса омега понимает, что тот чувствует себя виноватым. — Ты не переживай сильно, ранение не было смертельным. Хён прилетит к тебе, как только освободится.

— Что с вами произошло?

— Под нас копали. Поймали на липовых документов. Хотя до этого мы с Намджуном думали, что в Бюро завелась крыса, сливающая информацию триаде. В ближайший месяц у нас будет зачистка кадров. Мы успели напасть раньше, прежде чем на нас захотели испробовать приемы якудза. И это, Джун просил не сообщать тебе об этом, но я подумал, что тебе важно будет знать, где твой альфа.

— Хань, с ним точно всё в порядке? — взволновано спрашивает омега, не до конца веря словам Ханя.

— Да, я тебя уверяю. Всего лишь огнестрельное в ногу.

— Всего лишь? — вопит Хосок, жалея о том, что не может ударить через телефон. Прохожие на улице оборачиваются и косо смотрят на омегу.

— Господи, ничего не задето. Поверь, Чон, мы и не такие ранения получали и оставались в живых. К тому же, он у тебя сильный. Когда мы шли на встречу с контрабандистами, уже тогда Намджун что-то предчувствовал. Он сказал, что не простит себе, если не вернётся к тебе живым, так что... В общем, думаю, это лучше, чем находиться в неведении. Только это, ты не говори ему, что это я...

— Ладно, но учти, если с ним что-то серьёзное, я клянусь тебе, я приеду в Гонконг, Шанхай, Токио, или где вы там ошиваетесь большую часть времени, и придушу тебя. Лично.

— Хорошо-хорошо, господин Чон. Теперь я понимаю, почему он выбрал тебя. Вы с ним два сапога пара. Кстати, хотел сказать, что на следующем задании я буду без Намджуна.

— То есть...

— Ещё неизвестно. Но скорее всего, да. Так что у вас будет достаточно времени на отдых.

— Если меня ещё не запрут в четырёх стенах. Мой тонсен сказал родителям, что Намджун местный мафиози, торгующий травкой и оружием.

На той стороне провода звучит свист.

— Ты же понимаешь, что у нас договор о неразглашении?

— Я не тупой, Лухан. Но оправдать его перед ними все равно как-то надо. Я хотел сказать родителям, что Чонгук соврал, но сейчас я понимаю, что не проканает.

— Вы должны разобраться во всём в этом вместе, но не раскрывая подробной информации о Бюро. Если захотите всё рассказать родителям, то в этот же день вам придёт договор о конфиденциальности, и за всей вашей семьёй начнётся тотальная слежка. Мой дядя, конечно, человек добрый, но когда дело касается Федеральной Службы Разведки Южной Кореи он непреклонен. Поэтому, Хосок, будь осторожен, когда затрагиваешь с кем-то такие темы, особенно с братом. Судя по всему, с ним придётся сложнее всего. Ты же понимаешь на что ты идёшь, строя отношения с Кимом?

— Более чем.

***

— Я же сказал «лежать». Что из сказанного мной было непонятно? — Исин заходит в комнату к брату и возмущается, увидев того сидящим на полу. Тэхён разбирается в каких-то бумагах и периодически хлюпает носом.

— Лэй, давай, когда у тебя будет ОРВИ, я надену на тебя смирительную рубашку и привяжу к кровати? Как думаешь, каковы будут твои ощущения? — ворчит омега, не отрываясь от документов. — Если ты не забыл, я теперь ассистент отца, и вне зависимости от моего состояния я должен выполнять свою работу. Поэтому, если у тебя всё, попрошу не беспокоить.

— Ты же болеешь! ,,,

Тэхён поворачивается вполоборота и улыбается своей кошачьей улыбкой младшему.

— Болеешь — это когда ты не можешь встать с постели от боли. Я же всего лишь недомогаю. К тому же я напичкан сейчас противовирусными, как смертник взрывчаткой. Так что завтра уже буду более или менее в состоянии присутствовать в главном ,офисе на Йоыйдо. У отца важная партнерская встреча.

— Тогда может тебе помочь? — Исин косится в сторону бумаг.

— Не думаю, что тебе интересно считать сальдо и изучать последний аудиторский отчёт по DK. Займись-ка ты лучше уроками.

— Мне просто интересно.

Тэхён поднимает голову и скептически изгибает бровь.

— Решил податься в бизнес?

— Ты не подумай, что я хочу подсидеть тебя или что-то такое, — блеет Исин и делает шаг назад. — Мне просто интересно. Я, если честно, пока не знаю, что выбрать после школы.

Тэхён понимающе кивает и возвращается к бумагам, поправляя очки на переносице.

— Иди в хореографы. У тебя неплохо получается танцевать. В отличие от меня, координацией ты пошёл в папу. Я видел пару раз тебя в зале. Тебе же это нравится, правда ведь?

Исин находит интересным рассматривание светлых стен в комнате брата. Ему отчего-то и стыдно, и радостно одновременно. Он нервно сглатывает, смотря на фаянсовую статуэтку белого тигра на комоде, а после переводит взгляд на Тэхёна:

— Даже если я этого и захочу, не думаю, что родители оценят такое увлечение.

— Лэй, в данный момент весь мир у твоих ног. Ты не раб и волен делать то, что считаешь нужным. Оставь эту кабалу с бумагами мне. Пользуйся тем, что ты младшенький. А младшим можно всё ровно до тех пор, пока они не становятся старшими. Сечёшь фишку?

— Да, я поговорю с родителями.

— Толстовку только перед этим смени. Выглядишь, как малолетний преступник из Кванака*.

Младший на это закатывает глаза и мажет взглядом по зеркальной поверхности шкафа, в отражении которой находит себя. На нем белые свободные джинсы, футболка на пару размеров больше нужного и оранжевая толстовка с кислотной непонятной надписью. Лэй думает, что если ещё чего-нибудь добавить, то он и вправду станет похож на люмпена из гетто времён девяностых. В их семье к внешнему виду относились всегда если не предвзято, то с дотошностью. Каждый выход в свет обговаривался с целой группой профессиональных стилистов, и спортивные вещи, за некоторым исключением, были запрещены. Исин на секунду представляет, как бы в этом выглядел Тэхён, и улыбается, потому что зрелище не из эстетичных.

— Ты не знаешь, как себя чувствует господин Ким? — невзначай спрашивает младший.

— В последний раз я его видел на собрании. Выглядел неплохо, но не удивлюсь, если он сидит на обезболивающих. Ты же знаешь, что у бет порог чувствительности ниже, чем у альф, гамм и омег. А что?

— Да так, просто интересно. А господин Пак?

— А его даже холера не возьмёт. Живее всех живых, во всяком случае, на собрании у нас случилась конфликтная ситуация. Мы с отцом видим развитие его фирмы иначе, но он упёртый как баран и желает в лишний раз выпендриться. Меня порой раздражает его самонадеянность в таких делах.

— Мне кажется, он тебя больше раздражает из-за ситуации с Чанёлем. Он не справедлив к твоему другу, вот ты и бесишься.

— Возможно. Но если быть честным, то и Пак, и Ким хороши. Один эксплуатирует сына, другой — нашего отца.

— Это кто ещё кого эксплуатирует, — бормочет Исин себе под нос, а громче говорит: — Возможно. Это же бизнес, а у вас там всё либо через кровь, либо через предательство, либо через постель, но это уже крайнее.

— Всегда поражался твоему равнодушию к столь...несправедливым вещам, — Тэхён дочитывает лист и откладывает его в сторону, а после встаёт. — Прогуляемся?

— Постельный режим,Тэхён-а.

— Я не на смертном одре. К тому же, уже три дня прошло.

— Я знаю, точнее, твой приятель не даёт мне этого забывать. Чанёль по десять раз на дню пишет и спрашивает, в порядке ли ты.

— Я в порядке.

Они выходят в сад и долго гуляют по его окрестностям. Несколько гектаров земли позволили в своё время семейству Ву посадить в западной части участка лес, а в северной — сад. Они долго слоняются по каменным дорожкам. Обойдя пруд и беседку, они доходят до самодельных пещер из валунов и молчат всё это время, сидя на траве. Первым тишину нарушает Тэхён, толкая брата локтем.

— Через две недели август. Думал уже, как и с кем хочешь повести своё семнадцатилетие?

— Я не хочу вечеринку из трёх тысяч человек, хочу побыть в этот день один или провести его с Чжунхоном и Ханбином. Я устал от всех этих бранчей, фуршетов и всего того, что позаимствовали наши у Запада. Если попытаться, то, возможно, я когда-нибудь полюблю экономику, бухгалтерский учёт и маркетинг, но полюбить все эти благотворительные вечера, где всех волнует количество нулей на счёту других приглашенных, а не вымирающие животные и больные дети, я попросту не смогу. Не могу я плакать и смеяться по сценарию, не моё это. Мне легче плюнуть человеку в рожу, чем натянуть улыбку до ушей ради чьей-то выгоды.

— Это хорошо, на самом деле. Но плевать никому в рожу не стоит. Не твоё это.

— Что ты имеешь в виду?

— Не нужно. Не разрушай образ милого наивного мальчика. Тебе к лицу безрассудство, но в умеренных количествах. Я говорю не о репутации, если что. Я о том, как тебя воспринимают другие. Даже я, к примеру. Кем бы ты не стал в будущем, для меня ты всегда останешься плюшевым младшим братиком.

— И вовсе я не плюшевый, хён.

— Строй из себя, что хочешь. Я просто говорю, как есть. А если серьезно, поговори с родителями. Они тебе не враги. Отец кажется порой холодным и отстранённым, но из нас двоих ты его любимчик.

— Почему ты так решил?

— Потому что ты похож на папу.

— Наверно, родись ты альфой или бетой, всё было бы наоборот.

— Не думаю. Омеги в бизнесе — уже не ново. Думаю, из меня получится достойный глава компании, просто в следующие два года нужно приложить больше усилий для укрепления своих позиций. Отец в отличие от Соквона не стал лишать меня детства, и я благодарен ему за это, но детство кончилось, мне скоро двадцать, и я должен продолжить то, что создал отец. Благодаря своему воспитанию я не считаю своё будущее бременем. Я знаю, будет сложно, но рядом со мной нужные люди.

— Но ты чего-то боишься, хён. Когда я смотрю на тебя, я часто вижу в твоих глазах страх.

— Да, — Тэхён кивает, шмыгая носом. Ему кажется, что у него вновь поднимается температура. — Я боюсь. Боюсь потерять и разрушить. Удерживать на плаву то, что было создано другими, сложнее, чем удерживать то, что создал ты сам. Тактика и стратегия отличаются, подход отличается, и это может вызвать затруднения. У меня есть немного времени, чтобы изучить стиль отца. Проблема как раз в этом, а не в понимании отчётов. Этому меня и в университете научили.

— Я думал, ты боишься, что тебя захотят убить. Отец же...

— За мной, как и за отцом, всегда будет вестись охота. Жить в таком ритме дело привычки.

— Разве, когда тебе в спину целится твой враг, это можно назвать жизнью? Больше на выживание похоже.

— А бизнес сам по себе и есть выживание. Сильные компании поглощают мелкие, а контрольный пакет сродни бузиной палочке или кольцу Всевластия.

— Если ты умрёшь...

— Заткнись, Исин.

Омега дёргается как от удара, потому что брат почти никогда не называет его полным именем.

***

Для большинства пар кризис в отношениях неизбежен. У Тэхёна и Чонгука тот наступает в конце июля, когда омега начинает коротать ночи в офисе отца, разбирая несостыковки в договорах и ища пути решения. Его настолько затягивает эта волокита, что он напрочь забывает о своём альфе, а когда они видятся, омега чувствует себя настолько выжатым из-за поручений отца и только что закрытой сессии, что его просто не хватает на отношения. Но грех жаловаться. Отец и так напрягает по минимуму, видя стрессовое состояние сына. Альфа вроде и понимает Тэхёна, пытаясь поддерживать хотя бы словами, но у самого проблем по горло. Сначала с братом, потом с родителями. И в конце концов у обоих срыв друг на друга, только не явный, а латентный, прикрытый едкими репликами и взаимным и таким некстати равнодушием. Первым изменения в отношениях пары замечает Хосок. У них с братом финал доверительных отношений, и, когда того ломает, он даже начинает чувствовать свою вину, думая, что причина в нём, но всё оказывается куда более банальным. Несмотря на длительность их ссоры, Тэхён по-прежнему оставался в неведении. Он и Хосок случайно встретились в Мёндоне, когда младший обедал в одном из кафе под пристальным наблюдением охраны — четырёх бет, сидящих для прикрытия за соседним столиком, поэтому, когда те увидели приближение незнакомца, сиюминутно же встали и хотели было уже перейти в наступление, как Тэхён отвлёкся от рассматривания своего расписания в смартфоне.

— Привет, — младший даёт отмашку охранникам и просит жестом омегу присесть. — Какими судьбами?

Первое, что замечает Хосок, это уставший и безрадостный голос друга, так искусно тянущего милую улыбку. У него цвет кожи бледнее обычного и мешки под глазами, а ещё ноющая боль в пояснице из-за постоянного сидения в офисе. Также Хосок замечает, что запах омеги потускнел и стал менее выразительным.

— Не ожидал тебя здесь увидеть. Как ты?

Уголки губ омеги опускаются, и лицо в мгновение ока приобретает серьёзное выражение. Тот трёт пальцами переносицу и кладёт телефон рядом с тарелкой риса.

— Если честно, то херово, — он делает паузу. — Всё из-за резкой смены обстановки, наверно. А у тебя как?

— Не знаю, рассказывал ли тебе Гук, но мы поссорились.

— Если честно, я его уже около недели не видел. Не до него было. А почему поссорились?

— Да так, Гук наговорил кучу гадостей о Намджуне родителям, даже не удостоверившись в истинности своих суждений. Теперь приходиться разубеждать во всём родителей, но если отец мне немного верит, то папа истерит, едва ли речь заходит о Намджуне.

— Я даже не удивлён. Чонгук всегда сначала делает, потом думает. Нам не пробовал поговорить с твоими родственниками?

— Нет, — Хосок отрицательно качает головой. — Он сейчас в командировке в Китае.

— Он так часто куда-то мотается, что я начинаю думать, что он как мой отец. Но Ким вроде как обычный директор в консалтинговой фирме?

— Да, просто его любят нагружать те, кто выше него. Ты же понимаешь, бизнес.

— Меня скоро будет тошнить от этого слова. Меня уже, если честно, от всего тошнит. Я так устал, но я должен доказать отцу, что я достоин занять его место когда-нибудь, — Тэхён ставит локти на стол и хватается за голову, портя идеально уложенные волосы. — Хосок-а, вот скажи мне, я никчёмный, да?

— С чего ты взял? На своём потоке ты один из лучших. У тебя прекрасная семья, а твой отец к тебе, я более, чем уверен, лоялен. Мне кажется, ты сам себя нагружаешь лишней работой. Наверно, пример Пака заразителен.

— Я за те пару недель, что нахожусь в офисе, видел Пакчана от силы раза два. Он тут ни при чём абсолютно. Хотя, когда я пытаюсь поставить себя на его место, меня передёргивает. Хён, он делает гораздо большую работу, чем я. Представь только, каково ему, если меня сносит с того мизера, что я делаю.

— Ну, он же альфа. У него выносливости побольше, чем у тебя. Мне интересно, как ты собираешься строить семью с Гуком при таком-то графике?

— Не знаю, у нас вообще в последнее время очень напряжённые отношения. Мы почти не общаемся. Я даже не знал, что у вас такой напряг в семье. Я точно никчёмный сын и парень. Из меня даже друг, наверно, хреновый.

— Ты не прав, Тэ. Отдохни пару дней и приди в норму. Ты слишком себя накрутил. У тебя даже запах не такой насыщенный, как раньше. Съезди на выходные на Чеджу. Говорят, там сейчас погода хорошая.

— Мне не до этого. Позже может быть, но не сейчас. Меня не отпускает предчувствие, что вот-вот что-то случится. У меня сосёт под ложечкой от всей этой неизвестности. Грядут перемены, и это нереально пугает. Ещё я за Лэя волнуюсь. Он тоже какой-то нервный в последнее время. Да мы все как на иголках, если быть честным. Я думал, это из-за фирмы, но...чёрт бы меня побрал, меня бесит это хождение по канату над пропастью.

— Это началось после того случая в аэропорту Шанхая? — осторожно спрашивает Хосок, кладя ладонь на руку друга. — Тебе нужно успокоиться, Тэ. Я плохой советник, но знаешь, я бы на твоём месте поговорил с родителями, прежде всего, с отцом. И помирись с Чонгуком. Он пусть и дурак, но у него тоже сейчас период не из лёгких. Если хочешь сохранить отношения, вам нужно держаться вместе.

— Я понимаю это, просто я вряд ли смогу что-либо сделать, пока не разберусь в себе. Время. Мне нужно время, чтобы привыкнуть.

— Я знаю, разве тебя кто-то торопит. Если кто и спешит вперёд паровоза, так это ты. Не обижайся.

— Да я и не обижаюсь. Может, ты действительно п...

Их разговор прерывает громкая трель телефона Тэхёна. Омега недовольно цокает языком и морщится, как от боли, но увидев знакомый номер удивленно вскидывает брови. Странно. Обычно папа не звонит ему просто так, зная, что сын в офисе, рядом с отцом и тому не до семейных разговоров. Он переводит взгляд с экрана на серьёзного Хосока и, помедлив, осторожно отвечает:

— Да, пап.

— Здравствуйте, это Ву Тэхён? — спрашивает незнакомый голос на том проводе. Тэхён ещё раз смотрит на экран, чтобы удостовериться, что звонят действительно с папиного телефона. — Вы являетесь сыном Ву Цзытао?

— Да, это я. А вы, простите, кто?

— Я лечащий врач вашего родителя. Господин Ву, ваш папа попал в серьёзную аварию несколько часов назад. К сожалению, из всех родственников пока удалось дозвониться только до вас. Вы не могли бы приехать?

От слов врача сердце ухает вниз, Тэхён понимает: вот оно, чего он так боялся.

___________________

Кванак-гу — один из беднейших районов Сеула