День выдался для Ксароса очень суетный, вечер обещал быть тяжелым, еще и тучи заслонили свет, и трактирщик убрал из круга столов под навесом небольшую жаровню и поставил настоящую чашу с открытым огнем рядом с креслом Фэллхейра. Всё пространство вокруг мест для гостей помощники заставили светильниками, ведь ночь обещала быть темной, а сам навес обзавелся еще и матерчатыми стенами, став этаким шатром, чтобы оградить сидящих внутри от возможного ненастья. 

За хлопотами Ксарос и не заметил первых посетителей. Это были чудны́е путники в светло-голубых просторных плащах, слишком лёгких для этих земель сапогах с тисненными вензелями на узких голенищах. Роста они были с самого трактирщика, довольно широки в плечах, однако стройны. Их длинные волосы были переплетены кожаными шнурками диковинным образом, словно живые змейки запутались в темных густых прядях. Черты лиц путников дышали благородством, Ксаросу показалось, что истинная красота природы воплотилась в статных фигурах и тонких чертах незнакомцев, а их глаза излучали одинаковый свет, похожий на искры далёких звёзд. Трактирщик сказал бы, что сами эльфы из древних легенд пришли к нему на огонек, но он знал, что эльфы давно уж канули в Море Времён*. 

Голоса гостей были чем-то похожи на голос Феллхэйра, однако, у рассказчика он был ниже и грубее, словно сорван был когда-то, но не лишён волшебной мелодичности. Гости заняли небольшой стол, ближе к центру, и сделали скромный заказ. Следом за ними подтянулись остальные слушатели, из жилых комнат вышли задержавшиеся постояльцы, ансамбль уже распивал эль и настраивал инструменты. Скоро гостей, устроившихся на местах, озарил свет ламп и окутала мрачная музыка. Музыканты, видимо, решили создать атмосферу для дальнейшего рассказа, накручивая нервы публики. 

Порывы ветра то и дело проникали в шатер, заставляя языки пламени в чаше плясать безумный танец. Тени ломались и прыгали, растревоженные мятущимся светом. Грянул гром и под полог шатра вошёл Фэллхейр. Шурша плащом он прошел через ряды слушателей, приветствуя их, уселся за свой стол в центре и, под жадными взглядами, осушил кружку эля. Пришло время длинного рассказа.

- Устраивайтесь поудобнее, мои верные слушатели, - начал негромко рассказчик, вытаскивая трубку и набивая ее черными листьями неизвестного растения, - сегодняшняя ночь обещает быть долгой и мрачной, как и мой рассказ. 

Надеюсь, вы помните, что Алексиан выбрался из треклятой ямы, его одежда невыносимо смердела, пропитавшись едким туманом, однако он нашел вход в логово культа. Ему предстояло немного отдохнуть и приготовиться, прежде чем повторно спускаться в этот вонючий ад. Однако, он ещё не знал тогда, что дорога к алтарям темных божеств приведет его к очередной беде.

Все замерли, вслушиваясь в хрипловатую речь рассказчика и вдруг за пределами шатра полыхнула молния, отразившись в глазах говорившего, словно они были зеркалом самой бури. Прогрохотал гром и сидящие за столами вздрогнули, кто-то уронил кусок мяса, который тут же умыкнул бездомный кот, кто-то пролил пиво на стол. Над головами ошалевших гостей пополз алый дымок, втягиваясь в небольшое отверстие в куполе шатра.

- А начну я с того момента когда юный чистильщик поднялся в свою комнату, сбросил одежду и погрузился в тёплую ванну. Костюм из серой ткани было решено выбросить, но не раньше чем состоится повторный поход в заброшенную очистную систему города. Тянуть до полной темноты Лекс не желал, потому выскользнул из теплой ванны довольно быстро, наспех перекусил, натянул с отвращением вонючий костюм и, решив не выходить в таком виде через холл, снова вылез в окно. 

Хорошо, что оконный проем выходил в тупик, где темного эльфа никто не видел, кроме, разве что, старого ослика. Пересечь улицы, достичь грязного ручья было легко, а вот миновать взбудораженную охрану города было гораздо тяжелее, они шныряли по темным улицам и искали того зверя, который изуродовал неизвестного в старом квартале города. Уйти от них помог тот же туман, который Лекс проклинал в первый раз, исчезая во влажном чреве вонючего марева. По пути к цели чистильщик натянул на лицо шарф, закрывая им нос и губы до глаз, что хотя бы как-то спасало от нестерпимого запаха.

 У монолитной стены Лекс задержался на минуту, разглядывая вход в туннель, он искал символы, руны, следы заклинаний, но вход был чист, видимо культисты не особо боялись вторжения в обитель. Пожав плечами темный эльф сделал несколько замысловатых движений, словно хотел слиться со стенами в танце, и исчез из поля зрения обычных людей. Для него мир окрасился в серые тона с перевесом в черный, слух, и без того острый, стал фантастическим, ему пришлось постоять и привыкнуть к оглушительному грохоту, с которым падали капли воды на пол туннеля. "Так вот что умеют ребята из Школы Теней, не хотел бы я с ними тягаться!" - вздохнул Лекс и собственное дыхание показалось ревом дракона. 

Минут через пять темный эльф освоился со всеми плюсами и минусами своего положения и, пригнувшись, вошёл под каменные своды заброшенных очистных. Здесь противный туман сгинул, тьма сгустилась, но в ней появились оттенки, различить в этой темно-серой мешанине что-то было бы сложно, но особое свойство зрения заключалось в том, что предметы обретали невероятную четкость. Проход начал вихлять, после первых полутора сотен шагов чистильщик увидел, что путь раздваивается, а дальше, судя по эху и звукам в целом, ходов становилось гораздо больше. "Нужно было напоследок заставить Алистера нарисовать карту подземелий собственной кровью!" - с досадой подумал Алексиан, фыркнув в шарф. 

Пришлось разбираться во всем самостоятельно, полагаясь на чувства. В левом коридоре было темно, пахло сыростью и старой смертью, давно разложившейся плотью, мокрой шерстью, застоявшейся водой. Пожалуй, там были заброшенные ходы, которыми никто, кроме крыс и прочих падальщиков, не пользовался. А вот правый рукав коридора привлекал запахом ладана, но отталкивал резким духом свежей крови, все это маскировалось под вонью нечистот, кто угодно бы сбился, но не Лекс. Да и звуки говорили сами за себя, слева шуршали маленькие лапки, пищали, рычали, скрежетали на все лады разные существа, справа же отчётливо для обострившегося слуха доносилось бормотание безумной молитвы. 

Определившись с направлением, чистильщик аккуратно двинулся вперёд, считая шаги и запоминая особые приметы окружения. Это здорово успокаивало и позволяло сориентироваться при спешном побеге. Каждый раз, сворачивая, темный эльф делал выбор в пользу голосов, которые становились все громче, пока бормотание не оглушило его. За очередным поворотом был огромный зал, в котором молились сотни людей, их гомон давил на уши, сводил с ума. 

Чистильщик заглянул в зал, быстро осмотрев столпотворение людей, которые, стоя на коленях, произносили однообразные монологи во славу богов. В огромном помещении, раздавшемся в стороны, стояли идолы темных богов, их подножия почернели от запекшейся крови существ, которых приносили им в жертву веками. Нижние части статуй потеряли очертания и стали похожи на черные свечи, оплывшие под напором пламени. Долго рассматривать было нельзя, Лекса могли в любой момент заметить, потому он оглядел жрецов поблизости, стараясь определить неофита. Несколько мужчин и женщин стояли недалеко от него группой, между ними сновали три фигуры, раздувая благовония, разнося ритуальные напитки между членами группы. 

Один из подмастерьев отделился от группы, подойдя ближе к проходу, в котором стоял чистильщик, и начал копаться в разложенных на столе ритуальных принадлежностях. Не теряя времени темный эльф вынырнул из темноты и одним точным и сильным ударом в висок свалил неофита, подхватил тело, и утащил во тьму туннеля, сдернул с него мантию и проверил пульс. У парня, лет восемнадцати на вид, сердце билось слабо, чистильщик хмыкнул и свернул ему шею, чтобы тот, если очнётся, не поднял шум. Жестокая мера безопасности была необходима, все равно никто из них не должен уйти отсюда живым.

 Переодевшись в широкую мантию и припрятав бездыханное тело, Лекс собрался с мыслями, сделал обратные пассы, сбрасывая маскировку Школы теней. "Интересно, как это работает, ведь не магия же! Если вернусь - расспрошу Пака" - подумал темный эльф, заново привыкая к изменившемуся освещению. Теперь тени стали красно-черными, а отблески свечей и факелов - яркими рыжими закорючками в темноте, которые резали глаза, хор голосов, напротив, стал похож на мерное гудение пчел в улье. Алексиан набросил на голову капюшон, стараясь не вслушиваясь в бормотание жрецов, глаза привыкли к  бликам света и черным теням, он медленно прошел в зал, подражая походке неофитов, и слился с черной толпой. Пока чистильщик не был замечен, но ситуация в любой момент могла измениться и нужно было начинать действовать прямо сейчас. 

Противоположный конец зала был наглухо замурован, единственный выход из святилища находился за спиной темного эльфа и ему нельзя было выпустить за пределы душного помещения ни одного культиста. Выдохнув, Лекс выпрямился во весь рост и начал совершать движения, которые привлекли внимание молящихся. Один за другим они отрывались от молитвы, поднимали головы, замолкали и смотрели на своего "собрата", который вдруг взмахнул руками, поднимая их высоко над головой, потом опустил их плавно по дуге, раскрыв ладони навстречу зрителям. Чистильщик оттолкнулся от земли, кувыркнувшись назад через голову, все время он не забывал о дыхании и о тех образах, которые описывал Пак, и, когда ноги коснулись пола, все движения вокруг, кроме его собственных, замедлились. 

Люди и нелюди ринулись к выходу, пытаясь обогнуть опасного чужака, но темный эльф одним движением сорвал с себя мантию, обнажил мечи и взмахнул ими в сторону самых прытких. Кто-то не успел отскочить, брызнула кровь, полетели чьи-то отрубленные пальцы, раздались крики, которые доносились до чистильщика словно сквозь толстое одеяло. Все тело наполнилось лёгкостью, а разум - эйфорией, оружие запело, рассекая воздух, Лекс сделал несколько широких шагов в сторону волнующейся толпы и повернулся вокруг своей оси, растопырив острия клинков в разные стороны. 

Самые неопытные бойцы полегли под первыми широкими взмахами лезвий, разбрызгивая вокруг горячую кровь. Из, примерно, тридцати человек, шестеро лежали мертвыми или смертельно ранеными, десяток бросился к идолам богов тьмы, на ходу бормоча призывы, чуть больше дюжины культистов обнажили мечи и кинжалы, готовые дать отпор названному гостю. Они попытались обступить чистильщика кругом, но темный эльф не выпустил никого за пределы видимости. 

Опьяненный силой, Терновник пошел в атаку. Он сделал широкий замах в сторону ближайшего противника, вынуждая уклониться, краем глаза увидел трёх или четырех культистов, замахивающихся полутораручными бастардами, но движения их были слишком медленными. Лекс с лёгкостью уклонился от летящей стали и двумя точными движениями лишил противников оружия вместе с руками. Все было просто, пока слаженная молитва темных жрецов не пробила глухую завесу, разметав защиту Школы Теней в клочья. 

Мир снова ускорился и Терновник едва успел увернуться от мелькнувшего мимо кинжала, кончик которого чиркнул по острому уху, рассекая кожу и хрящ. Боль взорвалась во всем теле, чистильщик закричал так громко, как только позволяли связки, сделал инстинктивно пару шагов назад, зажимая кровоточащее ухо, и дикими глазами уставился на нападающих. Их осталось всего семеро, но жрецы почувствовали слабость противника и собрались с духом. 

Больше всего выводили из себя молящиеся идолопоклонники, из-за них все, что должно было пройти гладко, летело в Бездну! Скрипя зубами от невыносимой боли** Лекс отбил несколько пока ещё робких выпадов, выхватил метательный нож, выдохнул и бросил его в культиста, бормотавшего громче всех, он раздражал сильнее. Человек вскрикнул и упал к ногам исполинской деревянной фигуры, вместе с его судорожными вздохами ширилось пятно крови, заливая постамент. Но темному эльфу некогда было наблюдать за жертвой, на него нападали одновременно пять человек, а когда он их откидывал, остальные двое пытались подобраться с боков с кинжалами и подло пырнуть чистильщика. 

Пол под ногами был скользкий от крови, боль все ещё дергало ухо и половину головы словно скребли дикие кошки стоило резко дёрнуть ею. Боль сделала Терновника яростнее, движения стали более резкими, но менее точными, однако он и не хотел ввязываться в полноценный бой, чистильщик старался отогнать как можно дальше наседающих культистов. 

Стоило только нападавшим замешкаться, прервав атаки, Лекс выхватил ещё один метательный нож и, прицелившись за секунду, бросил смертоносный стальной шип в молящихся. Послышался предсмертный хрип, но чистильщику некогда было смотреть - на него налетел жрец, пытавшийся сбить его бросок. Они сцепились яростно, закружившись по залу, жрец осыпал эльфа ударами, стараясь найти брешь в защите с боков, а Терновник все норовил напасть сверху, используя преимущество в росте, однако культист оказался невероятно искусным малым и всякий раз удачно блокировал атаку. Лекс отступил от противника на пару шагов, нога поехала в луже крови и тело потеряло равновесие. Культист радостно вскрикнул и бросился вперёд, вытянул руку, намереваясь пригвоздить противника к полу и прикончить одним ударом, но не сразу понял, что эльфийские руки длиннее. Темный эльф грянулся спиной об пол и успел выставить перед собой оба меча за мгновение до того как острие вражеского клинка коснется его груди. 

Секунды растянулись, Терновник слышал влажный хруст разрывающейся плоти жреца, напоровшегося на эльфийскую сталь, скрежет костей, на руки хлынул поток крови, а в грудь слабо ткнулся меч. Отбросив тело в балахоне в сторону Лекс поднялся и тут же чуть не получил кинжалом под ребра справа, благо сработали рефлексы и тело уклонилось, едва глаз заметил мимолётное движение. Короткий рубящий удар снёс голову врага, кинжал так и остался в руках обезглавленного конвульсирующего тела, а чистильщик уже отражал атаки мечников. 

Их осталось четверо, люди разбились по парам, наседая с двух сторон. Терновник понимал, что долго в таком темпе не продержаться и проскользнул между атакующими в пируэте навстречу женщине с кинжалом. Она ловко припала на колено, пропустив свистнувший меч темного эльфа над головой и ударила, метясь в паховую область. Выпад был слишком поспешный, кинжал оцарапал внутреннюю поверхность бедра, не вонзившись в плоть, но от резкой боли эльф оступился и рухнул на жрицу, прокатившись с ней по полу. Терновник был в разы сильнее, он схватил женщину за руки и бросил в бегущих ей на помощь соратников. Она напоролась на один из мечей и закричала, корчась в агонии. 

Пока противники были в замешательстве, чистильщик подскочил к свалке и начал крошить людей нещадно. Крики сплелись в один хор с мрачной молитвой, культисты гибли под ударами мечей, затаптывали свою умирающую подругу, пытаясь спастись от смертоносных лезвий, но через несколько минут все было кончено. На возвышении остались восемь жрецов, которые ничего не замечали вокруг себя, неистово взывали к своим богам и боги их услышали. 

По вискам Алексиана прошел холодок и голову сжало, как в тисках, до боли. Чистильщик вскрикнул и повалился на колени, схватившись руками за виски. В сознании взвыл хор безумных голосов, которые хохотали, скрежетали, рычали и стенали на разные лады, печать Императрицы вспыхнула и голоса замолкли на несколько минут. Этого хватило чистильщику, чтобы взбежать на постамент и нанести серию ударов по телам жрецов, которые, наверняка, были смертельными. После этого сознание Терновника резко отключилось и он рухнул в горячую кровь на груду умирающих тел.

Дайджестас, ты принес нам богатую жертву. Ты пролил столько крови, напитав наши алтари свежей жизнью! Мы благодарим тебя! Жертвоприношение прошло под молитвы, тела корчились, а души отчаянно метались! Это было великолепно! Но ты жаждешь остановить нас. Знаешь ли ты, что это невозможно? Нельзя победить зло, остановить хаос, изгнать тьму - это часть мира, уравновешивающая сила, которую ты не сможешь заставить исчезнуть, иначе равновесие мироздания рухнет. Ты безумен или слеп в своей покорности. Мы не убьем тебя, но отправим туда, откуда никто не возвращается.

Голоса затихали в сознании, разносясь эхом по отдаленным уголкам разума, Алексиан лежал неподвижно, опасаясь нового взрыва боли в голове, однако ощущения извне заставили его раскрыть в глаза. Над головой вместо грязных сводов пещеры сияло синевато-фиолетовое небо, вид на него закрывали темно-зеленые широкие листья каких-то деревьев, которые  покачивались на теплом ветру. Весь мир вокруг был наполнен шорохами и звуками, травинка уколола раненное ухо, эльф дернулся от боли и кончиками пальцев дотронулся до глубокого пореза. Покосившись по сторонам Лекс разглядел сочную и яркую синеватую траву с острыми кромками и мясистыми стеблями. Изредка среди травинок выглядывали жёсткие стебли цветов, распустившиеся свои жёлтые лепестки навстречу ещё невидимому солнцу. 

Вздохнув, темный эльф сел, оглядываясь по сторонам и аккуратно держась за горящее от боли ухо. Кровь уже остановилась, но боль все равно не отступала, сконцентрировавшись в одной точке. Оглядываясь, Лекс подумал, что в этом тихом и мирном месте кровь, оросившая траву, была чем-то чуждым, неправильным, алый цвет резал глаза и он зажмурился, стараясь сосредоточится. Издалека послышалась тихая песня, вплетающаяся в шепчущие, журчащие, чирикающие звуки этого удивительного мира, звонкий голосок напевал мотив без слов, похожий на детскую колыбельную. Терновник открыл глаза, поднялся, припадая на порезанную ногу, и направился в ту сторону, откуда долетала песня, чтобы увидеть обладательницу милого голоса. 

Оказалось, что очнулся молодой эльф на пригорке, с которого было хорошо видно окружающую долину, похожую на море колышущихся стеблей в глубокой чаше с отдельно стоящими высоким деревьями, которые качали густой округлой кроной высоко над землёй. Их темно-красная кора слегка искрились, как нежный шелк, а между стволами вились жёлтые рукотворные дорожки, вымощенные прямоугольными камнями. По одной из таких дорожек вприпрыжку бежала тоненькая девочка, одетая только в белое простое платьице ниже колена. Перед собой она катила золотистый обруч, иногда подталкивая его бледной ладошкой, чтобы тот веселее прыгал по камешкам дорожек. Русые длинные волосы, перехваченные в нескольких местах белой лентой, подметали кончиками камни под ногами. Девочка поднялась на пригорок и замерла, глядя на нежданного гостя. Обруч покатился по дорожке прямо в руки Лексу и он, не раздумывая подхватил игрушку. 

Юная незнакомка аккуратно подошла к темному эльфу, разглядывая высокую фигуру и лицо чистильщика в потеках крови. Терновник присел, поморщившись от боли в ноге, ведь малышка была небольшого роста и доходила ему едва ли до пояса макушкой. Он протянул ей обруч, вглядываясь в круглое личико, смешные щечки в веснушках, темно-серые, как грозовое небо, глаза, маленькие аккуратные губки и светлые брови. Она была похожа на настоящую куколку с белой кожей и тонкими ручками. Девочка нахмурились, приняв обруч, на золотистой поверхности которого остались жирные мазки крови. Лекс закусил губу, он совсем не хотел расстраивать или пугать малышку, но незнакомка не растерялась, топнула босой ножкой и кровь исчезла. Улыбка озарила юное личико, а чистильщик несказанно удивился.

- Ты весь в крови, - вздохнула девочка, потянув эльфа к себе за косичку и ему пришлось наклониться. Тонкие пальцы сжали рану на ухе и боль исчезла, Терновник ощупал место ранения, но ничего не обнаружил, да и нога перестала ныть. В разрезе штанины было видно только кожу под коркой засохшей крови.

- Ты богиня? - спросил с подозрением Лекс.

- Я - хозяйка, - пожала плечами девочка.

- Хозяйка чего? - поднял бровь темный эльф.

- Этого Места, - закружилась она вокруг себя, раскинув руки и заставив юбку вколыхнуться вокруг колен, а после опасть.

- А как тебя зовут?

- Иеиланж***, - улыбнулась лучезарно девочка и бросилась Алексиану на шею, как старому другу, и со смехом повалила его на траву. Но темному эльфу было вовсе не смешно, он вспомнил кто такая Иеиланж, она - хранительница и хозяйка Места Снов, мира мертвых. Терновник мягко отстранил смеющуюся богиню.

- Я умер? - потрясенно спросил темный эльф.

- Нет, глупый, - прыснула хозяйка, - иначе бы ты не был ранен! Когда сюда попадают мертвые они не помнят своих ран, бед и горя, они не помнят даже цели своей прошлой жизни. Это обитель отдыха. Ведь дух нельзя ранит мечом. А ты здесь и духом и телом. Так может только великая сила, сила богов.

- И как мне выбраться отсюда? - потёр виски ладонями Терновник.

- Поиграй со мной! - выпалила Иеиланж и очаровательно улыбнулась.

Фэллхейр вздохнул и замолк. Дым от его трубки рассеялся, гроза затихала далеко за горизонтом, над толпой раздался невнятный ропот, но рассказчик уже встал из кресла и задул светильник у себя на столе. Народ начал расходиться, музыканты собирали инструменты и торопились отдохнуть в своих комнатах, а двое новых постояльцев бросились к Фелхэйру и принялись о чем-то тихо его расспрашивать, оживлённо жестикулируя. Ксарос, убирая со стола, подошёл поближе, желая услышать разговор, но язык показался настолько чуждым и незнакомым, что трактирщик лишь пожал плечами и удалился. Вместе с рассказчиком гости поднялись наверх, не переставая говорить о чем-то на певучем дивном языке.

*Море Времён - художественный образ, наследие эльфийских бардов. Они пели о том, что Отец Дракон стоит на острове в Море Времён, куда погружаются все воспоминания.

**Уши - одна из самых чувствительных частей тела эльфов. Удар по уху равносилен удару ниже пояса по болевому эффекту.

***Иеиланж - богиня, хозяйка Места Снов, его правительница и безраздельная владычица. Она не терпит вторжения в свои владения и в гневе бывает ужасна. Однако, она добра к тем, кто пришел обрести покой и приветствует равно как воинов, так и земледельцев, богатых и бедных. Иеиланж представляют, как девочку в белом платье или девушку с белой птицей на плече, она всегда носит с собой золотистый обруч - символ бесконечности, с которым она играет, словно ребенок.