Снаружи сгустились сумерки, такие масляно-черные, что даже путникам с фонарями приходилось с трудом отыскивать дорогу к "Бездонной кружке", а то, что там есть чему удивиться - было ясно, пусть даже из слухов. Дорога стала шире, путники чаще ходили по ней, заворачивая в приветливую просторную таверну, где у огня можно было обсушить плащ, вкусно поесть и попить, а главное - послушать интересную историю. Дело повернуло к поздней осени, хоть в этих краях никогда не было по-настоящему холодно, однако затягивающаяся дождливая погода, резкие ветры, приносящие стылый воздух да утренние заморозки - вот приметы увядания земли. Вечерами тоже холодало, стоило светилу скрыться за горизонтом, крестьяне собирали обозы в большой город, чтобы продать излишки выращенных овощей, мясные заготовки, шкуры, добытые из лесу и сушеные грибы с ягодами. Перед нелегкой трехдневной дорогой многие из местных предпочитали остановиться у Ксароса на ночь, чтобы дальше путь стал хоть немного короче, и в город можно было бы прибыть не в ночь, а вечером, успеть занять торговое место, присмотреться к соседям по ряду. Потому, мигая в густом воздухе яркими точками, сквозь стылый туман ползли огоньками на свет окон таверны. Внутри было жарко, несмотря на пробирающую уличную стынь, окна в помещении были распахнуты, из них лились музыка, смех и звон посуды.

Ксарос сам обносил гостей блюдом, отрезая от огромного запеченного оленьего окорока ломтики шкворчащего, истекающего соком мяса, с овощами и специями в меду. Наваристые каши и сырные запеканки разлетались по столам, пиво пенилось, а вино, сверкая топазами и рубинами, стекало в кубки.

На столе рассказчика скромно горкой возвышалась кусочки яблочного пирога, рядом, сверкая янтарем в хрустальных гранях стакана, плескалась лучшая сливовая настойка Ксароса. Год выдался урожайным и хозяин не жалел лакомств дорогим гостям, которых сегодня приехало в избытке. Заслуга ли рассказчика в этом или простая удача - трактирщик не ведал, но старался задобрить обоих.

Шум за столами нарастал, гости, гремя кружками, требовали историю. Ксаросу пришлось подобраться, опасаясь за мебель, рука здоровяка уже потянулась к тяжелой, отполированной годами дубиной, но его опередил Фэллхейр. Путешественник выпрямился во весь рост, вознесясь сразу же над всеми собравшимися, грянул кулаком об стол и из-под капюшона всех оглядели блестящие внимательные глаза. Шум мгновенно смолк, хулиганы опустились за столы, глядя с трепетом на высокую фигуру рассказчика.

- Не стоит вести себя подобно разбойникам в доме нашего доброго хозяина, - голос Фэллхейра угрожающе рокотал, - ведь на обратном пути вы снова зайдете сюда, но хорошего приема можете не дождаться. Прошу уважать Ксароса, иначе не видать вам ни пива, ни моих рассказов, как своих ушей.

Гул голосов окончательно стих, только негромко перешептывались самые неугомонные, гадая, что же расскажет гость, садящийся на свое любимое место. Рассказчик кивнул музыкантам и те заиграли нечто тягучее и мрачное. Он поднял кружку, отсалютовав ею публике, и медленно осушил, после чего продолжил рассказывать свою историю, оборванную ранее.

- Надеюсь вы ещё не забыли, что чистильщик нырнул вслед за наёмницей в темноту, не подумав даже о том, что колодец может быть слишком глубок, а на дне могло быть полно всякой гадости. Но, то ли эльфийская богиня удачи - Кимрат, - была на его стороне, то ли Дракон хранил отчаянного своего сына, но приземлился Дайджестас удачно во что-то мягкое и пыльное. В подземелье стояла невероятная темень и теплая духота. Глаза тёмного эльфа не различали деталей, только нагромождение теней и движение, которого тут было предостаточно. У самого пола в темноте основали какие-то мелкие твари, под потолком кишели другие, а в проходе стояла демоница, глаза которой в темноте испускали слабое сияние.

- Ты либо бесстрашен, либо безумен, эльф, - проговорила она с лёгкой завистью, - идём.

- Я буду за тобой, - буркнул Лекс и скользнул в тени, как только девушка отвернулась.

Тоннель стал равномерно серым для глаз, только живые существа были темнее стен, пола и сводчатого потолка. А вот Ирна в мире теней полыхала багровым пламенем, её почти человеческая внешность изменилась, словно сняли внешнюю оболочку, обнажив дух. Её волосы пламенели, крылья были похожи на раскаленную металлическую конструкцию, хвост шипастой плетью покачивался над полом, а когда девушка поворачивалась в профиль, глядя на ответвляющиеся проходы, Терновник видел хищный острозубый оскал, который не могли скрыть слишком тонкие губы, появились широкие скулы и кровавые глаза сверкали рубинами.

"Надо будет сделать старику выговор за то, что он предупредил меня о некоторых обстоятельствах перехода в мир теней!" - подумал тёмный эльф, сворачивая вслед за своей провожатой в боковой проход. Чем дальше они забирались, тем отчетливее Лекс понимал, что Ирна ведёт его далеко за пределы герцогства, но любая попытка прикинуть расстояние или направление в этих подземельях проваливалась. Стены плавно изгибались, сбивая с толку, длинные тоннели были похожи один на другой. Ирина, наверняка ориентировались по одной ей видимым знакам, но чистильщик секрета не знал.

По внутренним ощущениям они шли никак не меньше трёх часов, углубляясь в переплетения ходов, словно в лабиринт. За это время демоница не проронила ни слова, только изредка указывала рукой на повороты, в которые они ныряли. Лекс не знал, видела ли она его или просто надеялась, что её спутник не отстал. В конце концов путаница переходов осталась позади и единственный прямой тоннель вел их вперёд. Он закончился тупиком, но в стене виднелись когда-то давно вбитые скобы, по которым крылатая начала взбираться наверх. Подождав немного, тёмный эльф выскользнул из теней, оказавшись в кромешной тьме. По памяти он нащупал скобы и медленно начал подниматься следом, к свечению багровых небес Бездны.

Выбравшись на поверхность, Терновник осмотрелся. Повсюду, куда бы не упал взгляд, простиралась каменная пустошь с приземистой черной растительностью, похожей на колючий тонкий мох. За спиной на пределе видимости маячило герцогство, а впереди плескалась какая-то плотная черная жижа. Ирина стояла чуть поодаль там, где каменистый берег наклонялся, ломая поверхность под ногами, и пологим скатом устремлялся к маслянистой черной жидкости, разлившейся на огромном пространстве. От этого озера или моря пахло резко, неприятно, как от прогорклого масла.

- Мы пришли, - едва слышно проговорила демонца, - если спуститься к Черному Озеру там, - девушка указала когтистым пальцем куда-то влево, - то увидишь тонкую тропу, она ведёт на остров и достаточно надёжна. Мне жаль, что ты уходишь туда.

- Жалеть не нужно, - покачал головой Терновник, - все происходит так, как должно. Встретимся здесь?

Вместо ответа Ирна сделала несколько быстрых шагов к тёмному эльфу, схватила его за ремень на груди и дёрнула к себе, запечатлев на губах горячий поцелуй. Девушка так же резво отскочила и исчезла во тьме колодца, оставив Терновника стоять на берегу. Он посмотрел на провал, в котором скрылась крылатая, и невольно улыбнулся.

- Ну, хорошо, - эльф повернулся к чёрной воде и медленно пошёл в указанном направлении, - пойдём, посмотрим, какие секреты скрывает тьма.

Тропа, идущая каменной извилистой осыпью, едва вздымалась над темными волнами, она была шириной в шаг, не больше, временами от камня откалывались крошки и исчезали без всплеска в маслянистой жидкости. Чем дальше от твердого берега уводила каменная дорожка, тем темнее становилось, берег исчез из виду, а остров все не появлялся, чистильщику казалось, что он один идёт по узкой насыпи среди мрака под багровым небом. Вскоре и небо погасло, тропа стала едва различимой, впереди простерлась абсолютная тьма. Эльф замер, прислушался, но ни ощущения, ни звуки, ни свет не исходили из недр этого провала в ничто. Словно в шаге от Терновника кто-то закрасил мир чёрной краской.

Плотно сомкнув веки, Лекс сделал вдох и шагнул в черноту. Казалось, что ступня уходит в бесконечность, и тёмный эльф начал падать, но берег, на который он ступил, был лишь немногим ниже самой дороги. Открыв глаза, Терновник не увидел разницы. Абсолютная тьма. Однако, скоро глаза смогли различить тонкие нити, которые были лишь чуть светлее плотного мрака. Прозрачные светящиеся сплетения, витающие в воздухе, слегка пульсировали, Терновник хотел коснуться одного из них, но не увидел собственной руки.

Никогда прежде тёмному эльфу не было так страшно, как сейчас, сердце колотилось о невидимые ребра, руки дрожали, судя по ощущениям, но Лекс все равно почувствовал себя призраком, влекомым неведомым зовом. В голову приходили совершенно безумные мысли о том, что он умер, когда пересек границу тьмы, и теперь блуждает одинокой душой во мраке. Однако шорох собственных шагов, едва различимый, но все же реальный, убеждал его в том, что Алексиан Дайджестас все ещё скитается в мире живых.

Но вслед за осознанием реальности пришло и понимание того, что он ступает вслепую по абсолютно неизвестному острову. Не хищников и врагов тут стоит опасаться, а обрывов и провалов. В кромешной тьме оступиться и свернуть шею легче лёгкого. Тёмный эльф остановился, вынул из-за плеча меч и принялся им проверять дорогу перед собой на манер слепцов. Пульсирующие нити звали, они становились ярче, уже можно было различить их цвета: пурпурные, зелёные, золотые и белые. Вспышки становились чаще, словно эти проводники тянулись сосудам к сердцу, которое ускоряло своё биение по мере того, как чистильщик к нему приближался.

Скоро тонкая паутина просто засветилась, не отбрасывая бликов на окружающий мир, из тонких сияющих нитей сплетался вход в подземелье - круглая светящаяся дыра в черноте.

- Да что ты будешь делать, - возмутился чистильщик, глядя на разверзшийся проход, - почему опять под землю-то?!

Голос прозвучал тихо и хрипло, словно он ничего и не сказал вслух, а лишь подумал. Тьма ждала, за светящимся кольцом словно сгустили первородный мрак, ещё не осенённый светом Дракона. Терновник чувствовал, что Судьба снова ждёт его там, за порогом, её хитрость привела тёмного эльфа на очередную встречу, которой можно было бы избежать. Он коротко прошептал молитву Отцу, не надеясь, что так далеко от дома Дракон услышит его, и аккуратно ощупал мечом края прохода.

Дыра в земле была пологой, можно было спуститься, не опасаясь за ноги и голову. Но за порогом из светящихся нитей на чистильщика обрушилось эхо, которого не было на острове, каждое движение, шорох одежды, даже вдохи и выдохи многократно дробились, превращаясь в ужасный шум, либо затихали над полом, создавая впечатление, будто в нескольких шагах от Терновника кто-то дышит и движется.

Лекс замер, успокоил дыхание и, совершив несколько пассов, перешёл в мир теней. Ничего не изменилось. Тьма, эхо, казалось, что даже здесь оно умножает его присутствие, словно в мире теней появилось ещё штуки три сбитых с толку чистильщика Императрицы. Отказавшись от безнадёжной затеи, он вернулся в мир по ту сторону тени, хотя здесь разница не ощущалась вовсе, и задумался.

"Горшок ушастый, бесполезная каланча," - прозвучал в голове сердито голос Пака, - "никакие магические амулеты, заклинания и чары не помогут воину в бою. Любая ситуация - проверка твоей смекалки, дубина. Не можешь видеть - слушай, у тебя длинные уши, на что они тебе?!" и тёмный эльф едва не расхохотался. Пришлось сдержать порыв, чистильщик проникся окружающим мраком, ощутил себя камнем, каплями воды, порывом ветра, заблудившегося в каменном лабиринте. Тело сделало первое неторопливое движение, словно под водой, чуткий слух, лишенный поддержки зрением, уловил, как на пределе слышимости шелестит воздух, раздвигаясь от взмаха руки. Аккуратное переступание показалось топотом, тёмный эльф сжал челюсти и сосредоточился на звуках вокруг.

В воздухе что-то постоянно плавно перемещалось впереди, ритмичные свистящие звуки были похожи на вдохи и выдохи, но ни взмахов крыльев, ни скрежета когтей, существо плыло над полом, словно ничего не весило. Странное ощущение, словно по всей коже ползли тысячи многоножек, сковало Терновника, и казалось, что каждое движение существа впереди вызывало эти отвратительные мурашки.

Рефлекторно тёмный эльф вздрогнул. Нечто замерло в воздухе и ритмичный звук стал чётче. Не дыхание, а низкое гудение, словно от гигантской пчелы, исходило от стража или охотника. Неосторожное движение выдало Лекса, и теперь гудение приближалось, а тёмный эльф ничего не успел сделать. Медленно, словно секунды растянулись в года, приходили ощущения, но зрение не желало принимать участие в этой страшной игре. Воздух вокруг дрожал, будто вокруг бесшумно, но с ужасной скоростью разматывались сотни тонких плетей, гудение переходило то в тихий шелест, то становилось жужжанием рассерженого роя диких пчёл, однако хуже всего была паника. Безудержный страх, сковавший тело, был вызван ощущением неотвратимо приближающегося сильного и неизвестного противника. Казалось, одно его прикосновение сотрёт тело и разум в прах. Но что-то делать было уже поздно.

Тонкие нити-щупальца зазвенели и устремились к Лексу, пронизывая кожу и плоть. Он приготовился терпеть боль, подавить крик... Но ни боли, ни стекающей крови, только необъяснимое чувство чужого давящего присутствия. Этот чужой настолько заполнил собой все внутреннее пространство, отведенное для одной души, что стало тесно. Тело словно перестало существовать, оставив лишь тонкий намёк на жизнь в виде пульса где-то слева.

Только воля, своя и чужая, были реальнее всех чувств, что чистильщик когда-либо испытывал. Казалось, что нет предела двум существам, но все равно им тесно. Ему и Чужому. Не было голоса, все прозвучало так, будто Лекс сам подумал и себе же ответил.

"Алчность погубит тебя. Желать так много и получать так мало - все равно, что быть съеденным изнутри, ужасно", проплыли мысли.

"Но остановиться значит сдаться, не найти выход, отчаяться!", размышлял он.

"А разве есть выход? Ключи к желаемому Дракон знает где! И все жрицы знают как его добыть!"

"Но можно хотя бы пытаться. Иначе нет вообще смысла. Ни в чём".

"Может, есть выход проще?"

Словно образ с полным эффектом присутствия, только слишком яркий, как мечта, окутал сознание тёмного эльфа. Он видел себя, стоящего на пороге родного дома, из окон доносился смех брата, который перекрывали два до боли знакомых голоса. Мать и отец вышли на крыльцо, отец, как всегда, растрепал волосы старшего сына, дурачась, а мать протянула руку младшему. Радость смешалась с болью, все существо Лекса скрутило в тугой жгут, пока он смотрел, как родные вместе с его копией усаживаются под большим деревом, как раньше, беседуют и смотрят в сторону закатного зарева. Все были абсолютно счастливы.

"Ты же помнишь, малыш, что у нас сегодня гости?" - лукаво улыбнулась мать. Он не помнил, но двойник из видения кивнул. Ночь обняла родной край, зажглись огни, в сопровождении компании стражниц в их дом вошла Эллориана. Её огненные волосы были переплетены лентами, доспехи сменились алым платьем из лёгкого шёлка, нежные губы растянулись в застенчивой улыбке, а глаза сияли, когда её взгляд и двойника Лекса перекрещивались.

Ощущение подвоха, как кислый привкус в вине, обволокло чистильщика. Но не верил в то, что видел. Его рука накрыла ладонь Первой Стражницы, их лица оказались непозволительно близко, губы раскрылись навстречу друг другу, и тело Лекса сотрясли конвульсии. Он смеялся.

Картинка расплылась, провалилась во тьму, ощущение чужой воли ослабло, но не исчезло.

"Разве это плохо?"

"Это не правда. Этого не будет. Никогда. Оставь свою ложь при себе!"

"Зачем ты пришёл?"

"Ты кое-что хранишь. Отдай! Или я переверну твою берлогу вверх дном и вытряхну её!"

"Отдам..."

Ощущение тела вернулось так резко, словно тёмного эльфа вдавили тяжёлым камнем в пол. Кусок плоти, который населяла душа, оказался неповоротливым, непослушным, ленивым. Только огромным усилием воли получилось поднять с пола эту мясную тушу. Гудение стража раздавалось рядом, тихое, но довольно настойчивое, конечности, которые до сих пор с тихим свистом рассекали воздух, потянулись к эльфу снова. На этот раз они аккуратно оплели предплечья, забрались под одежду прохладными тонкими червями, захлестнули шею и грудь, проникая безболезненно под кожу и плоть.

"Оставлю это здесь. Найдёшь способ отдать".

Щупальца исчезли, оставив справа в груди тяжесть и странное тепло, чужеродное, но не мешающее. Нечто достаточно большой силы, но спящее, покоилось теперь внутри тела Терновника. Гудение усилилось, сдавило уши и вдруг пропало, выходя за пределы любых ощущений. Тело сотрясла волна оглушившая даже чувства, и Лекс увидел знакомые пульсирующие нити. Теперь они вели его прочь от провала во тьму, к выходу с острова. Тьма вокруг посерела и больше не казалась такой плотной. Путеводные нити сошлись в одной точке, памятуя, что тропа начинается с небольшой ступени, чистильщик поднял ногу повыше и наступил на каменную осыпь.

Путь обратно был куда быстрее. Светлело стремительно, подземное солнце меркло, собираясь кануть в лаву, словно прошло несколько часов. Чистильщик наступил на каменистый берег и только сейчас осмелился осмотреть своё тело, убеждаясь в том, что он вернулся живым, целым, а не бесплотным духом. Но лёгкие качали воздух, сердце билось чаще, чем положено, рассмеявшись негромко, тёмный эльф прошёл несколько шагов и сел у камня на землю, сложив руки. Отпустившее напряжение давало о себе знать, разум плавал на грани реальности, глаза закрывались сами по себе.

Он как будто забылся не на долго, но очнулся о того, что кто-то аккуратно дотронулся до плеча. Перехватив чужую руку, Лекс выкрутил запястье нежданного гостя и прижал его к земле мощным рывком.

- Михкаш нэ матшаш!!

Ирна была в ярости и шипела ругательства на демонском. Опомнившись, Лекс отпустил крылатую.

- Прости, Ирна, ты подкралась так тихо!

Некоторое время демоница ошалело пялилась на Терновника, потом подскочила, словно ужаленая, и схватила за плечи вернувшегося.

- В своём уме! И видишь! - Ирна провела по лбу эльфа горячими пальцами, обхватила лицо руками и заглянула в глаза. - У тебя получилось, Терновник! Это невероятно!

Она снова обхватила чистильщика за шею и горячо поцеловала снова.

- Ирна, - выдохнул тёмный эльф, - что с тобой? Я рад тебе, поверь, но это немного перебор.

Девушка перестала тискать в объятиях Лекса, но руку не отпустила.

- Идём скорее!

Вместе они спустились в знакомый подземный ход, которым Ирна вела тёмного эльфа ранее, только теперь бежать за демоницей было легче. Рука чистильщика, крепко стиснутая ладонью демоницы, была все время вытянута, девушка буквально бежала вперёд, стараясь не задерживаться. Путь до площади они преодолели гораздо быстрее. У крышки люка, едва поднявшись по ступеням, которые в прошлый  раз тёмный эльф просто не заметил, оба замерли. В переулках явно царило оживление, слышались чёткие приказы на демонском и слаженный топот.

- Нас ждут, - хмыкнул чистильщик, прислушиваясь, - ты на хвосте принесла гостей.

- Рога Герцога мне в зад! - Ошалело выругалась крылатая. - Они же наверняка у всех выходов!

- А то, - кивнул чистильщик, приподнимая крышку люка и выглядывая в узкую щель, - заброшенных выходов, забытых, тайных нет?

- Есть, но идти далеко, - покачала головой Ирна, - они запустят сюда гончих и нам конец.

- Гончих?

- Огненных псов, хотя на собак они мало похожи, - глаза демоницы сверкнули в темноте страхом, - они способны залезть в любую щель и выволочь тебя на свет божий или убить. Смотря какой приказ они получили.

- Что-то насчёт приказа я не сомневаюсь, - буркнул Терновник, - идём, пока на нас собак не спустили.

- Туда?! Ты совсем...

Но тёмный эльф не обратил на демоницу никакого внимания, он преодолел последние ступени и толкнул крышку люка. Колодец открылся, стоящие на небольшой площади демоны замерли на несколько секунд, а потом бросились к Лексу, выволакивая его на камни. Он не сопротивлялся, зная, что за это можно больно получить, стража не церемонится с теми, кого скручивает. Рядом в камни уткнули Ирну. В её глазах злость смешалась с непониманием, девушка была на грани неконтролируемой вспышки гнева. Едва шевелясь, Терновник покачал головой, морщась от ремней, которые врезались в запястья, когда стража их затянула. Его поставили не колени, а Ирну оставили лежать на мостовой.

-  Так, так, что мы тут имеем? - Раздался над ухом чистильщика рокочущий голос. - Предательница Герцога и пришлый сверху лазутчик.

- Я подданный Императрицы Анаталь, прибыл сюда по своей инициативе, чтобы решить личную проблему, - Терновник прищурился, глядя на демона, кожа жителя Бездны не была отмечена знаками родословной, - я хочу поговорить со старшим.

- Я тут старший!

- Безродный? - Лекс рассмеялся, бросив презрительный взгляд на закипающего демона. - Не вижу ни одного символа на твоей коже, демон, я хочу поговорить с кем-то действительно старшим.

- Как ты можешь видеть это, ушастая тварь?! - Демон подскочил к чистильщику, не справившись с эмоциями, схватил его за волосы и оттянул голову вверх настолько, что казалось коса эльфа останется в когтистых лапах.

- Старшего сюда давай, рогатый, - на руке Терновника зашипели печати, кожа раскалилась, запахло запекающейся кровью, - иначе из твоего хвоста я сделаю себе хлыст.

Феллхэйр замолк, дав людям переварить услышанное, один за другим посетители "Бездонной кружки" приходили в себя, стряхивая оцепенение. Многие смотрели широко открыв глаза, раззинув рты, на рассказчика, они надеялись на продолжение, но мужчина в плаще молча встал, кивнул Ксаросу и вышел прочь. Чернильная ночь уступала место хмурому утру, солнца ещё не было, но последняя луна уже гасила звёзды, собирая их с небосклона. Люди расходились, а музыкант, задержавшийся за стойкой, что-то быстро записывал на куске бумаги.