В дверях стояла Алевтина. Она с недоумением смотрела на их пару. Владимир застыл в нелепой позе, до неприличия приблизившись к губам Веры. Рыжеволосой это, разумеется, не понравилось. Ведь Володя миллион раз утверждал, что между ним и его соавтором ничего нет. Лишь только творческий процесс, хотя в это смутно верилось.

– Володя, у тебя телефон звонил, кажется, это Иберштайн.

– Я перезвоню ему позже, – писатель поднялся с колен. – Мы работаем над завершающей сценой. Хочу сначала закончить.

Аля нахмурилась, но молча удалилась.

Работа больше не спорилась. Принцесса и рыцарь покинули эту комнату. Два писателя в тишине сидели перед компьютером, думая каждый о своем. Наконец, Владимир решился:

– Я должен тебе кое-что сказать...

– Ты вылечил ее сына? – перебила его Вера.

– Что?

– Диму. Ты вылечил ее сына, восьмилетнего мальчика?

– А, да, конечно. У него был легкий случай, и мы быстро поставили его на ноги.

Владимир осекся. Всегда было неловко говорить такие вещи при Верочке. Нужно сказать, что в ортопедию он ударился по большей части из-за нее, когда в ту страшную ночь узнал прогноз врачей. Подруга его детства оказалась прикована к инвалидному креслу и вряд ли когда-либо еще сможет ходить. Тем не менее, Вера не сдалась. Она осталась прежней, не озлобилась и свято верила в то, что однажды Володя найдет средство вылечить ее.

После этого Вере пришлось уйти с работы. Впрочем, она и в этом нашла плюс, ведь теперь можно было все свое время уделять любимому процессу – созданию новых миров.

Успехов тут же увез ее в Ивушкино и поселил в старом доме своей матери, которой уже к тому времени не стало. На первый гонорар он нанял ей сиделку из местных. Так в их доме появилась Онисья, у которой, по ее словам, собственное гнездышко опустело после того, как пятеро выкормленных птенцов разлетелись, кто куда. Пожилая женщина очень печалилась, что сыновья редко навещают и почти не принимают участия в ее судьбе.

Оня с удовольствием взялась за «воспитание девочки». Владимир же стал пропадать на работе, всеми силами пытаясь обеспечить Верино существование. Он хотел, чтобы она ни в чем не знала нужды. Жених ее, как узнал о случившемся с ней несчастье, сразу же исчез за горизонтом. Так и остались они... трое против всего мира.

Читатели ждали продолжения, подгоняли их. Вере с ее увечьем в деревне было заняться нечем, поэтому она все силы положила на написание второй книги. Володя приезжал каждые выходные, и тогда они творили вместе.

Дверь снова открылась.

– Володя, телефон просто разрывается. Подойди, пожалуйста, наверное, это важно.

Писатель взглянул на Веру, словно прося у нее прощения, и она кивнула. Он вышел из кабинета. Зато Алевтина вошла и села на его место, пристально глядя на Веру.

– Вы что-то хотели? – писательница не выдержала ее взгляда.

– Ваши написания книги всегда проходят вот так?

– Как – так?

– В интимной обстановке, – разумеется, рыжеволосая намекала на их почти-поцелуй, за которым она их застала.

– О, еще и не такое бывало, – не в манере Верочки было врать, но именно сейчас и именно ей почему-то захотелось сказать что-то резкое.

– А Володя говорил, что у вас нет никаких отношений.

– Как это, никаких? – парировала Вера, отвернувшись к монитору. – Самые что ни есть творческие отношения.

Внутри она просто сгорала от ревности. Почему этой рыжеволосой так повезло, что ее выбрал Володя? Писательница корила себя за нерешительность. Сейчас она понимала, что тогда, полгода назад, Володя в один из уикендов приезжал не просто так. Видимо, уже будучи знаком с Алевтиной и не зная, как поступить правильно, он снова сделал Вере предложение. Но сделал его так неожиданно, что та растерялась. Она сказала ему, что они просто друзья и соавторы. Почему это сорвалось с ее губ, она и сама не поняла. Но сейчас все встало на свои места – Володя тогда дал ей последний шанс быть с ним. Но она отказала, и этим сама освободила его. Так что чего теперь было удивляться, глядя в серые глаза этой рыжей собственницы.

– Вера, послушайте, – продолжила она, – у меня есть сын. Ему нужен отец. Володя спас его, и тот теперь души в нем не чает. Впрочем, это взаимно.

– Что вы хотите этим сказать? – напряженно глядя в экран, спросила писательница.

– Вера, я прошу вас отойти в сторону.

– Как видите, я не могу этого сделать, – криво усмехнувшись, показала та на свое кресло.

– Я понимаю, что в вашем положении жить очень тяжело... хотите, я буду высылать вам деньги?

– Деньги? Мне не нужны ваши деньги! – вскричала Вера так, что Алевтина зашикала на нее.

– Что же вам тогда нужно?

– Мне нужен... Володя.

– Как вы не понимаете, вы только мешаете ему!

– Скорее, я мешаю вам, – горько усмехнулась писательница, – говорите все своими словами.

– Вы не можете удерживать его вечно. Ему уже тридцать шесть, он хочет семью. Он хочет ребенка. И я могу ему дать его.

На глазах Веры появились крупные слезы.

– Вы правы, дать ему ребенка я не смогу никогда.

– Вы давите на него и держите своим недугом, как на прочном поводке. Он не виноват в том, что с вами случилось.

– Ах, не виноват! – Вера так резко развернула кресло, что Алевтина испуганно отпрянула назад и вскочила на ноги. Писательница подъехала к ней на кресле и, глядя снизу вверх, зло прокричала:

– Значит, он не рассказал вам! Не рассказал самого главного!

– О чем это вы?

– Это он виноват в том, что у меня оказали ноги!

– Что?! – побледнела Алевтина, схватила стул и тяжело уселась на него.

– Да! Да! Мы ехали с презентации нашей первой книги и...

– И я решил покрасоваться, – завершил за нее фразу Владимир, тихо открыв дверь и входя в комнату. За ним маячила фигура взволнованной Онисьи. – Решил, что с такой фамилией сумел оседлать успех. Что мне все по плечу. И выжал максимально возможную скорость, пытаясь впечатлить соавтора, которая умоляла меня остановиться. Но остановило меня только отлетевшее колесо.

– Боже... – Алевтина от ужаса закрыла рот рукой.

– Узнав, что Вера больше никогда не будет ходить, я поклялся, что сделаю все для ее комфортной жизни. И еще я пообещал ее вылечить.

Вера неуверенно улыбнулась, глядя на него. Этим летом наметился маленький прогресс в ее выздоровлении, о котором она еще ему не говорила.

– Все это, конечно, печально, – пришла в себя рыжая, – но ты хотел что-то сказать ей.

Писатель так сурово взглянул на нее, что она сникла.

– Вера, – Владимир подошел к девушке и взял ее за руку, – не так я представлял этот наш разговор, но что же поделать. Меня приглашают в Германию.

– Это же отлично! – воскликнула она. – Ты же всегда этого хотел!

– Да, но...

– В чем дело, Володя?

– Его приглашают на ПМЖ, – ответила за него Алевтина.

Где-то позади них охнула Онисья, но они даже не заметили этого.

– То есть... навсегда? – прошептала Вера.

– Вера, послушай. Передо мной открываются удивительные возможности! Немецкие технологии и возможности творят чудеса! У меня будет возможность вылечить тебя! А со временем и перевезти туда!

– А как же наша книга? Ведь написать осталось совсем чуть-чуть.

Владимир тяжело вздохнул.

– Я должен дать ответ клинике Иберштайна завтра утром. И сразу же отправиться в путь. Работы будет много, но я уверен, что мы будем с тобой общаться по Интернету как можно чаще.

– Ты из Москвы не мог вырваться два месяца, что уж говорить о Германии, – усмехнулась Онисья.

– Соглашайся, – чуть слышно проговорила Вера, едва сдерживая рыдания.

– Что?

– Соглашайся! – выкрикнула она и, насколько хватало сил, быстро выехала из комнаты.

Поздно вечером, когда она уже собиралась лечь спать, к ней постучался Успехов.

– Вера, прошу тебя, давай поговорим.

Она не открыла ему и не ответила. Он еще какое-то время упрямствовал, но, наконец, сдался. Вера услышала, как что-то тихонько прошуршало по полу. Она обернулась и увидела, что он просунул под порог конверт.

Девушка подъехала к двери и с трудом подобрала послание. Вскрыла его и начала читать.

«Дорогая моя Вера!

Писатели мы или нет?! В Махаоне рыцарь именно так вручал весточки своей принцессе, чем же мы хуже?

Я не могу передать словами, насколько ты мне дорога и как сильно я не хочу разбивать твое сердце. Именно поэтому прошу тебя – в третий раз, между прочим! – выйти за меня замуж. Если ты меня любишь, если все твои слова были ложью во спасение моей бренной души, то напиши мне! Напиши мне письмо, моя принцесса, и я брошу все! Останусь с тобой или заберу тебя с собой в Германию – как пожелаешь! Если нет – я пойму.

П.С. Жду твоего ответа до завтрашней зари. Нет ничего более романтичного.

П.П.С. Шучу, просто мне чужеземному алхимику ответ дать надобно.

Твой В.»

Радостная улыбка играла на разрумянившемся лице Веры. Она несколько раз перечитала записку, одновременно смеясь, плача и целуя бумагу с любимым витиеватым почерком. Судьба подарила ей, такой нерешительной, еще один шанс. И она не собиралась его упустить.

Полночи она писала ему послание, три раза перечеркивая текст и переписывая заново. Когда окончательный вариант был готов, она осторожно открыла дверь, прокатилась на кресле до двери комнаты, где спал Владимир, и просунула конверт под его дверь. Счастливая и успокоенная, она вернулась в комнату, с легкостью перебралась в кровать и уснула.

Вера не знала, что Алевтина, которой постелили в комнате для гостей, тоже в ту ночь тоже не спалось. Она тихо прошла по коридору и улеглась рядом с Володей. Он уже умиротворенно посапывал и даже не услышал, как она появилась. Но рыжеволосой не спалось и здесь. Отчаявшись заснуть, она подошла к окну, чтобы приоткрыть форточку и впустить свежий воздух. Но вдруг она увидела полоску света в коридоре и заметила, как кто-то, а без сомнения, это была ее соперница, просунула под дверь записку. Как только звуки в коридоре стихли, Аля прокралась к входу в комнату, вскрыла конверт и в свете мобильного телефона прочла написанное. В ярости она смяла бумагу, засунула ее в свою сумочку и вернулась в кровать. Просто так сдаваться она не собиралась.

Владимир проснулся, когда начало светать. Он поспешно осмотрел комнату в поисках записки, но ничего не обнаружил. Расстроенный, он разбудил Алевтину и начал собираться. На кухне обнаружилась записка от Онисьи о том, что они с Верой уехали на Топлое озеро.

Что ж, решил Владимир, все, что мог, со своей стороны он сделал. Если Вера настолько не хочет видеть его, что специально уехала, не прощаясь, то и он не будет ей докучать. Похоже, что седьмой том в их творчестве и впрямь будет последним. Если они и его-то допишут.

Он отправил сообщение доктору Иберштайну о своем согласии. Теперь осталось только собрать оставшиеся вещи, доехать до Москвы и сесть в самолет. По всей видимости, счастливые финалы случаются только в книгах.

– Скорее, Онечка, не успеем же! – торопила старуху Вера.

– Не торопи меня, детка, не то из тебя кособокая принцесса получится!

Вера сегодня поднялась ни свет ни заря. Так ей хотелось все подготовить к тому времени, как Володя придет к ней. Она нашла в шкафу длинное белое платье, разбудила Онисью и уговорила ее отправиться к Топлому озеру. Сиделка ворчала, конечно, но когда выдумщица посвятила ее в свои планы, даже обрадовалась. Надо же, эти голубки за одну только ночь успели столько дел наворотить. Точно, как Ромео и Джульетта. Только с хорошей концовкой.

За это лето ноги Веры достаточно окрепли, упражнения, которые она постоянно делала, дали свои плоды. И вот, спустя долгие годы, девушка наконец-то смогла сама вставать. Более того, она даже научилась делать несколько шагов. Именно это она и хотела показать Володе.

Онисья заплела ее волосы в высокую прическу. Теперь Вера, облаченная в белое пышное платье, выглядела вполне по-королевски.

Сиделка провезла девушку по мосткам до самого конца, и они принялись ждать.

– А я вам не помешаю? Может, мне уйти и спрятаться?

– Оня, не говори глупостей. Ты нам родной человек, как ты можешь нам помешать?

Встало солнце, птицы завели свои разговоры. Ивы удивленно перешептывались. Кто эта принцесса в белом платье, спрашивали они. Вера, сгорая от нетерпения, только загадочно улыбалась им.

– Где жених-то? – не выдержав, через час спросила Онисья.

– Должен вот-вот прийти, – ответила писательница, а у самой от страха вспотели ладони.

Неужели он передумал? За одну ночь? Как он мог так предать ее? Так посмеяться над ее надеждами? Над ее любовью? Неужели это правда?

Правда, правда, правда, перешептывались ивы, словно насмехаясь над безутешной влюбленной.

Вера так долго вглядывалась вдаль, надеясь различить любимую фигуру, что даже глаза заболели. Его не было. Наконец, когда полуденное солнце стало припекать, Онисья не выдержала.

– Поедем-ка домой, принцесса. Передумал твой рыцарь, похоже.

– Я туда не вернусь, – упрямо замотала головой Вера.

– Да нет его там уже давно, и след простыл, – отрезала старуха. – У него самолет в пять вечера, он уже на пути в Москву! И думать о тебе забыл.

Сердце Онисьи обливалось кровью, глядя на разочарованное лицо ее подопечной. Как же так, как же Володя посмел так посмеяться над девочкой? Да ноги́ его в их доме больше не будет, уж Онисья об этом позаботится. В крайнем случае, перевезет Веру в свой старый дом.

Она снова попыталась уговорить писательницу покинуть озеро, но та ни в какую не соглашалась. Тогда сиделка достала из коляски провиант. На сытый желудок любая печаль кажется пустяком.

– Давай перекусим хотя бы. Твой рыцарь и не знает, какие вкусные упустил шанежки.

После еды Вера упросила Онисью побыть тут еще немного, ей хотелось почитать книгу, чтобы успокоиться. Старая женщина, поворчав, согласилась и отправилась на свое любимое место на солнечном пригорке. Оттуда ей было хорошо видно Веру. Солнышко приятно припекало, и вскоре сиделка закемарила.

Вера открыла книгу, но не смогла прочесть и страницы. Разочарование жгло ее изнутри. Она не могла поверить, что после всего, что они прошли вместе с Володей, он вот так запросто ее кинул. Пальцы прошлись по страницам и вытащили на свет записку – ту самую, которую она вчера спрятала сюда.

Она снова и снова перечитывала текст, пытаясь разгадать тайный смысл его слов и мучая себя несбывшимися надеждами. Конечно, Володя за ночь одумался. Зачем ему она нужна такая – калека без будущего? То ли дело видная Алевтина, которая, к тому же, могла родить ему еще одного сына.

Вера обернулась – старая Онисья сладко дремала на солнышке. Да и не успеет она добежать до нее, даже при всем старании.

И тогда Вера встала. Она поднялась из своего кресла и, робко и нетвердо, сделала первый шаг. Затем еще один. И еще.

Она стояла на краю мостков. Озеро, темное и глубокое, так и манило к себе. Прыгай, прыгай, прыгай, шептали ей ивы.

Вера неуверенно оглянулась назад. Больше ей ничего не остается. Ничто отныне ее не держит в этом мире. А ведь все могло быть совсем иначе. Одно неверное решение – одна оборвавшаяся ниточка человеческой жизни. В реальном мире все гораздо сложнее, чем в книжном. Это там она может вершить судьбы. А ее судьбу уже, кажется, написал кто-то другой.

Прыгай, прыгай, прыгай, бесновались тем временем ивы.

И Вера занесла ногу над манящей бездной.

Всего один шаг – так много и так мало! – в бесконечность. И нет ничего. Ни страха. Ни боли. Ни предавшего ее сердце Володи.