В жизни всегда появляются люди, к которым привязываешься с сумасшедшей скоростью. Быстро и даже без спроса, они входят в нашу жизнь и заполняют собой всё наше свободное пространство, время и мысли. Особенно мысли... Занимают особое место в сердце, мгновенно. Согревая, вдыхают в нас новую жизнь и чувствуют ноты нашей души, самые тонкие. Таким человеком для меня и стала Эмма...

Достаточно промокнув под ливневым дождём, я снова и снова слушал любимую песню и гулял по знакомой Шафтсбери Авеню. Интересный факт, именно здесь снималась сцена из всеми полюбившегося «Гарри Поттера». Не знаю, почему я это вспомнил, но эта улица была действительно самой интересной во всём городе для меня. Но, скорее от того, что здесь жила девушка, которую я так сильно полюбил всем сердцем.

Готов поклясться, что Эмма всегда имела огромное значение в моей жизни, но я был увлечён своими проблемами, поэтому часто обижал её. А сейчас... Сейчас я почти потерял её. Она всегда понимала меня лучше остальных. Эмма точно знала, что сказать или сделать в те или иные моменты. Так, например, было, когда мы с сестрой без приглашения вломились к ней домой поздней ночью. Сначала я хотел понять, найти хоть какое-то объяснение, почему всё вокруг меня происходило именно так. Почему какой-то человек просто ворвался в мою жизнь и перевернул её. Но потом... Потом я просто видел её, слышал голос, смотрел в эти бесподобные, изумрудные глаза и терял контроль над происходящим. И все проблемы потеряли свою былую значимость. Я чувствовал себя хорошо, комфортно, гармонично и неприлично счастливо. Я не понимал, что единственным моим желанием было продлить все эти моменты. И лишь сейчас, когда я понял, что утратил их, мне хочется вернуться назад и не говорить тех слов, которые были неприятны Эмме, и больше проводить с ней времени.

Телефон начал надоедливо трезвонить, поднимать я не хотел. Я был уверен в том, что это могла быть сестра, или же мама. Игнорируя звонки, я вдруг обнаружил, что стою у знаменитого бара «Freud». Собственно, а почему бы и нет? Переступив порог заведения, я глазами нашёл свободное местечко у барной стойки и решительно направился туда. Одежда насквозь промокла, поэтому я снял с себя свой бомбер, во внутреннем кармане которого был мой скетч и чёрная ручка. Вытащив их, я повесил бомбер на спинку стула, и сев за барную стойку, начал рисовать. Удивительно, что с тех пор, как я знаком с Эммой, все страницы и все мои рисунки были посвящены ей.

— Добрый вечер, — приветливо сказал бармен, подойдя ко мне. — Что будете пить?

— Что-нибудь покрепче, — ответил я, не отвлекаясь от рисования. — И побольше.
Телефон, лежащий на поверхности барной стойки, вновь завибрировал. Громко цокнув, я наконец ответил на звонок незнакомого мне номера:

— Неужели, — услышал я голос своего друга на другом конце провода. — Серьёзно, дозвониться до тебя лишь с двадцатого раза становится традицией.

— Давай не сейчас, — вздохнул я. — Ты что-то хотел?

— Хотел узнать, где тебя носит, — сказал он более серьёзным голосом.

— Я не хочу никого видеть, — ответил я, рисуя очертания Эммы. — Прости.

— Тайлер, я обещаю молчать, — сказал он. — Просто скажи, где? — Спиваться одному точно не входило в мои планы.

— Шафтсбери Авеню, бар «Freud», — коротко ответил я и бросил рубку.

С Бобом я познакомился на подготовительных курсах для поступления, когда учился в старших классах, но подружились мы только после того, как узнали свои результаты. Боб всегда был хорошим другом, умеющим приходить на помощь даже тогда, когда его об этом совсем не просишь. Так, я жил у Боба три месяца после трагедии с Моникой, чтобы не свихнуться. Он никогда не осуждал меня, говорил, когда я был не прав и всегда старался поддержать, за что я бесконечно благодарен ему.

***
(Эмма)

Белая, просторная палата стала моим временным жильём. Не могу сказать, что мне здесь было хорошо, но уход моей мамы, доброжелательной медсестры Алекс и вещи, которые мне принёс Тайлер, не давали мне скучать. Как странно, что теперь я чувствую себя лишь наполовину. При одном упоминании о Тайлере на глаза наворачиваются слёзы, как сейчас. Отложив книгу, я взяла в руки свой телефон. Семь часов вечера. Со Стейси мы говорили час назад, и она сказала, что Тайлер ещё не возвращался домой. Мне будет тяжело осознавать отсутствие Тайлера в своей жизни. За каких-то пару месяцев, он стал мне дорог.

Настолько дорог, что я не хотела держать его возле себя. В действительности, я считала себя обузой для него, с тех пор как оказалась в этом положении.

— Эмма, — в палату вошла Алекс и улыбнулась.

— Моя смена закончилась час назад, но я разбирала кое-какие бумаги, — взяв стул, она села рядом со мной. — Мне сказали, ты отказалась от ужина?

— Аппетита не было, — пожав плечами, ответила я. Между нами повисла неловкая пауза, которую Алекс неуверенно прервала:

— Эмма, возможно это не моё дело, но, — вновь сделав паузу, она потёрла свои ладони. — Я столкнулась с Тайлером в коридоре, когда он уходил. Он был мрачнее тучи и мне показалось, вы поссорились.

— Алекс, — начала я, но она перебила меня.

— Прости Эмма, мне совсем неловко говорить об этом, — девушка замешкалась. — Пока ты была без сознания, Тайлер приходил сюда каждый день и сидел часами, держа твою руку.

— Я понимаю это, — ответила я. — Но, посмотри, Алекс, я стала инвалидом и неизвестно сколько это будет длиться. Ему будет лучше без меня, — девушка внимательно выслушала меня, затем снисходительно улыбнулась.

— Ты жалеешь себя, — сказала она, накрыв мою руку своей.

— Нет, — удивленно протянула я.

— Да, — всё ещё улыбаясь, ответила она. — Ты жалеешь Эмма, убеждая себя в том, что теперь никому не будешь нужна, что ты несчастна. Тебе стало комфортно думать так. Но, послушай, люди не виноваты в том, что любят тебя и хотят помочь.

— Алекс, неправильно полагать, что я жалею себя, — мне не понравились её слова и я отвернулась.

— Я не хотела тебя обидеть, но, если я действительно неправа, тогда возьми себя в руки, — сказала она. — Тебе никто не сказал, что ты никогда не сможешь встать на ноги. Возьми себя в руки и прекрати отталкивать людей, которые делают всё, чтобы быть частью твоей жизни. В конце концов, Эмма, — Алекс обошла кровать и села напротив моего лица, чтобы видеть меня. — Что бы сделала ты, будь Тайлер на твоём месте? Ты бы оставила его и ушла? — Слова девушки заставили меня на мгновенье задуматься. Я бы не оставила его, не ушла бы, даже если бы он говорил мне: «Уходи». Не смогла бы уйти. — Вот видишь, — улыбнулась она. – Разве справедливо тогда просить Тайлера оставить тебя? — Увидев мой задумчивый вид, девушка встала с места и посмотрела на часы. — Мне пора, Эмма. Я оставила ужин на твоём столе, поешь пожалуйста.

***

Боб приехал почти сразу же, но не торопился говорить со мной. От нескольких бокалов алкогольного напитка, у меня начала кружится голова. Но я рисовал, не отрываясь от своего дела.

— Тайлер? — Позвал меня Боб. Я поднял на него свой взгляд лишь на несколько секунд, заметив обеспокоенные глаза друга.

— Ты обещал молчать, — сказал я и выпив ещё один бокал, продолжил рисовать. Аккуратно, но быстро моя рука обводила брови, глаза, нос и губы моей Эммы. Боб терпеливо ждал, наблюдая за мной. Как только потрет был готов, я показал его другу. Он молча взял мой скетч и внимательно посмотрел на рисунок, затем перевёл взгляд на меня.

— Ты начал рисовать ещё лучше, — сказал он и я, улыбнувшись уголками губ, выпил содержимое очередного бокала, который бармен поставил передо мной.

— Мне кажется тебе уже хватит, Тай, — убирая скетч, сказал он, затем посмотрел за мою спину.

— Добрый вечер, — услышал я женский голос и повернулся налево. Рядом сидела симпатичная девушка, с длинными, белокурыми локонами. Этого мне только не хватало! — Заметила, как ты рисуешь, — улыбнулась она. — Нарисуешь меня? — ухмыльнувшись, я молча выпил содержимое бокала и подняв левую руку, показал безымянный палец, на котором был перстень:

— Женат, — сказал я, смотря в одну точку.

— О, вам лучше уйти милая особа, — улыбнувшись сказал Боб, вставая с места.

— Извините, — услышали мы перед тем, как она оставила нас.

— Дружище, поехали уже, — кинув на барную стойку пару купюр, он взял меня под руку. Вставать было тяжело, да и соображалось слишком туго.

— Я сам заплачу, — пробубнил я, но Боб уже вёл меня к выходу.

— Завтра отдашь деньги мне, — ответил он. — Пошли уже.

Шёл я, полностью опираясь на Боба, на мгновенье вспомнил про свой скетч и обернулся:

— Мой скетч, Боб, — пробубнил я, но Боб крепко держал меня под руку.

— Взял я его, — ответил он. — Взял, идём уже...
Выйдя на свежий воздух, я почувствовал холодок и дикое желание выговориться.

Остановившись, я поднял голову и глубоко вдохнув свежий воздух, закрыл глаза.

— Боб, она сказала, что не любит меня, — тихо сказал я.

— Эмма? — Переспросил он и я кивнул.

— Представляешь, она сказала, что не любит, и чтобы я ушёл из её жизни. Исчез. Просто испарился. Пуф, — изобразив взрыв жестом, сказал я. — Смотря мне в глаза, она сказала, что я ей не нужен, — в моём горле собрался ком от того, насколько паршиво я сейчас себя чувствовал. Мне было всё равно на прохожих и на то, как они смотрят на меня и что думают. — Вот так просто сказала, что не хочет меня видеть, — горько смеясь, проговаривал я снова и снова. — Вот так просто она взяла и отказалась от нас.

— Тайлер, поедем домой, — друг снова пытался взять меня под руку, но отошёл на шаг.

— Домой? — Переспросил я. — Домой, где всё настолько фальшивое, что я не знаю куда себя деть? Ты об этом доме мне говоришь? Домой, где никто не понимает? — Я посмотрел на друга, который явно пытался успокоить меня. В последнее время каждый брался меня успокаивать, а меня это сильно раздражало. — Она была моим домом, Боб. Пристанищем, где я мог забыть о своих, чёрт их дери, кошмарах, проблемах и обо всём плохом. Я лишился её, а значит лишился своего дома, где мог быть самим собой.

Я сел на ближайшую скамейку и засунул руки в карман своих брюк. Опираясь головой о спинку скамейки, я закрыл глаза, чувствуя, как меня клонит в сон.

— Поедем ко мне, Тайлер — сказал Боб. — Ты же не можешь ночевать на улице, тем более комната, в которой ты жил сейчас свободна. Вставай, — я смотрел на друга, который вновь пытался поднять меня такого пьяного и абсолютно беспомощного. — И кстати Тайлер, ты не женат, — добавил он, когда я сидел в машине.

— Вот и женат, — съёжившись и отвернувшись, ответил я.

— И на ком же ты женат, позволь спросить? — С иронией в голосе, спросил он.

— На Эмме, — улыбнувшись, ответил я.

— О, ну всё, — услышал я перед тем, полностью провалился в сон. — Полетела крыша у парня окончательно...