В общем, за эту часть можно поблагодарить @kiwichili1 и сасного Мицую https://twitter.com/kiwichili1/status/1559828630292889600?t=apu4AmADoo4VidzlU034Lg&s=19
и ещё один охуенный крышесносный арт от @rlackgus (https://twitter.com/rlackgus/status/1559613374148726784?t=m5j3Hl0cULVcdLXIxRNnjA&s=19)

С тех пор, как Такаши выбрил виски, обнажив дерзкую татуировку, Ран потерялся. Одна его часть вновь взыгрывала ревностью и, возьми она верх, он бы точно вколол Мицуе снотворное и утащил к знакомому косметологу - лазер стирает и не такое, Хаитани ли не знать. Другая же - представляла себя, окружённой парными драконами, как они движутся ему навстречу, синхронно и беспощадно пожирают его тело в бездонных пастях своих ласк.

Неудивительно, что первым, кто замечает как он смотрит на новую прическу их парня, становится Дракен.  Такаши к будничной реальности возвращали они оба - иначе он сутками напролет сидел бы в своей мастерской над эскизами и носился по показам.
- Что, Хаитани, нравится? - спрашивает Рюгудзи как-то раз. Ран опять завис, оглаживая контуры рисунка пальцами, над мирно спящим Такаши, подставив плечо губам Дракена.
- Угу, - бормочет Ран. Ему тут же хочется проделать то же самое со вторым драконом и он не отказывает себе в удовольствии. Волоски на виске Рюгудзи отросли и чуток колются, они жёстче, чем мягкий пушок Такаши, но Рану приятно. Как и видеть прикрытые от наслаждения нехитрой лаской глаза Дракена.
- Никогда бы не подумал, что... - Хаитани одёргивает себя, не дав языку закончить предложение.
- Даааа? Ты гладь, гладь, - подставляется под ладонь Дракен. Ран всё ещё не склонен откровенничать с ним, но та напряжённость, что была между ними ранее, постепенно тает. Теперь они не так часто натыкаются на островки недопониманий и сомнений, будучи вместе.
- Ну, что ты можешь быть нежным, чувственным... - слова как-то не идут, не вяжутся с Дракеном. Даже его нежность... Сильная, твёрдая. Похожа на деревце, пронизывающее толщу асфальта - постепенная, такая же неудержимая и восхитительная в своём намерении подставить плечо и одновременно быть готовым как следует надавить на самые чувствительные точки.

- Я же человек. Да и к тому же с Такаши иначе нельзя. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы размочить его чёрствость и сухость, - Ран удивлённо вскидывает брови. Дракен тихонько смеётся, - О, ты не знал его в детстве и юности. Помню, когда я заработал первые деньги и купил ему сладости из его любимого кафе, он отдал почти всё Мане и Луне. Как я тогда был зол! Мы поругались из-за моего подарка, представляешь? От того, что я хотел дать что-то лишь ему, а он этим поделился, не умея брать исключительно для себя. С тех пор я не дарю ему съестного.

Ран кусает губы. Внутренности сжимаются болезненно при мысли о том, что у него с Мицуей гораздо меньше общих воспоминаний. Что Дракен сделал его тем, в кого влюбился Хаитани. Ран, безусловно замечал, насколько Такаши готов отдавать, но не думал, что Рюгудзи всё это время служил ему спасательным кругом, гарантом того, что он не растратит себя на других без остатка. Признательность растекается в груди теплом, он касается губ Дракена кончиком большого пальца, пытаясь прикосновением выразить то, что пока не получается словами. Тот, кажется, улавливает скрытый мотив, слегка наклоняя голову для удобства.
- Так что ты там хотел с парными драконами?

***
Рану жарко. Он и представить не мог Мицую таким. Всё же их с ним секс слишком... Мягкий. А сейчас, будто явленный на свет выбитый чернилами рисунок и в самом деле пробуждает что-то древнее, хищное, рептильное - Такаши крепко сжимает его запястья, безжалостно кусая плечи, спину и, порой, шею, пока Дракен разминает неподатливые с непривычки мышцы входа. Прижатый к стеклу на самом высоком этаже элитных апартаментов, нагой перед всем миром и невидимый никому кроме них двоих - панорамное окно с видом на весь город надёжно скрывает от любопытных, снующих изредка квадрокоптеров - он одновременно чувствует себя абсолютно защищённым и в то же время беспомощным. Беспомощным перед своими демонами, шепчущими о том, что быть снизу постыдно и унизительно. Перед жгучим желанием всё же изведать, почувствовать, разделить с Мицуей, каково это - когда тобой обладает кто-то сильный. Перед двумя парами рук, надёжно удерживающими от бегства, но готовыми в любой момент отпустить, подчиниться любому его требованию. Прогнувшийся - иначе Мицуе неудобно будет, абсолютно раскрытый перед теми, кто каждым своим касанием распаляет кожу, пуская под неё тысячи огненных змеек, скручиващих мышцы томным и вязким ожиданием.

- Красивый... Какой ты красивый, Ран, - хрипловатый шёпот Дракена заливается в уши, доходит по слуховым рецепторам до мозга и рассыпается тонкими искрами. Ему вторит Такаши, лаская его языком и острыми коготками вспарывая последние остатки самообладания Хаитани. Отрывается ненадолго, чтобы простонать о том, как любит его, а когда Дракен вслед за ним произносит те же несколько слов, Рана опаляет драконовым пламенем с головы до ног и он уже не уверен, что вернётся из сегодняшнего путешествия целым и невредимым. Не когда каждая клеточка буквально молит отдать им себя на растерзание, тело стремится сплавиться в единое целое, а мозг тщетно цепляется за остатки прошлой реальности, в которой всякий раз для него были два и один, но не трое.

Ран уже достаточно растянут, но для Рюгудзи это не повод прекратить поступательные движения пальцев. То, как Хаитани от них стекает по стеклу, прилипая к нему взмокшими волосками и пытаясь выцарапать то ли свободу, то ли, наоборот, просьбу не отпускать его никогда - такое хочется запечатлеть навечно. Мысль мгновенно электризует атмосферу и их с Мицуей телепатические импульсы. На вскинутую светло-сиреневую макушку Рюгудзи взмахом указывает:
- Принеси смартфон, поставь на видео.
Царапанья по стеклу становятся дёрганнее и волоски от него отлепляются, но промеж лопаток ложится уверенно большая ладонь, возвращая их на место.
- Спокойно, ты разве не хочешь потом на себя полюбоваться? И на то, как Такаши будет тебя трахать ртом? - пальцы внутри сжимает сладкий спазм - Рану доли подкинутой в огонь воображения информации хватает, чтобы оно разбушевалось. Слышится шум устанавливаемого штатива, Мицуя проверяет обзор и, нажав "Запись", возникает через пару секунд рядом, подныривает и заволакивающим в лавандовую бездну взглядом цепляется за едва фокусирующегося на нём Хаитани.
- Готов продолжить?

Ран кивает и к твёрдым пальцам присоединяется горячий влажный язык, смакующий капли прекума, которыми щедро сочится головка.  Они оба явно не готовы оставить на нём живого места. Зачем им обычный человек? Нет, они точно хотят переплавить его тело в гибкое, чешуйчатое, способное управлять огнём и, подобно им, сжигать заживо в этом костре из страсти, желаний и их воплощений. В голове пусто. В теле - жар, лава вместо крови и она, словно в жерле вулкана пытается найти облегчение в мажущих, мокрых движениях снизу. Рану кажется, что это вот-вот случится, когда внутри него оказывается член Дракена, но Рюгудзи останавливает Мицую и Хаитани не остаётся ничего, кроме как всхлипнуть от потрясающей заполненности сзади и прохладной пустоты впереди. А потом Дракен начинает двигаться и Ран больше не уверен, способен ли он правильно дышать - воздух спекается в лёгких, прилипает к ним вязкой патокой и лишь когда на члене чувствуются осторожные касания Такаши, он вспоминает про выдох.

И тогда в уши внезапно врываются звуки. Собственный ли это его голос? Стон - просящий, умоляющий их двоих ни за что не останавливаться. Пошлые шлепки и не менее однозначное хлюпанье - Рюгудзи не из тех, кто жалеет смазку, это Ран понял давно. То, как Такаши давится его членом и следом резко, со звонким причмокиванием выпустив его, делает вдох.

Когда он начал ощущать и чувствовать всё одномоментно? Капли пота, разбивающиеся о его кожу - Дракен взмок, наращивая темп. Гладкость стекла под щекой, ладонями - оно, словно зыбкая пелена между ними и всеми прочими, запотевшее и раскрашенное отпечатками, каким-то образом до сих пор берегущее прохладу, всё ещё удерживает Рана от полного падения, от сдачи на милость бессовестной драконьей жадности.
Но затем голос Дракена безжалостно крушит хрупкие, чудом сохранившиеся льдинки, пока он оттягивает за длинные волосы голову, чтобы затем, надавливая на затылок, заставить посмотреть Хаитани вниз:
- Ну же, Ран, давай. Дай Такаши принять тебя полностью.
Ему не остаётся ничего, кроме как смотреть. На губы и пальцы Такаши, натягивающие его член, в его глаза - алчные и желающие, чтобы Ран подчинился их власти, на ебучую эту татуировку, что оживает с каждым толчком и поворотом головы.

Ран протягивает к ней руку. Ладонь Дракена укладывает вторую на свой висок, там, где дракон-близнец угадывается даже не глядя. И словно стены рушатся, вселенные схлопываются и загораются новыми солнцами - оргазм сметает на своём пути все преграды и становится ещё ярче от раскрытого ему навстречу рта Мицуи.

Хаитани до этого того дня всё ещё сомневался, правильно ли поступил, согласившись на отношения втроём. Перетягивал порой на себя одеяло, не думая, что можно так естественно и комфортно в них балансировать. Принимать и отдавать в равной степени, получая то же взамен. Сейчас же он чувствует, как от сомнений не осталось ничего, кроме пепла, уносимого ветром заботливо оглаживающих и обтирающих его тело рук, растворяемого парными объятиями.

Ему пока сложно впустить новое чувство свободы и спокойствия в свои мысли, облечь его в слова. Но в сердце оно уже поселилось, а  драконы не зря славятся способностью видеть то, что скрыто.