Спина прямая, подбородок поднят, плечи расправлены, вежливая полуулыбка. Что бы ни творилось на душе, этого не должен видеть никто. Правая рука подхватывает подол, левая ложится на руку мужа – легко, едва касаясь.
Не знаю, откуда все это взялось – дома я не давала себе труда скрывать эмоции и всегда носилась вприпрыжку, не вылезая из штанов. Разве что меняя джинсы на хирургический костюм. Откуда я знаю, как придержать подол, не задрав и не показав ног, как шагнуть в этих колодках с негнущейся подошвой, как двигаться плывущей лебедушкой – плавно и с неподдельным достоинством?
Если в замке и было слишком много людей, я этого не заметила. А может, дело было в длиннющем коридоре, живо напомнившем бесконечные переходы-катакомбы под больничным комплексом. Такие же серые полы и низкий потолок, только в переходах между больничными корпусами они были бетонными, а здесь – каменными. Стены, наверное, тоже серые – но под разноцветными гобеленами, увешивающими их от пола до потолка, их почти не видно. И это, пожалуй, единственное, что отличало бесконечный серый коридор замка от переходов больницы.
Даже освещение было похожим – холодный электрический свет люминесцентных ламп.
Я моргнула, на миг снова решив, будто схожу с ума.
Нет, не люминесцентные лампы. Но и не свечи, что были на лестнице, ведущей из господских покоев. Над пустыми шандалами висели шары, сияющие слепящим холодным светом, очень похожие на лампочки.
Проходящая мимо троица расфранченных дам присела перед нами в реверансе. Муж одарил их улыбкой, едва заметно склонив голову. Я поступила, как он, откуда-то зная, что так и надо. Сощурилась на свет. Из-за обилия синего лица встречных казались мертвенно-бледными. И по глазам этот холодный свет слишком бил.
– Разве вы не привыкли к такому освещению во дворце? – еле слышно спросил вдруг муж.
Я покосилась на него. Он смотрел перед собой все с той же вежливой улыбкой, не выделяя взглядом никого из присутствующих. И все же заметил.
Внимательный, зараза. Или по-прежнему настороже, ожидая подвоха?
– Оно мне не нравится, – увильнула я от прямого ответа
– Потерпите пару дней, – все так же едва слышно произнес он. – Его величество уедет, и мы уберем осветительные шары. Слишком слепят, но он их любит, так что приходится соответствовать. Когда мы останемся своим кругом, не нужно будет тратить силы, пуская пыль в глаза.
Еще две дамы, что-то оживленно обсуждающие, прервали беседу. Реверанс с их стороны. Благосклонный кивок, улыбка – с нашей. Табель о рангах, понятная без слов.
– Должно быть, сил нужно много? – осторожно поинтересовалась я.
– Не слишком много. Но когда в замке нет гостей, я остаюсь единственным чародеем. Не буду же я бегать туда-сюда по коридорам, поддерживая свет? В королевском дворце для этого есть факельщики.
Которые, кажется, заботятся вовсе не о факелах.
– А сейчас? У вас ведь и без того прибавилось забот?
– Как и всегда, помогают друзья и родичи. – В голосе лорда промелькнуло изумление. – Как помогаю им я, оказываясь на подобных приемах. Ах, да... вашим родителям ведь не доводилось принимать гостей в своем доме, так откуда бы вам...
Ох ты, ж, блин. Похоже, вопросы мои были на уровне «как написать письмо в интернет». Этак и спалиться недолго. Что сделают, узнав во мне иномирянку? Сожгут, как ведьму? В поликлинику сдадут, на опыты?
Но почему помогают друзья и родичи, а не слуги? Или не, скажем, леди Джису?
Поддерживать осветительные шары дозволено только знати? Только мужчинам?
Колдовать могут только знать и только мужчины, поняла я. Если принять это как факт, все странности перестают казаться странными. Рыцари-чародеи – боевые маги, если пользоваться привычными мне названиями. Война, сражения, поединки – это мужские игры. Непонятно, правда, что у них с медициной, ведь если есть магия боевая, должна быть востребована исцеляющая. Может, прояснится, когда немного поосмотрюсь.
А что до домашних дел... Действительно, не будет же сам лорд бегать по замку, зажигая огонь, наполняя ванну и выполняя еще кучу разных дел, которые в нашем мире происходят по щелчку выключателя. А если бы с домашними заботами могла помочь леди, она бы этим занялась. Как занимались дамы шитьем – и это было необходимостью, а не хобби – готовкой, уборкой, пусть вся работа и сводилась лишь к контролю прислуги; и прочими домашними делами, до которых не снисходили мужчины.
С одной стороны, неплохо, что женщины не колдуют – а то меня уже припахали бы для какой-нибудь магической уборки или еще чего-то этакого. И квест я бы блистательно провалила. С другой – расклад еще хуже того, что я недавно изложила лорду. В мире мужчин-чародеев женщина, неспособная к магии, действительно становится чем-то вроде говорящей кошки. От этой мысли было недалеко до других, вовсе уж невеселых, но мы дошли почти до конца коридора, и я увидела лестницу, ведущую вниз.
Все мысли вылетели у меня из головы.

Здесь не хуже, чем в королевском дворце, твердит матушка. И здесь ты будешь полноправной хозяйкой, леди Джису не в счет, она сестра его матери и не ровня ни самому лорду, ни тебе. Муж? А что муж, он то на охоте, то на войне, то занят еще какими мужскими делами, так что не будет слишком мешать. Супружеский долг можно и перетерпеть. А как не придут лунные дни, сможешь и вовсе сказать, что это вредно для будущего наследника, и несколько месяцев спать спокойно. Для таких утех есть падшие женщины, вот пусть к ним и ходит. Что − «матушка»? Пора взрослеть. Мужчины не могут сдержать свое естество, но пока они соблюдают видимость приличий, нам же легче, если они ходят на сторону. А потом найдешь радость в детях и проживешь счастливую жизнь, как я.

В гробу я видала такое счастье!

Не думать об этом, сейчас нельзя об этом думать, а то расплачусь при всех, а плакать нельзя. Нужно улыбаться. Осталось немного, пережить свадебный пир, и потом... в животе смерзается ледяной ком при одной мысли об этом «потом». Позволить мужчине, которого я ненавижу, прикасаться к себе, когда я еще помню вкус других губ, жар других объятий... меня передергивает от отвращения.

– Что с вами, дорогая? – спрашивает леди Джису. Сухопарая, с вечно недовольно поджатыми губами, она скорее похожа на старую деву, чем на вдову. Неудивительно, что ни один из четырех зятьев не пожелал ее приютить.

– Знобит. Это от волнения.

– Конечно. Я тоже волновалась в день свадьбы. Пойдемте, дорогая, нас ждут.

За дверью одни женщины – мужчины спустятся по лестнице в другом конце коридора, на свадебном пиру даже супруги сидят на противоположных сторонах стола. Я улыбаюсь. Я – счастливая невеста. Осталось немного.

Почему нельзя умереть, лишь пожелав этого?

Лестница. Подол цепляется, обрывая шаг на середине – кто из этих коров-подружек на него наступил? Удар. Темнота.

– Миледи?
Я вздрогнула, возвращаясь в реальность.
– Простите, милорд.
– Вас так сильно напугало это падение?
– Я едва не погибла, милорд.
Вовсе не «едва». Но тебе незачем об этом знать.
– Да, это действительно страшно.
А ты пробовал? Хотя... «никто не надеялся, что он выживет». Может, и правда, понимаешь.
– Но я же обещал, что удержу вас. Что бы ни случилось.
И здесь нет заклятых подружек, случайно наступивших на подол платья невесты. Случайно? Или намеренно? Кто-то ведь сунул эту иголку в сорочку?
Я улыбнулась.
– Благодарю вас, милорд.
Каков бы ни был лорд, но когда там, впереди, король и жаждущие скандала придворные, он действительно не позволит мне упасть.
Я шагнула на лестницу посмотрела вниз и едва устояла на ногах, несмотря на все обещания лорда и вернувшуюся память тела.
Так вот почему замок показался мне не слишком людным! Они все были внизу. Целая толпа разряженных придворных. Словно почувствовав наше приближение, они стихли, повернув головы в нашу сторону.
И мне – туда? В этот бассейн с крокодилами?
Ой, мамочки!
Жаль, нельзя вцепиться в руку лорда, а еще лучше – спрятаться за широкой спиной, и пусть сам разгребает. Раз уж обещал защищать от всего, пусть сам в этот бассейн с крокодилами и сигает.
Видимо, мои пальцы на его предплечье все-таки дрогнули. Муж встретился со мной взглядом. И улыбнулся. Не той едкой и злой ухмылкой, которую я видела до сих пор, а словно говоря, не дрейфь, мол, Джен, прорвемся. Хотя лорд и слов-то таких, наверное, не знает... Невозможно было не улыбнуться в ответ.
Его глаза потеплели, и я едва не задохнулась. Не смотри на меня так! А то проблема полетов с лестницы решится сама собой – я растаю и стеку лужицей по ступеням.
– Полагаюсь на вас, милорд, – прошептала я и шагнула следом за ним.
Держи меня. Что бы ни случилось.
Сама не поняла, как я одолела эти ступеньки: сердце колотилось в висках, пальцы леденели, а ног я не чувствовала вовсе. Как-то справилась. Улыбалась, кому-то кивала. В памяти вспыхивали имена и титулы. Тот, кто дальше от короны, кланяется тому, кто к ней ближе. Лорд Чон не первый в очереди наследников... да, вот он склонился перед глубоко беременной дамой ненамного старше меня... то есть Джейн, а я присела в реверансе прежде, чем успела сообразить, что делаю. Леди Беатриса, жена наследного принца. А где, собственно, сам принц? В этой толпе были почти одни женщины да несколько стариков. И что за шум доносится с улицы? Крики, лай, ржание...
В широко распахнутые двери лился солнечный свет, слепил, и невозможно было ничего разглядеть. Мы, наконец, вышли на крыльцо, и я в который раз пожалела, что согласилась изображать примерную жену...
От обилия красок, шума, действующих лиц закружилась голова. Чего и кого тут только нет! Лошади, которых держали под уздцы слуги, одетые в серое и коричневое. Собаки, по счастью, на поводках и в ошейниках. Мельтешащие дети – кто их вообще сюда пустил? Хотя это по нашим стандартам дети, лет десять – четырнадцать, а здесь вполне уже пажи или как там их... Разноцветные штандарты, разноцветные же попоны, кажется, это так называется, с гербами и золотым шитьем. Разноцветные шелка...
Реверанс – его величество. Еще один – наследный принц. Реверанс – его младший брат. Еще реверанс... Теперь понятно, как леди Джейн умудрялась остаться такой стройной без диет и тренировок, поприседай-ка на одной ножке. Все, наконец, можно выпрямиться и оглядеться.
Блин! Блинский блин! В каком питомнике их разводили – такую отборную коллекцию шикарных мужчин? Начиная с короля – уже не молодого, но держащегося прямо и гордо, хотя чего еще ожидать, это ему все кланяются, а не он им. Двоюродный дядя очень походил на племянника – или племянник на него. Тот же жесткий взгляд из-под густых бровей, только седых, а не черных, тот же чеканный профиль, то же сложение. Только движения не такие быстрые и резкие – то ли возраст, то ли положение обязывает. Но если лорд Чон пошел в ту же породу – доживет до глубокой старости.
А вот наследник на отца вовсе не похож, напоминая скорее молодого Терминатора. Но сколько я – точнее, леди Джейн – помнила – именно он сумел переломить ход того боя, где был ранен мой муж, и прорваться к отцу прежде, чем стало поздно. Два младших принца с той битвы не вернулись.
Среди остальных тоже было на что посмотреть. Да даже отец леди Джейн... А ведь он вовсе не старый! Юной особе, конечно, батюшка казался глубоким стариком, а так – пожалуй, мой ровесник или чуть постарше... тьфу ты, с этой пересадкой мозгов можно напрочь запутаться в возрастах. Сколько мне лет на самом деле? Чуть больше сорока? Семнадцать?
Так вот почему меня бросает то в жар, то в холод, а с эмоциями и вовсе не совладать! От леди Джейн мне досталось не только прекрасное юное тело, но и буйство гормонов, нормальное не только для юношей этого возраста. Потому и обмираю от одного взгляда мужа. Потому и... Блин! Хватит о нем. Папа. Посмотрим на папу повнимательнее.
Отец леди Джейн выглядел на сорок или около того. Рядом с мощным наследником он казался не слишком высоким и худым, хотя на самом деле был скорее жилистым. Огненно-рыжие волосы, почти нетронутые сединой, острые, хищные черты лица. Взгляд... Под этим взглядом я внутренне сжалась, хотя у меня-то вовсе не было причин бояться отца. Как бы он ни обходился с дочерью в прошлом, сейчас надо мной не властен никто, кроме мужа. Тоже не подарок, конечно, но хоть пороть не пытался.
– Как ваше здоровье, леди Джейн? – спросил король. – Вчера вы всерьез всех нас напугали.
– Благодарю за заботу, ваше величество. Я совершенно здорова.
Вот разве что слегка умерла, а так чувствую себя великолепно.
– Выходит, любовь молодого мужа творит чудеса? – хохотнул его величество.
Послышались смешки. Рука лорда под моей ладонью напряглась.
А глаза у короля не смеются. Смотрят на родича очень недобро. Так не глядят на человека, который дрался на твоей стороне до последнего. Что-то не поделили? Уже после? Или рассорились из-за этой свадьбы, будь она неладна? Из леди Джейн в прямом смысле выбили согласие на брак, а долго ли упирался лорд Чонгук, и что при этом пришлось выслушать его величеству?
Я наивно улыбнулась.
– О да, ваше величество. Когда любовь так велика и крепка, она воистину чудотворна.
Вокруг расхохотались, а я негромко добавила, все так же наивно глядя на короля:
– Желаете испробовать этот метод... – Ой, блин, едва не брякнула −«на себе». Только это не коллега, который в худшем случае ответит матом. Короли в нашем мире добродушием не отличались, и не просто так: чуть расслабишься – и на твоем троне уже кто-то другой, а ты в лучшем случае в темнице. А то и на плахе. И передо мной вряд ли добрый дядюшка, каким пытается выглядеть сейчас. Чуть не нарвалась. – ...как можно шире?
Я думала, за общим хохотом меня не расслышат, но король услыхал.
– Он и так слишком широко используется, – так же, очень тихо, произнес король, по-прежнему глядя не на меня, а на лорда Чона.
Предплечье мужа стало и вовсе каменным.
Уж не женщину ли они не поделили? Внутри защемило, и я прогнала эту мысль. Лорд – кобель еще тот, конечно, но не самоубийца же он?
– Лорд Чон прославился тем, что может подчинить даже самую норовистую лошадку, – снова повысил голос король. – Рад, что он не уронил своей репутации и в этот раз.
А вот это мы еще посмотрим. Но тебя никто в подробности не посвятит.
– А вы, леди Чон, как я слышал, искусны в укрощении породистых жеребцов?
Предплечье мужа, на котором лежали мои пальцы, едва заметно дернулось, точно он едва удержался от удара.
Ах ты, козел старый! Ты на что это намекаешь?
Но неужели Джейн была слишком неосторожной, встречаясь с тем, женатым? До конца они не дошли, это видели все желающие, но злым языкам многого не надо...
– Вас ввели в заблуждение, ваше величество, – все так же простодушно улыбнулась я. – Породистые жеребцы прекрасны, если любоваться ими издали. Но оседлать такую зверюгу я рискну только под угрозой кнута.
Папаша леди Джейн перекосился. Я мысленно показала ему кукиш и тут же забыла, пораженная внезапной догадкой.
Блинский, блин! Мой это, значит, болтливый язык довел дело до публичной консумации! Нет, милорд муж, похоже, это твой слишком... активный тестостерон до этого довел. И дело не в родственных связях леди Джейн. Дело в том, что тебе навязали девицу, умудрившуюся подмочить свою репутацию. Никто ж не поверит, что женатый мужчина ограничился серенадами, не сорвав этот цветочек.
– Неужели меня ввели в заблуждение собственные глаза? – не унимался король.
С характером цветочек, кто ж поспорит, и языком она действительно мела. Только не ее слова были причиной. В твоей мужской силе никто не усомнился. Усомнились в невинности леди, и ее позор должен был пасть и на тебя, потому что в вашем средневековье, так его и разэтак, не быть первопроходцем означает получить развесистые рога. Даже измена жены не так унижает супруга, если все знают, что она досталась ему девственной.
И, судя по тому, что говорит король, подставил он тебя ровно за одно. Бабу вы не поделили. Ничего себе, король дает, в его-то возрасте... Но хотела бы я на нее посмотреть...
Внутри все снова противно сжалось. Уж не ревную ли я? Глупости какие. Но лорду Чону повезло, очень повезло. Да и мне, похоже, тоже. Спасибо, леди Джейн. Пусть тебе будет хорошо там, где ты оказалась.
– Боюсь что так, ваше величество, – я опустила очи долу. – Возможно ваши глаза подвели вас, воспользовавшись тем, что ваш разум был слишком занят... государственными делами.
– Хмм, но и сейчас я вижу совершенно иное. – он снова усмехнулся сменил тон, повысив голос. – Впрочем, довольно об этом. По коням, господа. Мы и без того задержались благодаря очарованию хозяйки дома. Надеюсь, мы будем иметь удовольствие лицезреть вас за ужином.
– Разумеется, ваше величество, – я присела в реверансе.
Король отвернулся, словно забыв о моем существовании. Все зашевелились, начали расходиться к своим лошадям.
Я медленно выдохнула. В животе что-то противно дрожало. Блин! Когда вы уже все уберетесь? Понаехали тут...
Мраморная статуя, на предплечье которой все еще лежала моя ладонь, отмерла. Муж развернулся ко мне и взгляд его был, пожалуй, красноречивей любых благодарностей.
– Спасибо за комплимент, леди Джейн, – все же сказал он. Глаза смеялись, когда лорд поднес мою руку к губам. – Он был... неожиданным.
Меня снова бросило в жар. А муж, как назло, не торопился отпускать.
– У вас ледяные пальцы. – он взял и вторую мою ладонь в свою, нежно поглаживая тыльную сторону.
Какие же теплые у него руки! Теплые, большие, сильные. Ласковые. Оказывается, он может быть ласковым? Я замерла, глядя на него снизу вверх. Биохимия, тварь ты бессердечная, что ж ты делаешь! Прекрати, немедленно!
– Немного... – голос сел, пришлось прокашляться. – Немного знобит. Это от волнения. Пройдет.
– Не волнуйтесь ни о чем. Вернитесь к себе и успокойтесь. А если ничего не получится, извинитесь перед дамами, скажитесь больной, запритесь в своей комнате и никого не принимайте. Новобрачной простят маленькие странности. Тем более, что леди Джису нравится весь этот переполох. Пусть в последний раз почувствует себя хозяйкой.
– Лорд Чон! – окликнул кто-то.
– Секунду. – бросил он, не оборачиваясь и все еще не выпуская моих ладоней. – Жаль, я не могу остаться с вами. Но сегодняшнюю, – его голос словно обволок меня бархатом, – добычу я посвящу вам.
Он снова поднес мою руку к губам.
– Пожелайте мне удачи, леди Джейн.
Оказывается, у него горизонтальный шрам над левой бровью. Тонкий, едва заметный. Мне захотелось погладить его. Запустить пальцы в волосы, прикоснуться к губам...
– Удачи, лорд Чонгук, – прошептала я.
Он улыбнулся, выпрямляясь.
А я вдруг ощутила не себе чей-то пристальный взгляд. Посмотрела через плечо мужа.
Один из всадников – его не было у крыльца рядом с королем, но, судя по ярким цветам и гербам, не из последних, смотрел на меня в упор и на его лице отражались недоумение и злость.
Я тоже уставилась на него, замерев, точно кролик на удава. Светлые кудри, отливающие на солнце золотом, светлые же брови над серыми глазами, сейчас прожигавшими меня насквозь. Круглое лицо, окаймленное бородкой – впрочем, здесь все мужчины носили бороды. Фигуру сейчас, когда он верхом, особо не разглядеть, но я помнила, что он коренастый и крепкий.
Лорд Ким Намджун. Отец очаровательных двойняшек.
Тот, кого любила леди Джейн.
Муж едва заметно свел брови. Обернулся, проследив за моим взглядом, а когда снова повернулся ко мне, лицо его словно отгородило забрало шлема – ничего не разглядеть. И взгляд снова стал жестким.
– Вот, значит, как, – улыбнулся он одним уголком рта.
– Это не то, что вы...
– Не унижайте ложью ни себя, ни меня.
Он развернулся и стремительно зашагал вниз по лестнице.
Я осталась стоять, прижав руку к губам.