Техён

Я спал и мне снился полыхающий магический аркан. Каждый символ на полу горел чёрным пламенем, а портал между мирами в центре магического аркана казался прорехой с рваными светящимися краями.

Каждое соприкосновение с демонической магией нижнего мира приближало меня на шаг к этому порталу. И вот сейчас, как и всегда в таких снах, я шёл в центр печати. Шёл спокойно, равнодушно, без сомнений и сожалений.

Нет причин колебаться, когда ничто не держит тебя, правда?

Голоса по ту сторону портала шептали, манили, тянули. Обещали покой и спокойствие, обещали жизнь без сомнений и тревог, обещали, что состояние ледяного холода в душе будет длиться вечность. И я шагал размеренным шагом, с равнодушием осознавая, что мне уже без разницы в каком мире существовать.

И эта мысль казалось такой логичной, что даже не пугала.

Я спал и мне снился мой самый страшный равнодушный кошмар, преследующий меня с тех пор, как на руке расцвёл узор демонической печати.

Но никогда, ещё никогда в жизни мне не снилось, что в этом проклятом подвале я не один.

В тишине подвала, разбавляемой лишь ритмом моих шагов и шелестом голосов нижнего мира раздался вздох.

Даже не вздох, а какой-то «Ах?!».

Я обернулся и наткнулся на взгляд голубых глаз Джису. Она стояла чётко по границе магического аркана, чуть нахмурив брови и смотрела в самую душу.

А потом девушка протянула руку и, невероятно, как только бывает во снах, коснулась моего лица, презрев всё разделявшее нас расстояние.

Я глубоко вздохнул, прикрывая глаза, наслаждаясь этим целомудренным и нежным прикосновением...

И понял, что всё ещё лежу на кровати в покоях Джису, а на щеке действительно лежит маленькая ладошка. Девушка погладила мою колючую щетину, а затем одёрнула руку, словно укололась или обожглась.

Воздух качнулся, обдавая меня её едва уловимыми цветочными духами, лёгкие шаги и щелчок закрываемой двери. Несколько минут я лежал, всё ещё старательно контролируя дыхание, а затем распахнул глаза и сел на кровати. Старый, потёртый плед крупной вязки упал на пол, и я тупо уставился на него.

Внутри робко, совсем по-мальчишески расцветала надежда. И у меня не было никаких моральных сил её задавить.