– Многоуважаемые господа, вы желаете лапшу с креветками, осьминогами или c морской капустой? – спросила Талия, продемонстрировав собравшимся лежащие на подносе судочки с горячими обедами. – Вот так это выглядит.

– Нищим? На выбор? – поразился Парвел.

– Это же Анлимор, – с мечтательным видом потянулся Риджи. – Почти все эти нищие в прошлом были весьма успешными предпринимателями. И многие снова ими станут в ближайшем будущем. Поэтому, кстати говоря, разносить им обеды – весьма популярное занятие среди членов Соцветия. Тебя могут заметить и вспомнить, когда наступят лучшие времена. Моя двоюродная сестра именно так заполучила один из лучших своих контрактов.

– А на самом деле там что? – поспешил прервать его излияния жрец.

– Жареные грибы или ящеричьи лапки. И нормальные безднианские макароны. Терпеть не могу анлиморскую лапшу – скользкая, толстая, не жуётся. Будто щупалец от актинии тебе кто-то в тарелку настругал. Гадость!

– Какое неуважительное сравнение! – деланно возмутился Риджи, поддевая крышку своего судка.

– Вызови меня на дуэль за честь прекрасной лапши, – Талия воинственно воздела пучок ножей.

– Нет уж. Тебе еще труженика нашего кормить, – заявил анлиморец, накручивая макароны на вилку.

В углу, среди ящиков со сломанными игрушками, на сложенном вдвое половике сидел Фаргон. Ожидая появления менял, он коротал время, приделывая ноги механическим паукам и вправляя челюсти говорящим пупсам. Отложив отвёртку, адор забрал у Талии сразу два судка.

– А для Энаора у нас специальное блюдо – жирненькая утятинка, – она присела на корточки рядом со спящим эалом.

– Не подлизывайся, – приоткрыл один глаз кот. – Я вот думаю, может быть, тебе взять у Риджи рекомендацию и вступить в Соцветие? Для более серьёзной работы ты, как выясняется, совершенно непригодна.

– Я бы попросил! Называть работу членов Соцветия несерьёзной – какая возмутительная дремучесть! – воскликнул анлиморец.

– Ужасная, – поддержала Талия.

Четыре дня назад, прикинувшись адепткой ордена Тагара[1], она нанесла визит госпоже Нивев и ещё нескольким существам, пострадавшим от рук пойманных жрецом Иноном сектантов. Как и собиралась, Талия предложила им экстравагантную возможность отомстить, не вступая в конфликт с милосердниками. Безднианцы совещались двое суток, которые алайка провела в местной гостинице, наводя ужас на персонал и постояльцев. На третий день она получила записку с согласием и кошелёк с авансом.

Тем же вечером Талия и замаскированный под диковинную броненосную тварь Энаор пришли в неприметный дом на окраине пещеры, где их поджидали Нивев и её товарищи по несчастью. Уложив клиентов рядком на старый матрас, алайка плавно погрузила их в сон.

– У вас ничего не получилось? – через минуту спросила нетерпеливая Нивев.

– Вы уже спите, – ответила Талия.

– Всё вокруг ненастоящее? – женщина пытливо провела ладонями по покрывалу, подушке, рассохшемуся основанию кровати и вскрикнула, вогнав себе под ноготь щепку.

– Всё ненастоящее. Но неотличимо от настоящего, верно? – спросила алайка, плотоядно глядя на собеседницу. – Так будет и для вас, и для ваших обидчиков.

Нивев сглотнула.

Стены комнатёнки раздались в стороны. Дряхлая мебель превратилась в мрачную обстановку из чугуна, бронзы и чёрной кожи, так любимую тагарцами. У дальней стены материализовалась клетка с насмерть перепуганными главарями сектантов. Достав кривой нож, Нивев тут же направилась к ним. Комната вокруг неё продолжала угодливо меняться. С потолка с лязгом свесились цепи с кандалами и крюками. Массивные колонны засверкали от всевозможных пыточных инструментов. Матрас, с которого только что поднялись безднианцы, обернулся дыбой. Довершил картину роскошный стеклянный шкаф с иллюстрированными пособиями соответствующего характера. Взглянув на него, Нивев разулыбалась в кровожадном предвкушении.

Талия недовольно зашипела: Энаор самовольно заделался соавтором сновидения.

– У этих ребят, как и у тебя, надо сказать, позорно бедная фантазия. Кто-то должен расшевелить это мероприятие, – заявил эал.

Своё обещание он выполнил в полной мере... Талия не выдержала и десяти минут.

Энаора до глубины души оскорбил уход главной зрительницы с его безумного спектакля. Он дулся на неё, пока их маленькая компания искала способ попасть в приют Вешних Рос, куда была направлена одна из сирот – тринадцатилетняя девочка по имени Лаитси; пока Фаргон, Риджи и Талия приводили в порядок одну из дальних комнат приютского подвала. И даже когда алайка, успешно проникнув в разум Лаитси, стала рассказывать товарищам о многосерийном сне, навеваемом девочке менялами, Энаор ушёл спать в дальний угол, злобным рыком изгнав из него Парвела.

– Лаитси снится, что она якобы выросла в деревне неподалёку от прекрасного древнего замка, – поведала Талия оставшимся слушателям. – Аристократически изящная, она казалась поселянам хилой и некрасивой. Дети жестоко дразнили и даже били её. Утопили её ручного зверя в бочке с дождевой водой.

– В этой части некоторые могут ей позавидовать, – шепнул ей Риджи.

Парвел недовольно посмотрел на него.

– Затем жизнь её резко изменилась. Открылось, что она была дочерью живущего в том самом замке герцога, похищенной злым колдуном много лет назад. Он бросил её около деревенского колодца, наложив на неё два сорта чар: одни должны были заставить первую попавшуюся семью удочерить её, а вторые – всех в округе испытывать к Лаитси сильную неприязнь, желать причинить ей страдания.

– Зачем? – скрипнул кукольным суставом Фаргон.

– Он не мог причинить вреда её отцу, вот и решил отыграться на дочке.

– А рядом с замком её зачем было оставлять?

– Фаргон, не я придумывала эту историю! Все претензии – к автору. Как поймаем, так ему и выскажешь, – хмыкнула Талия. – В общем, любящий папаша тут же забрал дочку в замок и окружил её заботой. Любой её каприз мгновенно исполнялся. Сперва она довольствовалась вышитыми платьями, позолоченными лодками, дрессированными пони и десертами из экзотических фруктов. А потом вдруг попросила папеньку разрешить ей взять в служанки двух девочек из родной деревни. В первую же неделю одну из них она велела высечь за то, что та коснулась краем своего платья её подола. Второй чуть не выжгла глаз раскалённой на свече шпилькой за то, что она посмела целую минуту разглядывать певчую птичку в клетке. И это было только начало...

– А Лаитси знала, что причиной плохого отношения к ней соплеменников было злое колдовство? – спросил Риджи.

– Знала.

– Тогда картина ещё печальнее...

– Менялы не абы кого выбирают. И я не абы кого рекомендую оставить в Бездне, – вздохнула Талия.

– Каким бы мстительным и жестоким ни было существо по своей природе, оно всегда в силах направить свои особенности в конструктивное русло – найти достойную цель. Лаитси могла оставить в покое невольных обидчиков, детей, и использовать отцовские ресурсы для того, чтобы изловить настоящего врага – того самого колдуна. И уж с ним... проделать всё, что ей хотелось.

– Могла. Но не забыла, к сожалению, – сказала Талия. – Эти сны снятся ей каждую третью ночь. Последний был позавчера.

– Значит, нам нужно дождаться завтра и положить конец этой возмутительной истории, – провозгласил Фаргон.

И вот теперь, поужинав макаронами и жирненькой утятиной, проверив оружие и защитные предметы, пятеро охотников на менял сидели в подвале приюта, ожидая, когда разума их приманки коснётся магия неведомого снотворца. Лаитси укладывалась спать. Талия кожей чувствовала, как её раздражает не до конца размешанный дежурной мёд в молоке, грубоватое полотенце, недостаточно горячая вода в умывальнике, старенький сетчатый полог над кроватью, с которого никто не потрудился счистить прихлопнутого ещё позавчера комара. Глядя на некоторых из соседок по спальне, Лаитси жалела, что не может забрать их в свой замок из снов – разумеется, не для того, чтобы угостить персиками в карамели. Маленькая, тоненькая, симпатичная девочка до дрожи напоминала Талии госпожу Ниршимнорх, охотящуюся в Бездне за беглыми рабами и жаждущую поужинать одним из них.

Наконец дети улеглись. Лаитси сладко вздохнула, предвкушая встречу со своей «настоящей жизнью».

Долгое время ничего не происходило. Девочка тихо посапывала, обняв подушку. Талия боролась с дремотой. Починенные Фаргоном часы пропищали два часа ночи, когда алайка ощутила, что в разум Лаитси проскользнуло чьё-то ментальное «щупальце».

– Началось. Идите поближе, – шепнула она остальным.

Снотворец бегло просмотрел память девочки за прошедшую пару дней. Затем помедлил, возможно внося изменения в намеченный сценарий сновидения, и одним махом погрузил Лаитси в милый её сердцу вымышленный мир...

Любимая дочь герцога отбросила шёлковое одеяло, согнав с постели выкрашенную в гербовые цвета собачонку. В комнату с поклонами вошли служанки. Талия подождала, пока начнётся кутерьма с выбором наряда – достоверное воссоздание сцены с таким количеством действующих лиц и обилием деталей должно было потребовать от снотворца полной концентрации – и только тогда занялась его поисками.

– Снотворец совсем близко. Он... она с телохранителями сняла номер в гостинице на той стороне улицы. Телохранители – големы. Сейчас попробую осмотреться их глазами. – Талия повертела головой. – Магической защиты почти нет. Я без труда перемещу нас туда... когда придёт время.

– Придёт время? – переспросил Риджи.

– Нужно, чтобы снотворица довела сон до более-менее логичной точки. Мало ли, как у нас всё пройдёт – лучше не оставлять следов. Пусть всё выглядит так, будто она сделала своё дело и спокойно покинула разум девочки.

Анлиморец кивнул, забыв, что Талия сейчас не может его видеть.

Одна из дрожащих горничных Лаитси укололась брошью. Не осмеливаясь отлучиться, она просто подогнула палец, продолжая расправлять кружевную накидку. Увы, кровь шла слишком сильно. Лаитси заметила оставшееся на ленте тёмное пятнышко. То, что происходило дальше, могло понравиться разве что Энаору. Когда горничная затихла навсегда, а Лаитси, утомлённо развалившись в кресле, потребовала лимонной воды, Талия решила, что время пришло.

– Все готовы?

– Да, да, – хором ответили Риджи и Парвел.

– Телепортируй нас! – велел Фаргон.

Алайка раскинула руки.

В следующее мгновение все пятеро оказались в полутёмной комнате с низким потолком и потрескавшимся плиточным полом. Снотворица вскочила с кресла. Её телохранители-големы – серокожие, клювастые и лысые – обернулись к незваным гостям: один от зарешеченного окна, другой от входной двери.

Талия выкрикнула заклинание, препятствующее магической связи, и нанесла снотворице телепатический удар. Та пошатнулась, сильно запрокинув голову. Это была пожилая человеческая женщина, полноватая и сутулая, одетая в прекрасно сшитый брючный костюм из лимонного атласа, резко контрастировавший с «вороним гнездом» на её голове и на редкость уродливым многорядным ожерельем из высушенных рыбьих пузырей.

За ту секунду, пока Талия собиралась с силами для новой атаки, её друзья успели разделаться с охраной. Встав на пути двинувшегося к алайке голема, Фаргон двумя быстрыми ударами сломал ему сначала руку, а потом и шею. Активировав кольцо на мизинце, Риджи воздушной волной сбил с ног второго телохранителя и, мгновенно оказавшись рядом, отсёк ему голову.

Снотворица попятилась, отступая в угол, и вдруг вонзила ногти в самый крупный пузырь на ожерелье. Комната тотчас наполнилась ужасающим визгом. Талию хлестнуло болью Фаргона – кажется, у него лопнула барабанная перепонка. Жжение тут же угасло, когда Парвел походя мазнул его по плечу пальцами. Снотворица застыла на месте: жрец захватил контроль над её телом.

– Ну мы просто молодцы! Команда! – довольно хохотнул Фаргон.

– Это ещё не всё, – подбежала к снотворице Талия.

– Я тоже почувствовал, – кивнул Парвел.

В голову и грудь снотворицы оказались вшиты крошечные костяные капсулы, содержащие дремлющие боевые заклинания.

– Сможешь вывести их из её тела? – спросила Талия.

– Да. Уже вывожу, – ответил Парвел. – Сколько у меня времени?

– Секунд пять.

– Успею. Готовься изолировать их.

Подхватив заклятием ярко сияющие магией капсулы, вынырнувшие из ворота пиджака и причёски снотворицы, Талия окружила их несколькими слоями сдерживающих чар.

– И противошумное на всякий случай, – устало пробормотала она, потыкав пальцами в направлении углов комнаты.

Капсулы взорвались. Пробив защитную оболочку, в комнату вырвался длинный язык зеленоватого пламени. Проворно лизнув стену, он тут же угас. Штукатурка вокруг потемнела и осыпалась.

______________________

[1] Орден Тагара  – сообщество последователей Гирзака Тагара, исповедующих культ боли. Истязая самих себя и окружающих, приобретают ряд магических способностей (в частности – телепатических). Деятельность ордена запрещена в Элидане и Дарлароне. В прочих государствах Наэйриана тагарцев не преследуют, однако пристально следят за тем, чтобы все их жертвы являлись добровольцами. Подавляющее большинство тагарцев считает постыдным скрывать свою принадлежность к ордену и демонстративно носят на груди его символ: полусферу, утыканную изнутри шипами, пронзающими человеческую фигурку. Тагарцы трепетно относятся к понятию мести и часто совершенно бесплатно помогают тем, кто хочет её совершить.