Некоторое время адор ходил вдоль неё, примеряясь. Друзья напряжённо наблюдали за ним, с опаской косясь на дымящиеся стенки туннеля. Наконец Фаргон нашёл нужное место. На этот раз он не стал садиться на пол. Стиснув затылок пальцами, адор медленно попятился. Из стены, проскользнув между гифами Согриа, выступили два вертикальных ряда узких тупых конусов – словно зубья гигантских расчёсок. Фаргон нетерпеливо притопнул, и они разошлись в стороны. Обнажившийся между ними камень треснул. Края пролома оплыли, он плавно расширился. В туннель пахнуло свежесорванными грибами – видимо, созданный адором проход всё же разорвал несколько волокон.

– Олени тут не пройдут, слишком узко, – заглянула внутрь Талия. – Нужно что-то сделать с их рогами.

– Отпилить? – спросил Фаргон у Илег.

– Думаю, они простят нас за это, – сказала та.

Подозвав одного из оленей, она показала Талии, где и как лучше всего сделать разрез.

– Мои когти в последнее время просто нарасхват, – улыбнулась алайка.

Илег поддерживала тяжёлую костяную ветку, пока та не обломилась. Олень быстро переступил ногами, на мгновение потеряв равновесие. Талия взялась за второй рог. Она почти закончила, когда жрица вдруг вскрикнула: рог в её руках стал мягким и ядовито-оранжевым. Завоняло чесноком.

– Не пугайся – это иллюзия. Госпожа Согрия изволит глупо шутить. Грибы есть такие – оленьи рожки, – фыркнула Талия, делая последний надрез.

– Рыжие? – Илег отбросила рог и с ужасом глядела на перепачканные ладони.

– Прямо как я!

Прежде чем заняться следующим оленем, алайка развеяла иллюзию. Жрица, не прекращавшая оттирать руки подолом, облегчённо вздохнула.

Фаргон первым вступил в новорожденный туннель. Адор старался держаться правой стороны, чтобы не перекрывать обзор Талии, идущей следом. Она попыталась отправить на разведку очередной глазоух, но посылаемое им изображение сначала пошло разводами, а потом и вовсе всё поле зрения заняла вращающаяся шляпка зелёного мухомора, ехидно подмигивающая белыми «глазками».

От этого зрелища алайку почему-то замутило. Она уничтожила глазоух и опёрлась рукой о стену. Ладонь продавила камень как глину.

– Ты забыл отвердить камень обратно? – спросила Фаргона алайка.

– Нет, конечно, – обернулся тот.

– А я тут... провалилась немного.

Талия отдёрнула руку. Отпечаток отчётливо выделялся на чёрной стене, покрытой радужной плёнкой. Талия заглянула в выемку. Её дно было выстлано светлой кожей... со всеми линиями, имевшимися на ладони алайки. Частично скопированным оказался и браслет из множества косточек, украшавший её запястье.

– И что это может значить? – недовольно спросила Талия.

Никто не нашёлся с ответом.

– Старайтесь не касаться стен, – только и сказал Фаргон.

Туннель начал круто загибаться вправо. Он наполнился звуками: путникам слышались (именно слышались, а не чудились) то чавканье, то звериный скулёж, то скрежет каких-то механизмов. Талия подозрительно крутила ушами.

Впереди забрезжил бледный свет, и через минуту адор и алайка оказались стоящими будто под перевёрнутой корзинкой: волокна Согриа красиво оплетали идеально ровный чашеобразный свод.

– Здесь не должно быть никакой пещеры, – мрачно сообщил Фаргон. – Глаза меня не обманывают?

– Нет, – сказала Талия, опасливо вступая в один из снопов цветного света, падающего с потолка.

– Идите быстрее вперёд, проход зарастает! – резанул их по ушам окрик Риджи.

– Как я люблю, когда так происходит! – хлестнула хвостом алайка.

Фаргон бросился к стене, вжал в неё руки.

– Камень не повинуется! Уводи зверей! – прохрипел он сквозь зубы.

В пещеру хлынула меховая река. Талия приказала животным собраться в центре.

– У меня есть противообвалка, – выдохнул Риджи, пробкой вылетая из туннеля.

Перекувыркнувшись, он пролез под копытами лося, бросил на пол сложную конструкцию из проволоки и коричневых бусин и с силой хлопнул по ней рукой. Раздался треск, и на несколько секунд пещеру затопило желтоватое сияние. Когда оно угасло, стало видно, что от загоревшихся янтарным огнём бусин к потолку протянулись искристые шнуры магической энергии, питавшие раскинувшийся над друзьями едва различимый защитный купол.

– На сколько хватит заряда? – подавая анлиморцу руку, спросила Талия.

– Если начнёт давить – на сутки. Если нет – на трое или четверо. Я как знал...

– Недур-рное капиталовложение, – с самым беспечным видом похвалил Энаор.

– Как камни могли предать меня? – проговорил Фаргон с такой детской обидой в голосе, что эал покатился со смеху.

– Наступи на него, пожалуйста, лосем, – ворчливо попросил Риджи.

– Хватит, – отрезала Талия. – Фаргон, ты можешь вернуть себе контроль над...

– Всей этой гнусной породой, – подсказал ей Энаор.

– Я тебе сейчас пасть твоими собственными усами завяжу, – яростно сверкнул глазами Фаргон.

– Да-да, льстите длине моих усов. Льстите всем моим длинам, – непристойно прогнув спину, пропел Энаор.

Илег тихонько всхлипнула. Талия обняла её, погрозив кулаком эалу.

– Фаргон?

– Я не могу понять, что произошло. Но я постараюсь... восстановить связь. Никто, кроме другого адора, не способен встать между адором и камнем... Непостижимо!

– Мы можем тебе как-то помочь? – спросил Риджи.

– Нет. Мне надо... понять, – отмахнулся Фаргон.

Он уселся на пол лицом к стене и застыл.

– Пещера не сжимается. Уже хорошая новость, – через несколько минут заметил Риджи.

– Нас передумали кушать? – хмыкнул Энаор.

– Решили, что ты слишком ядовит.

Не успели его слова отзвучать, как участок одной из стен стал вспучиваться, выгибаться, словно под гифами Согриа набухал гигантский волдырь. Заклинание-подпорка почему-то не среагировало на него.

– Вот тебе и «магические инструменты с гарантией». А приличный с виду магазин, – раздосадованно пробормотал Риджи.

– Выживем – стрясешь с них компенсацию, – уводя животных подальше от пузыря, сказала Талия.

– Ч-что это? – пятясь, спросила Илег.

– Мы не знаем, – ответил Риджи, глядя на до предела натянувшиеся грибные волокна.

Талия окружила вздутие изолирующей полусферой.

– Если рванёт хоть вполовину так, как те рыла, нам конец, – мысленно сообщила она анлиморцу.

– Будет у Согриа ассорти из жареного мяса, – вслух добавил эал. – Оленина, лисятина, человечинка с кошатинкой...

Пузырь не лопнул. Издав громкий кожаный скрип, гифы разошлись, словно занавес, и застыли, обрамляя неглубокую нишу, в которой тут же вспыхнул иллюзорный огонь.

– Согриа родила... камин? – вытянул шею Риджи.

– Хочет, чтобы дорогим гостям было уютнее перевариваться, – отважно вышел вперёд Энаор. – От него даже тепло идёт. Тут есть что-то...

Он сунул лапу в уголья и, покопавшись, выковырял из них нечто гладкое и блестящее. Талия, Риджи и Илег подошли поближе. У их ног лежало несколько округлых стекляшек неправильной формы. В них, как жуки в янтаре, застыли крошечные предметы: нечто, похожее на штопор, крышка от кастрюли, кинжал и кран с хитроумным вентилем – всё словно из кукольного домика.

– Ничего не понимаю. Нагреби-ка ещё, – попросил Риджи.

К трофеям Энаора добавились кольцо, замок с ключом, птичья клетка и в довершение – решетчатый многогранник, начинённый ядовито-синими завитушками.

– Какие у кого будут идеи? – спросила Талия. – Любые ассоциации, даже самые абсурдные, давайте!

– Образцы товаров, – выдал Риджи. – Согриа-коммивояжёр. Я готов купить всё скопом, если в благодарность она нас отпустит.

– Может, она намекает, что намерена как-то законсервировать нас здесь, как эти штуки в стекле? – передёрнула плечами алайка.

– Представление продолжается в соседнем павильоне, – глянув поверх её плеча, проговорил Энаор.

Пока друзья рассматривали загадочные стекляшки, из стены напротив, один над другим выросли два изогнутых пластинчатых гриба, похожих на причудливо раскрашенные лисички. Нижний гриб, покрытый голубыми, бурыми, зелёными и песочными пятнами загибался к потолку, а верхний, серовато-белёсый, смотрел в пол. Оба выглядели вполне безобидно.

– Они настоящие, материальные? – спросил Риджи.

– Да, – кивнула Талия.

Шляпка нижнего гриба стала прямо на глазах обрастать светящимся красным мхом. Верхний вдруг треснул посредине. Внутри него шевельнулось что-то чёрное. Талия вскинула руки и задержала дыхание. Вырвавшись из трещины, на мох упала тяжёлая чернильная капля. Через некоторое время за ней последовала вторая, третья, четвёртая... Все они впитались без следа. Мох не только не потускнел, а даже, кажется, стал сиять чуть ярче. Лисичка продолжила истекать чернилами.

– Может быть, это своего рода клепсидра? Такие водяные часы, знаешь? – предположил Риджи.

– Знаю. И что она отмеряет?

– Без понятия, – буркнул анлиморец, в какой уже раз изгибаясь, чтобы заглянуть в трещину верхнего гриба. – Давай, что ли, посветим туда? Или вообще разрежем его, раз он не иллюзорный.

– Что-то мне боязно, что-то я робею, – прижала уши Талия.

– А я нет, – сказал Риджи, зажигая волшебный огонёк и взмахом пальца направляя его к тёмному отверстию.

Запахло горелыми грибами. Анлиморец недоумённо уставился на сгусток пламени.

– Он ведь холодный, да, Талия? Я ничего не напутал с заклинанием?

– Да, – подвигала носом та. – Это не сверху пахнет, а снизу. Мох прожигает нижний гриб.

Гигантская лисичка стала стремительно темнеть. Вогнутая шляпка искривилась ещё больше, окуталась чёрным дымком и вдруг сложилась пополам, схлопнулась, как листья росянки, поглотив багровый лоскут мха. Сквозь неплотно сомкнутые края полыхнуло бирюзовым светом, и они медленно расправились, явив ошарашенным зрителям кучку пепла.

– Мой фантазии не хватает, чт...

– Как вы могли?! – перебил анлиморца гневный возглас Фаргона.

Вскочив на ноги, адор бросился к Илег, лежащей лицом прямо в каминных углях.

– Я спущу с тебя шкуру, Энаор, непременно спущу, – осторожно приподнимая жрицу, пророкотал Фаргон.

– Пламя иллюзорное, – дёрнул задней лапой эал.

– Я чувствую её боль, – возразил адор, туша пальцами тлеющие – как ему мерещилось – локоны Илег.

– А то, что она рада этой боли и считает её заслуженной, ты тоже чувствуешь? – невозмутимо полюбопытствовал Энаор. – Посмотри внимательно – на ней ни единого ожога. Она страдает не столько от разбитого носа, сколько от стыда.

– Какого стыда?!

– Судя по содержанию явления в камине, это неким образом связано с её рощей. Ну не знаю, может, ныряя в портал, она жестоко отпихнула подвернувшегося под ноги зайчишку. Или ещё как-то смалодушничала. А может, и вовсе невольно приманила к роще тех поджигателей – кто знает? Да что я рассказываю, вот, полюбуйтесь! – фыркнул Энаор, делясь со всеми воспоминанием.

Впустив в разум присланный образ, Талия увидела смотрящую в огонь Илег. Протянув к нему руки, жрица блаженно зажмурилась, медленно открыла глаза и... сжалась от ужаса. В камине больше не было углей и поленьев. Там сгорала роща – её родная священная роща, где она знала каждый корень, каждое дупло, каждую чагу. Содрав с шеи шарф с испуганно зашипевшим ужом, Илег обхватила горло дрожащими пальцами и застыла, глядя, как вспыхивают листья, лопается кора, одна за другой отпадают почерневшие ветви. Но затем выражение лица жрицы постепенно изменилось с испуганного на задумчивое, а вскоре стало и вовсе каким-то исступлённо-восторженным. Это длилось всего несколько секунд и закончилось так же резко, как и началось. Илег всхлипнула, со злостью дёрнула себя за волосы и безвольно опрокинулась в камин.

– Воспоминание не редактировалось. Талия подтвердит. Выражение «сгореть со стыда» теперь заиграло для меня новыми оттенками.

Фаргон пытливо уставился в огонь, словно искал там опровержение инсинуациям эала. Под его взглядом стволы пылающих деревьев начали светлеть и утолщаться. Все их ветви разом растаяли в воздухе.

– Это не деревья. Это небоскрёбы. Как в Линдорге, – щупая пульс Илег, прошептал Риджи.

Фаргон не шевельнулся. Пламя в камине позеленело. Его языки вытянулись, истончились, обвивая здания, как хищные лианы. Стискивая дома в объятиях, они заставляли их камень крошиться. Стёкла трескались и осыпались сверкающей пылью, в обнажившихся комнатах метались в панике сотни существ. Фаргон застонал, качнулся вперёд – и сгусток странного огня перескочил к нему на лицо, окутав щёки и подбородок густым зелёным сиянием.

– Талия, что же ты смотришь, развей всё это скорее! – встревоженно крикнул Риджи.

Стряхнув оцепенение, алайка подбежала к камину, положила руки на головы Фаргону и Илег, лишая иллюзию Согриа власти над ними.

Камин тут же опустел.

– Представление окончено. Не забывайте веера и бинокли, – прокомментировал Энаор.

И ошибся.