Проснулся он от того, что кто-то больно ткнул его в бок. Это Лёня ворочался во сне и невольно заехал ему локтем. Видимо, лёг рядом и уснул. Антон брезгливо отодвинулся, инстинктивно ощупал штаны. Они оказались на месте, и он с облегчением вздохнул. Всё же не совсем ясно, что этому парню от него нужно.

Привалившись на какую-то железяку, скрытую брезентом, Антон занял позу полулёжа, попытался смотреть по сторонам. Сейчас они двигались по равнине, покрытой высокой травой, и где-то вдалеке темнели силуэты непонятных животных. Наверное, коров. Спать уже не хотелось, да и засыпать рядом с Лёней он побаивался.

Машина по-прежнему неслась в неопределённом направлении, брезент трепыхался на ветру, и в кузове было прохладно. Антон поёжился, сообразил, что Лёня тоже мёрзнет, укрыл его куском брезента, а сам натянул худи, спрятал руки в рукава, положил голову в капюшоне на холодную железяку и уставился на неподвижные звёзды.

Когда-то моряки определяли путь по звёздам. Полярная звезда, что в ковше Малой Медведицы, всегда указывала на север, но сейчас он не мог найти ковш. Да и другие созвездия казались ему незнакомыми.

На фоне звёзд он заметил какое-то движение, и в ту же секунду небо озарила яркая вспышка, на время ослепив Антона, заставив его зажмуриться. Когда он пришёл в себя, то сначала удивился, а потом даже вскочил от возбуждения и протянул руку вверх, но поток набегающего на машину воздуха чуть не сбил его с ног. Пришлось снова сесть.

Всё небо до горизонта освещала стая каких-то больших птиц, величественно паривших в воздухе над машиной. Они ярко светились, переливаясь всеми цветами радуги, от красного до зелёного, от жёлтого до фиолетового. Окружавшие дорогу поля заливало непривычным глазу светом, и цвета его накатывали на равнину волнами, отчего всё выглядело совершенно нереальным, сказочным. Странные животные с длинными шеями, чем-то похожие на овец, подняли головы, перестали жевать и уставились на светящихся птиц большими чёрными глазами, в которых отражалось всё буйство красок этого необычного сияния.

Антон бросился будить Лёню, тот нехотя открыл глаза, потом посильнее закутался в брезент с головой.

— Спи уже, — пробормотал он сонным голосом. — Будто жар-птиц никогда не видел. Сейчас световые ферменты сожгут и успокоятся.

— Какие менты? — Переспросил Антон, но Лёня уже снова засопел. — Жар-птицы, — шёпотом повторил Антон с блаженной улыбкой на лице.

Он прикрыл глаза, чтобы не так ярко светило, и ещё долго мечтал о том, как поймает такую птицу и принесёт в школу. Там же никто не поверит, что жар-птицы реально существуют! Этот мир определённо начинал ему нравиться.

Встал он поздно, когда Лёня уже подогрел воду на портативной газовой горелке и заварил кофе. Они молча позавтракали оставшимися орехами, Лёня достал хлеб и копчёную колбасу, положил каждому понемногу.

— Эй, — возмутился Антон. — У тебя всё это время была колбаса и горелка? А зачем тогда мы орехи и ветки собирали?

— Запас еды на три дня, — пояснил Лёня. — Я не слон, чтобы на себе всё таскать. Поэтому будем и подножным кормом питаться, привыкай.

Антон быстро проглотил свой хлеб с колбасой, уставился голодными глазами на порцию Лёни, и тот со смехом протянул ему еду.

— На, ешь, я не голодный.

— Пасиб, — Антон принялся быстро жевать, будто боялся, что еду отнимут. — А где это мы?

— На вашей Земле это Аргентина, где-то на пути к Патагонии, — Лёня достал свой телефон и ткнул пальцем в открывшуюся карту, которая ровным счётом ничего не говорила Антону. — Скоро пересядем на другой грузовик, этот не идёт на научную станцию. Я его пытался перепрограммировать, но не получилось, вмешался диспетчер. Ты бы хоть на Анды посмотрел, что ли, пока едем.

Выглянув за борт, Антон поразился тому, что увидел. Утренний туман рассеялся, и взору открылись величественные горные пики вдалеке, которыми заканчивалась долина. Пушистые облака медленно наползали на разрезавшие их утёсы, окутывая дымкой вершины. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь прорези в облаках, будто дождём чертили пучками в воздухе тонкие нити, и ослепительно-светлые пятна неспешно ползли по долине.

— Как красиво! — Только и сумел вымолвить он.

— Ты никогда не путешествовал, дурачок, — с нежностью в голосе сказал Лёня.

— Нет, — сразу насупился Антон. — И не называй меня дураком. Тебе бы не понравилось.

— Суровый ты парень, — Лёня усмехнулся. — Хорошо, не буду.

Поменяли транспорт они после полудня. Лёня остановил грузовик пультиком и так же поймал новый. Оказывается, у каждой машины путевое задание высвечивается на небольшом дисплее сбоку, на что Антон сперва не обратил внимания. Поэтому им пришлось поймать ещё пару грузовиков, пока не попался тот, что едет до научной станции, на самую южную точку материка.

Лёня терпеливо пояснил, что именно там их ждёт некая работа, о сути которой он предпочитал умолчать, и на все расспросы Антона отнекивался, мол, сам всё увидишь, что добавило Антону недоверия и страха. Вдруг, он собирается продать его на органы. А какой орган у девственников не задействован? От таких мыслей неприятный холодок пробежал у Антона внизу живота.

Но и бежать он не видел смысла. Куда бежать, если он не знает, что ждёт его за ближайшим поворотом? И, главное, куда?

— Слушай, — как бы невзначай спросил он Лёню. — Я могу обратно скакнуть, так?

— Можешь, — Лёня, который как раз наводил в рюкзаке ревизию припасов, внимательно посмотрел на него. — Только я бы не советовал. Во-первых, ты не знаешь, куда попадёшь. Сюда ты скакнул в Аргентину, прямиком в лес. И нам, можно сказать, повезло, потому что здесь мало людей, ближайший город за тысячу километров. Где ты очнёшься в своём мире, я даже представить себе не могу. Хорошо, если где-нибудь на материке, не в океане и не в пустыне. Здесь тебя сразу же засекут, но будут ли они отправлять за тобой спасателей, это большой вопрос. Ну и сам понимаешь, если до тебя доберутся, то второй раз свою ошибку не повторят.

— Понял, — раздражённо сказал Антон. — Но другие как-то скачут нормально. Ты, например.

— Я не скачу. Это всегда спонтанно. Просто человек вдруг оказывается в этом мире или в другом. Неизвестно, где. Поэтому придумали гейты — это такие станции, размером с дом, где происходит переход между мирами. Входишь в одну дверь, выходишь из другой. Есть и другой способ — наноботы. Ты съедаешь их или выпиваешь, они настраивают твои нейроны на нужную частоту с точным обозначением места перехода. Ну, плюс-минус несколько километров. Главное, с высотой не ошибиться. Поэтому я тебя так быстро нашёл в прошлый раз.

— Да, невесело, — кисло заметил Антон. — А сколько земель ты знаешь?

— Их бесконечное число. Бывал я на Земле-5, там центральное управление, губернатор сидит. На Земле-1 карантин для вновь прибывших. Там сплошные пустоши. Земля-2 — это промышленное производство, технологии, роботы, компьютеры, машины. Здесь, на Земле-3 — биоинженерия, создание новых видов, медицинские эксперименты и сельское хозяйство. На Земле-4 я не бывал, но там, говорят, ставят эксперименты по созданию идеального общества. Моделируют поведение людей в той или иной ситуации. Не видел никого, кто бы там бывал... — Лёня задумался, посмотрел на свои руки. — Да. Странно это. Никто не вернулся. И в гейтах, чтобы попасть на Землю-4, нужен ключ особый. Обычный пароль не подходит.

— Это интересно, — глаза у Антона загорелись. — А давай туда скакнём?

— Хм... Вот одно дело сделаем, и можно будет попробовать. Если только ты не боишься.

— Я? Да я ничего не боюсь! — Антон выпятил тощую грудь, и они оба рассмеялись.

После скромного обеда Антон привалился к борту грузовика и осоловелыми глазами смотрел в щель на пробегавший мимо пейзаж. Лёня копался в телефоне, пытаясь построить нужный маршрут.

Небольшой табун пегих лошадей припустил за грузовиком, развив приличную скорость. Что-то показалось Антону странным в этих лошадях, он решил приманить их поближе. Вытащив заначенный кусок хлеба, он отщипнул от него частичку и высунул руку за борт, намереваясь бросить её на землю.

Ближайший к грузовику конь подпрыгнул, расправил огромные крылья и в пару взмахов крыла оказался точнёхонько над Антоном, потянулся губами к его руке.

— Стой! — Закричал Лёня.

Но было уже поздно. Антон от страха выпустил из пальцев кусок хлеба, и тот покатился по днищу кузова. Конь мгновенно спикировал в кузов, чуть не растоптав завопившего от страха Антона и побелевшего Лёню, вжавшегося в борт.

Грузовик крякнул и присел на амортизаторах. Конь топтался в кузове, роняя за борт оборудование и пытаясь поймать катавшийся по днищу кусок хлеба. Послышалось хлопанье крыльев, и второй конь спикировал вниз. Грузовик закачался.

— Прыгай! — Крикнул Лёня, но Антон так испугался, что крепко-накрепко вцепился в борт грузовика, и оторвать его представлялось возможным только с помощью крана.

Кони тем временем кругами заходили на посадку, рвали зубами брезент, скидывали за борт оборудование копытами, пинались, пытаясь добраться до заветного куска хлеба.

После четвёртого приземлившегося коня в кузове стало тесно. Они пихались и отталкивали друг друга, машина так раскачалась, что готова была опрокинуться в любую секунду.

— Пульт! — Сообразил Лёня. — Останови машину. Он в кармане рюкзака. Давай, я не дотянусь!

Антон бросил взгляд на рюкзак, мельтешивший рядом, между ногами крылатых лошадей. Он интенсивно замотал головой, мол, я не потяну.

— Ты сможешь, Тоха, ты сможешь! Я в тебя верю! Ты же самый смелый! — Вопил Лёня, пытаясь перекричать ржание и топот лошадей.

Он начал карабкаться вдоль борта к рюкзаку, но Антон понял, что это слишком медленно, нужно действовать сейчас. Закрыв один глаз, будто это могло как-то помочь, Антон выпростал руку, другой уцепившись за борт. Рядом с головой топнуло чьё-то копыто, грузовик в очередной раз качнуло, и рюкзак скатился прямо к Антону. Только чуть-чуть ещё потянуться, но длины рук не хватало.

Вдохнув полную грудь для храбрости, Антон бросился к рюкзаку, схватил его обеими руками, и в ту же секунду получил такой пинок копытом, что отлетел в начало кузова, где он больно ударился головой. Грузовик совсем накренился, воздух свистел со страшной силой, сдувая коней к заднему борту. Бок и голова мгновенно разболелись, из глаз покатились слёзы. Больше всего Антону сейчас хотелось свернуться калачиком и спрятаться куда-нибудь, но времени на слёзы не было. Со всей силы прижав к себе рюкзак одной рукой, он нащупал в кармане пультик, вытащил его и надавил на красную кнопку.

Грузовик тормознул так быстро, что Антона вдавило в борт с огромной силой. Мимо полетели оставшиеся в кузове ящики с оборудованием, кони заверещали и попрыгали за борт. Запутавшаяся в крыльях лошадь перевернулась несколько раз, пролетела у Антона над головой и знатно шмякнулась на дорогу. Продолжая сжимать рюкзак, обессиленный Антон упал на пол.

— Тох, ты молодец! Ты мой герой! — Подошедший Лёня присел на корточки, погладил Антона по голове, и тот даже не сопротивлялся. — Больно?

— Угу, — всхлипнул Антон.

— Давай, надо вылезать. Я тебе помогу, — Лёня подставил ему плечо, помог подняться на ноги. — Идти можешь? Не сломал ничего?

— Могу, — Антон весь дрожал. — Извини, не знал я, — он шумно вздохнул.

— Ничего, сейчас знаешь, что пегасов лучше не кормить.

Грузовик представлял из себя печальное зрелище. Борта помяты, в кузове и по дороге валяются щепки от ящиков с оборудованием, обрывки брезента. Вылетевший на дорогу конь медленно приходил в себя, поднялся на передние копыта, фыркнул, презренно глянув кровавым глазом на путников, и заковылял восвояси, сложив крылья. Робот грузовика посчитал повреждения критическими, медленно съехал в степь, освобождая полосу для движения.

Следующую машину они поймали уже ближе к вечеру. Лёня сразу уложил Антона на брезент, прикрыл его своим худи и напоил горячим чаем с двойной порцией колбасы. Антон не сопротивлялся, когда Лёня массировал ему больную голову, и даже был не против, чтобы тот держал его за руку и говорил добрые слова о том, какой Антон хороший, смелый и какой он герой, пока он засыпает. В конце концов, мало кто так заботился об Антоне в этой жизни.