«Каждый заслуживает счастья».

Питер смотрел на это предложение, записанное на первой странице блокнота, тупым взглядом, не желая переворачивать листок и записывать туда собственные надоедливые мысли. Он слышал, как Марлен готовила обед, периодически прерываясь на глупые разговоры с дочерью. Питер не мог написать ни слова с момента, когда приехал в Вену.

Здесь все напоминало о ней. Если в Линце был пустой холст, то в Вене он покрывался красными пятнами. И их было не вывести ничем, даже если очень постараться.

«Каждый заслуживает счастья».

Питер захлопнул блокнот и бросил его на кровать. Обхватив голову руками, начал шататься на стуле из стороны в сторону. Может, он зря приехал в Вену, зря увиделся с Джонасом и Петрой. Они напоминали, разрушали (невольно) все, что он с трудом выстроил в своей голове.

Взяв в руки телефон, Питер увидел ответ от Софии. Они переписывались уже несколько дней. Он отвлекался от всего. Даже от страхов. Она писала о том, что сегодня вечером свободна. Питер слабо усмехнулся.

«Тогда приглашаю тебя встретиться кое где», — написал Питер.

«Мне уже страшно. Это что, точно свидание?»

«Называй, как хочешь. Приезжай к шести вечера на Шведенплац».

Питер, получив положительный ответ, быстро зашел на сайт, бронируя два билета. Он не успел побыть романтиком для Карины, так пускай успеет для Софии. Время скоротечно.

Он дрогнул от стука в дверь и следом в комнату вошла Марлен с Леони на руках.

— Можешь посидеть с ней? Я просто ужасно устала и хочу хотя бы пару часов просто почитать в тишине, — попросила Марлен, умоляюще смотря на брата.

— Конечно. Только я свободен до шести, потом пойду на встречу.

— С кем же? С Джонасом?

— Нет, это одна девушка.

— Питер! Это что, свидание?

Парень рассмеялся и пожал плечами.

— Пока не хочу ничего говорить, — ответил парень и Марлен передала ему Леони в руки.

— Хорошо, потом требую подробностей!

Марлен ушла, оставляя Питера наедина с ребенком. Он посмотрел в ее маленькие глаза, снова подмечая, как же она похожа на свою мать. Питер не мог поверить в то, что у них всех так резко изменились жизни за такой маленький промежуток времени. И никто не был готов к этому на самом деле.

В шесть часов вечера Питер стоял на Шведенплаце, ожидая опаздывающую Софию. Он нервно трогал часы на руке и смотрел на воду Дуная. Вокруг оказалось много людей — этот район всегда был оживленным. Он увидел Софию вдалеке. Она выходила из метро, ловко минуя толпу. Девушка выглядела элегантно — молочного цвета рубашка, персиковые брюки, волосы с накрученными кудрями. Она искала взглядом знакомое лицо и наконец наткнулась на него, расплываясь в улыбке.

София оказалась рядом с парнем и быстро приобняла его, здороваясь. От нее пахло ванилью.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал Питер, из-за чего София сразу засмущалась.

— Спасибо. А что мы будем делать?

— Я забронировал нам столик в кораблике. Будем плавать вдоль Дуная и наслаждаться вечерней Веной.

— Что, правда? Это крутая идея, давно хотела попробовать что-то подобное.

Они направились к пришвартованному кораблику, к которому периодически тоже подходили люди. София ловко взяла Питера под руку, на что тот не возразил, хотя немного смутился.

Внутри было уютно. Их посадили за столик и Питер сразу заказал бутылку белого вина.

— Что ты будешь? Тут выбор из трех блюд, — спросил Питер.

— Даже выбор есть? А что предлагают?

София увлеченно делала фотографии интерьера, отвлекаясь постоянно на телефон.

— Куриное филе, запеченный лосось и для вегетарианцев бургер с фалафелем. Ты ешь мясо?

— Ну-у, в целом да, но очень редко, так что выберу лосось. А ты что будешь?

— Курицу. Для разнообразия.

Им принесли вино и Питер протянул бокал вперед, чтобы чокнуться. София обворожительно улыбнулась и отпила напиток, наслаждаясь приторно сладким вкусом.

— Может, расскажешь снова о себе? Почему именно в Линц переехал? Я так поняла, что вся твоя семья в Вене, — поинтересовалась сразу же София.

— Да, ты правильно подметила — все в Вене. Я переехал не по личному желанию, признаю. Вена для меня переполнена негативными эмоциями и воспоминаниями.

— Почему же?

— Я... не знаю, насколько уместно рассказывать о таком грустном событии из моего прошлого на втором свидании.

— Значит, это все же свидание!

Они оба рассмеялись и Питер для храбрости выпил еще вина. Он не знал, стоило ли открываться Софие, все же он знал ее совсем недолго. Но при взгляде на нее сердце сразу таяло. Он просто не мог промолчать.

— Это связано с моей девушкой. Бывшей девушкой.

— Слишком болезненное расставание?

— Она умерла, — мрачно сказал Питер.

София побледнела. Она открыла рот, чтобы что-то сказать и сразу же закрыла. Им принесли еду.

— Ты можешь спросить об этом. Мне... нормально.

— Я даже не знаю, как спросить. Хорошо, что с ней случилось?

— Ее звали Карина, она была младшей сестрой Джонаса и умерла от передозировки наркотиками у меня на руках.

— Боже... — прошептала София. — Сколько ей было?

— Шестнадцать. Мы быстро влюбились в друг друга, но наша история была слишком короткой.

— Мне так жаль. Правда, это ужасно.

— Спасибо, но можешь не сочувствовать, я тоже не идеален. Сейчас хожу в клуб анонимных наркоманов, принимаю антидепрессанты и посещаю психотерапевта. Я не представляю, как тяжело на самом деле Петре. Элиас уже ушел, потому что не выдержал. Это все так ужасно.

Софие кусок в горло не лез. Она даже не притронулась к лососю, смотря на Питера, который был похож на мертвеца. Его глаза не выражали эмоций, а руки тряслись. Девушка потянулась к нему, прикасаясь к пальцам.

— Ты тоже принимал?

— Да, из-за Карины. Я хотел быть рядом с ней, нравиться ей. После впервые попробовал фентанил и чуть не умер, попав в больницу, а вот она умерла из-за него. Очень несправедливо.

— Так вышло, не вини себя, прошу. У меня тоже есть... история, за которую я не могу себя простить, — сказала София.

Теперь уже Питер прикасался к ней, иногда сжимая тонкие пальцы с серебряными кольцами на них.

— Что у тебя случилось?

— Эта история не только моя, а и моего кузена Филипе. Мне тогда было всего десять, мы еще жили в Испании. У Филипе была сестра, ей исполнилось шесть лет. Мы отдыхали вместе, Филипе отошел за мороженым, а я... не доглядела Лауру. Она утонула у меня на глазах, я не успела ее спасти.

— Твою мать... но ты же не виновата, ты ведь была ребенком.

— Ты прав. Я думала, Филипе этого не переживет, ему было ужасно больно. Он ушел в себя на долгое время, а потом это вытекло в то, что он слишком привязывался к девушкам. Боялся когда-то не быть рядом и потерять свою любовь, как Лауру. Он так становился зависим от своих девушек, что буквально сходил с ума и сразу становился готовым на все. Филипе два раза хотел сделать предложение своим девушкам, — рассказала София, начиная ковыряться в еде вилкой.

В уголках ее глаз скопились слезы и она еле сдерживалась, чтобы не разреветься прямо перед Питером.

— Мне тоже очень жаль, что вам довелось это пережить. И я рад, что сейчас уже все лучше.

— Лучше, но не идеально. Я только год назад переехала окончательно в Вену, потому что до этого не могла смотреть в глаза Филипе, но он любит меня. Простил.

Питер кивнул. Он взял девушку за обе руки, смотря в глаза.

— Это нас обоих сделало сильнее. Сейчас мы можем посмотреть назад и понять — ничего не изменить, с этим придется жить. И мы справимся, — уверенно сказал Питер.

Он снова налил им вина и они пили его, говоря уже о другом, более приятном. Не касались Карины и Лауры. София рассказывала о том, как попала в балет, а Питер о приключениях в прошлом с Марлен. Они отдалялись от боли, оставаясь наедине с настоящим. С друг другом и вкусными блюдами.

София звонко смеялась, когда Питер рассказывал о том, как шутил в детстве над Марлен и они оба не заметили, как тур по Дунаю закончился и кораблик вновь пришвартовался. Они вышли на улицу, держась за руки и не замолкая.

Вино в организме расслабляло, они гуляли вдоль Дуная, отдаляясь от надоедливых людей и шума. Пока Питер не остановился. Они устремили взгляд на темную воду и город в огнях. Парень приобнял ее, а София положила свои руки на его. Он вдыхал запах шампуня, запах ванили. Спокойствия.

София повернулась к нему и посмотрела в глаза. Она осторожно сняла его очки.

— Тебе очень идут очки, — подметила девушка и надела их на себя. — Но я в них ничего не вижу.

— Спасибо, тебе они тоже подходят, но явно не диоптриями.

София сняла их, оставляя в своих руках. Питер взял ее за свободную руку и прислонился лбом ко лбу. Между ними было лишь пару сантиметров, боль от прошлого и светлая надежда на будущее. Ноги Софии подкосились и она не знала, что делать дальше. Питер сам потянулся к ее губам, целуя.

От сладости этого поцелуя Питер улетел в космос, а София чуть не умерла от летающих бабочек в животе.

* * *

Ава в очередной раз проверила чистоту каждой поверхности в квартире, нервно кусая губы. Она ждала Симона, с которым не виделась с момента ужасного происшествия. Девушка могла позволить себе видеться только с Джонасом и Петрой. Никем более. И она думала, что так будет всегда.

Но Симон по-настоящему беспокоился за нее. Постоянно писал, звонил, интересовался самочувствием, пытался быть рядом. Ава дала ему шанс только сейчас. Пригласила сама, хотя внутри был страх.

Она на самом деле знала — Симон хороший. Но не могла быть уверена в этом на сто процентов. Все могут быть сначала хорошими, а после сделать то, что сломает твою жизнь навсегда. Искалечит и тело, и душу.

Ава услышала стук в дверь. Она попросила не звонить в звонок, чтобы лишний раз не пугаться резких звуков. Девушка поспешно направилась к двери и распахнула ее, прежде внимательно посмотрев в глазок. Симон стоял перед ней с пакетом еды, заказанной в итальянском ресторане и букетом лилий. Ава невольно начала улыбаться. Как она могла бояться его?

Симон поздоровался, неуверенно входя в квартиру. Дверь за ним закрылась, а Ава сделала два шага назад, нервно сложив руки на груди.

— Я рад, что ты позвала меня. Это тебе, — он протянул букет и Ава осторожно взяла его, любуясь цветами.

— Спасибо, не ожидала такого.

— Все, чтобы ты улыбнулась, и я принес еды. Мне можно пройти?

— Да, конечно, заходи.

Она скрылась в гостиной комнате, ставя букет в милую вазу. Симон тихо снял обувь. Ему было неловко, он не знал, что мог делать, а что нет. Не понимал, как поступать. Симон видел ужас в глазах Авы, но в то же время она улыбалась, как раньше. Если не смотреть в глаза — ничего будто не изменилось.

— Я тоже безумно рада тебя видеть. Мне тебя не хватало, — сказала Ава когда Симон оказался в гостиной.

Он поставил бумажный пакет с едой на стол, а Ава пошла за тарелками. Симон мялся на месте, осматривал комнату. Из нее пропали все фотографии. Вокруг все казалось обезличенным, будто это не жилье Авы.

— Как ты себя чувствуешь? Знаю, глупый вопрос... — спросил Симон.

— Не глупый. Ты боишься, чтобы я не вскрылась, понимаю. Но все нормально, держусь. Записалась к психотерапевту. Первый сеанс уже завтра.

— Если тебе нужна какая-то помощь, то я всегда рядом.

— Спасибо, это важно для меня. Я буду рада твоему присутствию. Но... не удивляйся, если буду вести себя странно. Я не контролирую некоторые вещи.

— Я и не рассчитывал, что все сразу же будет, как раньше, — сказал с нежной улыбкой парень и сел за стол.

Ава села напротив него, раскладывая еду по тарелкам. Ее руки слегка тряслись, а движения были дерганными и неуверенными.

— Хочу еще раз сказать, что мне очень жаль, что это произошло с тобой.

Ава опустила взгляд.

— Я не все тебе рассказала, решила при личной встрече.

— Готов тебя выслушать.

Симон удобно сел на стуле, уложив руки на стол. Ава невольно смотрела на них, вспоминая Луку и страх, который сковывал.

— Лука, то есть мой бывший, подобрался ко мне через тебя, — тихо сказала Ава.

— В смысле? У меня нет среди знакомых людей с таким именем.

— Он создал ненастоящий профиль, начал общаться с тобой. Он втерся тебе в доверие, подружился, посоветовал какую камеру подарить мне...

— Твою мать... Матиас — это Лука? Я... даже не предполагал. Ава, если бы я знал, то заблокировал его в ту же секунду.

— Знаю, ты не виноват. Лука — психопат, он умеет играть, втираться в доверие. Он манипулировал тобой.

Симон быстро достал телефон из кармана и разблокировал его. Он зашел в диалог с Лукой.

— Он писал мне сразу же после того, что произошло. Мы общались каждый день, мать твою. Каждый день... я не знал, не знал, ты не говорила.

— Успокойся, что он тебе писал в это время?

— Матиас, то есть Лука, писал о том, что он со своей девушкой запланировал ребенка, что у них было свидание... он говорил о тебе! Сволочь, он говорил о тебе!

Ава напряглась.

— Он писал, что я его девушка?

— Он говорил, что влюблен, собирается сделать предложение, что его девушку зовут Анна. Я даже не мог предположить...

Ава внезапно протянула руку к Симону и прикоснулась к коже его руки. Она смотрела ему в глаза, которые испуганно бегали из стороны в сторону.

— Мне жаль, мне дико жаль. Я не прощу себя за это, — говорил Симон.

Его постепенно накрывала паника.

— Тихо, успокойся, я ни секунды не винила тебя. Я знаю, что мы оба жертвы этого идиота. Только он виноват.

— Я... я не могу простить себя за то, что причастен к той боли, причиненной девушке, в которую я влюблен.

Нижняя губа Авы затряслась и она все же расплакалась. Симон встал со стула, хотя не знал, стоило ли это делать. Ава закрыла лицо ладонями, начиная рыдать сильнее. Симон подошел к ней, сначала положил руку на плечо, а после оторопел, когда Ава резко встала и упала в его объятия.

— Я ненавижу весь мир, — сказала, задыхаясь Ава. — Но люблю тебя в нем. Люблю.

— Я тебя тоже люблю. Очень сильно и ни на секунду больше не брошу.

— Ты сегодня останешься со мной?

— И сегодня, и завтра, и сколько угодно, милая, — ответил Симон, целуя девушку в макушку.

Она задыхалась в его объятиях, умирая от слез. Не могла его отпустить. Ей было страшно без Симона. Без того, кто давал чувство безопасности и нежности. Те эмоции, которых никогда не было, когда рядом находился Лука.

* * *

Питер не знал, зачем Джонас написал ему в десять вечера и попросил приехать к нему домой. Что-то внутри подсказывало, что это нечто серьезное, но он ничего не предполагал наверняка, просто садясь в метро.

Джонас встретил его с настолько мрачным выражением лица, что Питер невольно вспомнил день, когда умерла Карина. По его спине пробежал холодок. В квартире оказался только Джонас, Петра куда-то ушла. Из-за этого парню вся ситуация казалась еще более странной.

— Знаешь, я не могу даже предположить, что думать о твоем внезапном приглашении прийти, — сказал Питер, размещаясь с Джонасом на кухне.

— Чай будешь? Я бы водку предложил, но у нас в квартире ничего крепче кофе нет.

— Я бы отказался, а вот чай не против.

Джонас отвернулся, набирая в чайник воду и следом включая его.

— Так что случилось?

Парень резко развернулся.

— Петра мне изменила с Филипе, — мрачно сказал Джонас.

— Что? Это точно?

— Она сама пришла ко мне и сказала, что нам нужны свободные отношения, что она какое-то время спит с Филипе и он ей нравится.

— Охренеть...

— Тоже кажется, что это хрень полная? — спросил Джонас, сев на стул напротив Питера.

— Я... не знаю даже. Вы же были в полиаморных отношениях и вас все устраивало.

— Не сравнивай Элиаса с Филипе. Они совсем разные.

Чайник громко щелкнул и выключился.

— Не буду, я понимаю.

— Она спит с ним и рассказывает мне... Цирк какой-то.

Джонас снова встал и разлил чай по кружкам, следом с громким ударом ставя перед Питером.

— Но она поделилась с тобой, чтобы это не было тайной, — возразил Питер.

— Мне кажется, после всех стычек с Филипе, глупо надеяться, что я радостно дам ей разрешение трахаться с ним. Звучит, как шутка. Я что, похож на клоуна? Понимаю, я доставил немало проблем ей и Элиасу, один уже ушел, а она...

— Ты считаешь, что Петра предала тебя?

Джонас молчал, смотря на Питера притупленным взглядом. Резко поправил волосы, а после достал из кармана сигареты и бесцеремонно закурил на кухне, хотя Петра всегда запрещала делать это в помещении.

— Я считаю, что она не видит во мне того, с кем может прожить всю жизнь, построить стабильную семью и воспитывать дочь. Она нашла кандидата получше — у него полно денег, он красивый и у него, сука, нет мертвой сестры.

Питер побледнел.

— Но ты же совсем его не знаешь, может он не менее проблемный, чем ты.

Джонас нервно рассмеялся, затягиваясь сигаретным дымом.

— Нихера у него нет проблем. Весь такой крутой пришел вместе со своим тупым другом Джозефом и разрушил все, что строилось ни один месяц. Мы прошли через столько проблем! А что Филипе? Переспал с ней, покатал на машине, подарил кулон, может, что-то показал и все? Все? Этого достаточно было для Петры?

— Помню, этого всего не было у Элиаса, но она полюбила и его. Петру не заманить материальным. Здесь что-то более весомое, — подметил Питер.

Джонас потушил сигарету. Хотел выкурить вторую, но остановил себя. Внутри будто прозвучал осуждающий голос Петры, который вновь попрекал за плохие привычки. Джонас уставился на окурок.

— Знаешь, Петра всегда ругала меня за то, что я курю, за то, что пил раньше. Типа у меня много вредных привычек. А что она? Будто она святая, которая может контролировать мою жизнь. Петра зависима от мужиков. Что я не так для нее сделал? Мало времени уделил? Так когда она забеременела, я от нее не отходил ри на шаг. Столько заботы дал, меньше работал, чтобы окружить любовью. А она что, думала о Филипе все это время? Как он раздевает ее, пока я ей массаж делаю и волосы держу при очередном приступе рвоты от токсикоза? Не он, мразь, это делал, а я. Он видел ее идеальную, вылизаную картинку, где она сладко улыбается и кофту снимает. Я бы убил этого Филипе...

— Тихо, успокойся, держи себя в руках.

— Ему стоило держать в руках свой член. А я вот всегда должен терпеть, должен соглашаться, будто бы Петра заслуживает всего, чтобы быть счастливой, а что я? Заслуживаю ли я быть счастливым? Только ощутил это чувство, только представил себя в роли отца, она пришла и сказала, что чуть ли не влюблена в Филипе. Понимаешь? Я даже напиться не могу, потому что пообещал быть другим, быть лучше, сильнее. Один ушел, вторая следом. Что дальше? Она лишит меня контакта с дочерью? Скажет, что Филипе отец? Да пошло оно к черту!

Питер смотрел на истерику Джонаса с непониманием, как его успокоить. Он не знал, каким Джонас мог быть. Это знали только Петра, Элиас и Ава. Но сейчас рядом был только он.

— Я могу тебе кое-что рассказать, — сказал Питер, осознавая, что это может стать ошибкой.

Но назад пути не было.

— Что же? Что ребенок не мой, ни даже Элиаса, а гребаного Филипе?

— Нет, об этом я ничего не знаю. Это спрашивай у Петры. Я знаю лишь некоторые вещи о Филипе, мне рассказала София. Если ты думаешь, что у Филипе нет проблем, то глубоко ошибаешься. У него есть своя Карина.

Джонас замер, а после резко снова закурил.

— У него есть младшая сестра?

— Была. Она утонула на глазах Софии девять лет назад. Филипе тоже пережил трагедию. У него не беззаботная и легкая жизнь.

— Ты серьезно?

Питер кивнул.

— Значит, Петра мазохистка. Она выбрала такого же сломанного и в этот раз я не подпишусь мириться с этим. Меня не устраивает Филипе.

— Ты бросишь ее?

— Я поставлю ей ультиматум — либо я, либо Филипе. Когда-то же я должен был сделать это.