Петра вернулась домой только к обеду следующего дня. Она вошла в квартиру немного уставшая от долгого общения с подругой и замерла на пороге, вслушиваясь в тишину и всматриваясь в полумрак гостиной. Были задернуты шторы и опущены жалюзи, что заставило девушку невольно задуматься — что здесь произошло пока она была у Марлен? Сняв с себя кеды, Петра осторожно прошла по коридору и ахнула, оказавшись в гостиной.

На столе стояло несколько тарелок, заполненных блюдами, которые Петра сразу же узнала — чевапчичи и плов. Вокруг стояли ароматические свечи. Внимание девушки все же привлекли бокалы для вина, но самого алкоголя она не нашла. В комнате никого не оказалось, пока не послышался шум со стороны спальни и дверь открылась.

Джонас и Элиас стояли на пороге и улыбались, смотря на опешившую Петру. Одетые элегантно — рубашки и брюки, оба с уложенными волосами, побритые. У девушки отвисла челюсь и она молча бросилась на шею сначала к Джонасу, ощущая его аромат духов и спустя мгновение так же повисла на Элиасе.

— Вы что, решили меня свести с ума этим? — спросила она, указав на стол с едой.

— Конечно, как раз был такой план. Мы постарались для тебя, — сказал Джонас и наконец оставил поцелуй на ее лбу.

— Я по сравнению с вами выгляжу, как человек без дома. Мне стоит привести себя в порядок?

Она сощурилась, хитро смотря на парней и они переглянулись, пожимая плечами.

— Как желаешь, ты красива всегда, не важно, какая на тебе одежда.

Петра усмехнулась и прошмыгнула в спальню, прикрыв за собой дверь. Джонас тревожно поправил волосы и подошел к столу, пытаясь все ровнее поставить. Элиас видел его тревогу невооруженным взглядом.

— Не переживай ты так, — сказал он, подойдя ближе и положив руку на плечо.

— Я хочу, чтобы Петра всегда так улыбалась.

— Сегодня эта улыбка не сойдет с ее лица, вот увидишь.

Петра открыла шкаф и достала оттуда платье, прикупленное со своей новой подругой Аминой. Она никогда его не надевала и вовсе не знала, куда представится возможность надеть. Оно было темно красного цвета, короткое и к тому же обтягивающее. Иногда Петра задавала себе вполне логический вопрос — чем она думала, заходя в тот магазин?

Девушка сняла с себя одежду, достала из шкафа такое же новое белье, как и платье, быстро переодеваясь. Она взяла в руки темно красную помаду и встала перед зеркалом. Петра видела взрослую, привлекательную, сексуальную девушку, которой не была до знакомства с Джонасом и Элиасом. По крайней мере, она так считала. Нанеся помаду толстым слоем, Петра улыбнулась своему отражению. Она прекрасно знала, чем закончится это свидание и только от одной лишь мысли становилось приятно.

Вернувшись в гостиную, девушка получила удивленные лица Джонаса и Элиаса. Они буквально пожирали ее глазами, желая прикоснуться к телу под тонкой бархатной тканью. Петра немного мялась на месте, пока Джонас не пригласил ее за стул, отодвинув его немного назад. Петра села, неуверенно потирая ноги руками.

Элиас принес две бутылки мангового сока, который он сразу же разлил по бокалам, моментом убирая все вопросы Петры насчет алкоголя из головы. Она лишь благодарно смотрела на него.

— Знаете, это жутко возбуждает, но и пугает. Вы, случаем, не натворили что-то и пытаетесь так загладить свою вину? — поинтересовалась Петра.

— Нет, мы что, можем делать тебе приятно только чтобы загладить вину? — спросил сразу же Джонас.

— Я не знаю... просто это происходит не так часто.

— Сама всегда говоришь — рутина убивает всю романтику, — сказал Элиас и подал девушке бокал.

Она поблагодарила его и все чокнулись. Раньше они пили бы вино и пьяные завалились спать, а сейчас от вида алкоголя у Петры поднималась тревожность и поэтому она промолчала про вечер с Марлен.

— Ладно, поверю на слово и постараюсь перестать думать о целом гареме любовниц, которых вы прячете где-то.

Джонас рассмеялся.

— Никто не сможет конкурировать с тобой.

— Ты же знаешь — еще одна такая фраза и я сразу же разденусь.

— Я и не против...

— Но мы же еще даже не притронулись к еде, — перебил их Элиас и Петра захихикала, как маленький ребенок.

— Не переживай, я попробую все, что вы приготовили. Даже десерт.

Хищные глаза Петры остановились на плове и она наложила его себе, не забывая следом о паре чевапчичи. Парни последовали ее примеру, явно желая поскорее расправиться с едой и приступить к десерту. Каждое движение Петры в этом платье приковывало взгляд Джонаса. Он будто попал в начало их отношений, когда с таким трепетом прикасался к ней и умирал от красоты.

Возможно, они и вправду не часто устраивали такие моменты, но когда это происходило, Джонас всегда восхищался Петрой, не переставая любить. Это единственное, что не менялось между ними.

Петра наслаждалась едой, прикрыв немного глаза. Полумрак успокаивал, а из-за свечей становилось уютно. Так по-домашнему, что девушка невольно улыбнулась. Она навсегда запомнила первые две недели в их общей квартире. Лучшие две недели, что возможно было представить. Они создавали свой рай, заканчивали каждый день в объятиях друг друга и плакали, осознавая, что прошли.

Весь этот мир был их. Не смотря на проблемы.

— Знаете, я много думаю в последнее время про то, что мы прошли, — сказала Петра, нарушая тишину.

— И какие у тебя мысли? — спросил Элиас.

— Мысли о том, как я благодарна за все, что вы мне дали. За... каждую секунду, хоть и были сложные моменты. Такое бывает в любых отношениях. Без проблем нет прочного фундамента. И сейчас мне как никогда кажется, что наш дом прочнее, чем когда-либо.

И Джонас знал, что эти сложные моменты были из-за него. Он сжал в руке вилку, смотря на плов. Без него она бы никогда не плакала и не боялась.

— Ты права. Я тоже рад, что мы до сих пор втроем сидим в этой комнате и так же любим друг друга, — сказал Элиас.

— Простите меня за все, — наконец сказал Джонас, отложив вилку в сторону. — Я был причиной всех трудностей. Я никогда не прощу себя за то, что вы пережили и что еще будет впереди. Сделаю все, чтобы нам стало... легче.

— Ты не виноват в том, что случилось, — сказала Петра.

— Я выбрал взять бутылку. Мы сами виноваты в своих неправильных выборах.

Он опустил голову и сжал руки в кулаки. Ему было невыносимо смотреть на Петру или Элиаса. Но внезапно Джонас ощутил прикосновение к волосам и, подняв голову, увидел рядом с собой Петру. Она ласково улыбнулась и села ему на колени, обхватывая лицо руками и целуя нежно в губы. Джонас обнял ее за талию, прижимая к себе.

— Ты никогда не будешь виноват в этом. Слышишь? — прошептала Петра, немного отстранившись и Джонас, не желая медлить, поцеловал уже настойчивее.

Элиас сидел в стороне. Он смотрел на них, видя, как же на самом деле все это сложно, да и для него это было невыносимо. Иногда ему казалось — еще немного и он сдастся. Бросит все и убежит куда-то далеко. Но пока его что-то держало в этих стенах. Ничего не было роднее, чем эта квартира.

Петра целовала Джонаса, ощущая откровенные прикосновения. Еще мгновение и он расстегенет ее нижнее белье, сорвет платье и оставит полностью голой перед двумя парнями. Элиас тихо начал убирать посуду со стола, пока Петра таяла в объятиях Джонаса и воздух вокруг накалялся. Джонас, увидев краем глаза пустой стол, ловко усадил на него Петру. Она тихо ахнула и усмехнулась, расстегивая одну за другой пуговицу на рубашке Джонаса.

Его кожа под тканью была горячей, а ее тело разрывалось от желания и нетерпения. Расслаблялось под поцелуями, оставляемыми парнем по шее, ключицам и груди. Но она до сих пор была в платье.

Рука Джонаса спустилась к трусам девушки, он откровенно поцеловал ее губы, до этого замечая, как размазалась по щекам помада. Он стянул с нее нижнее белье, откладывая в сторону. Петра посмотрела ему в глаза, думая, что его рука сейчас окажется вновь под платьем, но лицо Джонаса начало спускаться вниз и Петра заметила стоящего в стороне Элиаса и наблюдающего за происходящим. . Она уже давно подметила, что он любил это делать, поэтому девушка просто прилегла на стол, блаженно прикрывая глаза.

Она была все той же Петрой, трепещущей от их любовных прикосновений. Такой же требовательной к вниманию, такой же желающей быть любимой. И когда Элиас приблизился к ней, целуя в губы, Петре стало так хорошо, как было в самом начале отношений. Элиас прикасался к ее груди, расстегнул платье, помогая снять и оставил полностью голой. Петра знала — еще немного и она достигнет той эйфории, за которой всегда гналось тело.

Ее стон был усладой для ушей Джонаса и тот поднялся, пытаясь перевести дыхание от собственного перевозбуждения. Он посмотрел на Элиаса и слабо ему кивнул, отходя прочь. Петра смотрела в потолок, тяжело дыша, пока Элиас поднимал ее на руки и нес в сторону спальни.

Прикоснувшись спиной к прохладной простыне, Петра открыла глаза, пытаясь найти губы Элиаса. Пускай он целует ее бесконечно, не отрывается ни на секунду. Элиас снял с себя одежду, смотря на четкие линии фигуры девушки. На каждый уже знакомый изгиб. По его телу волной пробежало возбуждение от ожидания воссоединения с той, которую буквально боготворил и считал идеальной.

Теперь наблюдателем был Джонас, который видел, как Элиас опустился над Петрой, оставил влажный поцелуй. Очередной стон девушки возбудил до невозможного Джонаса и он сжал рукой дверной косяк, думая лишь о ней. О прекрасной Петре Демитрович.

Под скрип кровати он прикрыл глаза, желая поскорее оказаться рядом с ней. И наконец Элиас дал ему это сделать, отойдя от девушки и подойдя к нему. Он прикоснулся к щеке парня, его сердце быстро билось в груди, а губы потянулись к его губам. Элиас будто передавал эстафету — закончи, друг, она умоляла об этом.

Джонас прикасался к ее мягкой коже, пока Петра пожирающе смотрела на него, ожидая продолжения. Элиас в очередной раз подумал, какие же они странные. Какие не такие для всех, но влюбленные и счастливые.

* * *

Щелчки камеры для Авы были настолько привычными, что она могла назвать их родными. В светлой арендованной студии была она и еще одна девушка модель. Она позировала полуголая, стоя в джинсах и прикрывая грудь ладошками. Ава наслаждалась каждым моментом, смотря на стройную фигуру девушки, с которой познакомилась впервые.

Ава стала устраивать фотосессии три месяца назад, именно тогда, когда начала новые отношения, вдохновившие двигаться вперед к своим мечтам. Она прятала их в глубине души и посмотрела широко открытыми глазами лишь после того, как Симон подвел к ним. После Луки Ава пообещала себе, что на нее не повлияет ни один мужчина, но Симон оказался совершенно другим.

Девушка не сразу заметила, как в студию кто-то вошел. Она услышала тихие шаги и выглянула из за камеры, видя рядом Симона, который восхищенно смотрел на нее, а не на полуголую модель. Девушка перед камерой сразу смутилась, хватая рубашку и прикрывая тело.

— Я думала, что это будет приватная фотосессия, — зло сказала она.

— Простите, это мой парень, я сама не знаю, что он здесь делает, — сказала Ава и схватила Симона под локоть, уводя в укромное место.

— Извини, что помешал, я не думал, что у тебя... такая фотосессия, — сразу начал оправдываться парень.

— Всегда предупреждай заранее о приходе, ты ее очень смутил. Она может вовсе не заплатить, а мне нужны эти деньги.

Симон ласково улыбнулся, беря девушку за руку и целуя в уголок губ. Она не отвечала на это.

— Прости еще раз. В следующий раз обязательно так сделаю.

Симон был высоким худощавым парнем с крашенными белыми волосами. Покорил Аву своим юмором и открытостью, а еще полным отсутствием ревности, которой злоупотреблял когда-то Лука. В Симоне Ава впервые увидела опору после долгих месяцев одиночества. Она окунулась в новый омут, правда с таким страхом, от которого до сих пор вздрагивала, если Симон резко двигался.

— Ладно, у нас с ней еще пятнадцать минут, ты подождешь здесь?

— Да, подожду, но мне будет сложно...

Он снова попытался поцеловать Аву, но она отвернулась, возвращаясь к работе. Симон остался один, от чего тяжело вздохнул и поправил упавшие на лицо волосы. Для него отношения с Авой тоже стали вызовом и проверкой на прочность, потому что парень не вступал в них уже четыре года, предпочитая жить в одиночестве. Он рискнул. И каждый раз повторял себе, что не зря.

Симон слышал щелчки, какие-то слова девушек и думал лишь о том, оценит ли Ава его подарок в честь такой маленькой даты, как три месяца. Раньше он бы рассмеялся себе в лицо, если бы ему сказали, что он празднует жалкие три месяца отношений с девушкой.

Когда Ава стояла перед ним, она улыбалась. Теперь искренне и без капли злости, которая была до этого. Только сейчас потянулась к нему и поцеловала, будто говоря — все хорошо, я не обижаюсь из-за такого пустяка. Иногда ей казалось, что Симон идеален, но после Луки все же боялась идеализировать даже тех, кто близок. Ава смотрела на него по утрам и раз за разом ловила себя на мысли, что он мог быть таким же, как тот монстр.

Симон никогда не запрещал ей общаться с Джонасом и Элиасом, с которыми она виделась время от времени. Она вернула себя, вернув дружбу с Джонасом. Боялась за реакцию Симона, но тот лишь улыбнулся, сказав, что у всех могут быть друзья. Он был старше Луки и даже не из-за цифры в паспорте, а из-за отношения к ней.

— Ты сегодня очень красивая, — сказал Симон, постоянно трогая ее белые волосы.

Ава уже давно отказалась от своего привычного серого оттенка, полностью осветлив волосы, будто пытаясь вычеркнуть любые воспоминания о Луке. Она не знала, помогло ли это.

— Спасибо и я тут подумала, что хочу покрасить волосы в пастельно розовый. Хочу каких-то изменений. Ты не против?

— А почему я должен быть против? Ты хочешь — ты делай. Я лишь буду наслаждаться.

Она усмехнулась. Лука бы уже сказал, что неестественные цвета не красят ее. Он мирился только с серым цветом и Ава бы не удивилась, если ему был противен и он.

— Хорошо, я попрошу Петру покрасить меня. Как раз собиралась в субботу к ним домой.

Они вышли на улицу, держась за руку. Ава переплела их пальцы, шагая по улице. Симон нес ее тяжелый рюкзак, повесив на одно плечо. Она мимолетно глянула на него и подумала о том, что никогда не ощущала себя в такой безопасности, как рядом с ним. И Ава планировала рассказать ему всю правду о Луке во время празднования трех месяцев отношений.

Она молчала, боясь отпугнуть, будто думала, что сама виновата в том, каким был Лука. Ава больше всего боялась показаться глупой, услышать — «почему ты сразу не ушла?», «как ты могла быть с ним?», но самое ужасное — «может, ты его спровоцировала?» Ава понимала — Симон не такой, но в глубине души постоянно слышала его осуждающий голос.

Ее не могут любить нормальные. Она внушила себе это. Еще немного и Симон покажет себя настоящего.

— У меня, кстати, появилась идея насчет моего творчества, — сказала радостно Ава.

— Давай, делись своими безумными идеями.

— Я хочу устраивать более творческие фотосессии. Особенно с парнями. Конечно, я обожаю женскую эстетику, они прекрасны, но мне интересно попробовать себя вновь в фотографии парней. Я же тебе показывала фото Джонаса... мне кажется, они симпатичные.

— Они крутые и идея супер. Уже придумала, где искать моделей?

Ава начала буквально светиться от счастья и даже почти подпрыгнула, как маленький ребенок. Симон вдохнул в нее жизнь, которую оборвал Лука.

— В Инстаграме, я уже достаточно продвинула свой профиль. Осталось определиться с идеей и творить. Хочешь посмотреть на сам процесс?

— Хм, конечно я тебя буду смущать, но это интересно. Хотя я думал, что ты еще долго будешь злиться из-за того, что я сегодня пришел рано и напугал твою модель.

— Я злюсь только из-за того, что ты ее смутил! И то совсем немного.

— Ну ла-а-адно, поверю на слово. Главное, мне завтра не проснуться с подушкой на голове из-за того, что ты решишь отомстить, — сказал Симон и Ава рассмеялась, показав язык.

Она не боялась быть собой с ним. Смеялась громко, дурачилась, не прятала фотографии, превратила свой Инстаграм в то, что мечтала видеть и вернула на профиль фото Джонаса. Ава любила шутить Петре, что Лука бы повесился, увидев это все.

Но в глубине души прекрасно понимала — из-за нее он бы не умер, разве что убил ее сам.