Карина любила чувство свободы, которое далось ей после того, как родители погрузились в работу. Даже после истории с Питером они не стали более настороженными, поверив дочери на слово. Наверное, среди всей семьи о ней по-настоящему беспокоился лишь Джонас, но и сейчас Карина была с ним в ссоре.

Он улетел в другую страну, она спокойно игнорировала его сообщения. Отвечала лишь Питеру и Даниэлю, который на удивление часто писал, будто ощущая, как ей на самом деле плохо.

Карина почти не спала, просыпаясь в холодном поту и выпивая очень много воды. Все тело ломило. Ничего не помогало. Гора фантиков от шоколадных конфет напоминала о нервном срыве, о попытке отвлечься на сахар. В итоге ей удавалось лишь наедаться до тошноты и боли в животе. Другая еда в горло не лезла. Ее мутило лишь от одной мысли о мясе или картошке. Личная комната превратилась в палату безумца.

Карина с трудом дохромала до ванной и забралась под горячий, даже обжигающий, душ. Сегодня вечером она встретится с Питером, скажет о подарке в виде поездки в Каринтию, подарит ему свое внимание. Может, он ее спасет...

Оперевшись рукой о кафель, Карина закрыла глаза. Мокрые волосы облепили лицо, а от кипятка кожа покраснела. Все ее тело было чужим, оно подставило, сделало больной. Где та эйфория? Где то наслаждение, в которое погружалась каждая частичка?

В порошке.

Всего один звонок Даниэлю, всего одна кнопка и спокойствие, облегчение, нормальная жизнь у нее в руках. Карина сжала кусок мыла и выругалась, желая начать биться головой об стену.

Питеру не понравится, он будет зол, посчитает ее слабой, заставит лечь в лечебницу. Она — наркоманка.

Карина встала напротив большого зеркала, которое висело над раковиной. Она видела свое худое тело в отражении, эту мерзко бледную кожу с выпирающими сосудами и венами. Неужели Питер захочет смотреть на это убожество?

Она схватила полотенце и закуталась в него, будто прячась от зеркала и всего мира. А прятаться было негде, ее везде найдут, Джонас снова скажет про наркотики, Питер попросит перестать общаться с Даниэлем, а Даниэль, в свою очередь, помашет перед ее носом пакетиком. И кто из них победит? Судя по тому, как Карина потянулась к телефону в следующее мгновение — Даниэль.

Вокруг все было серое, мерзкое, противное, холодное. Яркость осталась там, рядом с дорожкой фентанила или кокаина. Рядом с тем Питером, который с радостью поддерживал ее, а не ограничивал.

«Даниэль, мне нужно четыре дозы. Прямо сейчас».

От этого сообщения жутко стало даже Карине. Она получит это дьявольское наслаждение, оставит остальное на потом, на более сложные времена. И Даниэль ответил. Так быстро, будто ждал именно этих слов.

«Я с радостью продам тебе их, милая. Деньги есть?»

Конечно же есть. В тумбочке, где их прятал отец. Поэтому Карина и прошла в гостиную, достала из шкафа несколько купюр, кинула взгляд на совместное фото с семьей и буквально услышала осуждающий тон Джонаса.

Ты — наркоманка.

Она не хотела ехать в квартиру Даниэля и не желала, чтобы он приходил к ней. Поэтому лишь спустилась вниз, встречая своего ненавистного дилера на улице. Он был в свободной футболке, джинсах, на голове кепка и на вид вполне трезвый. Глянув в его глаза, Карина подтвердила для себя, что прямо сейчас Даниэль не употреблял. Но дурацкая ухмылка все равно появилась на его лице.

— Ну привет, моя главная потребительница лучшего товара в Вене! — радостно сказал парень и расставил руки для объятия, но Карина никак не отреагировала на этот жест.

— Не ври, товар у тебя не самого лучшего качества. Покупаешь у барыг за гроши. Хотя бы постыдился так восхвалять.

— Ты такая зануда, Карина! Тебя же вставляет так по кайфу от всего. Дурочка ты.

— А ты идиот. Хватит на сегодня любезностей, ты принес фентанил? — спросила она.

Карина переминалась с ноги на ногу, ощущала себя еще паршивее чем дома, а аромат мяты, исходящий от Даниэля, вызывал желание встретиться с унитазом.

— Принес, но я не могу понять, с чего ты так много покупаешь. Питер вернулся?

— Питер не принимает и ему знать не надо про фентанил. Это между нами.

— Тогда сверху пятьдесят евро, — нагло сказал Даниэль и усмехнулся, изучая скромный наряд Карины.

Даже он заметил ее синяки под глазами и кожу, цвета молока. Увидел как ее тонкие пальцы тряслись, а глаза моргали чаще, чем стоило бы.

— Точно придурок, но мне плевать. Давай порошок и вали, я хочу остаться наедине.

Даниэль достал четыре пакетика и протянул их Карине. Она недоверчиво взяла их и, как стоило ожидать, Даниэль сразу же схватил ее за руку, притягивая к себе.

— Меня бесит твое поведение, не пиши мне больше по поводу дозы. Я не хочу иметь дело с сукой, которая меня не уважает и может слить копам.

— Что, испугался? И правильно, потому что руки у меня чешутся пойти и рассказать все. Держи свои грязные деньги.

— Грязной стала тут ты, когда впервые встала на колени передо мной. Торговала телом за дозу. Напиши это в своем резюме. Ну или скажи на свадьбе Питеру. Вы же любите друг друга? Не думала, какого ему спать с такой, как ты? Мне кажется, что противно, — сказал Даниэль и оттолкнул от себя девушку, выхватывая из ее руки деньги.

Она дрожала, задыхалась, умирала внутри. Стояла на месте и хотела убить Даниэля. Прямо сейчас задушить его, чтобы он никогда больше не сделал никому ничего плохого. Чтобы его мерзкая рожа никогда не существовала.

Карина не помнила, как вернулась домой. Как оказалась в квартире и заперла дверь. В этот раз спрятала наркотики в ванной комнате под кафельной плиткой, не желая больше смотреть, как все тонет в унитазе.

Неужели она и вправду такая ужасная? Неужели все ее тело такое уродливое? И все из-за Даниэля, из-за этого чертового дилера.

От навязчивых мыслей Карина хотела спрятаться, но было некуда. Она одна с этим, она должна как-то справиться. Как-то...

Даниэль трогал ее везде, заставлял, принуждал, не оставлял выбора. Убил в ней женственность, сексуальность, уверил в своей ничтожности. Забрал лучшие воспоминания о первой любви и первом сексе. Убил в ней милую девочку. И вряд ли Питер вернет ее к жизни.

А что вернет?

Осколки души и сердца больно врезались в плоть, разрывая все изнутри и ноги несли девушку куда-то в неизвестность. По маршруту в сторону Ада. В сторону погибели.

«Питер, забери меня, пока я не сделала что-то ужасное, пока не дошла туда куда меня тянет, туда откуда, возможно, не вернусь», — думала Карина.

У квартиры Даниэля было так же отвратительно. Карина достала самокрутку с марихуаной и затянулась, зная, что это ее не удовлетворит даже на пару процентов. Сердце болело от такой частоты ударов, а жар прилил к мозгу, подталкивая ее вперед.

«Забери, забери, я в шаге от этого гадюшника. Забери, спаси, обними. Мне страшно, я умираю внутри, я уже не Карина. Он убил меня, уничтожил, растоптал грубыми ботинками. Я ненавижу Даниэля».

Карина вошла в подъезд с незнакомцем. Прошмыгнула в прохладу, минуя повороты и оказываясь в лифте. В зеркале напротив она не видела себя. Мертвец смотрел на нее серыми пустыми глазами. Такими, какие никто никогда не видел.

Она позвонила в его дверной звонок, нажимая на кнопку с такой силой, что побелел палец. Даниэль оказался уже в квартире, хотя Карина надеялась, что он куда-то свернул, ушел, не вернулся. Он смотрел на нее своими отвратительными глазами.

— Вернулась чтобы отсосать за еще одну дозу? — спросил Даниэль, вальяжно опираясь рукой на дверной косяк. — Так вот я не особо хочу. Ты противная.

Карина решительно ступила вперед, поднялась на носочки и со всей неохотой, отвращением, потянулась к его губам. Даниэль конечно же не сопротивлялся, противно откровенно целуя ее. Дверь в прокуренную квартиру захлопнулась, Даниэль вел Карину к кровати, хотя хотел повалить прямо на этом полу и снять всю одежду. Она как всегда в его власти, вся его.

Живот Карины скрутило от отвращения и желания просто проблеваться. Она остановила его на кухне, отстранилась и указала на тумбочку.

— Я хочу прямо здесь, мне надоело однообразие, — сказала она и Даниэль усмехнулся.

Его легко было возбудить, хотя Карина всегда удивлялась, как у него до сих пор вставал после такого количества употребленных наркотиков.

— Такой ты мне нравишься. Удиви еще сильнее.

Она оказалась на тумбочке и снова поцеловала его, запуская пальцы в волосы. В голове была тишина. Лишь иногда мысли заполнялись страшными образами. Карина прекрасно знала, как его удивить так, чтоб он никогда не забыл. Ее правая рука осторожно потянулась к кухонным ножам и прикоснулась к рукоятке одного из них. Внутри загорелся нехороший огонек и когда Карина ощутила руку Даниэля в своих штанах, ее зубы сжались и парень вскрикнул, отскакивая. Он схватился за кровоточащую губу.

— Ты что творишь, сука? — закричал Даниэль и Карина спрыгнула с тумбочки, сжимая в руке холодное оружие.

Его глаза уставились на лезвие.

— Я ненавижу тебя, — сказала Карина совсем спокойно. — Я ненавижу тот день когда познакомилась с тобой и посчитала крутым. Ты не крутой, ты кусок дерьма!

— Я не намерен слушать закомплексованную наркоманку.

Карина бросилась в его сторону и замахнулась ножом. Даниэль отскочил, громко выругавшись.

— Ты что, совсем больная!?

— Я здорова, как никогда. Я хочу избавиться от того, кто меня убил, жалкое ты ничтожество.

Он схватил ее за руку, пытаясь выбить нож, но Карина замахнулась коленом, попадая прямо в цель и Даниэль скрутился пополам. Она не знала откуда брались силы. Адреналин затмил разум и здравый смысл.

— Ты насиловал меня. Да, я не хотела секса с тобой никогда. Насиловал, смотря мне в глаза и протягивая таблетку. Я с крыши хотела спрыгнуть! Если бы не Питер... Я не могу смотреть на тебя, не могу видеть твою рожу. От тебя одни проблемы.

— Ты сама приняла! Я не принуждаю к наркомании! Я не монстр!

— Ублюдок...

Она более решительнее двинулась на него. Даниэль пытался ее остановить, но Карина была настроена решительно и не сразу заметила, как острое лезвие ножа вошло в кожу живота парня. Его глаза расширились от удивления и Карина ощутила, как рука покрылась густой горячей жижей.

— Ненавижу... — прошептала она и достала нож.

Сцена была будто из любимого хоррор фильма. Рука сжимала окровавленный нож так крепко, что Карина думала она срослась с рукояткой. Стала единым целым. Она уже ничего не понимала, не осознавала реальности, лишь смотрела на шокированное лицо Даниэла и то, как он осел на пол, истекая кровью. Он держался за место ранения, паниковал, метался глазами из стороны в сторону. Но помощи ему было не дождаться.

— Ты меня насиловал... — повторяла Карина. — Я свое тело ненавижу из-за тебя. Ты испортил все прекрасное, все доброе во мне.

Она толкнула его назад. Даниэль упал, больно ударяясь головой.

— Умоляю, вызови скорую... — попросил он, смотря на ту, которая когда-то так улыбалась, глядя на цветные таблеточки.

Она и вправду была другой Кариной до встречи с Даниэлем. Улыбалась по любому поводу, много шутила, была оптимисткой. Пока грозовые серые тучи не накрыли ее.

Карина не слышала Даниэля. Буквально. В ушах стоял звон, она упала на него, посмотрела ему в глаза и начала плакать. Заливаться слезами, неожиданно поднимая нож вверх и снова ввонзая в тело Даниэля. Она вскрикнула, нанося удар за ударом. Смотрела на медленно закрывающиеся глаза Даниэля и молила, чтобы он никогда больше не вздохнул.

Она остановилась когда заболели руки. Отползла от тела и ужаснулась — сцена напоминала фильм «Крик». Только на ней не было маски, она была открытой, уязвимой, напуганной.

Зачем, зачем он с ней это делал?

Кровь воняла металлом. Тело Карины содрогалось от плача. Паника накатывала волнами, а Даниэль не шевелился. Девушка потянулась за кухонным полотенцем, судорожно начиная вытирать руки. Ничего не получалось и она психанула, доставая телефон и набирая номер Питера.

— Алло, Питер... — прошептала она.

— Привет, я тут в магазин заехал, тебе купить чего-то на вечер?

— Питер, я не дома. Приедь, пожалуйста, в дом Даниэля. Я такая дура...

— Что? К Даниэлю? Что ты там делаешь?

— Просто приедь.

Она сбросила вызов и откинула телефон в сторону. Прижала к груди колени и снова заплакала. Ей нужно было тепло, поддержка, желательно даже Джонас рядом. Но он был так далеко, как никогда раньше. И даже не из-за расстояния.

Питер забежал в квартиру Даниэля с неуверенностью и плохими мыслями. Он увидел Карину на полу кухни рядом с телом Даниэля. Крови было так много, что Питер еле сдержал позыв рвоты.

— Твою мать... — сказал он.

— Прости, прости, прости, — повторяла Карина, шатаясь из стороны в сторону.

— Как так вышло?

— Он меня насиловал, он меня унижал, он меня подсадил на наркотики...

Питер переступил через Даниэля и подошел к Карине. Она бросила в его объятия, загрязняя кровью. Прижалась с такой силой, что Питер еле устоял на ногах.

— Я сорвалась, я сошла с ума. Меня посадят...

— Я не знаю, что нам делать. Мы не в фильме, чтобы прятать труп. Боже, он реально мертв...

— Мне страшно, я не хочу в тюрьму. Давай позвоним Марлен, давай хоть что-то сделаем.

— Нет, Марлен не в том состоянии, чтобы помогать нам в этом. И Джонас далеко, черт побери.

— Я боюсь...

Она выглядела совсем потерянной. Питер не мог представить, как Карина убила Даниэля. Не мог вообразить такую ужасную сцену, ведь прямо сейчас она дрожала в его объятиях такая беззащитная, как никогда ранее.

— Тогда оставим его здесь. Избавимся от ножа. Здесь же самый настоящий притон, полицейские посчитают, что это кто-то из клиентов сделал с ним, — серьезно сказал Питер, гладя Карину по голове.

— Так я и есть клиент.

— Найди его телефон.

Она кивнула, начала искать взглядом телефон, а следом встала и ушла в гостиную, находя его на столе. Карина вернулась, разблокировав телефон с помощью рядом лежащего Даниэля и протянула его Питеру.

Тот с умным и довольно спокойным видом начал удалять диалог с Кариной, следом и ее номер телефона. Проверил галерею, замечая там пару странных фото Карины в полураздетом виде. Он удалил все быстро и без запинки.

— Все, я удалил следы того, что он тебя знал. Пошли отсюда.

Перед тем как уйти, Карина вымыла руки в ванной, смывая с себя следы ужаса. Из квартиры она ушла с трудом. Смотрела будто в пустоту и хотела побыстрее домой. Питер вел ее за руку, а оказавшись в паре кварталов от дома Даниэля, остановил.

— Давай забудем о том, что было. Я готов тебя поддержать, я тебя не брошу, — сказал Питер, обхватывая ее лицо ладонями.

— Это преступление, ты соучастник. Мы всего-навсего подростки, Питер. Мы не сможем с этим жить.

— Сможем, я обещаю.

Он поцеловал ее в лоб, а она, всхлипнув, поднялась на носочки и поцеловала его в губы. Карина наконец получила ту поддержку, которую ждала всегда. Которую не получала ни от кого. За Питером она ощущала защищенность, он внушал ей уверенность в том, что все получится. Если строить будущее, то с таким человеком.

* * *

Петра догадывалась, что в финале поездка в Боснию принесет такие плоды. Она была мягко говоря никакой и все оставшееся время в путешествии почти не говорила, была отстраненной и никак нн реагировала на поддержку парней. Конечно, она ценила все, что они делали, но не могла улыбнуться, как бы ни старалась.

Джонас вспоминал то, как было раньше, как она закрылась на три дня в собственной квартире. Если так случится сейчас — он не вынесет. Хотя в данный момент у него есть Элиас и его поддержка. Тогда этого не было.

Они вернулись в Австрию совершенно вымотанные морально. Петра просто ушла к себе, не желая ни с кем видеться, к чему парни отнеслись с пониманием, хотя так не хотели оставлять ее наедине с собой.

— У тебя есть что-то выпить дома? — спросил Джонас у Элиаса когда дверь за Петрой заперлась.

— Конечно есть. Запасы храню как раз на такие дни.

— Угостишь?

Элиас пожал плечами.

— Если ты так хочешь... — ответил он и они последовали к метро.

— Если честно — все это очень ожидаемо. Мы наивно полагали, что ее родители обрадуются всему, но нужно быть реалистами.

— Петра всегда надеется на лучшее и хочет, чтобы родители принимали ее. Со временем она свыкнется.

— А если нет? Если подумает, что отец прав и наши отношения — бред. Его слова про то, что мы с ней делаем...

Джонас резко остановился посреди дороги.

— Он ошибается. Ты же сам прекрасно понимаешь это.

— А в его глазах мы — насильники, — с тревогой в голосе сказал Элиас.

— Мы никогда не делали Петре плохо. Никогда. Мы любим друг друга. Если это по твоему насилие — то я ничего не смыслю в этой жизни.

Элиас опустил взгляд на асфальт.

— Я просто хочу сесть на диван, выпить алкоголя и забыть обо всем. Я не знаю, как сдержался в Боснии и не напился.

— В Боснии мы держались ради Петры. Сейчас нужно держаться и за себя.

В квартире Элиаса было душно и он сразу открыл все окна нараспашку. Достал стаканы и бутылку виски из тумбочки, ставя на стол в гостиной. Джонас умостился на диване, смотря на бутылку так, будто сейчас откроет и выпьет содержимое залпом.

— А если мы правда испортили Петру? Если бы без нас она бы... была счастлива с кем-то одним? — спросил Элиас пока Джонас взглядом искал им закуску.

— Она сама сделала выбор, влюбившись в тебя. Я не толкал ни на что, как и ты. Так получилось, что мы появились в ее жизни одновременно.

— А дальше как, ты не думал?

— В смысле? — переспросил Джонас, а после разлил коричневатый напиток по стаканам.

Они взяли их в руки.

— Дальнейшая жизнь, возможно дети...

— Элиас, какие дети?

Он протянул стакан вперед и они стукнулись ими. После Элиас нервно выпил напиток, даже не покривившись.

— Я бы в будущем хотел детей, — ответил решительно он и указал, что стоило снова наполнить стакан.

— Правда? — удивился Джонас, что было видно по его выпученным глазам.

Элиас молчал. Сжимал в руке стакан, сидя напротив Джонаса. Они были так близко, что он мог прикоснуться. Но никто не делал шаг вперед.

— В лет тридцать — да. Я думал над этим и понял, что хочу семью. Может, это поспешное решение, но я вижу себя с Петрой. И на самом деле тебя рядом с нами.

Джонас отставил стакан на стол и протянул руку Элиасу. Он нерешительно прикоснулся к ней.

— Поверь, в таком странном мире еще немного безумия не будет лишним.

Рука Элиаса была горячей. Джонас сжал ее и улыбнулся, будто говоря, что стоило забыть обо всех заботах и просто насладиться моментом.

— Я постараюсь принять это. Потому что знакомство с вами двумя — это лучшее, что было в моей жизни.

Джонас, не сдерживаясь более, потянулся к лицу Элиаса. Та сцена в планетарии встала перед глазами обоих парней. Они хватались за эти воспоминания когда целовались.

— Петра знает о нас с тобой, — прошептал Джонас, отстранившись.

Элиас немного опешил.

— Знает? И как она отреагировала?

— Вполне положительно. Все не так ужасно, как мы себе накрутили. Мы можем быть счастливы.

И Элиас улыбнулся. Искренне, немного по-детски, бросаясь в водоворот чувств. Прикасался к Джонасу куда смелее, чем в планетарии. Да и в целом они оба были откровеннее.

Когда Джонас уже сидел без футболки, Элиас замер.

— Ты уверен, что стоит заходить дальше поцелуев? — спросил он.

Джонас усмехнулся.

— Не убивай романтику, Элиас.

Из них никто не мог сказать о том, насколько все было иначе. Петра и девушки в целом — это было одно, но сейчас совершенно новые ощущения захватили в свой поток. Теперь на кровати Элиаса лежали не он и Петра, а он и Джонас и оба смотрели в потолок, пытаясь переварить то, что случилось между ними.

— Я никогда не думал, что буду спать с мужчиной, — сказал Джонас, наконец прерывая неловкое молчание.

— Это точно. Я тоже. Нет, у меня были мысли в сторону парней... какое-то время из-за сложностей с девушками я посчитал, что являюсь геем. Но это не так. Петра доказала обратное, а ты подтвердил мою бисексуальность.

— Забавно, потому что папа Петры в этот момент бы просто взорвался от того, что мы все — гребаные извращенцы.

Они оба громко рассмеялись, забывая на то мгновение обо всем плохом.