Карина с самого детства не любила больницы, которые ассоциировались у нее с вечными уколами, стрессом и страхами. Поэтому особого желания посещать Питера у нее не было, но она все равно стояла в этом злополучном здании с пакетом яблок. Карина волновалась за него.

Девушка заранее узнала, что Марлен не было в палате и предупредила Питера о своем приходе, будто боясь, что он откажется с ней видеться. Но как было понятно по сообщениям — он вполне был рад.

Карина неуверенно постучала по двери, ведущей в палату и услышала его голос, который разрешил войти. Она толкнула дверь и увидела Питера впервые с момента, как случилась ужасная ситуация. Он полулежал на кровати в белой рубашке, бледный, с проводами от капельниц и на удивление широкой улыбкой.

— Ну привет, — сказал ласково он.

— Привет, я принесла яблок, думала купить апельсины, но вовремя вспомнила, что у тебя аллергия на цитрусовые.

Карина прошла в комнату и поставила пакет с фруктами на стол.

— Спасибо, я думал, что ты не помнишь такие детали.

— Нет, это как-то отложилось в памяти, — сказала Карина и, взяв стул, села недалеко от его кровати.

Питер осмотрел Карину с интересом, подмечая ее сегодняшние два хвостика и полное отсутствие макияжа. А еще он заметил синяки под глазами.

— Как ты? Полиция с тобой уже говорила? — поинтересовался заботливо Питер.

— Да, даже тест на наркотики взяли, но я была тогда чиста. Не говори, пожалуйста, никому, что я принимала. Джонас не должен знать...

— Карина, я не хочу, чтобы ты была на моем месте.

Она тревожно посмотрела в глаза Питеру и ее нижняя губа затряслась. Было ощущение, что девушка вот-вот расплачется.

— Я не окажусь.

— А я за тебя волнуюсь. Мы зашли слишком далеко, теперь вся моя семья знает о наркотиках. Ты бы видела лицо Марлен... я никогда не думал, что она может смотреть на меня так. Она разочарована.

— Прости, что дала фентанил.

— Ты не виновата, я сам принял решение, — успокоил ее Питер и неожиданно протянул руку. — Сядь на кровать.

Карина молча села. Он прикоснулся к ее руке. Горячей. Наверное от волнения.

— Меня кладут на лечение. Сразу после выписки. Марлен настояла, да и я не против. Может и тебе стоит...

— Я не наркоманка, Питер.

— Ты пока не столкнулась с ломкой после фентанила. Врачи мне описали все в красках. Поверь, лучше лечиться уже сразу.

— Я не буду ложиться с тобой в больницу, — резко ответила Карина, но руку не одернула, а наоборот сжала сильнее.

— Как знаешь, но я всегда рад тебя поддержать. Помочь уйти от Даниэля, от наркотиков.

Она опустила голову и смахнула одинокую слезу. Карина совсем не планировала плакать при нем. Позориться.

— Не надо мне помогать.

— Если ты не хочешь принимать помощь от меня, так скажи Джонасу. Он тебя любит и поддержит. Ты не одна с этой проблемой.

Его рука отпустила ее и поднялась прямо к лицу девушки. Он нежно прикоснулся к ее коже, по которой уже ручейками стекали слезы. Карина не держала свои эмоции, плакала перед Питером. Она никогда не позволяла себе быть такой при Даниэле.

Питер обхватил ее лицо руками и посмотрел в красные глаза. Она была отчаянной, потерянной, запутавшейся, напуганной девочкой. Той, которая хотела любви и внимания. Той, которая пыталась получить это все от Даниэля, но больно обожглась. Он видел эти ожоги, которые просачивались сквозь кожу, доставляя этой милой девушке столько боли... ее бы забрать.

Карина сама потянулась к губам Питера, забывая обо всех своих страхах. Сама поцеловала его, осознавая, как сильно этого хотела. Просто хотела поцелуя от человека, который не вызывал эмоций отвращения и ненависти. Питер сам не сразу поверил в то, что случилось. Он сидел, ощущая, как сердце начало ускоряться от переизбытка чувств.

Она вызывала слишком много эмоций. Своими взглядами, своим запахом, своим голосом, своими жестами. Могла взбудоражить, лишь слегка прикоснувшись и свести с ума, взяв за руку. А сейчас она целовала его, так нежно и чувственно, была так близко, как никогда ранее.

— Ты очень милый, Питер Паркер, — сказала она, отстранившись от парня.

— А ты очень красивая.

Карина улыбалась. Держала его вновь за руку и светилась от счастья. Он пригласил ее лечь рядом. Аккуратно отодвинулся на маленькой кровати, освобождая место для Карины и она забралась на кровать, скинув сначала кеды. Питер обнял ее, прижимаясь носом к волосам. Она прикрыла глаза. Писк приборов, запах медикаментов и снующий мимо палаты персонал никак не беспокоили их. Они были одни. На самом деле одни.

Карина гладила его руку, которая, прижимая к себе, показывала, что она в безопасности. Что Даниэля рядом нет. Что даже наркотики стали дурным кошмаром. Есть только они и тишина.

— Ты правда принимал только ради моего внимания? — спросила тихо девушка.

— Да.

— Ты думал, что я не захочу с тобой общаться без наркотиков?

— Считал, что не будет повода. У тебя был Даниэль.

— Мне всегда было интересно с тобой. Особенно когда мы не принимали.

— Правда? — удивился Питер.

— Да, чистая правда. Наркотики... не были главным связующим. Они так, способ развлечения. Вокруг них не крутится вся моя жизнь.

Он поцеловал ее затылок.

— Я ради тебя готов был хоть героин колоть, лишь бы ты была просто рядом. Чтобы подготавливала эту чертову дозу своими худыми пальцами, чтобы улыбалась, чтобы невзначай прикасалась и смеялась.

Она осторожно повернулась к нему лицом. Питер ощутил ее дыхание на своей коже.

— Зря ты так ради моего внимания старался. Я не такая милая, какой ты меня вообразил. Я отвратительная.

Питер поцеловал ее лоб, спустился к щекам, оставляя поцелуи в разных местах.

— Ты не отвратительная. Для меня ты всегда была самой красивой, самой умной и самой веселой. Я бы не поменял в прошлом ничего, зная, что прямо сейчас ты будешь лежать рядом со мной, а я буду оставлять поцелуи на твоем лице.

— А мне на удивление не страшно, что ты так близко, мне наоборот хорошо.

Он лишь усмехнулся. Ему с ней было даже слишком уютно.

* * *

Петра впервые пригласила парней на общее свидание, которое должно было отвлечь от всех навалившихся проблем. Она ждала когда Джонас разберется с полицией и проверкой клуба, а Элиас как раз должен был отработать обеденное шоу в планетарии.

Она так боялась сообщений Марлен. Читала каждое с замиранием сердца и мыслями, что все это — глупый сон и Питер не принимает наркотики. Но увы это оказалось реальностью и Марлен от волнения постоянно писала, еще и пугая тем, что сама себя чувствовала ужасно.

Петра достала из шкафа одно из своих любимых платьев. Хотя оно и не было для нее типичным, в нем она чувствовала себя как-то иначе. Розовое длинное платье обтягивало ее фигуру и от этого Петра считала его довольно откровенным. Но для похода в назначенное место оно было прямо кстати.

Распустив волосы, Петра уставилась на себя в зеркале. На девушку, которая была уверенна в себе, на девушку, которая любила свое отражение. А Элиас и Джонас напоминали ей о ее красоте. Об особенности для них двоих.

Отвлечься, убежать, спрятаться... это единственное чего сейчас хотели все трое. Чтобы закрыть глаза и забыть обо всем. Хотя бы на какое-то время. Хотя бы ради своего же благополучия. С такими мыслями Петра вышла из квартиры, прихватив с собой сумочку. До места встречи нужно было ехать минут тридцать на метро и поэтому девушка ускорила шаг.

Петра увидела Элиаса и Джонаса вдалеке. Они стояли напротив огромной Дунайской башни и ждали. Когда Элиас увидел ее, его глаза расширились от созерцания совершенно нового образа. Да и Джонас остановил взгляд на ней.

— Привет, ты такая красивая, — поздоровался Элиас и первым заключил ее в объятиях.

— Тебе безумно идет это платье, — добавил Джонас и обнял ее следом.

— Спасибо вам, вы тоже сегодня ничего. Как вы себя чувствуете?

— Нормально, в клубе проверка была, вроде ничего не нашли. Йован сказал, что там и не торгуют, но я что-то сомневаюсь.

Петра кивнула. Да, Джонас, ты прав и все же слеп, потому что не видел, как тебе лгали в лицо. Даже не видел, как ему лгала его любимая девушка, которая прямо сейчас смотрела в глаза, так мило улыбаясь.

Дунайская башня не была новым местом для троих человек. Они прекрасно ее знали и поэтому поднялись к ресторану без каких-либо новых эмоций. Петра смотрела на Вену под ее ногами и вглядывалась в миниатюрные здания, кажущиеся такими с высоты.

Они села за заранее зарезервированный столик и им принесли меню. Петра уткнулась носом в текст и только Джонас смотрел на него с явным равнодушием и некой потерянностью. Он постоянно думал о сестре, наркотиках, клубе... о страхе и опасности, которая настигла их семью. Ничего не указывало на то, что Карина свяжется с наркотиками. Она всегда казалась прилежной девочкой, которой интересны совершенно обыденные вещи. Да, у нее было мало друзей, она раньше редко проводила время вне дома. Только последние пару лет пропадала чаще и чаще.

Никто не обращал на это внимание. Джонас знал о том, что она стала подростком и ей нужна свобода, а мама с папой вовсе уже давно считали Карину взрослой. Никаких лишних вопросов и внимания, свобода, у которой цена — белый порошок.

— Я подумала взять билеты для всех в Боснию, — внезапно сказала Петра, заставив обоих парней поднять на нее взгляд.

— В Боснию? Сейчас? — переспросил Элиас.

— Да. Как только более-менее уляжется с Кариной, мы полетим туда. Я хочу, чтобы мы отвлеклись от этого ужаса вместе. И познакомлю вас со своей семьей.

— А как же твой отец воспримет нас? — спросил сразу Джонас.

— Не знаю, честно. Даже боюсь представить, но у него не будет другого выбора, как принять вас. Если не примет — его проблемы, я с ним не живу.

— Ты же боишься его мнения... — сказал с тревогой Элиас.

— Я, правда говоря, и его самого боюсь. Я уверена, что ему дай волю... и он не сдержится. Но вы будете со мной.

— Я не хочу, чтобы ты так переживала.

— Элиас, я уже все решила, не отговаривай меня, — ответила резко Петра и захлопнула меню в руках.

— Ладно, как знаешь, я просто переживаю за тебя.

И Петра знала, что Элиас прав. Она боялась отца, как огня, опасалась его мнения на такой спорный счет и вольна была вовсе никогда не говорить правду. Но прекрасно понимала, что совесть после ее просто сожрет.

Они ели в почти полной тишине, перебрасываясь лишь обыденными диалогами. Вокруг было напряжение, от которого Петре стало не по себе. Не таким она представляла их тройное свидание. Все было другим. Будто не радостным из-за всех ужасов и поэтому они закончили с едой быстрее, чем планировали и расплатились, собираясь уходить.

— Я правда очень хочу поехать с вами в Боснию. Я вас обоих... очень люблю, — сказала Петра.

— Мы тебя тоже любим, — ответил Элиас и взял ее за руку.

Они шли к выходу и Петра покосилась на дверь туалета. Она отпустила руку Элиаса и зашла внутрь. Остановившись напротив зеркала, девушка заметила, что в туалете было пусто. Она поправила волосы, пытаясь их нормально уложить и вышла к парням.

— Знаете, у меня есть безумная идея. Вы мне доверяете? — спросила Петра и взяла обоих парней за руки.

Джонас и Элиас немного боязно кивнули и она резко потянула их в женский туалет. Заперев дверь, Петра широко заулыбалась и отступила на пару шагов от парней. Они следили за каждым ее движением, за плавными шажками и размеренным дыханием. За глазами, которые бегали туда-сюда, будто чего-то боясь.

— И эта идея заключается в том, что я хочу увидеть как вы поцелуетесь, — сказала Петра, хитро сузив глаза.

Джонас и Элиас переглянулись и в один момент оба рассмеялись.

— Петра, ты вроде ничего не пила, но идеи у тебя странные, — сказал Джонас.

— Не странные! Это... же не сложно. Мне захотелось этого еще в момент... сами знаете какой.

— Извращенка... — прошептал Элиас, сердце которого забилось быстрее от этой просьбы.

Петра заулыбалась.

— Ну давайте, я потом что угодно сделаю.

— Правда что угодно? — переспросил Джонас.

— Правда.

Джонас смотрел на лицо Элиаса. Его глаза блуждали по кучерям, губам парня. Никто из них никогда не целовал человека своего пола. Петра это знала и от такой мысли внутри все трепетало. То ли от возбуждения, то ли от азарта. А может от всего и сразу.

Элиас хотел этого поцелуя. Это было заметно невооруженным взглядом, а вот Джонас сомневался. Настолько близкое взаимодействие ломало все, что только возможно. И Петра подошла к ним. Взяла обоих за руки, крепко сжала и кивнула. Она смотрела, не отривая взгляда, боясь пропустить какую-то эмоцию одного из любимых людей. Одного из тех, кому клялась в любви.

Элиас приблизился первым. Закрыл глаза, а следом так же сделал и Джонас. Тепло от руки Петры направляло их в нужную сторону. Они поцеловались. Со страхом, волнением, нервно и совершенно не так как с Петрой. Она смотрела. Тяжело дыша и открыв рот в изумленной гримасе.

Внутри Элиаса все перевернулось. Он хотел прикоснуться к волосам Джонаса, но внезапно поцелуй прервался и Петра широко улыбнулась. Она ничего не сказала, в ту же секунду поднимаясь на носочки и как ни в чем не бывало, целуя Джонаса. Она-то быстро зарылась в его кучерях, а он схватил ее за талию. Элиас лишь стоял в стороне, все еще ощущая тепло губ Джонаса.

Петра с трудом оторвалась от Джонаса, поворачиваясь к Элиасу.

— Все нормально? — спросила на выдохе она.

Ее глаза уже метались, как бешеные, она была слишком сильно перевозбуждена, чтобы остановиться.

— Да, все нормально.

И Петра поцеловала его. Окунаясь в водоворот любимого чувства — страсти и любви. Она была прижата спиной к холодному кафелю, ее платье задрано вверх. Петра не сразу заметила, как нижнее белье оказалось приспущено, она была сконцентрирована уже на поцелуе Джонаса, но отрезвили прикосновения Элиаса. Его движения были уверенными, он знал, что нужно было делать, чтобы Петра впилась ногтями в его спину и перестала целовать Джонаса, полностью переключившись.

Она тяжело дышала, в какой-то момент оказалась в объятиях уже Джонаса, который перенес ее на белую раковину. Оказавшись на ней, девушка потянулась к ремню, пытаясь расстегнуть его с первой попытки, но это не удалось. Джонас помог ей, оставил пару засосов на шее и достал из ее сумочки презерватив.

Элиас стоял в стороне, смотря то на Петру, то на Джонаса. Следил за их движениями, за страстью, которой будто бы не было конца.

Их отношения — аморальные с точки зрения культуры и общества. Но каждый из них воспринимал их иначе. И теперь после поцелуя Элиас мог точно сказать — Джонас станет не просто другом, не просто вторым парнем его девушки. Джонас станет чем-то большим, потому что в тот день все изменилось.

* * *

Ава снимала фотографии Джонаса со стены с болью в душе. Это была частичка нее, такая неотъемлемая, что ей хотелось плакать, забившись где-то в углу. Возможно, она и вправду еще что-то чувствовала к Джонасу, но нужно было понимать — Ава выбрала Луку.

Последнее фото оказалось в тумбочке рабочего стола, а с ним и все чувства к этому человеку. Ава достала из сумочки три фотографии с Лукой и повесила на пустые места. От них вроде бы веяло теплом, любовью, но одновременно Ава не узнавала на них себя. Лицо стало чужим, эмоция не такой искренней, взгляд немного напуганный.

Но это все правильно. Правильно, что на стене висят фото с Лукой, правильно, что не с Джонасом. Она счастлива, да, она сделала выбор.

И не отвечала на звонки Джонаса уже два дня. Не читала сообщения с болью в сердце. Он что-то писал, наверное волновался. А может и нет. Может делал это из вежливости. Все равно у него была Петра.

Ава дрогнула из-за звонка. Это был Лука, который успел позвонить за этот день уже три раза. Она неохотно ответила, на самом деле желая сейчас одного — поспать на своей кровати.

— Привет, ну что, ты сняла фото? — спросил сразу же Лука, что заставило Аву скривиться.

— Да, сняла. Повесила наши. Мы такие милые.

— Ну вот, видишь, от прошлого нужно избавляться. Тебе же нужно счастливое будущее?

— Нужно, — ответила Ава. — Только эта часть прошлого не плохая и вычеркивать мне ее не хотелось.

— Мы уже это обсуждали. Мне неприятно, что ты общаешься с Джонасом. Ты же не хочешь, чтобы я ревновал?

Ава прикрыла глаза. Глупая ревность...

— Не хочу, поэтому делаю это для тебя. Мне важно, чтобы тебе было хорошо.

«А что важно для тебя, Ава?» — подумала девушка.

— Спасибо, я люблю тебя. Отдыхай.

Она попрощалась с ним и отключила звук телефона. Свалившись на кровать, Ава уставилась на потолок. Сколько раз она так лежала рядом с Джонасом и просто молчала? Сколько раз он мог прийти и подарить спокойствие?

Чувства очень сложная штука. Просто так их вычеркнуть из головы казалось слишком сложным, почти невозможным. И даже точно зная, что у этой любви нет будущего, Ава не могла отпустить его. Она повернулась на бок. Свернулась калачиком, смотря на пустующее место на кровати. Там лежал Джонас. Она могла непрерывно смотреть на его профиль, изучая каждую черту. А он любил рассматривать ее. Но не так часто. В этом была разница между Лукой и Джонасом — Лука смотрел на нее куда чаще.

Она помнила мягкие волосы Джонаса. Как их не любить? Его фишка, его изюминка. Наверняка Петра тоже любит их. Тоже так же обожает растормошить с утра, показывая язык, как ребенок.

Ей было страшно. Ава подсознательно боялась так окунаться в любовь Луки. Что-то внутри кричало об опасности, которая исходила от него, но сердце хотело игнорировать. Он заботился о ней. Он беспокоился за нее. Он говорил ей о любви. Все это делал и Джонас. Кроме последнего.

Ава внезапно поднялась с кровати и, быстро переодевшись, направилась к выходу из квартиры. Ее несла идея увидеть Джонаса и сказать ему, что пора заканчивать все построенное годами. Чтобы он тоже убрал их совместное фото с книжной полки.

В клубе оказалось очень пусто. Музыка не играла и Ава увидела за барной стойкой Джонаса и Йована. Она шла тихо и парни ее не видели. Сев на стул, она привлекла внимание Джонаса, покашляв.

— Ава! Как неожиданно тебя здесь увидеть! — обрадовался Джонас и, выйдя из за барной стойки, обнял подругу.

Она ощутила до боли знакомый аромат.

— Извини, что пропала. Я была с Лукой и все... как-то сложно.

— Что-то не так?

Джонас сел на стул, сосредоточенно смотря на Аву. Йован в это время отошел.

— Нет, все хорошо. Лучше ты скажи — почему в клубе пусто?

— За время, что ты была в Зальцбурге, произошло кое-что неприятное. Карина и брат Марлен заигрались с наркотиками. У Питера случился передоз, он попал в больницу и это, как ты понимаешь, повлекло за собой цепочку всего неприятного. Сегодня здесь была полиция, но они ничего не нашли, — рассказал Джонас.

Ава видела его сильное волнение и только сейчас поняла, почему он так много писал. Ей стало стыдно. Ава молча взяла Джонаса за руку в знак поддержки.

— Как они сейчас?

— С Питером все нормально, Карина дома, она сдала тест на наркотики, но как я уже узнал, она чиста. Что-то не верю, что только Питер принимал, а Карина покупала. Смысл?

— А что она говорит?

— Естественно, что не принимала ничего. Я нашел в ее комнате кокаин, я не верю ее словам.

Ава кивнула.

— Может, она и вправду принимала мало? Не волнуйся так, — сказала она.

Джонас слабо усмехнулся.

— Я скучал по тебе. Ты вообще не отвечала. Это не в твоем стиле.

— Да, понимаю...

Она опустила голову от стыда и покраснела. Так хотела просто промолчать, чтобы не бросать друга, но лицо Луки появилось перед глазами.

— Просто Луке... не нравится, что мы общаемся, — все же честно сказала Ава.

— Он ревнует?

— Да, устроил что-то по типу скандала. Я не знаю, как на это реагировать.

— Ты же сказала ему, что у меня есть девушка, которую я люблю?

Ава кивнула. Отпустила его руку. Хотя хотела всегда ощущать его тепло кожи.

— Мне кажется, что для него это не аргумент. Для ревнивых людей в целом ничего не аргумент. Я не могу его потерять, Джонас.

— Тебе хорошо с ним?

Она пожала плечами. Не могла сказать честно, не могла придумать, как солгать. Просто не знала.

— Мне нравится его забота, любовь. Он очень хорошо относится ко мне и... говорит комплименты, — рассказала Ава. — Он покорил меня этим.

— Все равно выбор за тобой. Ты пришла, чтобы сказать, что мы не можем общаться?

Вокруг глаз Авы скопились слезы. Нет, она не сможет сказать это. Ава захотела убежать.

— Джонас, я, наверное, делаю неправильное решение...

— Все мы рискуем, — перебил ее парень. — Я рискнул с Петрой и Элиасом, полагаясь на судьбу, ты рискнула с Лукой. Это твой выбор.

Она бросилась к нему в объятия, осознавая, что они могут быть последними.

— Спасибо за понимание. Мне очень не нравится, что приходится выбирать, но Лука мне дорог. Как и ты, конечно... но я всегда хотела найти свою любовь.

«Бред, какой бред!» — хотела закричать Ава.

Это не ее решение, не ее желание, не ее слова. Это желание Луки, который обвязывал девушку нитями собственных комплексов и страхов, затягивая их с каждым днем сильнее и сильнее. Но Ава не могла представить, как снова окажется одна.

— Но если ты почувствуешь, что что-то не так — беги, Ава, — прошептал Джонас ей на ухо.

Но она уже ощущала это.