Петре понадобилось целых два дня одиночества и тишины, которую она разбавляла редким общением с Элиасом в сети. Джонас молчал, как и молчала девушка, строя догадки, что происходило между ними. Она думала, что это конец, нет — была уверена в этом.

Иногда Элиас казался Петре чересчур заботливым, но как только она ловила себя на подобной мысли — понимала, что ей это безусловно нравилось. Обычно в ее жизни заботу проявляла лишь мать, а это было нечто новое, что даже обескуражило по началу. Он интересовался как она себя чувствовала, кушала ли сегодня, нет ли у нее тревожности, были ли кошмары ночью. Элиас казался слишком милым.

И поэтому Петра согласилась на встречу в его выходной и что интересно — он назначил ее в планетарии. Это место было для них очень важным, но все же Петра почему-то думала, что в выходной Элиас не захочет появляться там. Она не могла сказать — свидание это или просто встреча для разговора. Как ей вести себя, что надеть? Она не знала, не понимала, запуталась.

В итоге Петра надела джинсы и рубашку, не заморачиваясь ни на секунду больше. Она смотрела на себя в зеркало и видела эти ужасные синяки под глазами от недосыпов. Консилер не помог, да и уже ничего не поможет кроме нормальной, стабильной жизни. Морально она все же себя убила.

У нее тряслись руки и замечала Петра это каждый раз, как брала в руки телефон и печатала сообщение человеку, который уже не мог без нее жить. И в какой-то степени от этой мысли девушка получала удовольствие. Эгоистично, да, но Петра не могла ничего с собой поделать.

Она добралась уже знакомым маршрутом до планетария и всю дорогу думала о Джонасе. О том, что возможно он страдал, не мог решить что делать дальше, определиться в своем выборе. Сколько ему нужно времени? Или уже нисколько?

Элиас стоял на своем привычном месте. Такой красивый и привлекательный. Манящий своей замкнутостью и загадочностью, которую Петра хотела разгадать в то же мгновение. Увидеть его настоящего, каким не видел никто.

Элиас обернулся, останавливая взгляд на сносящей крышу девушке, которая неловко мялась на месте, будто никогда ранее не была в этом помещении. Он подозвал ее к себе рукой. Петра улыбнулась краем губ и ступила вперед.

Оказавшись слишком близко, она ощутила его аромат. Петра уловила нотки цитрусовых в его духах и потянулась к губам. Элиас не отступил, чувствуя как ее теплые и нежные губы прикасались к его. Он заметил, что Петра немного волновалась. Да и у него самого сердце разбушевалось так, что стало на мгновение дурно.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, прикасаясь к спине девушки и желая трогать вечно.

— Все хорошо. Теперь лучше. Когда ты рядом — мне спокойно.

Элиас сам нежно поцеловал Петру и следом повел на привычные места на стульях. Петра взяла его за руку, переплетая пальцы. Они были наедине со своими чувствами.

— Я рад, правда. Мне хочется, чтобы так было всегда.

— Будет, когда все станет более определенным. Дай немного всем времени, — сказала спокойно Петра.

— Ты как всегда права. Я решил, что может захочешь просто полежать здесь. В тишине и покое. Ты же любишь это место.

Петра усмехнулась и кивнула. Они улеглись на стулья, смотря на темный потолок.

— Может мне это и нужно сейчас. Все так закрутилось... безумие какое-то.

— Ну вот, тогда давай просто расслабимся, а после уже поговорим.

В планетарии стоял привычный для этого места полумрак. Петра вольна была приглушить и те слабые огни, оставив их с Элиасом в полной темноте, которая будет пренадлежать лишь им двоим. Но не шевелилась, полулежа на стульях. Где-то совсем рядом лежал Элиас, но казалось, что он уже был так далеко от нее. Не с ней. Соприкасающиеся руки не шевелились и они молчали.

Им нужно было это спокойствие и тишина, это единение без слов. Хотя Петра хотела сказать слишком много. Говорить без умолку, пока не сядет голос.

От тишины в ушах девушки неприятно звинело и она начала ворочаться, чтобы не затекали какие-то части тела. Элиас слышал насколько она беспокойна и усмехался от этого. Все же Петра не была той, кто могла долгое время просто пролежать с кем-то статично без движений или слов.

Петра, не долго думая, потянулась рукой к Элиасу и прикоснулась уже к шее. Он сразу ощутил это и повернулся к ней. Расстояние между ними сокращалось. Петра забыла о свете, который раздражал, о тишине, которая давила на все тело. Она лишь чувствовала его тепло, горячее, даже обжигающее ее подушечки пальцев.

Он накрыл ее руку, сначала слабо сжимая, а следом резко поднимая Петру одним рывком, от чего она ахнула и театрально упала на Элиаса сверху. Он засмеялся, но эту эмоцию сразу же прервала девушка, нагло целуя его в губы. Она ощущала, как он дышал когда лежала на его груди. Чувствовала как температура кожи резко изменилась от возбуждения.

Элиас успел привыкнуть к поцелуям с ней, к присущим ей прикосновениям в эти чудесные моменты. У него складывалось впечатление, что он уже прекрасно понимал эту девушку. Но в этот раз ее действия были куда решительнее всего, что происходило ранее и руки Петры плавно спустились вниз к его штанам. Она спокойно расстегнула ремень, а следом и одинокую пуговицу. Элиас больше не проявлял сопротивления, как это было ранее, поэтому у Петры было куда больше уверенности в том, что решила делать.

Но все идеи прервал Элиас, внезапно самостоятельно спускаясь к ее штанам. Он так же легко и ловко справился с пуговицей и ширинкой, Петра замерла в ожидании. Она дышала глубоко и часто, смотрела на лицо парня, который в свое время свел с ума и перевернул нормальную жизнь с ног на голову. Петра ощутила как рука Элиаса оказалась в ее штанах так уверенно и нагло, что удивило. Ранее Элиас не отличался такой смелостью.

Он прикасался в ней осторожно, следил за сменяющимися на лице эмоциями, за тем как она кусала нижнюю губу и прикрывала глаза. Как изредка оставляла поцелуи на его коже лица и сжимала руками ткань футболки. Ей это нравилось. Безусловно, без каких-либо сомнений. А Элиасу эти эмоции придавали еще больше уверенности за которой ранее он так безуспешно гнался.

Спустя пару мгновений Петра сама приспустила штаны Элиаса, на самом деле в глубине души не веря в реальность происходящего. Нет, Элиас был неприступным вулканом, к которому если прикоснешься — обожжешься. Но Петра уже получила достаточно ожогов, чтобы не чувствовать боль от нахождения с ним рядом.

Наверное Петра могла сказать с уверенностью, что секс в планетарии, да и первый с Элиасом, останется в ее сознании до конца жизни. Эта атмосфера таиственности, эти слабые огни, эти чувственные секунды такого близкого момента запечатлились в голове яркими вспышками. И когда Петра сидела на стуле рядом с Элиасом, одетая лишь наполовину, она следила за уже умеренным дыханием парня, положив голову на его грудь. Она была на своем месте, со своим человеком.

— Я тебя люблю, — сказала Петра, нарушая полную тишину.

Элиас никак особо не отреагировал. Он погладил ее по волосам, поправляя их. Хотел сказать, что тоже любил, но язык будто прирос к небу. Элиас никогда не признавался в любви девушкам. Никогда не думал, что наступит такой момент.

И он все же промолчал.

— И спасибо тебе за этот момент. Я счастлива настолько, что готова свернуть Альпы ради того, чтобы у нас было все хорошо, — прошептала в добавку Петра.

— Я тоже готов на это ради тебя, — сказал Элиас, но девушка услышала в его голосе тревогу.

Элиас прижал ее к себе, представляя, как она выходила из уютного здания планетария и возвращалась к Джонасу. Целовала его так же, как и его, обнимала. Тоже говорила о любви.

Наверное, Элиас не скоро привыкнет к этому и сможет полностью принять — он не один к кому она могла пойти и упасть в крепкие объятия.

— Ты не думал, что это все не случайно? — спросила Петра.

— Намекаешь, что наша встреча — это судьба?

— А вдруг! Мы просто оба не понимаем этого сейчас, а уже все предрешено. И если это так — я хочу знать о тебе все.

— Спрашивай что твоей душе угодно, — сказал Элиас.

Они уже сидели друг напротив друга, даже не соприкасаясь и смотрели в глаза. Петра так и не надела на себя рубашку, сидя в штанах и нижнем белье. Она медленно дышала, ее глаза бегали из стороны в сторону.

— Тогда поиграем в игру — отвечаешь на вопрос или целуешь.

— Что это за детские игры, милая?

Она сразу залилась краской после того, как он назвал ее «милой».

— Не детские. Целовать можно куда угодно, не только в губы.

Ее хитрая улыбка взбудоражила Элиаса и тот одобрительно кивнул.

— Я готова быть искренней с тобой, а ты? — спросила Петра.

— Без проблем, я готов тоже.

— Тогда вопрос такой — ты хочешь связать всю свою жизнь с космосом или есть другие планы?

Элиас задумался, почесав затылок.

— Хотелось бы всегда быть связанным с астрономией, возможно работать здесь или где-то еще. Но я не думаю, что для дальнейшей жизни хватит этого заработка. Тем более если свяжу эту жизнь с кем-то...

Элиас загадочно посмотрел на Петру, от чего та снова смутилась и приобняла сама себя руками, желая спрятаться.

— Мне неловко, — прошептала она.

— Понимаю, теперь моя очередь задавать вопрос — ты бы могла взять и вернуться в Боснию?

Парень так мило улыбался, что Петра в ту же секунду хотела отказаться от вопроса и поцеловать его.

— Вряд ли, мне здесь комфортно, а в Боснии я всегда чувствовала себя чужой. Будто это место просто не твое, а здесь все как-то иначе. Австрия тепло приняла меня, хотя я долго привыкала к новому и даже сейчас иногда у меня глаза на лоб лезут от чего-то, к чему я не привыкла.

— Если ты чего-то не понимаешь, то всегда можешь спросить у меня.

— Спасибо, я учту это и обязательно обращусь к тебе.

Он смотрел на ее вздымающуюся от дыхания грудь. На неловкие движения. Складывалось впечатление, что между ними ничего не было еще двадцать минут назад, настолько Петра смущалась.

— У тебя есть вредные привычки? — следом спросила Петра.

Элиас напрягся и заерзал на кресле. Петра увидела, что этот вопрос смутил его и заставил понервничать. Его пальцы сжали сидение и девушка осознала, что нашла больную тему. Он молча привстал и, наклонившись, поцеловал Петру в шею. По ее коже пробежали мурашки, а лицо Элиаса спустилось вниз, оставляя поцелуи на ключицах и следом груди. Она прикусила губу, сдерживая себя.

— Я поняла, ты этот вопрос пропускаешь.

— Да, прости, но я не думаю, что ты очень против. Мой вопрос — какие черты характера ты ценишь в парнях?

— О, если я отвечу на вопрос, то в твою сторону будет такой же, хорошо?

Элиас кивнул. Он видел, как Петра была до сих пор напряжена. Элиас осознавал — эти поцелуи слишком сильно завели ее.

— Это чувство юмора, целеустремленность, решительноть взять на себя ответственность, нежность, потому что я не терплю никакие проявления грубости ни по отношению к себе, ни к остальным. Теперь твоя очередь.

— Очень правильные черты, скажу тебе. А вот мне нравятся независимые девушки, которые знают, что они — полноценные личности и без отношений. Такие вдохновляют своей силой. Еще я могу выделить смелость и решимость в действиях. Конечно, мне важно, чтобы девушка разделяла хоть какое-то мое увлечение, чтобы нам было о чем поговорить.

— Ого, я почему-то так и думала, — сказала загадочно она и усмехнулась.

— И все же ты реально непоколебима, нужно переходить к тяжелой артиллерии. Во сколько лет у тебя был первый секс?

Петра прыснула со смеху, чуть ли не падая на кресло.

— Боже, ты думаешь, что меня это смутит? Нет, конечно же. Мне было семнадцать, я впервые влюбилась в парня, а он меня не любил. Но, знаешь, после нашего секса я его сразу разлюбила. Это не оправдало мои ожидания. Ну и отвернуло от этой темы на какое-то время.

Они оба начали смеяться, нарушая тишину и спокойствие такого места.

— Интересно, конечно, но мне кажется, что первый секс и вправду мало кого удовлетворяет, — сказал Элиас.

— Увы и ах, такова реальность. Мой вопрос — когда был твой последний секс до меня?

Элиас резко замер, его лицо переменилось и Петра поняла, что подхватила его во второй раз. Он отрицательно помотал головой и, слегка улыбнувшись, взял за руку Петру, начиная целовать ее кисть, после поднимаясь выше и выше. Он замер на мгновение и этого хватило, чтобы Петра взяла контроль на себя и парень осознал — теперь-то он не отделается от девушки.

Им было комфортно вместе. Уютно и тепло. Все, что они делали было не сравнимо по чувствам и искренности ни с чем другим. Элиас Штейнер стал для Петры наркотком и сейчас они вели себя так же, как когда она начала отношения с Джонасом. Это помешательство сводило ее мозг и тело с ума, но она не думала тормозить и контролировать свои резкие действия.

* * *

Нужно было решить этот конфликт. Загладить острые углы, чтобы всем стало легче. Петра повторяла себе это, выходя из планетария и держа за руку Элиаса. Ее сердце отбивало быстрый ритм от чувств и эмоций — она не могла отойти от того, что было в здании позади.

— Надеюсь, для тебя это важнее, чем просто шаг в неизвестность, — сказала Петра.

Она не хотела уходить, но желание увидеться с Джонасом лишь росло. Петра так хотела, чтобы все встало на свои места, она услышала остаточный ответ и выдохнула. Не смотрела с тревогой на Элиаса, не думала о моральных трезаниях Джонаса. А видела их рядом с собой, счастливых и родных.

— Спасибо тебе за такое свидание, — поблагодарила Петра и обняла Элиаса.

Отпускать его совсем не хотелось, но неведомая сила так и тянула Петру в сторону метро. Любовь сводила с ума, любовь толкала на безумные решения, которые могли порой напугать. Но Петра была готова окунуться в этот омут с головой. Главное — не захлебнуться в нем.

Поэтому она шла в метро быстро, попрощавшись с Элиасом. Смотрела на асфальт, засунув руки в карманы и мечтала оказаться поскорее у квартиры Джонаса. Вдохнуть тот знакомый и родной аромат.

Петра и не заметила, как оказалась у его двери. Как потянулась к звонку и нерешительно нажала на него. Напряглась из-за пронзающего душу звука и услышала его шаги: быстрые, тяжелые и интригующие. Джонас стоял перед ней совершенно обескураженный, в домашней растянутой одежде и растрепанными волосами. Он не мог ничего сказать, смотрел на замершую в одном положении Петру и не понимал, что делать дальше.

— Привет, я соскучилась по тебе, — сказала тихо Петра.

Джонас молча впустил ее в квартиру и запер дверь на замок. Петра мялась, не решаясь снять обувь и пройти дальше. Она знала эту квартиру, могла спокойно войти, но чувствовала — сейчас она здесь немного чужая.

— Привет, я не ожидал тебя увидеть сегодня, — сказал наконец Джонас и от его голоса Петре сразу стало хорошо.

Сердце билось уже не в таком безумном ритме, дыхание нормальзовалось, но ей все равно было страшно.

— Я хочу все решить точно. Не могу ходить туда-сюда, хочу знать, может ли быть какое-то продолжение у наших отношений.

— Сначала я хочу извиниться за свое поведение. Прости, что наговорил гадостей. Я верю твоим словам. Я тебе доверяю.

Она слабо усмехнулась. Джонас вновь увидел эту искреннюю эмоцию, которая заставляла его радоваться и осознавать — он может делать ее жизнь лучше.

— Я все понимаю и прощаю тебя. И ты прости меня за то, что долгое время скрывала чувства к Элиасу. Это неправильно, но я так испугалась, мне не хотелось делать тебе больно. Я люблю тебя, Джонас и не могу видеть твои страдания.

Он подошел к ней и Петра, немного отступив назад, врезалась спиной в холодную стену. Джонас взял ее за обе руки, которые были холодными. Он хотел согреть ее. Окружить теплом и заботой. Обнять. Поцеловать. Сказать, что не мог бросить.

— Твои чувства искренние и ко мне, и к Элиасу? — спросил Джонас.

Ее кожа согревалась. Ее тонкие пальцы прикасались к его ладони. Нет, Джонас не мог отступить.

— Да.

— Но как можно любить двоих одновременно?

— Может, это какое-то психическое отклонение и я больна. Я не могу знать. Лишь могу сказать о том, что чувствую в данный момент.

— Ты же осознаешь, что всем нам будет сложно?

— Прекрасно осознаю, — ответила Петра.

Она смотрела в глаза Джонаса. Видела в них, что он верил в ее слова. Просто убеждался, чтобы поверить в свои.

— Тогда все решено.

— И что же будет?

— Мы будем вместе. Я разрешаю тебе любить Элиаса. Быть и с ним тоже. Не знаю, смогу ли воспринимать это сейчас легко, но со временем все станет лучше. Я тоже люблю тебя.

Его лицо наклонилось к Петре и они поцеловались. Джонас отчетливо ощущал аромат духов Элиаса на Петре. Понимал, что она была с ним, но отогнал эти мысли прочь. Он сделал свой выбор. Встал на сторону девушки, которая ему важна.

Он не мог, нет, не хотел останавливать поцелуй с ней. Не желал отступать назад, отпускать ее домой. Рука Джонаса ловко залезла под одежду, прикоснулась к коже, дотянулась до лифчика. Ладонь накрыла грудь, Петра заметно сильнее вжалась в стену. Она не могла продолжать, не представляла насколько это все выглядело странно со стороны. Недавно Петра была с Элиасом, а сейчас готова снять с Джонаса всю одежду и оказаться в уютной спальне.

Она остановилась лишь тогда, когда рука Джонаса уже оказалась в штанах, которые он как-то быстро успел расстегнуть. Петра прервала поцелуй и Джонас резко замер.

— Сейчас... не хочу, — соврала Петра.

Она хотела, она жаждала продолжения. Все внутри кричало — прикоснись ко мне, Джонас. Ты мне нужен, ты меня любишь, тебе со мной хорошо. Но что-то останавливало.

— Хорошо. Но ты можешь все равно остаться у меня, если хочешь. Я закажу китайскую еду, посмотрим комедию.

Петра расплылась в улыбке. Она была согласна на все.