Чувства обычно приносят в жизнь слишком много переживаний. Джонас это осознал как только оказался на свежем воздухе вдали от Петры и Элиаса. Внезапный прилив агрессии не сулил ничего хорошего, поэтому вариант сбежать казался самым оптимальным. Завернув за угол улицы, Джонас замер. Он не мог понять, почему реальность так изменилась. Почему отношения, казавшиеся идеальными, вдруг превратились в нечто мерзкое и отвратительное.

Внутри парня все разрывалось от эмоций. Будто сейчас он взорвется и разнесет все вокруг себя. В том числе и любимую Петру, и странного Элиаса. Он не был готов к таким отношениям, не рассчитывал на них, не думал, что Петра захочет их. Джонас верил в ее любовь, в ее слова. Она призналась ему первой...

Джонас схватился за голову и выругался в голос. Он был похож на безумца, который медленно сходил с ума. А безумцами были они все втроем, потому что решили построить то, что заведомо разрушится. То, что не имело долгой перспективы, лишь моменты наслаждения и иллюзию некого счастья, которое разобьется о реальность. Но пока Петра этого не понимала полностью, жила в розовом мире, в котором двуспальная кровать делилась на троих человек.

Поэтому ей было так больно слышать слова Джонаса, который буквально разбивал ее сердце вдребезги. Но одновременно она понимала, что он вернется его собирать, подбирая маленькие кусочки и пытаясь грубо склеить между собой. Но трещины он никуда не уберет. Они останутся навсегда с Петрой, как напоминание.

Она хотела остаться одна. Да, присутствие Элиаса успокаивало, но все же Петра понимала — ему самому надоело видеть ее в таком состоянии. Он должен пойти домой, отдохнуть и морально, и физически. Поэтому она решительно отстранилась от него, переставая обниматься.

— Тебе пора домой, — сказала с грустью Петра.

— Ты уверена?

— Да. Ты устал и я это понимаю.

— Я не устал, — сказал Элиас. — Я не могу оставить тебя одну, вдруг... будет, что уже было.

— Не бойся, я контролирую ситуацию. Вены резать не буду и таблетки спрячу подальше.

Элиас улыбнулся. Он поцеловал Петру в лоб, но она приподнялась и оставила прощальный поцелуй на его губах, от которого внутри все заныло от осознания, что придется разлучиться.

— Тогда я пойду. Звони, пиши, как только станет плохо. И просто пиши, я всегда на связи, — попросил Элиас и все же ушел.

Когда дверь за ним закрылась, внутри Петры образовалась огромная пустота, которая разрасталась с каждой секундой. Но она не плакала, лишь смотрела на дверь совершенно пустым, отрешенным взглядом, от которого у Джонаса явно бы пошел холодок по спине.

Петра прижала к себе колени. Как она жила раньше, когда ни Джонаса, ни Элиаса не было рядом? Девушка уже забыла, будто бы это не было реальностью, а лишь сном. Джонас и Элиас всегда были. Всегда находились рядом, всегда любили ее, а она любила их. По-другому просто невозможно. А нужно ли?

Нужно ли менять то, что приносило так много счастья, но при этом оно безумно сложное и могло заставить плакать без остановки несколько дней?

Петра не способна была ответить, точнее даже не хотела этого делать. Желала все оставить так, как есть и не принимать никаких решений. Поддаться судьбе, хоть и с бурным течением с подводными камнями. Все же так хотя бы легче. Больнее, но легче.

Единственно чего сейчас Петре хотелось — это встретиться с Марлен и просто пообщаться по душам. Даже без алкоголя.

* * *

Элиас, оказавшись на улице, последовал к метро, но замереть на месте его заставил Джонас, которого сразу же встретил на своем пути. Джонас выглядел напуганным и потерянным. Будто сейчас расплачется. Он держал руки в карманах джинс и смотрел на Элиаса исподлобья, но без особой агрессии, хотя Элиас и представил, как он подходит к нему и смачно бьет в нос. Джонас медленно подошел к парню и замер в нескольких метрах от него.

— Как там Петра? — спросил осторожно он.

— Нормально, она держится, а вот ты поступаешь как мудак.

— Знаю, я это сказал на эмоциях и в целом поступаю... некрасиво. Мне стыдно перед ней и перед тобой.

— Передо мной? — удивленно переспросил Элиас и скрестил руки на груди.

— Да. Ты тоже в такой же ситуации, как и я. Петра загнала нас в одну комнату и сама не знает, что делать дальше.

— Ты бросишь ее?

На улице подул ветер. Мимо прошла женщина с чихуахуа, одетым в милую синюю кофточку. Джонас переступал с ноги на ногу, теряясь в собственных мыслях.

— Я люблю ее, — наконец сказал он. — И не хочу потерять. Она делает мне больно, выбирая тебя.

— Мы все делаем друг другу больно и нас держат чувства к ней.

— И держать будут недолго, потому что у полиамории нет будущего.

Джонас сказал это так резко, что Элиаса даже задело это. Конечно он понимал, что парень все же в какой-то степени прав.

— А давай не будем смотреть так далеко, — сказал Элиас. — И если бояться — можно не успеть насладиться жизнью.

— Неужели такой серьезный Элиас говорит мне сейчас не смотреть в будущее? Ты меня удивляешь.

Элиас усмехнулся и неловко опустил голову.

— Я иногда могу удивить всех и даже себя. С Петрой я начал относиться ко всему проще. Легкости мне как раз не хватало. И в тебе ее тоже много, так почему не можешь решиться?

— Здравый смысл побеждает чувства, хотя я очень хочу сейчас вернуться к Петре и просто обнять ее, долго извиняясь за то что такой идиот.

Неожиданно Элиас положил руку на плечо парня и они оба посмотрели друг другу в глаза.

— Не бойся рисковать ради любви, — сказал Элиас, снова даже сам удивляясь тому, что способен такое выдать.

— Спасибо, я теперь понял почему Петра выбрала тебя.

Они оба негромко рассмеялись и Элиас убрал руку. Джонас ощущал, что не чувствовал неприязни к этому парню, хотя очень хотел.

* * *

Петра сидела у Марлен дома уже спустя полтора часа и пила горячий черный чай с лимоном. Пауля дома не было, он ушел увидеться с друзьями, поэтому подруги могли спокойно посидеть в тишине. Марлен все смотрела на тревожную Петру, подметив много макияжа на уставшем лице. Обычно она пользовалась им меньше.

— Ты снова плакала? — спросила Марлен, поставив локти на стол и подперев руками подбородок.

— Да, немного. Это сильно видно?

— Даже косметика не спасла твои опухшие глаза.

— Блин, ужасно, — пожаловалась Петра. — Но ты не волнуйся, я сама виновата.

— В чем же?

— Элиас и Джонас же все знают о чувствах к обоим. Они... запутались, особенно Джонас. Он вообще не знает, как реагировать и поступать. Он не хочет терять меня, ревнует и пытается понять чем меня зацепил Элиас.

— Как пытается понять? — сразу спросила Марлен.

Петра опустила взгляд в кружку и покраснела.

— Мы так грубо... переспали. Мне казалось, что он показывал этим свою власть надо мной. Будто бы я его, а не Элиаса.

Марлен протянула руку девушке и она ее сжала.

— Я проснулась с ними на одной кровати и когда это случилось... я поняла, что все так и должно быть. Они должны быть рядом со мной, Марлен. Я люблю их обоих и не хочу выбирать. Они дополняют друг друга. В Элиасе столько заботы, а в Джонасе легкости и романтики, в Элиасе опора, а в Джонасе комфорт. Иногда мне кажется, что я сама себя убиваю. Медленно и уверенно.

Марлен молчала, смотря на волосы Петры, которыми она завесила лицо от стыда. Она ощущала как больно ее подруге и не хотела даже представлять насколько сильно.

— Но ты же понимаешь, что это сложно.

— Понимаю! Мне это постоянно говорит Джонас, такое ощущение, что я глупая дурочка, не понимающая всей ответственности. Не надо меня такой считать, — сказала немного более эмоционально Петра.

— Я не считаю тебя дурочкой и никогда не считала. Я люблю тебя такой какая ты есть и даже если не можешь определиться какой из парней лучше. Я поддержу тебя. Но просто будь осторожна, я не хочу, чтобы тебе было больно.

— Больно будет в любом случае. Тут даже не зависит то какой я выбор сделаю.

— Мне сложно представить какого тебе. Я не думаю, что смогла бы выдержать такое.

— Не все же могут влюбляться в двоих одновременно и это нормально. Не каждые создают себе такие глупые проблемы, делая больно и себе, и двум другим людям. Мне иногда кажется, что я слишком эгоистичная и не даю на самом деле право выбора Джонасу. Он знает, что мне будет больно после его отказа и не хочет, чтобы я страдала.

Взяв обе руки Петры в свои, Марлен мысленно постаралась поддержать подругу. Она осознавала — Петра права и она манипулировала обоими парнями, прекрасно это осознавая.

— И даже понимая это все, я не могу остановиться. Не хочу, — добавила Петра. — Считаю, что я ужасный человек и Джонас прямо сейчас может найти девушку лучше меня, да и Элиас тоже. Девушку, которая не задумается об отношениях с другим парнем, не будет за спиной ходить на встречи и втайне желать оказаться в постели с кем-то другим. Они оба достойны лучшего.

— А вдруг лучшее — это ты? Не зря же тебя полюбил Джонас, он сделал свой выбор, и Элиаса ты заинтересовала. Они испытывают к тебе чувства, Петра.

— А если это просто притяжение? Мимолетное такое, как помешательство. Сама знаешь, что легко попасть в сети подобного. Вспомни Адама.

Марлен его конечно же помнила. Это был привлекательный высокий парень, с которым девушка познакомилась в клубе и сразу же закрутила нечто похожее на роман. Она зависела от него, уже думала, что они начнут полноценные отношения, будут всегда вместе. Но на деле Адама и Марлен связала страсть и когда она осознала, что кроме секса ее ровным счетом ничего не интересовало — Марлен сняла розовые очки.

— Тебе интересно общаться с ними? — спросила сразу же Марлен.

— Очень, я могу часами слушать Элиаса и бесконечно смеяться с шуток Джонаса.

— Если убрать весь интим — ты захочешь остаться с ними?

— Да, безусловно.

— Тогда это не помешательство. У тебя тоже есть к ним чувства, прими это.

— Я-то приняла, а вот Джонас... — прошептала загадочно Петра.

* * *

Громкие басы от музыки больно били по ушам, которые уже привыкли к такому. Джонас стоял за барной стойкой с коктейлем в руках. Он украсил его ягодкой и поставил на деревянную столешницу, улыбаясь симпатичной молодой девушке. Она взяла бокал за тонкую ножку и отпила, не отрывая пристального взгляда от Джонаса.

Он уловил ее яркий макияж, украшенный серебристыми блестками, темную помаду, длинные черные ногти. Она была одна, даже скучала и Джонасу было искренне жаль, что сейчас рядом нет Йована. Вот он точно познакомился с такой девушкой.

Таинственная незнакомка быстро допила напиток и встала, уходя прочь. Джонас засмотрелся на ее пятую точку и подошел за бокалом. Подняв его, заметил маленькую бумажку с номером телефона. Он засмотрелся на цифры на какую-то минуту, а после быстро скомкал бумажку и бросил в урну.

— Эй, привет, чудик, — послышался со стороны знакомый женский голос и Джонас обернулся, узнав в нем свою сестру.

Карина сидела за барной стойкой и улыбалась, смотря на брата. Сегодня она была яркой — сделала розовый макияж, нанесла тонну хайлайтера и заплела две симпатичные косички.

— Привет, давно ты здесь не бывала.

— Да, это правда. Соскучилась по этому дурдому. Друзья постоянно просят провести их сюда.

— Ты же знаешь, что я против. И даже не пытайся.

Карина рассмеялась. Джонас протянул ей стакан с безалкогольным мохито.

— Когда мне будет восемнадцать, я здесь все разнесу, — сказала она, блаженно отпивая холодный напиток.

— Только через мой труп.

— Какой ты противный! Кстати, Петра здесь? Я так хочу с ней познакомиться...

— Ее здесь нет, — быстро ответил Джонас. — У нас с ней сейчас некие проблемы в отношениях. Но это временно. Скоро все наладится.

— У-у-у, первые ссоры, а вы еще даже не полгода вместе. Осторожно, Джонас.

— И этому меня будет учить шестнадцатилетняя девушка, которая вряд ли еще даже целовалась.

Карина поперхнулась коктейлем и резко его отодвинула в сторону. Она перевалилась слегка за барную стойку, чтобы быть ближе к брату.

— А если я скажу, что не только целовалась.

Джонас замер, держа в руке бокал. Он поставил его напротив себя и посмотрел недоверчиво на Карину. Его глаза прищурились.

— Ну и кто он?

— А тебе только скажи... — ответила Карина и снова села нормально. — Плеваться ядом будешь еще пол жизни.

— Ты же знаешь, что я беспокоюсь за тебя.

— Беспокойся за Петру, умоляю. Я сама справлюсь.

Карина спрыгнула на пол и ушла прочь от Джонаса. Он смотрел ей вслед, пока Карина не скрылась в толпе. Иногда парень не мог выносить диалога с ней, а иногда она была вполне сностной. Сегодня Карина явно встала немного не с той ноги.

Она знала, что за этим столиком Джонас не видел ее. За ним сидело двое довольно взрослых мужчин и Карина подсела к ним. Девушка немного волнительно осмотрелась по сторонам и протянула аккуратно сложенную купюру одному из них. Он быстро спрятал ее и взамен дал маленький пакетик.

Карина поблагодарила их одиноким кивком головы и встала из за стола, направляясь в женский туалет. Джонас уже во всю работал, не обращая на нее внимания, поэтому Карина прошла незамеченной.

Она заперлась в кабинке и опустила крышку унитаза, садясь на нее. Карина посмотрела на пакетик, в котором красовалась одинокая голубая круглая таблетка с выгравированным улыбающимся смайликом. Она достала ее, начиная вертеть в руках.

МДМА ранее никогда не привлекали Карину. Когда ей исполнилось шестнадцать, она познакомилась с Даниэлем и он дал ей попробовать первую в ее жизни увеселительную таблетку. А следом спустя месяц первую дорожку кокаина.

Карина смотрела на таблетку. Ей казалось, что она кричала ей — выпей меня, получи кайф, оттянись, детка! Получи неограниченное удовольствие. Иногда она думала, что с наркотиками сходила с ума.

Таблетка экстази отправилась в ее рот. Она глотнула со страхом и волнением. Принимать без Дениэла казалось ей глупой затеей, но сейчас Карине этого не хватало. Не все же крутилось вокруг этого парня.

Она выбросила пакетик в урну и стала ждать прихода. Двадцать минут. Долгих двадцать минут, пока наркотик начинал действовать. Карина слышала приглушенную музыку. Ощущала вибрацию басов. Их учили, что наркотики — это зло, что зависимость — слишком страшно. Но Карина погружалась в эту тьму, а Джонас и не ведал, как его собственная сестра окуналась в это с головой.

Музыка стала громче, басы приятнее отдавались по всему телу. Карина встала, вышла из кабинки, немного пошатываясь и оперлась на раковину. В отражении она смотрела на молодую, симпатичную, потерянную девушку. На Карину Эдер, желающую получить все и сразу.

Она вышла в зал, танцевала, пила безалкогольный мохито стакан за стаканом. Игнорировала Джонаса, на что он больше и больше психовал. В свете неона и полумрака он не видел главного — ее расширенных зрачков. Джонас не думал, что его шестнадцатилетняя сестренка прямо сейчас приняла экстази. Джонас всегда считал ее правильной, а вот себя — полной противоположностью.

* * *

Элиас ощущал, что его обычное состояние уже где-то позади и теперь все мысли заняты ей — Петрой. Даже оказавшись дома, вдали от нее, он думал лишь о том, как поскорее вернуться. И Элиас даже был не против видеть рядом Джонаса. Лишь бы улыбка с ее прелестного лица никогда не исчезала.

Она так любила его рассказы... Элиас с некой болью посмотрел на карту звездного неба. Его хобби — это теперь часть их отношений. Космос — это их территория.

Петра прекрасна, как созвездие Центавра, загадочная, как далекие экзопланеты и притягательная, как огромные черные дыры. Ее голос мог заворожить Элиаса в долю секунды, а прикосновение сбить дыхание. С ним такого никогда не было.

Он хотел смотреть на нее вечность. Столько, сколько не готов был провести ни с кем другим. И если эту вечность придется делить и с Джонасом — пускай. Главное, что Петра рядом. Что она его любила.

Если жизнь состояла из таких ярких моментов — Элиас счастлив. Если каждая секунда с Петрой так его одурманивала — он готов стать наркоманом.

Элиас упал на свою односпальную кровать. Он устал. Морально, физически. Он поддерживал ее так долго, сам выдохся и растерял весь эмоциональный ресурс. Ему нужно было время, чтобы восстановиться.

Он прикрыл глаза и перед его взглядом появились картинки где Петра смеялась. Она бросалась его обнимать, целовала, радовалась. Светилась от счастья. Благодарила тот день когда пошла в планетарий. Делала фотографии природы. Они путешествовали. Вместе. Все делали вместе.

Картинка сменилась на другую. На вечернюю. Рядом сидел Джонас. Они у камина, на мягких подушках. Спокойные, расслабленные, в тишине и уюте. Они оба обнимали Петру. Она целовала сначала Элиаса, а после Джонаса. Она наслаждалась их присутствием.

И от этой сцены Элиас не чувствовал ревности. Он наоборот улыбнулся, задерживая внимание на Джонасе, кудряшки которого спали на лицо и он их резко и фирменно поправил за уши. Что-то в этом парне тоже было особенное, что невозможно объяснить. Элиас ощущал это.

Что-то было, что давало понять — они смогут ужиться вместе, если каждый постарается ради этого. Пожертвуют чем-то. Только достойны ли эти жертвы того, что все получат в итоге?

Будут ли они искренне улыбаться, при виде друг друга, или испытывать ревность, разъедающую все внутри, как самая сильная кислота? Элиас не мог ответить, не мог влезть в голову Джонаса, хотя так хотел. Он понимал как мыслила Петра, а вот Джонас был сплошной загадкой. Парнем за барной стойкой, который делал коктейли со скидкой.

Элиас никогда не изучал досконально его профиль в Инстаграме. Он зашел на него, зная, что эти фото — часть жизни Джонаса Эдера. Для него это искусство, способ самовыражения, может даже некое самолюбие.

Конечно же на профиле Джонаса уже были фотографии с Петрой. Авторства Авы, которыми она так гордилась. На снимках они выглядели счастливыми, так мило улыбались, что Элиасу даже стало немного тошно от приторности. Они подходили друг другу, гармонично смотрелись вместе. И Элиасу рядом было не место.

Чужой, третий лишний, парень, сломавший идеальную пару, соблазнивший наивную Петру. Наверное, он мог себя так назвать. Но понимал — он ее не соблазнил.

Скорее, Элиас мог сказать об обратном.

* * *

Ава смотрела на вечернюю Вену, стоя в баре, разместившемся на крыше здания дома, которое выходило на главную достопримечательность культурной столицы Европы. Собор Святого Стефана был совсем близко — складывалось ощущение, что до него можно дотянуться. Девушка держала в руке бокал с оранжеватой жидкостью и изредка отпивала ее, держась за стеклянную перегородку левой рукой.

Ее сзади приобнял Лука. Сегодня он приехал к ней. Посетил город, в который не возвращался уже полгода. Приехал ради Авы, ради девушки, которая прямо сейчас улыбалась от его прикосновений.

Он был выше нее, Аве даже приходилось немного поднимать голову вверх, чтобы смотреть в глаза. Оделся так привлекательно, что первое время Ава не могла отвести взгляда. Лука в какой-то степени был ее мечтой. Чем-то, что она даже прятала в закромах своего подсознания.

И он прикасался к ее открытым плечам. Не зря она надела сегодня этот топик, Ава видела как Лука смотрел на ключицы.

— Чудесный вечер, — прошептал Лука, наклонившись к уху девушки.

Ава прикрыла глаза. Шумный первый район Вены отдалился от них, музыка в баре тоже заглохла, а люди исчезли. Были только они, собор Святого Стефана и два коктейля.

— Я не хочу, чтобы он заканчивался, — ответила Ава, прикасаясь к его руке.

— Ты боишься чего-то?

— Ты вернешься в Зальцбург и это все внезапно станет нереальным. Раз и нет.

— Ава, мы находимся в трех часах друг от друга. Я буду приезжать, ты тоже. Не бойся так, — сказал уверенно он.

Его слова обнадеживали. Вторая встреча была волшебной, складывалось впечатление, что Ава его знала вечность. И на самом деле эти триста километров — мелочь. Она просто хотела, чтобы он напоминал ей, что заинтересован в общении, что Ава — интересная личность, а не пустышка с милым лицом. Не та, которой он будет холодно отвечать после пары встреч и совместных ночей. Не та, которая была его одной из возможностей. 

— Если я тебе внезапно не надоем, — сказала с волнением Ава и Лука повернул ее лицо к себе.

— Глупые страхи. Не стоит думать о таком.

Он поцеловал ее, заставляя весь мир еще больше отдалиться от них. Ава не смела думать о том, что просыпалась и засыпала с мыслью, что вскоре надоест ему, вскоре он станет реже писать, меньше шутить и не воспринимать ее юмор. Станет «занятым» на работе, а она останется одна с камерой за которой спрячется для очередной серии снимком. Удалит все свои фотографии в Инстаграме, будет много лежать на кровати и смотреть в потолок, не желая даже поесть. Все будет по старому сценарию.

Но в глубине души Ава верила — Лука особенный. Хотя, она верила в это каждый раз.

После бара Лука, конечно же, оказался в квартире Авы. Она пригласила его сама, не желая расставаться ни на мгновение. В стенах своей квартиры она следила за тем, как Лука с любопытством рассматривал ее фотографии. Как останавливал взгляд на Джонасе. Как его скулы подрагивали от их совместных селфи.

— А кто этот парень? Его так много на фотографиях, — спросил Лука.

Ава немного покраснела.

— Это мой хороший друг Джонас. Мы с ним давно знакомы и... я просто люблю его фотографировать. Он, не знаю, моя муза.

— Муза? Что вас еще связывает?

— Ничего, — сразу солгала Ава. — Мы просто друзья. Кстати, это я с ним и его девушкой Петрой была в Зальцбурге. Я говорила уже.

— А, да, точно, что-то припоминаю. Ну надеюсь, что я тоже займу почетное место среди горы этих снимков. Может, стану твоей новой музой.

Ава пожала плечами. Да, Лука мог стать ее вдохновением, но она не представляла как он заменит Джонаса. Нет, это попросту невозможно. И Лука усмехнулся, подойдя следом к Аве. Он снова поцеловал ее, прикасаясь пальцами к мягким волосам. Его присутствие успокаивало, а прикосновения говорили — все будет хорошо.

«Все будет хорошо, только убери эти фото Джонаса со стены, потому что всем ясно — ты в него влюблена, Ава».