Петра готовила ужин с заметной паникой во всем теле. Она металась по кухне, каждый раз с трудом находя ингридиенты для пасты с морепродуктами. До запланированного прихода Джонаса оставалось каких-то три часа, а это означало, что момент истины неугомонно приближался. Сегодня она расставит все точки над «і» и поймёт, что ей делать дальше.

Сегодня все либо рухнет, либо выйдет на новый уровень. Других вариантов попросту нет.

Она заранее попросила Джонаса купить бутылку белого вина. Петра понимала, что его стоило выпить для храбрости, ведь с алкоголем все казалось по зубам. Но вот что-то девушке подсказывало, что волнение полностью не удастся убрать даже таким проверенным годами способом. Особенно из-за того, что Джонас знал о неком ее помешательстве на Элиасе.

Это игнорирование очевидного факта со стороны Джонаса пугало Петру сильнее, чем сам предстоящий разговор. Она предполагала, что Джонасу могло быть просто все равно и все его слова о любви — ложь, которую девушка хотела услышать. Он лишь дал ей заботу, дал внимание, дал чувство, что она кому-то нужна.

Только вот Петра прекрасно понимала, что Джонас не такой и в игры играть с ней не в его интересах.

Она упала на стул, поставив спагетти готовиться на плиту. Петра нервно постукивала ногой по полу и смотрела на кастрюлю, пытаясь не думать об Элиасе.

Все ответы будут сегодня... Все сомнения улетят сегодня... Она останется одна...

Петра резко мотнула головой и прикрыла глаза. Ей надоели эти внутренние терзания, эти сомнения и вечные вопросы. Ей нужна была ясность, стабильность и уверенность. Но она сама выбрала такой изнуряющий путь. Путь в никуда.

Три часа пролетели незаметно и Петра успела накрыть стол, поставив на него пару свечей, милые салфетки и симпатичные бокалы для вина. Она смотрела на это все и понимала — Джонас сразу догадается зачем сегодня это шоу.

Вздрогнуть ее заставил звонок в дверь. Она знала, что это Джонас и от этой мысли ей резко стало тревожно. Петра впустила его сразу же и получила приветственный поцелуй в губы. Джонас держал в руках пакет из магазина и Петра натянула на лицо улыбку, чтобы не пугать парня сразу же.

Они прошли в квартиру. Джонас сразу ощутил аромат ванильных свечей, которые еще заранее зажгла девушка. Ее дом пропах уютом, теплом и безопасностью. Только вот картинки того, что видел Джонас в день после трехдневного молчания никуда не пропали из головы. Наоборот — вылезли прямо в этот самый момент.

— Ты так красиво обустроила все, — сказал Джонас, пройдя в гостиную комнату за девушкой.

Его взгляд уткнулся на стол и три зажженные свечи. Огоньки плясали, мягко освещая небольшую комнату. Петра усмехнулась.

— Спасибо, я старалась. И поняла, что очень люблю устраивать такие вечера. Хоть каждый день бы стол накрывала.

— Правда? А я думал, что ты не особо любишь создавать такую романтику.

Петра села на диван. Джонас достал из пакета бутылку вина и пару упаковок конфет, купленных для Петры. Ее глаза сразу загорелись при виде сладкого, но все же напротив стояла паста и до десерта нужно было подождать.

Джонас открыл вино, поглядывая на молчаливую Петру. Она уставилась на пасту в большой круглой тарелке и почти даже не шевелилась.

— Ты какая-то не такая сегодня, — подметил Джонас и разлил вино по бокалам.

Петра только сейчас подумала, что пила уже второй день подряд. И прямо сейчас хотела одного — напиться до беспамятства и уснуть без тяжелого разговора.

Когда Джонас сел рядом, она ощутила еще больший страх. Петра осторожно положила голову ему на плечо и прикрыла глаза, пряча от света свеч.

— Сегодня настроение такое. Меланхоличное немного.

— Может, вино тебя развеселит?

— Нет, скорее ты.

Он улыбнулся, беря в руки бокал и протягивая Петре. Она сжала стеклянную ножку, вспоминая, как так же пила с Элиасом. Тогда был другой аромат, другой голос, другие слова. Но ей было так же хорошо.

— Мне приятно осознавать, что я могу поднять тебе настроение.

— А мне приятно осознавать, что ты рядом, — ответила она и отпила вино.

Джонас, недолго думая, сделал то же самое. Но он все равно ощущал, что что-то было не так. И это не так отдавалось неприятной болью где-то в животе.

— Паста, кстати, с морепродуктами. Тебе должно понравиться.

— Конечно, я же ее обожаю.

Он наложил еду в тарелки и Петра немного отодвинулась от него на диване, вжимаясь в спинку и прижимая колени к груди. Она следила за осторожными действиями Джонаса, за его худыми пальцами, наручными часами, браслетами. Слушала собственное сердцебиение и осознавала — она не могла потерять его. Ни сегодня, никогда.

— Запах нереальный просто, — сказал Джонас, принюхиваясь и взял в руки вилку.

Петра улыбнулась. Она не решилась пододвинуться и тоже начать есть пасту. Девушка осталась в том же положении, наблюдая за тем, как Джонас отправил в рот первые кусочки спагетти и после прикрыл глаза от удовольствия.

— У тебя талант, Петра!

Она громко рассмеялась. Ее смех эхом отдался в голове Джонаса. Он был готов смешить и радовать ее всегда, лишь бы слышать этот звонкий хохот рядом. Видеть эти настоящие эмоции, которые дарили совершенно обыденные вещи.

— Спасибо, мне очень приятно. Я старалась, чтобы ты насладился.

— А ты чего не ешь?

— Пока не хочу. Я все думаю о нас. Нам нужно чаще устраивать такие свидания.

Джонас обернулся к ней.

— Чаще? Ты правда хочешь? — спросил он с набитым ртом.

— Очень. Я хочу, чтобы мы были еще ближе.

— Куда уже ближе, Петра?

Он подвигал бровями и девушка покраснела, засмущавшись.

— Извращенец ты, вот точно. Я хочу, чтобы мы были морально ближе, — сказала она.

— Ну я не против, прекрасно знаешь. Я всегда за разные... такие вещи. В следующий раз могу, не знаю, пикник устроить.

Петра была не против. Она была за все, что предложит Джонас, лишь бы ему было хорошо, лишь бы он не ощущал, что что-то шло не так. У их любви не должно быть сомнений.

Но их уже посеяла сама Петра...

Она допила бокал вина и поставила его на стол. Джонас заметил это и быстро долил напиток.

— Что для тебя более высший уровень наших отношений? — спросила Петра.

Джонас задумался, откладывая вилку в сторону.

— Это сложно сказать. Мне кажется, жизнь вместе. Вот это уровень повыше, чем то, что есть сейчас.

Она отрицательно замотала головой, что сразу же вогнало в ступор парня.

— Пока рано жить вместе. Я не готова, — призналась Петра. — Для меня, например, выше — это полная честность.

— Я с тобой честен.

— В том-то и проблема, ведь я с тобой — не полностью.

От этих слов Джонас ощутил, как оказался загнаным в угол. Она сама подняла тему Элиаса. Он дождался. Смог услышать от нее...

— Я догадываюсь о чем ты, — прошептал Джонас.

Свечка предательски начала мигать, создавая неприятную тревогу. Петра тяжело задышала, залпом выпивая второй бокал.

— Об Элиасе, — на выдохе произнесла Петра и не сдержалась, пуская одинокую слезу, которую быстро стерла одним махом.

Джонас ничего не говорил. Смотрел на девушку, не прикасался к ней, держался на расстоянии метра. Этот диван казался огромным обрывом между ними. Пропастью, в которую оба падали и еще Петра тянула за собой Элиаса.

— Я не знаю с чего начать...

— С того, что посчитаешь нужным.

— А нужно все. Я не понимаю, что происходит, Джонас. Мы сходили на шоу в планетарии, я познакомилась с Элиасом, видела его каждый раз в клубе, наблюдала за ним. Мне он был так интересен. И я понимала, что это ненормально. У меня есть ты, я тебя люблю, мне с тобой хорошо как никогда раньше. Но Элиас... не вылезает из моей головы, он засел там, — сказала Петра и постучала пальцем по лбу. — Я смотрю на него и мне больно. Знаешь почему? Потому что предаю тебя. Человека, которому впервые в жизни призналась в любви, который доказал — меня могут любить. И я отвратительна, Джонас.

— В каком плане он тебя привлекает? — спросил осторожно Джонас.

— В таком же, как и ты. Вы мне оба нравитесь. Вы мне оба интересны. Иногда кажется, что все так и было всегда — был ты, Элиас, я. И моя любовь к вам.

Джонас закрыл лицо руками, не зная как реагировать на такое. Он тихо застонал, желая провалиться куда-то на этаж ниже и быстро убежать прочь.

— Ты спала с ним?

Петра сжала подушку, которую как раз взяла в руки.

— Нет, даже не целовалась.

Джонас слабо кивнул.

— Правда?

— Ты мне не веришь?

Он раз пожал плечами, хотя так хотел отрицать ее слова. Она расплакалась. Наконец в полную меру, утыкаясь лицом в подушку. Джонас не сдвинулся с места, не бросился ее успокаивать. Теперь между ними была не пропасть, а фигура Элиаса.

— Я хочу тебе верить, — сказал он. — Но ты мне сейчас говоришь о любви к другому и я загнан в угол. Я не знаю, что сказать.

— Но я по-прежнему тебя люблю. Так же сильно, как и раньше. Ничего не поменялось.

Она шмыгала носом, немного заикалась и дрожала от волнения. Сердце Джонаса сжалось от чувства жалости и желания обнять. Но он не шевелился.

— Изменилось то, что в нашей истории есть Элиас и ваши близкие взаимоотношения — вопрос времени. Если я отвернусь — ты быстро окажешься в его постели. Если я встану против вас — потеряю тебя. Хотя, потеряю тебя в любом из вариантов, как ни крути. Или уже тебя потерял?

Петра подняла лицо от подушки. Ее красные глаза жалобно уставились на Джонаса. Она сдерживалась, чтобы не упасть в его объятия и не начать умолять простить ее глупость.

— Не потерял. Никогда не потеряешь.

— А я ощущаю пропасть между нами. Уже давно, еще до того как ты пропала на три дня. Скажи, эти три дня были как-то связаны с Элиасом?

Она кивнула.

— Он... отверг меня, я впала в это ужасное состояние. Мне было больно, что он меня не принимает и что я делаю хуже тебе. Я хотела себя убить, лишь бы просто заглушить эти чувства.

Петра потянулась к Джонасу, кладя руку ему на ногу. Но он никак не отреагировал на это.

— Он отверг тебя? А сейчас что изменилось? Ты рассказываешь мне об этом так, будто у вас уже есть какое-то продолжение.

— Есть. Мы с ним иногда... видимся. Общаемся и ничего больше.

Джонас прикрыл глаза и отвернулся. Ему было больно и ощущал он это в области груди. А еще его начало тошнить.

— Ты не думала продолжать эту историю между вами без меня? — спросил Джонас.

Петра замотала головой так быстро, что она у нее сразу закружилась. Она подвинулась к парню ближе.

— Не думала, я не могу остаться без тебя. Я люблю тебя. Хочу быть с тобой. Хочу видеть твою улыбку каждый день, слышать голос, прикасаться к тебе, целовать, просыпаться по утрам в одной кровати. Нет, я не могу закончить все.

Она прикоснулась к его щеке, но тот резко отодвинулся и после встал с дивана. Только сейчас Петра заметила, что вокруг глаз Джонаса скопились слезы.

— Как ты себе это представляешь? — спросил немного зло он. — Ты будешь со мной и одновременно гулять с Элиасом? Думать о нем, когда мы спим вместе, едим вместе, смотрим фильмы вместе. Он всегда будет рядом. В твоей голове.

Петра хотела спрятаться под одеялом.

— Ты слышал о полиамории?

Джонас закатил глаза и скрестил руки на груди.

— Слышал, но, прошу, даже не начинай эту тему. Это сложнее, чем то, что мы с тобой можем увидеть в голове.

— Если работать... все получится. Элиас хороший, он тебе понравится. Я знаю, ты меня тоже любишь, ты... всегда за любые риски в жизни, за новое. Давай попробуем.

— Петра, давай мы поговорим позже об этом. А сейчас... дадим паузу нашим отношениям. Мне нужно все переварить, понять и принять. Я пока не готов ни к чему.

Он развернулся и вышел из гостиной. Было слышно, как Джонас надел обувь, а после хлопнула входная дверь и Петра уже расплакалась в полную силу. Она сжалась в комочек на диване, смотря в одну точку и повторяя, какая же дура.

Возможно, прямо сейчас она потеряла Джонаса навсегда.

Пролежав так с минут пять, Петра схватила бутылку вина и начала пить с горла. Свет свечи снова замигал, будто насмехаясь над глупостью девушки.

* * *

Марлен уже собиралась спать и перед сном сделала себе маску на лицо. Пауль уже давно развалился на кровати с ноутбуком и ждал Марлен. Она вышла из ванной и услышала как зазвонил телефон. Ей сразу стало тревожно, ведь так поздно мало кто мог позвонить. Она схватила телефон и увидела номер Петры.

— Алло, привет, ты еще не спишь? — послышался голос подруги по ту сторону.

— Привет, нет, только собиралась. Что-то случилось?

Петра хихикнула и Марлен сразу поняла, что та пьяна.

— Да ничего, просто мы с Джонасом взяли паузу. Считай, что расстались.

— Что? Почему?

— Из-за Элиаса. Я же конченая дура. Рассказала все Джонасу, а он... испугался.

— Твою мать... это ужасно, — сказала Марлен и села на край кровати.

Пауль покосился на нее.

— Я не знаю, что делать. Я просто в шоке и ничего не понимаю.

— Сколько ты выпила?

— Бутылку вина. Вкусное, кстати, нам нужно будет его купить. Я не понимаю почему он так отреагировал, я была искренней. Он явно считает, что я трахалась с Элиасом.

Марлен выругалась мысленно и прикрыла глаза.

— Но это же не так, да?

Петра рассмеялась.

— Нет, но дай мне волю, я бы уже давно сняла с него одежду прямо в том чертовом планетарии.

— Ты очень пьяна, — сказала Марлен. — Тебе нужно успокоиться. Пауза — это не полное расставание. У вас есть шанс.

— Да нет его уже! Он смотрел на меня, как на предателя Родины. Я ему противна.

Марлен сжала телефон в руке.

— Ты ему не противна. Хочешь, я напишу Джонасу...

— Не надо, — резко ответила Петра. — Пошел он в жопу.

И сбросила вызов. Марлен удивленно уставилась на экран телефона и пожала плечами. На самом деле она волновалась за подругу, но знала, что помочь ничем не сможет. Это все лишь вокруг троих людей, которые запутались.

Петра отбросила телефон на кровать. Она лежала на ней, рядом валялась пустая бутылка из-под вина. Девушка уже давно не плакала, потому что глаза ужасно болели. Она сжала руками простынь, а после ударила по ней кулаками, начиная бить раз за разом.

Лучше бы Петра все скрывала. Тайно ходила на встречи, обнимала Элиаса и была счастливой. Конечно, ловила панические атаки раз за разом, но все же это была допустимая плата за внимание парня.

Она снова взяла телефон и набрала номер Элиаса. Петра слушала долгие гудки, пока по ту сторону провода не послышался его голос.

— Алло, Петра, ты видела сколько сейчас времени? — спросил раздраженно он.

— Половина первого ночи, знаю. Извини за это.

— Что с тобой?

— Я напилась.

— Почему?

— Джонас.

— Он что-то сделал?

— Ушел. Я рассказала ему о нас, — сказала Петра.

— Черт...

— Ты можешь приехать ко мне?

— Уже поздно, — сказал Элиас.

— Мне плохо. Очень. Я хочу напиться таблеток и просто сдохнуть. Прости, что прошу о таком, но помоги мне. Джонас меня бросил сейчас... вернее дал нам паузу. А я не могу, мне отвратительно.

Элиас молчал пару секунд.

— Хорошо, я сейчас приеду. Скинь свой адрес.

А он же даже еще не знал где она жила...

— Спасибо, я буду ждать.

Элиас отключился и начал быстро собираться, понимая, что все это — какой-то сюр. Но слова Петры о таблетках звучали очень убедительно. Элиас верил ей. Верил полностью.

Поэтому и ехал на такси по адресу, который эхом отдавался в голове. Он смотрел на огни спящего города, на проезжающие мимо машины и думал о том, как обнаруживает Петру мертвой.

Конечно, мысли его были уж слишком пессимистичны.

Он оказался у ее двери спустя тридцать минут и решительно постучал в нее. Петра впустила его. Она была еще одета как на встрече с Джонасом, а макияж очень сильно размазался. Ее лицо опухло, а волосы спутались. Как только Элиас переступил порог квартиры, Петра бросилась ему в обьятия, начиная снова плакать.

Она не понимала откуда брались эти слезы...

— Он ушел... — сказала сквозь плачь Петра. — Ушел...

Элиас гладил ее по волосам, смотря вглубь коридора. Хотел чтобы она не плакала, не страдала, не была такой потерянной и напуганной.

— Джонас испугался. Как и я. Сама знаешь.

— Почему вы делаете мне так больно?

Она отстранилась от Элиаса, смотря в его красивые глаза.

— Потому что мы не знаем, как в этой ситуации сделать так, чтобы ты была счастлива.

— Просто будьте со мной. Просто...

Она снова расплакалась куда сильнее, уже не способная говорить. Элиас взял ее  под руку и повел в гостиную, но Петра остановила его и завела сама в спальню, падая на кровать. Она свернулась калачиком и Элиас осторожно сел рядом.

Он такой и представлял ее комнату. Каждая деталь кричала — здесь жила Петра. Каждый рисунок на стене показывал — она художница. Петра подползла к Элиасу и положила голову ему на колени. Он снова запустил пальцы в ее волосы, гладя их.

— Мне так больно... — прошептала она, громко шмыгнув носом.

— Как и мне, я не сомневаюсь, что и Джонасу сейчас плохо.

— А может наоборот хорошо — ему не надо из-за меня страдать. Я ужасная девушка. Отвратительная.

— Нет, Петра, ты прекрасна. Ты не заслуживаешь так страдать. Я никогда не встречал ту, к которой меня будет тянуть на самом деле. Ты первая. Меня сначала испугал Джонас, но я понимаю твои переживания. Ты любишь его...

— И тебя тоже, — сказала внезапно Петра и перевернулась на спину.

Элиас отвернулся, боясь зрительного контакта с ней.

— Не спеши, — поправил он ее.

— Я не спешу, а говорю то, что думаю.

Элиас тяжело вздохнул и лег на кровать. Хотел спрятаться куда-то, но сейчас он был на небезопасной для него территории. Совсем чужой. Пока.

Петра переползла к Элиасу поближе, прижимаясь к его телу и парень молча крепко обнял ее. Они были так близко, что могли слышать сердца друг друга и то, как у них ускорялся ритм. Тишина не давила на уши, она была блаженной. Была для них двоих.

Петра понимала, что ее квартира не успела потерять запах Джонаса, а сейчас она лежала с Элиасом и в голове было одно — поцелуй. У нее от этого скрутило живот спазмом и она прикоснулась к его плечу, проводя по нему пальцем. Ее рука потянулась к щеке. Элиас ощутил это прикосновение и напрягся, прижимая девушку к себе крепче.

У него были горячие щеки. Не нежные, потому что заросли щетиной, но Петра не перестала дотрагиваться к ним. Элиас закрыл глаза, а она смотрела на его лицо, водя подушечкой указательного пальца уже по носу, перемещаясь к бровям и лбу. Она резко переместила руку снова к щеке и Элиас почувствовал, как палец нагло лез к губам. Но он не сопротивлялся. Даже не задумался ее остановить.

У Петры начала быстрее вздыматься грудь от дыхания. Затуманенный алкоголем разум был тем Дьяволом на левом плече, который заставлял тянуться к тому, что было так далеко. Его губы оказались сухими и мягкими. Он будто уснул, а Петра прикасалась без разрешения, нарушая нагло личные границы.

Внезапно он поцеловал ее кожу руки. От такого поворота Петра замерла, перестала дышать. Голова кружилась. Элиас взял ее нежно за запястье, переворачивая руку к себе внутренней стороной и начал оставлять дорожку из поцелуев, которая тянулась к сгибу локтя. По коже Петры пробежали мурашки.

Элиас вернулся к ладони. Остановился и посмотрел ей в глаза. Они ощущали дыхания друг друга. Чувствовали это тепло от такой близости.

И Петра не сдержалась.

Она ринулась к нему, как к самому желанному человеку на свете. Поцеловала губы, которые казались такими недоступными, такими запретными. Петра закрыла глаза. Привстала немного на руках, продолжая целовать оторопевшего от всего Элиаса.

Он и сам хотел этого. Представлял, как будет целовать ее, как прикасаться. Но это было в голове, лишь в подсознании, а в жизни все казалось невозможным. Будто выдуманным.

Неожиданно для обоих Петра оказалась сверху Элиаса. Она прервала поцелуй лишь на мгновение, чтобы отдышаться. Чтобы прийти в чувства, а после снова окунулась в них. Петра сидела сверху Элиаса, ее рука скользила по кофте вниз, пока не дошла до пуговицы на джинсах. Она впервые ловко с ней справилась, ведь обычно для этого ей нужно было больше времени. Ее худая рука оказалась в штанах Элиаса и он очнулся.

Парень замер, схватив за руку Петру. Он прервал поцелуй и уставился на часто дышащую Петру, которая непонимающе смотрела на него.

— Ты не в том состоянии, Петра. Ты пьяна, — сказал Элиас.

— И что? Я полностью согласна, я хочу этого.

— Давай подумаешь об этом на трезвую голову, хорошо? Я не хочу тобой... пользоваться в таком уязвимом, разбитом состоянии. Это не в моих правилах.

Она облизала губы и слезла с него, падая головой на подушку. Сердце так и хотело пробить грудную клетку девушки, а возбуждение поставило ее тело в тупик.

Элиас лег рядом. Он убрал волосы с ее лица и поцеловал в лоб.

— Тебе нужно поспать, — сказал Элиас. — Я буду рядом.

— Спасибо.

Она снова прижалась к нему и смело закрыла глаза, погружаясь в тревожный сон. А Элиас долго не мог уснуть, вглядываясь в темноту и успокаиваясь размеренным дыханием Петры.