Петра осознавала, что это путь к самобичеванию когда писала Джонасу сообщение о том, что ей нужен трехдневный перерыв. Но пальцы не остановились и она с болью в сердце отложила телефон, сидя при этом на диване с прижатыми к груди коленями.

Все вокруг казалось нереальным. Джонас был где-то далеко, будто бы незнаком с Петрой, а Элиас вовсе исчез. Она осталась одна. Наедине со своими страхами. Ей стало немного не по себе и девушка встала с дивана, подходя к столу в котором лежали все принадлежности для рисования.

Она выгрузила карандаши, бросая их на пол, сверху оказалась бумага. Петра смотрела на все это с некой ненавистью, агрессией, но внутри горел огонек вдохновения. Он обжигал все в груди, не давал нормально вздохнуть. Кружил сознание. Она задернула плотные шторы, погружая комнату в полумрак и поставила на пол две настольные лампы, включая их. Комната стала выглядеть как убежище тайных мыслей.

Петра чуть ли не упала на пол, хватая листок и простой карандаш. Она начала выводить прерывистые линии, черточки, полосы, оставляла наброски будущего портрета. Петра знала, что это будет Элиас. Снова он, снова его редкая улыбка, снова тот растерянный взгляд.

Он был таким, она ощущала его холод, его неуверенность и страх. Боялся ли он женщин? Петра не могла знать. Боялся ли он себя? Вполне возможно.

Чувства либо принесут тебе нечто прекрасное, либо размажут по асфальту.

От перевозбуждения Петра не могла сконцентрироваться на листке бумаги. Он будто ускользал от нее, а руки предательски не слушались. Реальность расплывалась перед ней, растекалась мерзкой жижей, окружая ее, забирая свободное пространство.

Она порвала листок на мелкие кусочки, разбрасывая их в стороны. Они падали, накрывая пол белым покрывалом, напоминающим снег. Петра и сама упала в него, зажмурив глаза и раскинув руки в стороны. Все было нестабильно. Особенно ее отношения с Джонасом. Она проиграет, упустит их, потеряет в самом начале.

И будет полностью виновата сама.

Все в глазах плыло, будто бы она приняла какой-то наркотик. Звуков Петра не слышала, лишь погружалась в тишину. Эту атмосферу нарушил голос Элиаса, который прозвучал в ее голове, отбиваясь эхом. Она резко открыла глаза и тяжело задышала. Он будто был рядом, стоял где-то в комнате и говорил ей о космосе. Снова читал лекции о колонизации ледяного Энцелада.

Петра закрыла уши ладонями, хотя прекрасно понимала, что так его голос не заглушить. Он в ее подсознании, а его так просто не выключить. Она не сдержалась и все же заплакала, нарушая идеальную тишину комнаты собственными редкими всхлипами.

* * *

Джонас смотрел на сообщения от Петры с некой тревогой. Он винил во всем себя. Одновременно Джонас понимал, что прошлое — это пройденный этап и то, что было у него с Авой уже никак не касается взаимоотношений с самой Петрой. Хотя ему сложно было понять ее чувства в такой ситуации.

Он стоял на балконе и курил уже третью сигарету за последний час. От повысившейся тревожности мысли улетали куда-то слишком далеко и пугали не на шутку. Все вроде бы складывалось идеально, шло так, что даже сложно было вообразить. Но даже в идеальном есть свои подводные камни.

Окурок полетел в пепельницу, а Джонас быстро зашел в квартиру, в которой уже все напоминало о Петре: на прикроватной тумбочке лежали ее духи и пара резинок для волос, а на комоде одинокая матовая красная помада, которой девушка выделяла губы, идя в клуб. Джонасу безумно нравился этот оттенок, но, как правило, помада оставалась на губах Петры ненадолго.

Петра ассоциировалась у него с нежностью, он забывал с ней обо всем, что беспокоило ранее. Будто бы она, оказываясь рядом, заглушала все вне. Зона комфорта, зона личной безопасности.

И сейчас все менялось. Но Джонас не хотел винить в этом Аву. Она не хотела сделать хуже, а действовала чисто из-за желания рассказать правду. С ложью жить сложно, это Джонас понимал очень хорошо. Поэтому позвонил Аве и попросил ее приехать к нему.

Он разогрел пиццу, приготовил чай и сел на кухне ждать подругу, попутно думая, как исправить ситуацию. А ему стоило поспешить, ведь чем больше затянешь с этим, тем станет сложнее. Ава пришла к нему спустя тридцать минут и не с пустыми руками. Она держала картонную пачку с пончиками и пыталась выдавить из себя некое подобие улыбки. Джонас впустил ее в свою квартиру и прикрыл дверь.

Когда-то так она приходила на ночевку, они смотрели «Ходячих мертвецов», готовили совместные ужины. Когда-то Джонас думал, что его полностью устраивали такие взаимоотношения и других ему не надо.

— Мне так жаль, что все получилось... не очень хорошо, — сказала снова Ава, полностью ощущая, что это ее вина.

Она села за стол, положила на него пончики и будто бы сжалась, опустив голову. Ей было жутко неловко.

— Не вини себя полностью, потому что мы оба виноваты. И Петра скоро отойдет от этого, поняв, что преувеличивает.

Джонас сел напротив нее и Ава отвернулась на кухонную тумбочку. Она прикусила губу, ведь в голове возникло воспоминание, которое выбивало из колеи.

Это было несколько месяцев назад. Ава зашла в квартиру с тремя упаковками суши и бутылкой красного вина. Она была такой счастливой, такой жизнерадостной. На ней было черное длинное платье, грубые ботинки, а в серых волосах затерялись цветные пряди, которые она выкрасила буквально пару дней назад. Джонас пригласил её на кухню, разлил вино по стеклянным бокалам с длинными ножками, красиво разложил суши, наливая в маленькие мисочки соевый соус.

Они много говорили, смеялись, обсуждали новый фильм, вышедший недавно в кино. И Ава помнила, что тогда сама проявила инициативу, хотя очень любила обратное. Она потянулась ногой к ноге Джонаса под столом и прикоснулась к ней. Они смотрели друг на друга непрерывно, пока Ава не встала, решительно обходя стол и поцеловала Джонаса. Он тоже встал, ощущая, как ее руки обвивали его торс.

Они даже не поняли в какой момент Ава оказалась на тумбочке, как одежда летела непонятно куда, как поцелуи становились более откровенными, а на шее оставались красные отметины.

Ава вольна была отбросить воспоминания, но не могла их контролировать. Ее щеки залились румянцем, ведь она осознала, что Джонас был у нее лучшим любовником и она догадывалась, что он не мог сказать о ней то же самое.

— Я бы тоже была немного удивлена, узнав такую информацию, — сказала Ава.

— Она явно думает, что мы продолжим все, что у нас было. И... ты ей рассказала полную правду?

Ава взяла кусок пиццы и откусила его, но еда не лезла в горло и ее начало немного тошнить.

— Но мы не продолжим, вот в чем фишка. Я не рассказала ей только ту самую деталь. Я не знала, как подступиться, как сказать, смотря в глаза.

— Думаю, я сам как-то смогу разобраться с этой частью. Я устрою ей свидание и все нормально обсужу. Как думаешь, хорошая идея? — спросил Джонас.

— Вполне. Придумай что-то романтичное, чтобы расслабить ее. Как я поняла, Петра более чем адекватная и все мы взрослые люди. Мы сможем нормально в этом разобраться.

Джонас слегка улыбнулся и налил в кружки кипяток, делая им черный чай с лимоном. Он положил девушке две ложки сахара и поставил кружку напротив.

— А мы уже даже задумались знакомиться с родителями друг друга.

Глаза Авы расширились и она искренне начала улыбаться.

— Правда? Это же здорово! Мне кажется, Петра очень понравится твоей семье, особенно Карине. Они чем-то похожи.

— Да, а вот насчет родителей Петры я не уверен, — сказал с беспокойством Джонас.

Ава наконец расслабилась и поставила на стул левую ногу, прижимая ее к груди.

— Почему? Ты слишком критичен к себе.

— Нет, дело в том, что у нас слегка не сходятся с ними религиозные взгляды — они мусульмане.

Ава не шевелилась, наверное даже не моргала, держа в руках кружку.

— Правда? Петра мусульманка? Черт, а я ей откровенную фотосессию предложила...

— Она не мусульманка, она отреклась от религии, так что не беспокойся. А вот ее отец... другой. Мать, как я понял, более лояльная, но я все равно уверен, что католику в ее семье рады не будут. Никогда не думал, что у меня будут некие проблемы из-за религии.

— Интересно получилось, но Петра и вправду выбивается из Ислама. Она... ну ни капельки не похожа на мусульманку. Но вдруг вы сможете все же доказать им, что религия — это формальность. Тем более Петра может сама решать кого ей выбирать. Понимаю, у них культура другая, но Петра уже укоренилась в Австрии и может переметнуться к нашей культуре, — сказала Ава.

— Она и переметнулась, как я понял. Петра уже далека от Ислама с самого детства и я не волнуюсь насчет этого, но все же хочется быть в хороших взаимоотношениях с людьми, которые важны для нее.

— Это слишком мило, как мне кажется.

Они рассмеялись, наконец приступив к нормальному приему пищи. Но внутри обоих все равно остался неприятный осадок общей тайны, которая оказалась слишком тяжелым грузом.

Но, как все знают, каждый имеет свой секрет. И он далеко не всегда приятен.

* * *

Элиас уже пришел в себя после выпитой в одиночку бутылки алкоголя и сидел в спальне на небольшой кровати. Шторы были закрыты, свет выключен, а взгляд парня устремлен на звездную карту. Голова немного трещала, но рука так и тянулась к телефону, чтобы написать в общий чат с друзьями.

Он знал, что Карл и Бруно согласятся выпить без особых возражений. Они были теми друзьями, которые всегда за любые приключения, даже самые безумные. Вот эти двое и разбавляли нудность жизни Элиаса.

Он написал предложение встретиться в клубе, только вот точно не в том где работал Джонас. Ему казалась невыносимой мысль встретиться с ним взглядами и понять, что возможно Петра предала его.

Первый ответ Элиас получил от Бруно, который просто с радостью написал список, состоящий из пяти клубов на выбор. Элиас равнодушно написал первое название, бросившееся на глаза и с облегчением выдохнул. Оставалось не умереть от головной боли на завтрашнее утро. От такой мысли Элиас даже слегка усмехнулся и ушел в душ.

Петра не была его идеалом. Не была той девушкой, которую он мечтал видеть рядом. Но она казалась прекрасной со своими недостатками. Ее типаж не попадал в представления Элиаса, поэтому он очень удивился тому, что его тянуло к ней. Это все случилось внезапно, как вспышка, которая ослепила.

И она стала той, которая привлекла ну слишком много внимания.

Элиас переоделся в любимую черную футболку и джинсы, желая поскорее выйти на улицу и дойти пешком до клуба. Ему нужна была прогулка, необходим свежий воздух. Только вот полной грудью он не мог дышать из-за волнения.

Разрушение чужих отношений никогда не было целью Элиаса. Он наоборот считал, что такое никогда не случится с ним. Но вот жизнь подбросила ему то, что казалось в целом нереальным.

На улице он столкнулся с шумом автомобилей и трамваев. Его сразу оглушил вой проезжающей скорой помощи. Мимо пробежала молодая девушка, занимающаяся спортом, а следом за ней прошла женщина в возрасте, ведя рядом маленького шпица, который забавно вилял хвостиком и семенил тонкими короткими ножками.

Элиас засунул руки в карманы кофты, которую он надел перед выходом и слегка сгорбился, будто пытаясь спрятаться от людей. Он засунул в уши наушники и включил музыку, отключаясь от внешнего шума и беспокойства.

Петра ассоциировалась у него с венским вальсом. Он почему-то видел, как девушка, одетая в довольно пышное платье, выполняла плавные движения под мелодию Штрауса. Она ему казалась спокойной, уравновешенной, но немного быстрой и слегка резкой. В какой-то мере прямолинейной и честной. Она не скрывала своих эмоций и переживаний, хотела быть честной и с собой, и с другими. Поэтому пришла к нему, поэтому придумала глупые занятия.

В их вальсе первым бы сбился Элиас и три па превратились бы в жалкие два.

Он слишком скрытный, слишком замкнутый, слишком в себе и своих хобби. Ему нет времени на Петру Демитрович.

Но есть на Бруно и Карла.

Элиас завернул за угол, ему в нос ударил запах жареных каштанов и картошки. Рядом с небольшой палаткой выстроилась очередь из желающих отведать деликатесы осени.

Элиас знал, что не сделает больно Бруно и Карлу. Они друзья, они не будут чувствовать того, что может Петра. Они не будут рассчитывать на его тепло и любвеобильность. А Петра захочет всего, захочет много и разочаруется.

Он увидел впереди себя вывеску с названием клуба и решительно вошел в него, предварительно показав документы. Ни Бруно, ни Карла пока внутри не было, что удручило Элиаса и он сел на мягкий диванчик, освещенный синим неоном. Напротив стоял квадратный столик и Элиас сложил руки на груди, рассматривая пространство вокруг.

Здесь было не так, как в клубе Джонаса. Все казалось чужим. Элиас не любил изменять своим привычкам, поэтому в этом здании ощутил себя некомфортно. Ему лучше было там, где он знал каждый угол, каждого бармена и видел ее...

Элиас помотал головой, отгоняя знатно надоевший образ Петры из головы. Она слишком крепко схватилась, осталась там и не хочет уходить. Наглая девушка.

Элиас достал телефон и зашел в Инстаграм. Он на автомате нашел по никнейму профиль Петры. Она ничего не постила, не подавала виду что с ней все хорошо. А Элиас хотел увидеть ее счастливую сторис, где она лежала в обнимку с Джонасом и лепила рядом улыбающиеся смайлы. Он зашел так же на профиль Джонаса и увидел, что тот запостил в сторис фотографию пиццы и отметил на ней подругу Аву. Элиас сощурился, понимая, что Петра сейчас все же одна.

Может, она была у Марлен?

Но проверив и ее профиль, Элиас понял, что Марлен сейчас где-то со своим парнем. Элиас откинулся назад на диване, ощущая свою вину за грубость. Петра не заслужила и секунды такого обращения.

— Хэй, привет, чувак! — послышался громкий голос Бруно.

Элиас неохотно обернулся и его лицо расплылось в наигранной улыбке. Он пожал руку сначала Бруно, а после и искренне счастливому Карлу. Они всегда казались ему беззаботными и простыми. У Карла уже как три года были стабильные отношения, а Бруно только расстался со своей девушкой, с которой он был вместе три месяца. Элиас смотрел на них, на их простоту и искренне радовался, что они такие.

Для них завести отношения было самым легким делом. Особенно для ветренного Бруно, который менял девушек ну уж очень часто. Карл всегда рассказывал о том, как влюблен в свою Софию и Элиас каждый раз усмехался, вспоминала как эти двое познакомились. Он застал начало их отношений, а вот с Бруно они познакомились уже спустя год.

— Чего такой унылый? Не смог найти на небе Большую Медведицу? — спросил Карл, бахнувшись рядом на диван.

— Ха-ха, смешно. Кто бы говорил, ты вообще разницы между звездой и планетой не знаешь.

— Потому что я не задрот.

Элиас закатил глаза, но знал, что это все просто дружеские шутки.

— Ладно, я принесу нам выпить, — сказал Бруно, который был слегка не в настроении, что сразу уловил Элиас.

— А он чего такой хмурый? — спросил он у Карла.

— Да не знаю, сразу таким был. Молчит, как и ты. Партизаны оба.

Элиас махнул рукой. Он хотел выпить и может после раскрыть друзьям парочку карт. Услышать их мнение и советы. Все же Карл был опытен в отношениях с девушкой.

Бруно вернулся с тремя стаканами, наполненными синей жидкостью и поставил их на стол напротив. Упав на диван с другой стороны от Элиаса, парень уставился на танцующих девушек напротив. Элиас уже видел по его взгляду, что Бруно успел кого-то заприметить. Ему это легко удавалось.

— Здесь как-то скучно. Почему не пошли снова в наше место? — спросил Карл, отпивая коктейль.

— Не хочу видеть Джонаса или встретить Петру.

На него уставились две пары глаз, которые заинтересованно ждали продолжения.

— Мне кажется, ты пересекся с Петрой, — предположил Бруно.

— Было дело. Она сначала пришла ко мне на шоу, а после предложила частные занятия астрономией.

— Чувак, она тебя хочет.

Элиас закатил глаза и отвернулся от друзей.

— Она в отношениях с Джонасом.

— Тебя это волновать не должно, — сразу сказал Бруно. — Она сама решает, а ты не обязан думать за всех. Думай о своих желаниях.

— Это не очень красиво.

— А ты у нас главный моралфаг? Тогда научи этому Петру. Ей понадобится, — резко сказал Карл и эта правда неприятно резанула по ушам Элиаса.

— Вы правы, но я все равно не могу. Морально не потяну.

— Петра симпатичная, я бы даже закадрил ее, но вижу, что конкурентов слишком много, — сказал Бруно и они с Карлом рассмеялись.

Это, конечно, заставило Элиаса задуматься, ведь он и вправду больше думал не о себе, а о Джонасе, с которым даже не был в близких дружеских отношениях. Кто он ему? Знакомый из клуба, который делал хорошие скидки на алкоголь, не более.

— Я не знаю. Хочу и одновременно торможу. Меня тянет к ней, — сказал Элиас.

— Да мы видели как ты на нее в клубе смотришь. Мне иногда казалось, что Джонас заметит и выбросит тебя, но он слишком сосредоточен на коктейлях и клиентах.

— А замутите втроем, — внезапно сказал Карл и сделал невозмутимое лицо, будто бы это было обеденным предложением.

— Что?

— Полиамория, все дела. Попробуй, это будет явно забавно. Тройничок замутите. София как-то предлагала. С девушкой, правда. Говорит, ее бисексуальность хочет вырваться наружу. Но я пока думаю. Заманчивое предложение, но геморное.

Элиас молчал. Он не думал о таких отношениях, потому что они казались ему нереальными. Выдумкой, пришедшей в голову каким-то извращенцам.

— Не думаю, что Петра согласится на такое, — наконец сказал Элиас.

— Мне кажется, ты слишком мало ее знаешь. Она явно способна удивить всех. Посмотри, дай всем время, попробуй как-то подобраться ближе.

— Я не знаю. Мне сложно представить себя в таких отношениях.

— Советую тебе подружиться с Джонасом. Через него ты сможешь понять какая Петра, да и какой он, — предложил Карл.

Хоть это и казалось безумием, Элиас отложил информацию в голове. Они все допили первый стакан с коктейлем и Элиас пошел за второй порцией. Он шел к барной стойке и ожидал увидеть там случайно Петру. Заметить скромный взгляд, который она уведет сразу же, как Элиас посмотрит в ее сторону. Он сел на стул и заказал три коктейля.

Элиас задумался о том, что отношения втроем — это двойные проблемы, ведь он боялся навредить Петре, а тут появится и Джонас... Элиас не хотел ощущать себя злодеем, рушащим нормальный уклад жизни двоих людей. Он не был настолько эгоистом, как Бруно. Но хотел быть слегка похожим на него.

Парень взял в руки стаканы и вернулся к друзьям, но не увидел на месте Бруно. Он начал искать того взглядом, но Карл указал куда-то в сторону и Элиас увидел друга рядом с незнакомой симпатичной девушкой. Он что-то говорил ей, прислонившись к ее уху и смеялся.

— Ну кто-то сегодня явно проведет вечер лучше нас, — сказал Карл и, подняв стакан, чокнулся с Элиасом.

— Не думаешь, что такое поведение Бруно — это слишком?

— Почему? Он так хочет, это его приоритеты.

— Нет, я не осуждаю его, просто пытаюсь понять. Вот правда, я не могу так просто относиться к знакомствам с девушками, — сказал Элиас.

— Да ты всегда был слишком скромным. Явно Петра выбрала тебя в контраст весельчаку Джонасу.

Элиас никак не возразил, устремив взгляд на счастливого Бруно, который уже во всю танцевал с девушкой и указывал ей на барную стойку, явно зазывая выпить по коктейлю.