Стасилия Рейн Ана Вива

Терра Вива. Королевский дворец Нарог-Палласа.

♫ Dirk Maassen - An Island

Теперь я постоянно неосознанно прикасалась к волосам, словно от этого они могли вернуть прежний золотистый цвет. Красивый, словно колоски спелой пшеницы, с шелестом колышимые ветром в осеннем поле. Но локоны были достаточно длинные для того, чтобы каждое прикосновение служило новым доказательством того, что они насыщенно-рыжие.

— Если мой отец не Елеазар, то кто? — допытывалась я у сидящей напротив Виралии.

Мама с поистине королевским достоинством умудрялась сохранять невозмутимость, несмотря на то, что только что рассказала мне новость, ударившую по голове, словно огромный кузнечный молот. Я ощутила себя по-настоящему раздавленной. В ее же высоко поднятом подобродке и прямом испытующем взгляде, в жесткой улыбке и покачиваниях головой, в каждом жесте сквозило величие и самодовольство. Она деловито поджала губы и поинтересовалась:

— Отчего же Дэй, отправив тебя ко мне, не рассказал всего сам?

— Может посчитал, что не стоит устраивать игру в пятерых гонцов и предоставил возможность узнать информацию из первоисточника?

Мы часто развлекались так в детстве, садясь в тесный круг и передавая друг другу шепотом слово или предложение. Оно доходило до последнего слушателя исковерканным до неузнаваемости. Например, «фонарь горел и гас» превращалось в «шаман пропил матрас». «Зимой бывает холодно» передавалось как «сироп сверкает подлинно». Тогда было весело.

Сейчас же, с того самого момента, как проснулась после навеянного Дэймосом сна, с трудом держала себя в руках. Проблемы, обрушившиеся на меня после неудавшейся поездки в Лимерию, налипли одна на другую и представляли теперь из себя внушительный снежный ком. Нападение на Тадимара. Гибель Келегорма и его отряда. Необходимость убить дракона, вылившаяся в конфликт с Гхарвириэль. Волосы, самовольно изменившие цвет. И в довершение всего новости о том, что Елеазар Вива мне вовсе не отец. А кто отец - неясно.

Отчего-то собеседница не понимала причин моего недовольства. Или очень успешно делала вид. Полное спокойствия выражение лица не выдавало эмоций, как и уверенный тон:

— Признаться, я ждала от тебя этого вопроса еще до коронации. Но разве для тебя это имеет существенное значение? Ты теперь одна из правителей Терра Арссе и родословная перестала быть настолько важной.

— Разве? Я столько лет искала причины того, почему родилась единственной девочкой в семье, где испокон веков появлялись лишь наследники мужского пола! Гадала, откуда взялись моя сила в лишенном магии королевстве. Значит, мой отец из Терра Арссе?

— Нет.

Невозмутимость Виралии настолько граничила с безразличием, что не в силах смотреть на ее лишенное эмоций лицо и аккуратно сложенные на коленях ладони, я нетерпеливо вскочила с места и заметалась по гостиной, словно птица, запертая в душной и тесной клетке.

Остановившись, полюбопытствовала:

— А Серпент?

— Виктор сын Елеазара, как и Дэй.

Только Дэй при этом не сын Виралии. И технически мне не брат. Вот почему драконоборцев оказалось двое. Потому что у Елеазара было лишь два сына, а у Виралии – трое детей. Мы с Ксандром не имели к трагически погибшему королю, чьи портреты на стенах дворца больше не были завешены тканью, никакого отношения.

Потянув за одну ниточку этой запутанной истории, я распутывала целый клубок чужих загадок и тайн. Одновременно с этим память воспроизводила перед глазами мириады воспоминаний из детства, вспыхивающих разрозненными картинками.

Виктор, сын моей матери и Елеазара Вива, издевался надо мной. Дразнил. Раз за разом подвергал опасности. Ксандр, мой единокровный брат, в те годы предпочитал держаться в стороне, лелея собственные обиды. Но именно Дэй, сын арссийской королевы, не связанный со мной ни единой нитью родства, всегда защищал и вставал на мою сторону в любом споре.

И словно отмотав годы назад, я внезапно ощутила детскую, почти иррациональную обиду и злость. Хотелось встряхнуть Виралию. Ударить. Заставить разделить со мной все эти противоречивые и болезненные эмоции:

— Почему, зная всё это, ты молчала? Чего ждала? Зачем хранила эту тайну, мам?

— Потому что сохранение этой тайны делало моих детей причастными к королевской династии, — строго отрезала она и подняла брови, показывая, что считает ответ очевидным. — Помогало избежать лишних вопросов. Я защищала вас, Стэйси.

Скептически скрестив руки на груди, я фыркнула раздраженно:

— Хороша защита. Между прочим, твоя дочь могла погибнуть от рук одного из твоих сыновей, так и не узнав правды. И не приди я с этим вопросом, ты хранила бы этот секрет до скончания веков?

— Хранила бы, — она величественно кивнула, словно сохранение этой тайны делало ей честь. — И надеюсь, что эта информация не выйдет дальше нашей семьи.

Семья. Странное определение для тех, кто друг другу не доверяет.

— Это ты обсудишь с Ксандром, когда он здесь появится, — кивнула я на дверь, поскольку ждала его с минуты на минуту. — А я, так уж и быть, не побегу кричать об этом на каждом углу. И всё же: кто мой отец? Если не арссиец, то кто? Цвет волос, подобный моему, я видела лишь у нескольких путешественников в Истари или Глиндале. Но ни у кого из них он не был таким ярким.

Королевы умеют манипулировать одним взглядом. Мама попыталась успокаивающе улыбнуться и склонила голову к одному плечу:

— Я не могу рассказать тебе, дорогая. Это не только моя тайна.

Этот ответ, дающий понять, что никто не собирается включать меня в круг посвященных, заставил скрипнуть зубами от злости. Я приготовилась высказать всё, что думала по этому поводу. И непременно высказала бы, не распахнись внезапно двери маминой гостинной, явив нам Ксандра. Мокрого, замерзшего и не менее раздраженного, чем я.

— Мам, она меня заморозила! — наябедничал он сходу, а я удовлетворенно улыбнулась.

Будет знать, как обзывать меня рыжей-бесстыжей и сравнивать с каурой кобылой. Брат не привык еще к тому, что моя сила, благодаря Тадимару, значительно увеличилась. Чего уж там, и я сама не привыкла. Мысли об Ади, оставшемся в Терра Арссе, вызвали внутри непрошеную бурю эмоций, которые, как мне казалось, успели уже улечься и поблекнуть на фоне череды новых проблем.

Мама смерила меня самым строгим взглядом из собственного арсенала:

— Ана!

К счастью, я давно вышла из того возраста, когда подобное могло меня испугать:

— Ты не сын Елеазара, Ксан, — любезно сообщила я брату, внимательно наблюдая за его реакцией.

Вивианский принц застыл, а тирада обвинений, что он старательно сочинял по пути, так и осталась невысказанной. Несколько раз озадаченно моргнув он повернулся к Виралии:

— Правда?

Вдовствующая королева медленно кивнула. Сама того не осознавая, я обнаружила способ разрушить броню ее невозмутимости. Еще бы. Это я неплохо умею хранить секреты. Ксандр же всегда славился умением легко разгласить любую тайну. Даже свою собственную. А государственную - подавно.

— А ... ты? — замявшись полюбопытствовал брат, не найдя вопроса получше.

Непривычно было видеть растерянным его, являвшего, сколько себя помню, образец бодрости и оптимизма. Мама тоже растеряла непоколебимость. Интересно, кто из них все-таки сдастся и уступит другому.

Хмыкнула и тоже кивнула:

— И я не сын Елеазара. Впрочем, и не дочь тоже. Развлекайтесь.

Смерила обоих выразительным взглядом, сделала книксен и поторопилась покинуть королевскую гостиную, обойдя Ксандра по широкой дуге. Пусть он теперь выпытывает у матери, кто наш отец. Если это вообще один и тот же человек, а не разные. Кажется, я теперь ничему не удивлюсь.

Очень хотелось обсудить эту новость с Дэем. Он ведь знал обо всем до меня. Интересно, давно ли? Неужели сам догадался? И продолжил называть меня сестрой, несмотря на отсутствие кровных уз и не самое лучшее поведение.

Я привыкла считать его опеку чем-то само-собо разумеющимся, иногда даже чем-то надоедливо-ненужным. И только теперь, поняв, что Дэй больше не обязан меня защищать, отчего-то как никогда испугалась потерять это негласное покровительство. Даже злиться на него внезапно перестала.

Жаль, что он уже улетел в Лимерию. Один. Без столь необходимого для возвращения мага. В груди с неприятной тяжестью заскреблась тревога.

В Терра Вива было принято верить в предсказания, с тех пор, как был отравлен пренебрегший пророчеством король Морнэмир. Дэй тоже привык смеяться в лицо опасности. Так делают все, с кем удача на протяжении жизни шагает рядом. Вот только однажды она внезапно сбивается с шага, оступается, отстает. И не заметивший этого человек с улыбкой шагает дальше, не подозревая о том, что его ждёт гибель, с плотоядной ухмылкой раскрывшая перед ним гостеприимные объятья.

Елеазар был таким же. И Виктор. Кажется, честолюбие, самоуверенность и граничащая с безрассудством смелость - отличительные черты вивианских королей.

Задумавшись, на очередном повороте узких дворцовых коридоров я почти врезалась в Кайру, закутанную в коротенький волчий полушубок. От нее веяло морозной прохладой, словно она только что была на улице.

— Ана, я как раз искала тебя, — без долгих предисловий начала она, не видя смысла в долгих расшаркиваниях и приветствиях. — Хотела обсудить с тобой кое-что.

Коротко выдохнула, приводя разбежавшиеся в разные стороны мысли в порядок. Откровенно говоря, я находилась не в том состоянии и настроении, чтобы обсуждать что бы то ни было. Тем более, с ней.

— Миленькая прическа, — хмыкнула собеседница, скривившись, чем добавила в огромный список причин моего нежелания с ней общаться ещё один весомый пункт.

Посчитав лишним благодарить ее за неискренний и насмешливый комплимент, хмуро произнесла:

— Я тороплюсь, Кай.

— Правда что ли? Куда же?

И правда, куда? Как объяснить, что мне просто хотелось сбежать ото всех подальше, чтобы спокойно обдумать произошедшие события, позлиться на мать и позволить себе, наконец-то, дать слабину и расплакаться.

— К дракону. Дэй сказал, что оставил одного ящера в заброшенных конюшнях и мне нужно его навестить, — выдала я самое подходящее из объяснений, не задумываясь обо всех подводных камнях подобного ответа.

Кайра недоверчиво приподняла бровь. С детства достаточно боязливая и мнительная, она вряд ли решит увязаться за мной в столь опасное место. А я спокойно уйду в свои покои, избавившись от её сомнительного общества.

— Кажется, Ксандр говорил что-то об этом... — начала она и сморщила высокий лоб, соображая, видимо, стоит ли мне верить. — Что ж, я тебя провожу.

Мысленно выругалась. Вероятно, я переоценила ее боязливость, недооценив настойчивость и желание действовать мне на нервы.

— Как хочешь, — пожала плечами с видимым безразличием, обошла её и продолжила путь.

Шурша многослойными юбками платья, Кайра засеменила рядом, не прекращая при этом попыток донести до меня собственные цели:

— Дэймос сказал, что я могу начинать подготовку к свадьбе, но все решения должна обсуждать с тобой.

Час от часу не легче. Поразилась легкости, с которой Дэй переложил нежелание общаться с будущей невестой на сестру, которая не сестра. С такой же легкостью снова на него разозлилась. Еще шепотки придворных и косые взгляды подливали масла в огонь. Я привыкла быть предательницей и убийцей. Кем окрестят свежие сплетни на этот раз оставалось только гадать.

— Ты правда думаешь, что я собираюсь обсуждать с тобой вашу женитьбу после того, как поделилась со мной планом убийства Дэя?

— Я пошутила, — криво усмехнулась собеседница, но, видимо, поняв, что я не поверю, поправила саму себя: — Ладно, я, скажем так, передумала. Вообще-то Дэй может оказаться неплохим мужем. И, в сравнении с Серпентом, он хороший король. Подданные его любят. А я больше не желаю ему зла.

Но отчего-то не верилось в то, что Кайра отказалась от плана мести. Скорее, оценила силы и отложила его до лучших времен. Как минимум, до свадьбы.

Накинув на плечи теплый плащ, я кивнула дворцовым стражам, охраняющим входные двери. Им очень убедительно удалось изобразить, что в моем внешнем виде ничего не изменилось. А когда мы миновали главное крыльцо, я призналась собеседнице, посчитав нужным предупредить:

— Дэй вряд ли станет хорошим мужем, — вздохнула, наблюдая за вызывающимися изо рта облачками белого пара. — Ты же знаешь его не хуже меня: он не слушает ничьих советов, поступает вопреки доводам логики и здравого смысла и всегда предпочтет охоту любому семейному торжеству.

Кайра не отставала, несмотря на то, что каждый мой новый шаг неосознанно оказывался шире предыдущего, благо предусмотрительно надетые перед несостоявшимся путешествием в Лимерию брюки это позволяли.

Начинающийся снегопад сыпал с неба мелкой крупой. Солнце давно скрылось за серыми тучами где-то над Терра Арссе. Скоро поднимется ветер и закружит из снежинок белые вихри, но пока спокойно и тихо. Словно короткая передышка перед надвигающейся бурей.

— Пожалуй, именно это в нем и привлекает. Внутренняя уверенность в том, что ему всё нипочем. Словно он знает что-то, неизвестное остальным, дающее непобедимость. Она окружает его, как невидимый щит...

Непривычно было слышать подобные рассуждения от той, что не так давно рассуждала о том, чтобы причинить вред вивианскому королю. Кайра очень точно описала ощущение, которое Дэй вызывал и у меня. Я замедлила шаг и продолжила начатое собеседницей предложение:

— И когда он рядом, кажется, что за этим щитом есть место и для тебя.

Кайра кивнула и какое-то время мы шли молча, обдумывая сказанное. Миновали занесенный снегом двор и замерший на зиму сад, где деревья неторопливо покачивали нам вслед голыми ветвями. Обошли хозяйственные постройки.

Слова сестры Ари Бэттлера впервые показались искренними, правдивыми, сказанными от души. Вот только были ли они таковыми или только казались? Действительно ли она решила отказаться от мести или пытается усыпить мою бдительность? Может годы жизни бок о бок с Виктором сделали меня слишком подозрительной? Слишком недоверчивой. Потерявшей веру в людей. Тадимар наверняка посоветовал бы дать ей шанс.

И, словно поняв, о чем я думаю, Кайра призналась:

— Знаешь, я в детстве даже завидовала тебе, когда Дэй защищал тебя и поддерживал.

— Разве твой брат не был таким же? — нахмурилась я, потому, что считала, что именно в этом Ари и Дэй всегда были очень похожи.

Она печально усмехнулась:

— Ари предостерегал от неприятностей, не давал наделать глупостей, давал советы. А Дэй заступался за тебя независимо от того, права ты была или нет.

То, что Кайра научилась говорить о погибшем брате почти спокойно, обнадеживало. Возможно, время действительно лечит, и мамина идея сделать ее королевой не так уж плоха. Возможно, это станет компенсацией для последней из семьи Бэттлеров. Станет надеждой на новое счастье. Позволит оставить в прошлом разногласия, кто знает?

Я тоже позволила себе несмелую улыбку:

— Справедливости ради, стоит отметить, что в добрую половину неприятностей втягивал меня тоже Дэй. Но и помогал выпутываться из них он же.

Воспоминания о прошлом неожиданно протянули между мной и Кайрой давно разорванные ниточки. Пушистые, как в клубке для вязания. Из таких можно связать теплый шарф. Или шапку с помпоном. Или старую дружбу.

Заброшенные конюшни с высокой полукруглой крышей уже показались впереди. Когда-то, когда къярдов в Терра Вива было много — это был их дом. Но я родилась значительно позже и, сколько себя помню, эти постройки всегда пустовали. Теперь со стороны северной стены их занесло снегом почти до середины, образовав высокую горку, с которой, при желании, можно было бы кататься на коньках. Вот только с тех времен, как мы с братьями выросли, некому было этого делать.

От конюшен к нам уже спешил гвардеец, придерживающий на ходу шапку, чтобы не слетела. Взмахом руки я разметала в стороны успевшие образоваться сугробы, освобождая ему путь. Страж был так обеспокоен, что даже на мой новый цвет волос внимания не обратил:

— Ваше Величество, — произнёс он, запыхавшись, и поклонился. — Хорошо, что вы здесь...

Окончание предложения утонуло в оглушительном реве, от которого стены и потолок конюшен, кажется, заходили ходуном. Кайра округлила глаза и вцепилась побелевшими от холода пальцами в ворот полушубка.

— Это... дракон? — дрогнувшим голосом спросила она то, что было ясно и так.

Я же хотела узнать совершенно другое. Мой ли это дракон? Мой ведь так не мог. Он и стоять то мог с трудом. Отчего-то мысленно я стала именовать того, оставленного Дэем в конюшнях дракона своим. Ведь именно из-за меня он остался здесь. И из-за меня вообще еще жив, вопреки желанию драконьей королевы. Но, спрашивать об этом у гвардейца, ясное дело, не следовало.

Но его ответ Кайре стал ответом и на мои не заданные вопросы:

— Драконы. Два ящера, оставленные с тем, который больной, никого не впускают в конюшни.

— А зачем вы туда суётесь? — резонно осведомилась я, поскольку сама не горела желанием входить в конюшни и, если бы не сгоряча произнесенная отговорка, ноги бы моей здесь не было.

— Так Его Величество приказал их кормить, а командующий возложил эту обязанность на нас.

В который раз поразившись легкомысленности Дэя, на мгновение прикрыла глаза. Он оставил в конюшнях трех драконов и преспокойненько улетел, с осознанием, что является единственным оставшимся в королевстве человеком, кто может контактировать с крылатыми ящерами. Или теперь не единственным?

— Я попробую, — слова сорвались с губ прежде, чем я приняла решение.

Кайра нервно усмехнулась:

— Ты уверена, что в неприятности тебя всегда втягивал именно Дэй?

— Не всегда. Сама я, оказывается, тоже неплохо справляюсь.

Рев из конюшен повторился. Кайра и гвардеец синхронно вздрогнули, а я заторопилась к конюшне, стараясь не поскользнуться на снегу.

— Стэйси! — обеспокоенно окликнула Кайра, а от того, что она назвала меня так, как называла в детстве, на чашу невидимых весов в ее пользу упал еще один тяжелый камешек. — Насчет свадьбы...

Несмотря на то, что я почти поверила ей и в целом была не против помочь, свадьба была последней в списке того, о чем мне в данный момент нужно было думать:

— Может всё-таки подождем пока Дэй вернется из Лимерии? — в моем тоне слишком явственно сквозила последняя надежда на избавление от этой глупой обязанности.

Кайра закусила край нижней губы, словно сомневалась в том, стоит ли сообщать мне что-то, известное ей одной, но всё же пробормотала:

— Он не полетел в Лимерию.

— С чего ты взяла?

Новость показалась странной. Слишком рьяно он туда рвался.

— Я наблюдала с одного из балконов, думала проводить его, — она замялась, и снова закусила губу. — Но вместо Лимерии Дэймос полетел в Терра Арссе.

Думала спросить у нее, точно ли она в этом уверена, и даже успела открыть рот, но новый рык, раздавшийся из конюшен, напомнил о том, что у меня имеются более насущные проблемы.

— Ладно. Потом решим, — отмахнулась, и не прощаясь почти побежала, по шагам слыша, что гвардеец бросился меня догонять.

У конюшен обнаружились еще четверо стражей, переглянувшихся при моем появлении, и две огромные ошкуренные туши. Видом сырого, нуждающегося в разделке, мяса меня, не раз сопровождавший Дэя на охоту, было не испугать. Но страшило другое.

«Видимо, драконы предпочитают конину, говядину, или оленину», — постаралась я мысленно убедить саму себя, надеясь, что человечина не входит в их рацион.

И всё же, драконы - хищники. И в отсутствии Дэя и Гхарвириэль нельзя было исключать возможность того, что кто-нибудь из них решится напасть.

— Они начали шуметь, когда мы принесли мясо, — объяснил один из гвардейцев после того, как я подошла ближе.

— И вы не пробовали входить внутрь конюшен?

Гвардейцы все как один отрицательно качнули головами. Не решились, значит.

Испугались. На меня они смотрели с благоговением и надеждой. Я маг, а это что-то, да значит. Но ведь маг — не драконоборец. Покорители крылатых ящеров — коренные арссийцы, блондины все до одного. И всё же, я была уверена, что услышала того дракона. Что те слова, прозвучавшие в моем сознании не являлись плодом воображения. Значит, я и правда, могу попытаться. Может именно это и станет ответом на вопрос о том, к чьему роду я принадлежу.

На мгновение обернулась назад, осмеливаясь на отчаянный шаг навстречу почти неминуемой опасности. Снег усилился, застилая все вокруг белой пеленой, он превращал очертания дворцовых построек в смутные силуэты. Кайра не уходила, смотрела издалека с любопытством, но приближаться так и не решилась.

Мысленно повторив заклинание ледяного щита и сжав кулаки до боли в мышцах, кивнула гвардейцам, чтобы открыли ворота заброшенных конюшен. Они торопливо повиновались. И под аккомпанемент драконьего рычания я шагнула в темное, пахнущее старой древесиной, затхлостью и прелым сеном помещение.

После яркого света внутри сложно было разобрать что-то, кроме смазанных силуэтов и поблескивающей в полумраке пары глаз. Драконьи чешуйки серебрились, словно полированные, ловя редкие солнечные лучи, с трудом пробравшиеся сквозь узкие окошки.

Но всё это касалось лишь двух драконов-стражей. Третий даже при недостатке света был яркой иллюстрацией отличия здорового и молодого дракона от больного и старого. Его глаза оказались закрыты, а из продолговатых ноздрей не струился при выдохах дым. Тусклая чешуя в полумраке отдавала мертвенной бледностью. Кажется, он спал. Если вообще был жив. О плохом думать не хотелось, но что, если он всё же погиб? Сам, без моей помощи? Это хорошо или плохо? Гхара, конечно плохо. Он не хотел умирать, отчего-то я точно это знала.

— Т-ш-ш-ш-ш! — подняла руки и продемонстрировала двум дернувшимся ко мне ящерам свои миролюбивые намерения. — Я не враг. И не причиню вреда.

Рычание стало более глухим, что в равной степени могло означать как готовность меня пропустить, так и предупреждение о нападении. На мгновение замерла, не понимая, что делать, но потом всё же отважилась сделать несмелый шаг вперед.

— Вы пропустите меня?

Естественно, никто не ответил, но я предпочла считать молчание согласием. Сделала еще шаг, медленный, осторожный, сопровождаемый внимательными взглядами. Сердце бешено стучало в груди, но я старалась не выдавать голосом собственного страха и тревоги.

— Вы, наверное, есть хотите? — продолжила будничным и любезным тоном, понемногу подбираясь ближе к лазурному дракону.

Глаза постепенно привыкли к царящей вокруг полутьме, а обоняние перестало вычленять из неприятных ароматов еще более неприятные составляющие, как и давать им определения. Силуэты вокруг стали четче. И я разглядела своего дракона лежащим в центре, свернувшимся в клубок, словно огромный, лишенный шерсти, кот. Стражи расположились по обе стороны, не препятствуя моему движению. Однако миролюбиво они тоже не выглядели.

— Если хотите, то позвольте гвардейцам принести мясо. Пока вы так рычите, они не смогут войти, — попыталась объяснить ситуацию, не уверенная в том, что собеседники поняли хоть слово.

И все же, рычание прекратилось. Может, совпадение, а может драконам и правда была знакома человеческая речь. Или хотя бы умение понимать интонации. Немного успокоившись, и расслабившись, я сделала еще шаг к драконам.

— Гхара! – выругалась, едва успев отскочить и выставить над собой щит, когда один из стражей выпустил в мою сторону короткую огненную струю, осветившую темное помещение и тут же погасшую, благодаря защитной магии. Злость на подобное несправедливое нападение пересилила страх. – Вы так сожжете конюшни, балбесы!

Хорошо, что щит поглотил удар, не дав сухим доскам воспламениться в мгновение ока. Картинки того, как меня погребло под горящими завалами, вызвали еще больший прилив негодования:

— Тебе-то, огонь не страшен, но я вообще-то еще жить хочу! Так что имей совесть! Нельзя плеваться огнем когда вздумается! Тем более, в замкнутом деревянном помещении! Должен же быть мозг в такой огромной голове!

Обидчик смотрел на меня с недоумением. Кажется, у него даже продолговатые прорези глаз округлились. Ответить он, по понятным причинам, не мог, но мимика оказалась весьма красноречивой. Вряд ли его до этого когда-нибудь отчитывали. Особенно человек. Не драконоборец. Женщина.

Взгляд второго дракона выражал искреннее любопытство. И я не сразу заметила, что после моей тирады третий дракон тоже открыл глаза. Мутные, ничего не видящие и не выражающие, затянутые пленкой, словно тяжелые зимние тучи, предвещающие скорый снегопад.

Значит, он всё-таки жив. Уже хорошо.

Пользуясь замешательством стражей, я подошла к нему совсем близко. Он закрыл глаза и тяжело выдохнул, словно это короткое подтверждение жизнеспособности отняло у него последние силы.

Мои пальцы коснулись покрытого чешуей лба, чуть выше сомкнутых кожистых век и ниже острых, напоминающих рога или шипы, наростов.

По ощущениям, я потрогала глыбу льда, такой пронизывающий холод он излучал. Даже меня, привыкшую к низким температурам, пробил озноб, мгновенно пробежавший от кончиков пальцев, по всему телу.

А воздух вокруг был звеняще-стылым, неподвижным, мгновенно исключившим посторонние запахи и звуки. Так, словно не только дракон был давно и бесповоротно мертв внутри, но и мертво было всё, что рядом с ним.

Но я и сама чувствовала себя не лучшим образом после событий последних дней, каждого из которых по отдельности было достаточно для того, чтобы вывести меня из равновесия. Несмотря на интуитивное желание одернуть руку и бежать отсюда, не оглядываясь, я прислонила к потускневшей чешуе ладонь целиком, любезно позволяя льду просочиться внутрь и заморозить бурю эмоций, бушующую внутри.