Рей Брэдбери говорил: «Это не их дело — знать, что вы должны были учиться писать. Пусть думают, что вы родились таким сразу».

Научить писать — не значит вложить талант в человека, им не обладающего. Как и не значит сделать каждого Булгаковым. Научить писать — это дать человеку, имеющему талант, разнообразие инструментов и техник и помочь ему овладеть ими. Вниманию к каждому слову, даже если это предлог «в», к звуковой стороне фразы, к тому, какой жанр или тип композиции лучше всего оформит рассказ — можно научить.

Почему научить писать возможно? Во-первых, потому что писательство само по себе — путь, а значит — учеба. Писатель учится всю жизнь: у самой жизни, у природы, у других авторов — иначе великие романы создавались бы за месяц, а не писались десятилетиями. Авторы редактируют свои тексты, потому что недовольны черновиком. И они не только добавляют смыслы, но и переставляют местами фразы и главы, ищут точнейшие синонимы и вычеркивают целые абзацы. Эту школу можно проходить в одиночку, а можно — с коллегами, экономя годы своей жизни.

Способности даются нам не в расцвете, а в зачатке. Развивать их — выбор, и как именно развивать — тоже.

И, конечно, любое искусство — это техника, «техне», как говорили древние греки, не делавшие разделения между умением строить дома и писать трагедии. Техникой овладевают, ее законы познают и ставят служить своему творчеству. Это — то, чему можно научить.

Как художник создает десятки эскизов, чтобы поставить руку и передать свет и тень, выстроить перспективу, как музыкант учит пальцы слушаться и ударять одновременно по нужным ему клавишам , как оба они изучают работы мастеров разных эпох и, наконец, понимают, почему некоторые из них называются шедеврами, — так и писатель учится писать портрет с намеком на характер и диалог на разные голоса, оттачивает мастерство бойкой фразы и добивается того, чтобы его герои оживали.

Вы можете возразить мне, что писать может всякий и без учебы. Это так, если иметь в виду слова и буквы. Каждый может и что-то напеть или нарисовать. Но письмо кажется нам пустяковым делом потому, что в той или иной мере мы все им пользуемся. Мы пишем заявления и отчеты, письма, комментарии, поздравления… Когда-то мы научились этому, а теперь воспринимаем как врожденную способность. Но вот простой тест: все могут прочесть «Капитанскую дочку», но многие ли могут объяснить, почему эта повесть до сих пор переиздается? Чем она лучше «Бедной Лизы»? А если вашему ребенку больше нравится Даниэла Стил, то стоит ли ввести ее в школьную программу?

Вы можете сказать, что во времена Пушкина не существовало курсов по писательскому мастерству — и будете правы. Но Пушкин учился в Царскосельском лицее у лучших педагогов империи, читал по-французски, по-английски, по-древнегречески, по-итальянски etc. etc. Он перечитал всю библиотеку Святогорского монастыря, а в переписке рассуждает о композиции, теории стилей и путях литературы. Так учился ли он писательскому мастерству?

Более близкий пример — литературные объединения начала ХХ века. Акмеисты, собиравшиеся вместе, чтобы оттачивать мастерство критики и учиться друг у друга. И их знаменитый принцип «говорите придаточными предложениями».

Писательству учились в древнегреческих школах, где родились риторика и поэтика. В средневековых монастырях, где развилась герменевтика. В творческих объединениях всех времен. И только после революции риторику исключили из образовательных программ (оставив искусство убеждать — вождям).

Вот поэтому и пришлось написать этот текст о том, что учиться писательскому мастерству — можно. Но пусть другие думают, что вы родились таким сразу.