Мой поезд потерпел крушение -
Тебе, увы, меня не спасти...

Сувайба Волкерс

Терпение — не состояние, в котором человек унижается, проглатывает обиды. Это не компромисс со злом и страх перед бо́льшим. Терпение — умение сохранять неуязвимость в те моменты, где ей препятствуют. Когда силы на исходе, и кажется, что весь мир идёт против. Возможность поддерживать силу духа тогда, когда все потеряно.

Но терпеливые люди однажды перестают говорить о значимых вещах. Их глаза становятся блеклыми, стеклянными, потерявшими последний кусок души. Предпочитают они больше слушать, чем говорить, по горло сытыми чужими жизнями. Им не интересно ничего и ничто. Мир для них соединяется паутинными нитями, где каждый передает частичку своей боли другому. Терпение — это высшее чувство, неподвластное каждому, но каждый, кто злоупотребляет им — обречён на погибель.

— Все в порядке, Бакс. В порядке, — мои глаза были устремлены на опрокинутую коробку, что лежала напротив. Собака тихо скулила, положив свою голову мне на бедро, пока я дрожащей рукой поглаживала его по голове.

Попытка убедить Бакса в искренности своих слов провалилась сразу. Я сама не верила в то, что говорила.

— Это ведь не может быть правдой, верно? — Небольшой клочок развернутой бумаги, который буквально перевернул всю жизнь, был на полу. Лист мертвого дерева с грязными буквами на нем, что столько лет таили в себе ответы на вопросы.

Мужчина, с которым я выросла, не был моим отцом. Тот, кто пьяный мог приставать, бить за любую содеянную ошибку, оказался не родным человеком. Но он позволял себе все самые страшные грехи, о которых порой было неприятно вспоминать. В голову с каждой минутой лезли картины из прошлого: то, как «отец» выделял меня среди четверых детей, то, как не любил давать карманные деньги и считал, что я лишь очередной лишний рот в семье. Все его попытки впихнуть меня бабушке и оставить там надолго было лишь из-за нелюбви ко мне.

— Если они так сильно меня ненавидили, то почему не отдали в детский дом?..

Бакс от очередного вопроса в пустоту проскулил. За время ожидания Миранды он успел сильно похудеть и потерять частичку своей души. Мы оба потеряли её и очень хорошо друг друга понимали. Потому сидели на полу, ослабленные навалившимся на плечи секретом.

Протянув дрожащую руку к зелёному блокноту, что очень аккуратно был заполнен бабушкой, беру его. Раскрыв, снова встречаю множество разных записей с датами. В очередной раз наступаю на осколки, раны которых в будущем будут иметь ужасные последствия.

«Я бы никогда не подумала, что моя единственная родная дочь спустит свою жизнь по наклонной... Что однажды поздно приду домой с работы и не обнаружу там Элисон. Что часа через три мне позвонят из отдела полиции и сообщат: поймали как сообщницу наркоторговца...»

— Что? — Вопрос остаётся без ответа, а пальцы сильнее сжимают бумагу. — Мама была сообщницей нарко... — закончить фразу не дал ком в горле. В эти слова даже верить не хотелось.

«Все попытки образумить Элисон были напрасны. Любовь к старшекласснику с плохой репутацией вскружила голову. Возможно, отсутствие отца и привело к проблемам глобального масштаба ... Я была слишком занята тем, что хотела дать дочери лучшее, но даже не заметила, что лишила родительской любви... Может быть поэтому Элисон стала искать её в стороне?»

На потертой бумаге, что пахла запахом гнойного миндаля и чернилами, были следы слез. Миранда горько плакала над каждой страницей и от событий, которые она не могла никому рассказать. Муж умер, дочь потерялась, а никого ближе них у неё не было. Бабушка редко доверяла чужим. Наверное, потому она выливала свою боль сюда.

«Переходный возраст и пубертатный период — ад всех родителей. Дети становятся неконтролируемые, агрессивные, всячески пытаются навязать свое мнение каждому, кто с ними не согласен. Элисон же всегда была трудным ребенком. Её злость на мир, что передалась у неё от отца, была слишком огромной. Даже моя любовь к ней не стояла рядом...

...Моя единственная дочь успела впитать в себя все прелести взрослой жизни в то время, когда я спасала ей подобных в больнице. Мне потребовалось много сил, дабы понять, что происходит с Элисон, и почему в один прекрасный день её стали обвинять в страшном грехе. Она клялась, что это не её вина, и я ей верила. Любящие родители всегда будут доверять своему ребенку.»

— Только твоя дочь так и не научилась этой истине, — фыркаю я на очередное признание.

В груди расползается боль, обида за бабушку, что успела вытерпеть дьявольское отношение матери к себе. Только следовало ли мне судить её за это?.. Может быть я даже понимала, почему она так себя вела?

«В школу Элисон ходить больше не хотела, аргументируя свое нежелание тем, что обучение очень плохое. Но, как оказалось, дело обстояло совершенно в другом: тот самый старшеклассник опозорил её честь и достоинство, что в бедную девочку тыкали пальцем и называли наркоманшей. Как любой родителей, я готова была вытрясти из него душу, сравнять с землёй и посадить хулигана за решетку, только дочь запретила мне даже смотреть в его сторону. Обещала, что вскроет себе вены, если я полезу в это дело. Убежит куда подальше от меня и оставит одну. Мой страх потерять её в очередной раз был большим и я не смогла пойти на это...

...Долгое время Элисон сбрасывала чьи-то звонки и ссорилась по телефону. Я же взяла с работы отпуск и решила загладить перед ней вину. Готовила её любимый тыквенный пирог, покупала все самое лучшее и долго пыталась вытянуть на улицу. В один прекрасный день мне это удалось, только встретили мы по дороге молодого юношу, который, по всей видимости, был куда младше моей Элисон. Он представился Джошем и пытался поговорить с дочерью, только вот она явно не была ему рада. Наорав на него, что в нашу сторону обернулись все прохожие на улице, Элисон убежала обратно домой, а Джош, устремив свой взгляд на меня, смог добиться хотя бы пары минут для разговора.»

— Джош?..

Джош, который был здесь некоторое время назад и который так сильно пытался забрать меня к себе. Что он делает в прошлом матери и бабушки?

«Не смотря на юный возраст, он оказался куда умнее и серьезнее своих сверстников. Просил прощения за то, что произошло, и сообщил, что всё, что говорят в школе про мою дочь — не правда. Джош поклялся рано или поздно доказать невиновность Элисон. На вопрос почему он это делает, парень ответил одной лишь фразой: "Потому что люблю её

В горле стало сухо, словно в пустыне. Пришлось встать и направиться на кухню, по дороге обдумывая все, что я успела узнать. Холодная вода из-под крана тут же освежила рот и позволила свободно дышать. Плечи то подымались, то опускались. Перед глазами все плыло, а ноги не хотели держать.

Каждая буква, каждая картина, что бегала в голове, вызывала спазм. Казалось, ещё немного и я узнаю то, что испортит мне жизнь. Только вернуться в прошлое и исправить все не смогу больше никогда.

«Любовь Джоша была искренней, чистой, как облако, но для Элисон не имела никакого веса. Он приходил к ней чуть ли не каждый день, но дальше порога она его не впускала. Я же не имела против парня ничего, и, видя его желание поддержать и его любовь, только хотела помочь. Надеялась, что смогу отвлечь внимание Элисон на него, и Джош поможет ей стать куда лучше...

...Как и обещал, Джош смог доказать невиновность Элисон, и поставил старшеклассника Ская под прицел. Оказывается, он работал на отца и помогал с его теневым бизнесом, который накрылся благодаря влюблённому мальчику. И только я смогла спокойно вздохнуть, как пришла новая беда - беременность. Я снова не доглядела, снова совершила ошибку. Оказывается, Элисон, что вдруг стала носить широкую одежду — беременна уже третий месяц. Живот был слишком маленьким, чтобы я могла его заметить. Но каково было мое удивление, когда я узнала от кого она залетала...»

— От Джоша, — в слух прочитала я, медленно сползая по стене вниз.

«От Джоша»

Вот он был самый главный ответ на вопрос. С самого начала все шло к этому, и я получила итог. Конец истории, тайнам, вопросам, что мучили каждую ночь, не давая спать. Мама, будучи школьницей, залетела от парня, который был младше. Спустя год родила и уехала в другой город учиться. Бросила меня ребенком на плечи больной бабушке. Приезжала редко, не интересовалась моей жизнью и вовсе. Родители Джоша тоже не отличались особой радостью от рождения внучки и, пообещав помогать материально, забрали сына и уехали в другую страну. Запретили ему общаться с нами и велели исключить все воспоминания о случившемся. Видно, что Джош действительно старался вернуться, но так и не смог...

Мама после нескольких лет вышла замуж, родила детей в браке, которых любила всем сердцем и душой, но забыла главное — меня. По словам бабушки, забирать она меня не хотела, а видеть — уж тем более. Словно я была темным пятном в её жизни, которым она решила выбросить вместе с бумагой. Только тогда, когда здоровье Миранды стало ещё хуже, а в дверь постучались органы опеки с вопросоми, почему ребенок не с родителями, Элисон вынуждена была меня забрать.

Забрала своего нежеланного ребенка, который каждый раз напоминал о тяжёлой жизни в прошлом. Что смотрел в душу со схожим, как две капли воды, лицом. И дабы «стереть», позволяла себе меня бить, издеваться и мучить. Элисон ненавидела меня ещё до рождения, но так и не смогла смириться с тем фактом, что я в её прошлом не была виновата.

— Мама...

Горячие слезы потекли по щекам, падая на дневник. Руки дрожали, дыхание сбилось, а голова пульсировала. Обняв себя, как можно сильнее и крепче, я зарыдала так громко, что напугала собаку в коридоре. Сил терпеть боль, которая была накоплена с детства, не было. Желания читать дальше — тоже. Все, что нужно было знать, я узнала. Только была ли счастлива от этого? Определенно нет.

Темнота вокруг сгущалась, голоса в голове, что твердили о жестокости и о его наказании — громче. Буд-то бы я бежала куда-то, задыхаясь от боли внутри и трясясь от страха. Оглядывалась назад, пока испачканное грязными руками платье развивалось по ветру. Видела идущих за собой толпу людей, что осуждали. Во главе знакомых лиц стояла мама, которая вдруг замерла, как и остальные. Замерла на секунду, и я, выравнивая равновесие руками, смотрела вниз с обрыва. Это был конец. Внизу не было ничего, что могло смягчить удар. Полет вниз означал потерю себя навсегда.

Голос пропал, и просьба помочь была не услышана. Там в толпе стояли все, кого я знала: Миранда, Итан, Стефан, Иззи, одногруппники, куратор, моя семья... В их глазах читалась ненависть, разочарование и желание перегрызть глотку.

Секундой позже впереди оказалась Элисон, в которую я успела вцепиться, но даже так провалилась в бездну.

— Нет!

Громкий крик эхом раздался в комнате. Свет был отключен, а за окном сверкали молнии. Капли дождя стекали вниз по окну и бились о стекла, издавая странные, пугающие звуки. Оглядевшись вокруг, я не быстро осознала, что заснула на полу, и то, что видела, был всего лишь ночной кошмар. Сон, вызванный страхами. Шутка разума.

На часах было три тридцать. Ни единого звука, кроме гула машин на улице и шума дождя. От холода по телу бегали мурашки, а глаза болели от горьких слез.

— Алло?

Телефонный звонок раздается в коридоре и я, быстро добравшись до туда, отвечаю.

— Кайла? Кайла, где ты? — Голос сестры пугает ещё больше. Она плачет, кричит в истерике. В голову тут же лезут не самые хорошие мысли.

Прошу, только не это. Пожалуйста...

— Что случилось, Кейт?

— Бабушка... Бабушка Миранда, она...

В груди отдается колкая боль, а ноги немеют.

— Ч-что с ней?..

— Она умерла!

***

Ещё вчера я сидела рядом с бабушкой, сжимая её чуть холодную руку, и слушала обещания о том, что она скоро вернётся домой. Ещё несколько месяцев назад мы готовили вместе пирог, пританцовывая под песни любимой группы «Chase Atlantic». Год назад мы поссорились из-за того, что я не хочу ходить по дому в носках, а через несколько дней Миранда лечила меня.

Кормила малиновым вареньем собственного приготовления и гладила по голове.

Но все это было в прошлом. Тогда ещё по её венам текла горячая кровь, а сердце билось в груди. Полные любви и азарта глаза смотрели в душу, а руки приглашали в крепкие объятия. Миранда не лежала под холодной землёй и мы не оплакивали смерть. Смерть, что постучалась в её двери ровно в шестьдесят девять лет.

Услышав ужасную новость от врачей, вся семья побежала в больницу. Элисон кричала, билась в конвульсиях, не веря в произошедшее. Она не хотела верить, что потеряла и второго родителя тоже. Сколько бы нам лет ни было, самым страшным кошмаром для нас так и останется смерть родителей. В тот момент мама бы отдала все свои деньги за ещё один прожитый день Миранды. Я видела боль Элисон и хотела помочь разделить её, даже несмотря на то, что боль внутри меня была куда сильнее. Она сдавливала глотку, выцарапывала внутренности, заставляла кричать от адских мук. Я не могла принять это. Не могла принять тот факт, что бабушки, моего лучика света, больше в этом мире нет.

На надгробии аккуратно было выведено её имя, дата рождения и смерти. Земля была мокрой, так как без остановки шел белый пушистый снег. Вокруг стояли знакомые, соседи, семья. Каждый из них в молчани провожал Миранду на тот свет. Черный цвет одежды, который бабушка так не любила, был последним, что она «видела». Траурный день для каждого из нас, но для двоих ещё больше. Для дочери и старшей внучки, что так и не смогли разделить её друг с другом.

Внутри меня буд-то бы что-то порвалось. Нить между разумом и сердцем, которое медленно продолжало биться. Холод не чувствовался, ничего не чувствовалось. Только темнота, которая сгущалась надо мной все больше и больше.

— Мои соболезнования...

Стоявшие понемногу уходили, вытираясь мокрыми платками. Братья и сестра, стоявшие рядом с Элисон, через время так же потянули её назад. Матери нужно было отдохнуть. Она слишком сильно устала от боли и криков, которые из неё исходили.

— Прощай, мама, — наклонившись к плите, проводя по ней рукой, она старалась мысленно отпустить. Быть может не получится сегодня, завтра, через месяц. Наверное, она всегда будет это помнить, но время лечит.

Только излечит ли мою?..

— Кайла, — когда от семьи простыл след, Меган оказалась рядом. Карие глаза были на мокром месте, а под нижним веком растеклась тушь. Быть может, она тоже горевала не меньше? — Понимаю, что не имею права говорить этого тебе, но что бы не случилось, знай — я рядом. Мне ужасно жаль, что такое случилось с Мирандой. Тяжело даже представить, что именно ты сейчас испытываешь. Но не нужно держать все это в себе.

Наверное, будь у меня внутри хоть капля эмоций, сил, чтобы усмехнуться, я бы это сделала. Слышать от предательницы-подруги, столь искренние слова было смешно, но смеяться не хотелось. Не хотелось так же сильно видеть её и слышать. Простое желание остаться наедине со своей болью.

— Ладно. Позвони мне, когда хочешь поговорить.

Сжав плечо в ободряющем жесте, она исчезла, я же упала на колени перед могилой, тяжело выдохнув.

— Б-бабушка, что же я буду без тебя делать? — Голос дрожал, а руки сжали рыхлую землю. — Как я буду одна в этом жестоком мире без твоей помощи? Я же не смогу... Не проживу без тебя и дня.

Не проживу, как и Бакс, что был похоронен рядом. Может и нельзя было, противоречило правилам, но такова её последняя воля. Он словно почувствовав, как она попрощалась с жизнь и умер в тот же день. Как же сильно мне хотелось оказаться на его месте.

— Я так сожалею, что не смогла провести с тобой чуть больше времени. Так жалею, что ушла в тот день домой, а не задержалась подольше. Ты так долго скрывала все внутри себя, несла тяжелое бремя, а я даже не знала. Почему ты молчала, ба? Почему?

Горячие слезы стекали вниз по щекам, не успевая друг друга догнать. Стекая вниз по подбородку, они падали на землю вместе со снегом.

— Быть может, если бы ты мне открылась, поделилась своими переживаниями, все закончилось по-другому? Как мне теперь быть? Мне чужд этот мир без тебя... Я столько всего узнала, так много вытерпела и потеряла родных. Дороги передо мной запутались, все вышло из-под контроля, кошмар стал второй тенью, и я не знаю, что мне делать. Прошу тебя, бабушка, дай мне подсказку. Хотя бы маленькую, не значительную...

— Кайла?

Горячая, теплая ладонь ложиться на плечо и сжимает. Темнота, что, казалось, накрыла собой все пространство, пропала. Джош со своей женой Бетти стоят позади и беспокойством осматривают меня. В их глазах такая же вселенская боль, как и в моих. Но даже несмотря на свою собственную, эти двое отчаянно пытались забрать себе и мою. Помогая встать и отряхнуть одежду от грязи, Джон пытался что-то сказать, но Бетти его опередила.

— Как чувствуешь себя?

Её голос был таким искренним, а взгляд проницательным, что ей действительно хотелось излить всю душу. Мне так хотелось, чтобы моя настоящая мама смотрела на меня так же.

— Не знаю, — пытаясь быть спокойной, отвечаю я и перевожу взгляд в сторону.

— Ты можешь не бояться нас и рассказать все. Мы не желаем тебе зла, милая.

— Наоборот, только хотим помочь, — продолжает Джош.

Джош, или же Майк Джонс, стоящий рядом со своей женой и не знающий, что правда раскрыта. Если верить в его слова, то мама меня им продала. Предсказуемо.

— Можешь не строить из себя святого. Я все знаю.

— Знаешь что?

— Знаю, что ты мой отец.

Джош и Бетти смотрят друг на друга, а потом глубоко вздыхают.

— Я сам хотел тебе все рассказать и...

— Только мне интересно, где ты был все это время? Столько лет пропадал, а как только выдался удобный случай — вернулся и строишь из себя папашу.

— Кайла, просто выслушай меня, пожалуйста, — мужчина кладет свои руки мне на плечи, сжимая из сильнее, и заставляет смотреть ему в глаза. Холодный зимний ветер пробирался сквозь мокрую одежду. — Я ещё до твоего рождения был единственным, кто тебя любил и желал. Не меньше я любил твою маму и искренне хотел помочь со всем, чем она столкнулась. Тогда, будучи молодыми, мы были на вечеринке и выпили слишком много. В конечном итоге оказалось, что Элисон забеременела. Я буквально молил её ничего не делать и сохранить тебя. Она втайне пила таблетки, всеми силами пыталась вызвать выкидыш, но не получилось. Я безгранично этому был рад, но так получилось, что мои родители запретили мне общаться с твоей семьёй и увезли далеко за границу. Но это не значит, что я тебя бросал. Нет. Я любил тебя и люблю всем своим сердцем. Ты моя дочь и как я могу думать как-то иначе?

— Это чистая правда, Кайла, — перебивает его Бетти. — Он всю жизнь только и говорил, как сильно хочет встретиться с тобой. Но твоя бабушка того не хотела. Она боялась ранить тебя и твои чувства...

Жизнь вокруг была бессмысленной игрой, конец которой предполагал только смерть.

— Совсем недавно только Элисон позвонила мне и дала право встретиться с тобой. Мы мчались как только могли и понятия не имели, что ты живёшь в такой жестокости, — ладонь Джоша убирает пряди с моего лица назад. Настолько аккуратно и нежно, насколько мог. — Если бы я знал, что Элисон не изменилась, и позволяет себе такое, я бы забрал тебя раньше. Я бы никого не слушал, прошел бы любые испытания ради тебя, родная. Ты же моя дочь.

Тело слабело, а голова кружилась. Оттолкнув мужчину от себя, я отошла назад в сторону, делая глубокие вдохи. Выставив руку перед собой, запрещая приближаться к себе, сглотнула ком в горле.

— Я не хочу слышать это. И уезжать с вами я тоже никуда не хочу! Моя семья здесь. Моя мама, мои братья и сестра. Я не променяю их на малознакомых людей, которые хотят поменять мою жизнь от и до. Мне уже двадцать, давно уже не тот ребенок, которого ты любил, Джош.

— Этого хочу не только я, Кайла, — спокойно говорит мужчина, делая шаг вперёд. — Но и Элисон тоже. Она сказала, что не может больше контролировать тебя, что устала от этой ответственности. Неужели ты действительно отрицаешь тот факт, что Элисон тебя не люб...

— Замолчи! Замолчи! Замолчи! Замолчи! — Кричу на них, заставляя вздрогнуть. — Не смей говорить того, чего не знаешь! Сейчас я как никогда раньше нужна своей матери. И она меня любит! Любит, как и всех своих детей!

— Хорошо, — сняв очки, тот вытирает их и надевает обратно, поправляя на носу. — Я не вправе принуждать тебя к чему-либо.

— Но если ты передумаешь, то вот, — Бетти протягивает белую салфетку с цифрами на нем, которая оказывается на моих руках. — Мы будем только рады и подождём столько, сколько потребуется.

На тот момент я искренне подумала, что не передумаю никогда, пока не вернулась домой, в котором мне больше не рады.

***

— Мама, пожалуйста, открой дверь.

На улице стоял мороз. Тело дрожало от холода, голода и усталости. Голос срывался от сотой попытки докричаться до семьи. Но дверь была закрыта изнутри. На крыльце лежала большая дорожная сумка с вещами и документами. Только без ответа на вопрос: «что тут происходит?»

— Мам, открой. Мне очень холодно. Я не чувствую своих ног и рук, — слезы стекали по щекам, ногти оставляли на деревянной двери царапины. — Прошу тебя, мама. Я так тебя люблю...

Но на другой стороне была тишина. Лишь пару раз там прозвучали слова Кейт, с попыткой открыть дверь. Но девушку тут же сильно оттянули назад. Следом, сильная пощечина и негромкий женский вскрик. Неужели Элисон запретила ей открывать для меня дверь? Неужели и вправду прогоняла?..

— Мама... У меня нет никого кроме тебя. Ни друзей, ни близких. Только семья. Не прогоняй меня, пожалуйста. Не совершай эту ошибку. Я буду прилежной дочерью, буду работать, вкалывать, не покладая рук, только позволь мне войти. Я так хочу обнять тебя. Все мои проблемы бы исчезли, если бы только позволила мне сделать это.

Метель становилась сильнее, а холод в теле все больше. Стоять не было сил, и потому, скатившись вниз по двери, я вжалась всей силой, будто бы хотела пройти сквозь неё.

— Почему ты ненавидишь меня, мам? — Болезненный вопрос прозвучал так же тихо, как и ответ, которого не было.

Не знаю, сколько я тут просидела, как долго просила позволить мне войти, но голос становился все тише и тише. Казалось, со стучанием зубов друг об друга и попыткой согреться жизнь уходит.

— Помнишь, когда-то давно я нарисовала нашу семью и подарила тебе на день матери? Ты брезгливо осмотрела каракули, но сказала, что тебе нравится, и сохранишь его на память. Я потом нашла кусок не догоревшей бумаги в камине, и это была моя работа... Ты сожгла нашу семью, мам. Собственными руками разрушила то, что я так долго строила. Неужели я заслужила это с твоей стороны? Почему ты так со мной? Я же люблю тебя. Люблю тебя, мама.

Глаза закрывались, а дрожащие руки сжимали салфетку.

— Я потеряла все эмоции, ради мерзкого признания... Я так хотела быть тем, кого ты любишь, мам.

Больше ни единого звука, кроме проходящих мимо машин и сильной метели. Голос охрип, тело раслабилось, а слезы замёрзли на щеках. Боль внутри становилось все больше, а тело становилось сосулькой под холодным ветром. Пальцы набрали на телефоне неизвестный номер, который ответил с первой же попытки.

— Джош...

«Я люблю тебя, мама. Пожалуйста, не ненавидь меня»