Чеён

Разлука с Тэхёном мне далась тяжело: весь день просидела как на иголках, боясь шелохнуться. Ну и перешептывания бесконечные, конечно, все усугубляли. Нет, пока Ким сидел в классе, а теперь он оставался здесь исключительно на уроках, никто и слова не говорил. Зато стоило только Тэхёну выйти в коридор, как начинался концерт по заявкам.

– Ой, вы гляньте, экзотика пришлась не по вкусу?

– Видимо, внутри оказалось еще хуже, чем снаружи.

– Да ладно вам, может, это Ким просто сжалился?

– Или поспорил, хотя оба варианта так себе.

Мне хотелось подняться и высказать им все, но душевные раны забрали силы. Какое высказать, если я едва сдерживала рыдания. А уж вернувшись домой, прильнула к подушке и разрыдалась. Было так невыносимо больно, словно в грудь вонзили осколок и крутили им по часовой стрелке, нажимая с каждой минутой сильней.

Не выдержав, я позвонила Лисе. Все ей рассказала, правда, без слез. Мне нужна была хоть какая-то поддержка, хоть одно мимолетное утешение. Я искренне не понимала, почему Тэхён резко отвернулся. Да, возможно, заслуженно, да, он имел полное право обидеться. Но не разрушать же отношения на корню из-за единственной ошибки, из-за ситуации, о которой он ничего не знает!

Не так я себе представляла первый учебный день, далеко не так.

Манобан меня подбодрила, хотела даже вытащить погулять или заявиться в гости, но я заверила подругу, что это лишнее. Не до прогулок было, все мысли сводились к Киму, к возможному решению сложившегося недопонимания между нами. Я должна была что-то придумать, объясниться с ним.

Лиса посоветовала быть наглей, подойти и прямо сказать ему все в глаза, не стесняясь. А если откажется слушать, крикнуть в спину. Любыми способами донести правду. Гордость пусть и нужная штука, но в подобных ситуациях толку от нее ноль.

Всю ночь я промаялась, прокручивала в голове, как подойду, с каких слов начну разговор. Страшно было до жути, однако жить вечно во мраке еще страшней. Поэтому в школу на следующий день я пришла с боевым настроем. Мучительно выждала первые два урока, которые Ким пропустил по непонятной причине. А перед третьим в класс влетела Ким Дженни. Взвинченная, часто моргая и заламывая пальцы. Она походила на жертву, что спасалась бегством от тигра.

– Дженни, ты чего? – спросили девчонки.

– Капец, – выдохнула обреченно она.

– Да в чем дело-то?

– Тэ снова с Ким Джису, вот только что узнала.

– Да ладно? Как? Серьезно?

По спине пробежал холодок, руки затряслись, а горло предательски свело спазмом. Я вжала голову в плечи, пытаясь не превратиться в слух, пытаясь не пропускать через себя слова одноклассниц. Но они, как назло, стали говорить еще громче, словно из них выкачивали эмоции.

– Видела, как на крыльце она его в губы поцеловала, а еще фотки в соцсетях.

– Ой! Точно! У Ким Джису СП* появилось. Кажись, реально помирились.

– А я вам говорила! Такие не ссорятся навсегда, да и из-за кого? Забитых деревенщин?

– Да и правильно сделал, что вернулся к Джису. Она все-таки красивая, – вздохнула Мина, которая не так давно насмехалась над Ким.

– Что, Пак, минута славы закончилась? – обратилась ко мне Дженни, ехидно усмехнувшись.

Тут я не выдержала. И дело было даже не в утренних насмешках, меня жутко потряхивало от реальности, что обухом прошлась по голове: Тэхён окончательно от меня отказался. Ну а одноклассницы и их слова тоже в какой-то степени глубоко ранили, подобно ударам плети по спине. Терпеть все это вдруг стало невыносимым.

Резко поднявшись и поправив очки на переносице, я глянула на девчонок, что группкой кружили возле последней парты.

– Какие же вы все-таки двуличные люди, – произнесла холодным, стальным тоном. Откуда-то взялись сила и злость, мне хотелось выплюнуть свою обиду на весь мир, на Тэхёна, который непонятно для чего поманил пальчиком, а затем пнул с ноги в живот.

– Ой, кто заговорил, – закатила глаза Мина.

– Месяц назад ты говорила гадости про Ким Джису, а сейчас вдруг рассыпаешься в комплиментах. И все вы уже бы определились, в конце концов, дружите вы с людьми или обсираете их.

– А ты такая вся правильная, значит? – выгнула бровь староста Джихё, что прежде помалкивала.

– Я, по крайней мере, за спиной о человеке гадости не говорю, – повысив голос, ответила я.

И только вроде Дженни собиралась выдать очередную порцию желчи, как резко замолчала, а потом и вовсе отвернулась. Девчонки вмиг изменились в лице, начали рассаживаться по местам, вспомнили про уроки. Я не сразу поняла, что произошло, а когда обернулась, заметила Тэхёна с Чонгуком. Они остановились у входа в кабинет и молча взирали на одноклассниц.

Видимо, услышали часть разговора или же мою последнюю реплику.

И снова этот взгляд Тэхёна: равнодушный, пустой, даже какой-то безжизненный. Он одарил им меня всего на пару секунд, затем отвел глаза и молча поплелся к своей

                     ***

С Кимом я так и не поговорила: ни на следующий день, ни через неделю, ни даже через месяц. Время шло, для меня особенно невыносимо, конечно. Я безумно тосковала по Тэ, по нашему общению, по теплоте, которую дарить умел только он. Тайком поглядывала иногда на него в столовой, в коридорах, в кабинете. Порой казалось, и Ким на меня поглядывал. Но каждый раз взгляд его задерживался на мне мимолетно, словно не наяву. В какой-то момент я даже начала сомневаться, не плод ли этого больного воображения.

Внутренние муки меня, конечно, сильно пошатнули. Я плохо спала, все чаще плакала по ночам, мало ела, меньше читала, пропускала слова учителей мимо ушей. Жизнь вдруг потеряла смысл, пусть и до этого его особо не было, но сейчас я будто потухла, из меня ушли все силы. Хотелось только лежать ничком на кровати, ничего не делать, никого не видеть.

В конце января госпожа Ю  попросила меня задержаться после уроков. Она села напротив, сцепив руки в замок перед собой на столе, посмотрела с неподдельным состраданием и заговорила:

– Чеён, как твои дела?

Удивившись вопросу, я молча пожала плечами.

– У вас с Тэхёном что-то случилось? – вдруг озадачила классный руководитель. Кровь застыла в жилах, когда я вспомнила то прекрасное, что подарил мне Ким, и то, сколько раз за этот месяц я видела их с Джису вместе. Выходит, людям вообще верить нельзя. Говорят, скучали, а на самом деле и не скучали. Говорят слова симпатии, а при одном промахе выбирают других. А может… любви вообще не существует? Может, о ней только стихи слагают да песни поют?...

Не найдя, что ответить, я опять пожала плечами.

– Юность такое дело, – достаточно мягко произнесла госпожа Ю, словно пыталась меня подбодрить. – Что порой все кажется окрашенным не в те цвета. Я вон вспоминаю свои школьные годы и как банально тогда потеряла первую любовь.

– Почему потеряли? – осмелилась спросить почти шепотом.

– Из-за слухов завистников. Потом так горевала, ненавидела его, проклинала на чем свет стоит. А правду узнала только на вечере встреч, через десять лет, когда… его уже не стало.

– Соболезную, – тихо проронила, представляя, насколько, наверное, тяжело узнать правду после смерти человека. И главное ведь, изменить уже ничего нельзя.

– Чеён, я хочу сказать, что ты не должна забывать об учебе. Понимаю, может, сейчас не лучшее время, и сердце болит, но потом будет поздно хвататься за голову.

– Да, знаю, экзамены, – кивнула покорно. Мне и самой становилось стыдно, больше перед собой, конечно, что забросила учебу. Просто ничего не могла поделать, хотелось только плакать и все. Собственно, сейчас ситуация не намного изменилась, разве что слезы в подушку стала лить реже.

– Не закрывайся в себе, хорошо?

– Хорошо, – согласилась я, тяжело вздохнув. Пусть и понятия не имела, как следовать этому совету.

Поднявшись из-за стола, хотела уже выйти из кабинета, как госпожа Ю Чонён вновь заговорила:

– В феврале «Вороны» будут играть в нашей школе.

Я непонимающе глянула на женщину, которая явно на что-то намекала. Ее губы тронула легкая улыбка.

– Сколько помню Тэхёна, он всегда вот такой: яркий, в окружении всеобщего внимания, общительный, лидер по жизни. Но не раз, когда ходила к ним на игры, замечала один момент.

– Какой?

– Во время каждой игры Тэхён иногда останавливается и поворачивается к трибунам. Он словно ищет глазами какого-то особенного зрителя. Это длится секунд пять от силы, затем его взгляд тухнет. Потом он, правда, переключается на игру и старается вообще больше не смотреть в зал. Хотя мальчишки часто машут зрителям, улыбаются, но не Тэхён.

– Зачем вы мне это говорите? – поджав губы, спросила я. Глаза застилала влага, казалось, я вот-вот расплачусь. Сразу вспомнилось его приглашение на игру и то, как настойчиво он мне это повторял. В груди предательски заныло, будто старую рану посыпали солью и вновь вонзили осколок.

– Приходи посмотреть игру. По крайне мере, подумай об этом. Ой, уже время, у меня же еще урок в 1-3 классе. Пойду я, – спохватилась госпожа Ю. – А ты подумай, хорошо?

– Хорошо, – больше на автомате ответила я.

  
                     ***

Разговоры про предстоящий матч с каждой неделей становились все активнее, девчонки даже придумывали разного рода считалочки в качестве поддержки любимой команды. Оказывается, подобные игры в стенах школы проходили редко, чаще на выезде.

С Тэхёном мы продолжали тотально игнорировать друг друга: я отворачивалась, когда замечала его в компании с веселой и яркой Ким Джису, а он… кто его знает, как поступал он. Для него я, наверное, перестала существовать, даже пыль на подоконниках, и та была заметней.

Дома у нас обстановка тоже стабилизировалась: мать устроилась подрабатывать, вечерами – мыла полы в подъезде, отцу выписывали больше смен. Возвращался он уставший, молчаливый, и максимум, на что его хватало, так это уделить внимание сыну. Можно было, конечно, выдохнуть, но я все равно знала – не сейчас, так позже обязательно взорвется. Спокойствия отца надолго не хватало. Казалось, он попросту не мог вечно держать в себе эти чувства: убивающую обиду, зависть, а может, и что-то еще.

За неполных два месяца, вроде, я и сама немного подуспокоилась. А буквально за день до игры «Воронов» стала невольным свидетелем разговора Кима с Джису. Я тогда задержалась после уроков, никак не могла найти закладку, что выпала из книги. В итоге вышла уже, когда прозвенел звонок, и в коридоре наступила полная тишина.

Шла на цыпочках, боясь потревожить тех, кто до сих пор занимался в классах. А не дойдя до лестничного проема, замерла, услышав знакомый голос:

– Джису, мне без разницы, – протянул устало и достаточно равнодушно Ким. За последнее время я и не слышала былого задора в его голосе, а может, просто не хотела слышать.

Не знаю почему, но я вдруг остановилась, вцепившись в лямки рюкзака. Проскользнуть мимо них сперва не хватило духу, сердце продолжало кровоточить от тоски к Тэ, от глупой обиды и непонимания. А потом уже и некрасиво, скажут еще, подслушивала. Хотя ведь, действительно, подслушивала. Не просто же так продолжала стоять, притаившись. Ведь больше другого выхода нет из школы...

– Тэ, ну ты чего? Я честно искренне пыталась, а ты меня словно сторонишься.

– Я никого не сторонюсь.

– Ты обиделся, что я не смогу прийти на матч?

– Это всего лишь матч, Джису. Мне плевать, если честно, кто будет смотреть. Во время игры я думаю только о мяче и о том, как заработать больше очков. Все! – с каким-то раздражением бросил Ким, будто хотел отвязаться от общения с девчонкой. В голове вновь вспыхнуло его приглашение и то, с какой нежностью он тогда смотрел, как настаивал. Мне казалось, для Тэ мой приход был очень знаковым событием. Так почему же, находясь в отношениях с Джису, ему все равно?

Ревность, конечно, кусала за горло, я и смотреть-то в сторону парочки не могла, сразу слезы наворачивались, но сейчас, как услышала их разговор, отчего-то сделалось легче.

– Тэ, постой! – крикнула Джису. Затем раздались шаги, видимо, они начали спускаться.

Минуты через две и я двинулась по ступенькам, правда, не успела спуститься до конца, напоролась на Джису. Она замерла в проходе, пухленькие алые губы разомкнулись, в глазах сверкнул огонек отвращения. Между нами повисла давящая пауза, словно мы находились на тропе войны, словно еще один шаг означал поражение другого.

Не выдержав, я сдала позиции первой. Шмыгнула по ступенькам и, не оглядываясь, помчалась к гардеробной. Только накинув куртку на плечи, осторожно наклонилась в сторону, но Джису не обнаружила. Хотя изначально подумалось – она догонит меня, предъявит, что подслушивать нехорошо и все в таком духе. Уж больно взгляд у нее был пронзительный на лестнице, будто девчонка пыталась вытащить из меня душу.

                       ***

На следующий день у нас отменили три последних урока из-за предстоящей игры. Зал готовили к приезду гостей, игроки с утра зависали с тренером, ну а девчонки крутились возле зеркала в костюмах чирлидерш: короткие юбочки, едва прикрывающие бедра и черные майки с эмблемой «Воронов».

Я, если честно, не планировала идти на матч, да и что там забыла? Правил не знаю, баскетбол по телевизору не смотрела, ну не мое – игры с мячом. А тут еще и целый зал с болельщиками. Однако из школы уйти никак не могла, ноги сами шли в обратную сторону.

Отсидев в кабинете первые тридцать минут с начала игры, я почти договорилась с сердцем, даже куртку нацепила, но возле дверей остановилась. Внутри все сжалось в тугой узел, я посмотрела в сторону зала, откуда были слышны скандирующие крики, стук мяча и грохот от бегающих спортсменов. В гардеробной вешалки валились от перебора верхней одежды – гостей приехало много.

Ладно, решила про себя: всего одним глазком! Хуже точно не будет. Просто посмотрю минутку, затем пойду домой.

Правда, все оказалось сложнее: вход поменяли, теперь попасть в зал можно было через запасной выход. А там трибуны, толпы болельщиков, плакаты, одним словом – ничего не видно. Кое-как я протиснулась между рядами, случайно наступила на ногу девчонке, которая болела за соперников, так та обложила меня такими ругательствами, что любой мужчина позавидовал бы ее словарному запасу.

Остановившись в растерянности в проходе на ступеньках, я пыталась решить: то ли где-то присесть, то ли уйти, ведь приходить сюда было изначально плохой идей... Крики, вопли, свисты, аплодисменты – вокруг стояла атмосфера веселья, я же чувствовала себя здесь лишней, чужой.

А потом тело будто обдало огнем, за ребрами начало разливаться тепло. Румянец согрел щеки, заставляя меня перевести взгляд на площадку. И стоило только повернуться, как я встретилась глазами с Тэхёном.

В одно из окон проскользнул лучик света, потянув за собой свежесть цветущей весны, что уже стояла на пороге. Он пролетел по залу, будто смиряя тоску, лианами скрутившую громкий орган за грудной клеткой. Затем остановился и лег тенью цветущего лепестка на самого важного для меня человека. Я, кажется, и сама замерла вместе с этим едва заметным лучиком, не веря, что Тэхён стоял там, в центре игровой зоны, и не сводил с меня своих до ужаса глубоких глаз. Вмиг мне показалось, нет вокруг никого: ни болельщиков, ни их скандирующих голосов, ни даже других игроков. Только солнечный зайчик, что тайно прокрался в зал, и немигающий взгляд Тэхёна.

За последние пару месяцев он одаривал меня секундным вниманием, сейчас же прошла целая вечность, а Ким продолжал смотреть, словно не веря в происходящее. Да я и сама не верила. Губы мои дрогнули, по спине прошелся разряд тока. Наверное, также несся Титаник в направлении айсберга, заведомо зная, что разобьется.

И я, сжав кулачки, подняла их, прошептав глухую реплику: «Удачи».

В глазах защипало от горечи. Солнечный зайчик исчез, а вместе с ним и надежда, что вспыхнула яркой вспышкой на мрачном зимнем небе. Да уж, моя жизнь пропиталась тоской, она была во всем: в парте, за которой я сидела, в учебниках, что носила в рюкзаке, в пейзажах за окном, сменяющих зиму на весну. Даже взгляд Тэхёна отзывался болезненной тягой. Мы можем вечно убегать от реальности, но когда сталкиваемся с ней лицом к лицу, почему-то начинаем задыхаться.

Кима одернул какой-то игрок, и Тэхён вернулся к игре. Помчался за соперником, рассекая воздух, выхватил пас, обходя то одного, то другого. Народ замер, время на табло отсчитывало секунды, Тэ подпрыгнул, и мяч оказался в кольце.

В этой баскетбольной форме, с повязкой капитана, он выглядел невероятно круто.

С ужасом я поняла, насколько далеко мы друг от друга, глубокую пропасть не обойти и даже не построить мостик. До площадки вело не меньше двадцати ступенек, до Тэхёна – тысячи километров. Он отвернулся от меня, не дав шанса рассказать правду. Возможно, оно и к лучшему.

По щеке скатилась слеза, я опустила голову, подбирая влагу руками. Развернулась и постаралась затеряться среди толпы болельщиков.

Очередной звук мяча. Зал завыл, подорвался со своих мест, скандируя «Ура, Вороны!».

– Молодец, – прошептала я, оказываясь возле дверей. Вздохнула, затем все-таки покинула переполненное эмоциями помещение. Плохая была идея, однозначно плохая.