Чонгук, 15 лет

Мое такси остановилось перед особняком Чонов. Я выскочил, по сумке свисало с каждого из моих плеч. Я прищурился, глядя на арки особняка, который раньше называл домом. На закрытую дверь. На пустую подъездную дорожку.
Я не знал, почему я надеялся, что кто-то будет ждать меня здесь.Разве я ничему не научился за годы, проведенные в Академии Эндрю Декстера?
Летние каникулы обещали быть долгими, одинокими и полными напряжения.Я должен был остаться.
Я потащил свою задницу к входу и поднял кулак, чтобы постучать в дверь, прежде чем вспомнить: К черту все, это место когда-нибудь станет моим.
Я открыл ее до упора. Слуги метались взад и вперед. Никаких признаков папы, Наен и Джису.
— Добро пожаловать домой, Чонгук. Твой отец попросил меня передать тебе, что он, твоя сводная сестра и твоя мачеха пошли в загородный клуб. Там турнир по гольфу. —Джин остановился передо мной с папкой под мышкой. — Они должны скоро вернуться.Тебе нужна помощь в обустройстве?Может быть, немного прохладных напитков?
Я покачал головой.
Я поднялся в свою комнату и бросил сумки на пол. Я огляделся, и не нужно было быть гением, чтобы понять, что здесь произошло. Джису заняла мое пространство. Это не был розовый центр или что-то в этом роде, но мой шкаф был открыт и полон блестящих кроссовок. Стол был завален ее учебниками, пастельными красками Sharpies и записками в форме сердечек. На моей не заправленной кровати лежали расчески.
Какого хрена? В этом месте были десятки комнат. Она могла выбрать любую из них в качестве своей второй комнаты. Но это было не случайно. Она пыталась послать сообщение — я больше не являюсь частью этого дома.
С вызовом я бросился на кровать и стал тереться немытым телом о белье, просто чтобы быть мудаком.Потом я уставился в потолок.Кровать все еще пахла Грейслин.Ее шампунь, французские духи и дорогой лак для ногтей.Почему она спала здесь?Это казалось таким странным.
Входная дверь внизу открылась и закрылась. Смех наполнил фойе. Папа. Наен. Джису. Они оживленно разговаривали. Мой живот скрутило от гнева.
Как чертовски мило: им удалось стать одной счастливой семьей в ту минуту, когда я стал «управляемым».
— Он здесь, — услышал я объявление одной из служанок и понял, что она говорит обо мне. Но пока я ждал — десять, пятнадцать, двадцать минут — никто из моей так называемой семьи не постучал в мою дверь.
Так все и осталось на следующие несколько часов. Битва воли и эго. Кто к кому первым подойдет? Папа или я. Только я был чертовым пятнадцатилетним подростком, а он - взрослым мужчиной, который предпочел жену своему сыну.
Пропустить ужин было неразумно. Мой желудок заурчал от голода, но я лучше умру, чем проиграю эту игру эго с папой. Когда все легли спать, я на цыпочках спустился на кухню и съел три тарелки объедков. Потом я поднялся на крышу через окно прачечной и стал смотреть на звезды.
Я заметил Меркурий, Сатурн, Венеру, Марс и Юпитер. Если бы я очень сильно прищурился, я мог бы даже притвориться, что вижу кольца на Сатурне. Звезды меня успокоили. Их существование. Знание, что существуют вселенные, которые намного больше, чем мое дерьмовое существование.
Пропорции. Да, именно поэтому я так любил астрономию. Все было пропорционально.
На следующее утро я не явился к завтраку. Разговор был напряженным, когда он дошел до моей комнаты. Намджун трещал, зная, что его единственный наследник скорее выпьет свою собственную мочу, чем будет делить с ним обеденный стол.
К полудню папа и Наен послали Джи постучаться в мою дверь.
Входи, — сказал я, позволив ей ждать около моей комнаты целых девять минут и даже процедив в отчаянии, — заходи, я знаю, что ты там.
Она толкнула дверь. Она стала выше. На ее подбородке появились прыщи, и она носила разноцветные брекеты. Она выглядела не очень хорошо, и это меня радовало.
За время нашей разлуки я располнел. Я знал, что выгляжу красивым, потому что ко мне постоянно приставали. И я знал, что Джиса тоже так думает, потому что она не могла перестать смотреть на меня.
Она прикусила внутреннюю часть щеки, крепко сжимая дверную ручку.
— Мы идем в кино. Мама и папа спросили, не хочешь ли ты присоединиться к нам.
— Она не моя мама, а он не твой папа, — сказал я с наигранной серьезностью, многократно подбрасывая теннисный мяч к потолку и обратно. — И пас.
— Ты даже не знаешь какой фильм. —Она звучала плаксиво и немного напряженно. Она не хотела разочаровывать Намджуна и Наен. В конце концов, быть любимым ребенком было ее основной работой.
— Если это не живое шоу, в котором каждый человек, с которым мы ходили в школу, вклинивается в тебя, меня это не интересует.
— Я вижу, ты совсем не изменился. —Ее прыщавый подбородок дрожал.
— Конечно. —Я ухмыльнулся, не отрывая взгляда от прыгающего мяча. —Я больше не забочусь о тебе. Ни в малейшей степени.
— Я твоя сводная сестра!
— Ты лгунья.
Она отвернулась и захлопнула за собой дверь.

Дни тянулись медленно, но решимость внутри меня росла.
Намджун сломался первым. Он постучал в мою дверь через пять дней после окончания нашей холодной войны, пригласив меня поиграть в гольф с его друзьями. Сказать «нет» не составило труда — я ненавидел гольф и почти презирал его.
Ночи были намного приятнее. Тише и менее жаркие. Я забрался на крышу с фонариком, книгой по астрономии и телескопом, который купил после того, как в течение года подрабатывал случайными заработками между уроками. Джун дал мне кредитную карту, но я из принципа не прикасался к ней.
Я читал о карликовых галактиках, черных дырах и бозоне Хиггса. Я съел еду на крыше за целый день, не утруждая себя уборкой остатков, зная, что привлечу всевозможных животных. Я лежал на спине, заложив руки за голову, и задавался вопросом. Задумывался о том, как будет выглядеть девушка, на которой я в конечном итоге женюсь. Мне нравились темноволосые женщины, поэтому я предположил, что она будет брюнеткой. Я думал, она будет серьезной и умной. Ученая, наверное. И у нее были бы отличные сиськи. И она позволит мне прикасаться к ним все время.

Она не будет похожа ни на Наен, ни на Джису, ни даже на Сьюзан.
Мы поженимся, я и эта гипотетическая девушка. И моя «семья» присутствовала на церемонии; Я был бы холоден и далек от них. И они бы знали, что они мне больше не нужны. Что у меня теперь есть своя семья.
Эта девушка, девушка моей мечты, она должна была быть родом из большой, счастливой семьи. Мы проводили бы с ними все наши каникулы. У нас были бы традиции и подходящие уродливые рождественские свитера и праздники.
Это были мечты, которые поддерживали меня. Потому что там, где были мечты — была надежда.
После трех недель одиночества Намджун сумел затащить меня на теннисный корт. Он знал, что я люблю играть, и подкупил меня обещанием корейского барбекю и пива после игры.
Папа пытался по-своему. В последующие дни он разрешал мне пить пиво со своими крутыми друзьями в загородном клубе после моих теннисных матчей (я выиграл их все). И он не заставлял меня проводить время с Наен и Джису.
На самом деле мне удавалось избегать этого дуэта целых шесть недель. Почти все время моих летних каникул. Пока однажды ночью, когда я был на крыше, читая о квантовой механике, я не услышал шум, доносящийся с противоположной стороны дымохода.Я сел, оглядываясь за плечо. Я нашел Джи, стоящую на хребте в своей бледно-желтой пижаме, с кулаками на бедрах.
Она была всего в футе от меня и смотрела на меня сверху.
— Если тебе интересно, без тебя все прекрасно. — Она попыталась изобразить самодовольную ухмылку, но я мог сказать, что она нервничает.Ее глаза были широко раскрыты и полны отчаяния.
— Мне не было интересно, но спасибо за новости, — равнодушно сказал я.— Ты можешь получить их обоих и этот уродливый особняк. Жизнь здесь скучна. Мне весело в школе.
Ложь, ложь и еще раз ложь. Эндрю Декстера была строгой, и полной хулиганов и оскорбительного персонала, но я не собирался доставлять ей удовольствие рассказывать ей об этом.
— Ты знаешь. —Она задумчиво постучала по подбородку.— Я думаю о той ночи каждый день. Почему ты не пытался сказать отцу правду? Ты просто...бросил это.
Я пытался.Он не слушал.
Я перевернул страницу в своей книге и отложил ее в сторону.
— Зачем? Я получил то, что хотел. Не видеть твое уродливое лицо каждый день.
— Ты действительно имел в виду то, что сказал? То, что ты больше не заботишься обо мне? —Ее лицо упало, а вместе с ним и ее насмешливая улыбка.
— Каждой фиброй моего тела.
— Ну, к твоему сведению, я тебя тоже ненавижу!
— Это награды за бесполезные забавные факты? —Я с удивлением огляделся вокруг, прежде чем потянуться за книгой и зевнуть.— Почему, черт возьми, ты думаешь, меня это волнует?
Следующая часть случилась очень быстро. Джису зарычала и присела, пытаясь столкнуть меня с гальки. Я споткнулся, еще в шаге от него, прежде чем успел схватиться за вентиляционную трубу. Я был еще в нескольких футах от края. Джису застонала от разочарования, используя свои ноги, чтобы сбить меня с ног. Она хотела убить меня. Прямо сломать мне шею. Эта девушка была психопаткой.
— Упади!О, умри уже! —Она отчаянно брыкалась ногами, пытаясь дотянуться до моего тела.Я обхватил одной рукой вентиляционную трубу, а другой схватил ее за ногу и потянул вниз к себе. Она задохнулась, перевернувшись на живот, пытаясь выкарабкаться обратно, как мокрая кошка в ванне.
Я не отпустил ее лодыжку, но взобрался с ней на уступ. Когда мы добрались до хребта, я перевернул ее на спину и оседлал. Я не мог рисковать, что она снова попытается убить меня.
Она подняла кулаки в воздух, пытаясь схватить меня за нос, за щеку, за шею.Я схватил ее за запястья и ударил ими по обеим сторонам головы. Она застонала от боли. Мне потребовалось все, чтобы не ударить ее.
— В чем твоя проблема? Хм? — Я закричал.
Она задыхалась подо мной.Ее грудь вздымалась и опускалась. На ней не было бюстгальтера. Я сглотнул, чувствуя себя странно, покалывающе и не в такой ярости, как должен был бы быть. И это было отстойно, потому что, хотя я ненавидел ее, я не ненавидел ее тело.
— Поцелуй меня. — Она облизала губы, ее темный взгляд опустился на мой рот.
— Что?— спросил я, сбитый с толку.
Она попыталась высвободиться, смеясь.
— Поцелуй меня, тупица. Я хочу, чтобы ты был моим первым.
Ее раньше не целовали? Она была почти моего возраста. Я все еще был девственником, но я много целовался и даже трахал пальцами двух девушек на лыжном турнире прошлой зимой.
Плюс, и что более важно — почему я?
— Ты меня ненавидишь, — выплюнул я.
— «Ненависть и любовь — те же любовницы под разной маской». Я однажды где-то услышала эту фразу, и она заставила меня подумать о тебе. — Она улыбнулась мне, хлопая ресницами.И тут я понял, что происходит. Ей нравилась борьба.Бой.Игры. Она видела отношения Джуна и Наен и хотела воспроизвести их. То, что я считал насилием, она считала страстью.
Моя рука скользнула от ее запястья к шее.Я немного надавил на нее. Не настолько, чтобы причинить ей боль, но достаточно, чтобы сказать ей, что я не бездельничаю. Я приблизил к ней свое лицо. Ее веки дрогнули, у нее перехватило дыхание. Ее глупое тело согнулось, мышцы ослабли, когда она приготовилась к поцелую. Я наклонился вперед. Мои губы были на волосок от ее губ, когда я остановился, позволив этому последнему дюйму между нами почувствовать себя целой милей.
— Глупая, глупая девочка.Если ты еще раз попытаешься меня убить...— Моя хватка на ее шее усилилась.— Я сверну твою хорошенькую шею, даже если меня за это посадят. В следующий раз ты не будешь плакать по волку - ты будешь им съедена. Кости и все остальное.
Прежде чем я успел выпрямить спину и убраться отсюда, она прыгнула вперед, и ее губы коснулись моих. Она украла поцелуй. Он был небрежным, полным языка и металла. На вкус он был как яд. Как алкогольный ополаскиватель для рта и девушка, которую я не должен был хотеть, но все равно хотел.
— Ты на вкус как яд, — прошептал я ей в рот.
Она ухмыльнулась, очень сильно прикусив мою нижнюю губу, пока металлический привкус крови не взорвался у нас обоих во рту.
— Может быть, именно так я закончу тем, что убью тебя.— Она слизнула кровь с моего рта.— С добротой.