Чонгук

4 месяца спустя
— Дорогой, не забудь отправить Макайле письмо по поводу списка гостей. — Джи стоит у двери нашей квартиры, проверяя карманное зеркальце на наличие невидимых пятен помады.
Я никогда не думал, что буду обсуждать достоинства бежевого и серого цветов в качестве цветовой схемы для трехчасового мероприятия, но, я полагаю, жизнь хороша в том, чтобы бросать тебе вызовы.
— Забыть? Это будет самым ярким событием моего дня. —Я выхожу из нашей спальни, застегивая рубашку.
Джису едет в Цюрих на еще один уик-энд непрерывной работы. Она редко включает свой телефон, когда она там. Я ненавижу, когда я не могу связаться с ней. Поэтому сегодня вечером я собираюсь встретиться с Юнги и Хосоком в Новом Амстердаме. Время летит быстрее, когда ты выпиваешь столько алкоголя, сколько можно наполнить олимпийский бассейн.— Я напишу ей сегодня вечером.
— Скажи ей, что я не хочу работать с цветочным магазином, который она рекомендовала. Тот самый, который, как она утверждает, использовали Кэтрин и Майкл? —Она имеет в виду Кэтрин Зета-Джонс и Майкла Дугласа, как будто они живут внизу.— Я читала на Yelp, что одна поставка прибыла в место проведения торжества с полностью замороженными цветами. О, и она должна была прислать мне варианты свечей. Мне неприятно думать, что она промахнулась. В самом деле, разве можно требовать слишком многого от профессионализма в этом городе? — Она сморщила нос.
— Я не забуду. —Я наклоняюсь и целую ее долго и крепко, мой рот скользит по ее губам, и я добавляю: — И если она снова затянет время, я покажу ей гнев тысячи мужчин Чон.
Она закидывает руки мне на плечи, отвечая на небрежный поцелуй.
Мои руки скользят вниз по ее спине и обхватывают ее задницу.
— Как насчет еще одного быстрого секса на дорожку?
— Ух. Хотел бы я, чтобы у меня было время. —Она отсоединяется от меня, поворачивая свой телефон в мою сторону, чтобы я мог посмотреть на экран. Там есть уведомление, дающее ей знать, что ее водитель Убер ждет внизу.
— В другой раз? —Она ухмыляется.
— Я буду держать тебя в курсе. —Я снова целую ее.— Желаю безопасного полета.
Она задерживается, улыбаясь мне с чем-то, что почти похоже на задумчивость.
— Ты знаешь ...— Она замолкает, ее плечи поникли.Это редкое зрелище. Джи обычно приверженец хорошей осанки.— Я действительно люблю тебя, Чонгук. Я знаю, ты не веришь. Во всяком случае, не все время. Но это правда. Я рада, что мы выбрали друг друга. Я рада, что ты выиграл.
Все мое тело сияет. Жалко, как сильно я жажду ее одобрения.Это, должно быть, самая жалкая форма материнских проблем, которую я еще не видел.
— Эй, Джи? —Я дергаю ее за темный хвост, подмигивая.— Я верю тебе.
— Веришь? — Она светлеет.
Я киваю.
— Навсегда твоя. —Она целует уголок моего рта.
— Навсегда моя. — Я целую кончик ее носа.— Что бы ты хотела получить в качестве приветственной домашней трапезы? Тайскую или бирманскую?
Джису любит возвращаться домой, чтобы застать накрытый обеденный стол и теплую ванну, набранную для нее.
Она оборачивается, выкатывая свой чемодан в фойе, затем останавливается, ослепляя меня ослепительной улыбкой, полной белых ровных зубов.
— Удиви меня.

Стук в мою дверь настойчивый, но странным образом извиняющийся.
Как будто человек, стоящий за дверью, не хочет, чтобы я открывал. И не зря. Не многие люди доживают до того, чтобы рассказать историю о том, как они разбудили меня в час задницы без предупреждения.
Сколько сейчас времени?
Нащупав в темноте часы на тумбочке, я стучу по ним головой. Время показывает 3:18 утра. Господи. Кто, блядь, решил, что три часа ночи - это законное время для светского звонка?
Подождите минуту. На самом деле я знаю кого-то беспечного и безрассудного. И я счастлив набить ему морду всю дорогу до Антарктиды за это беспокойство.
Еще один стук в дверь.
Кто впустил его? Вот почему я каждый месяц плачу оскорбительную сумму денег за круглосуточную охрану. Чтобы люди не стучали в мою дверь посреди ночи. Тот, кто сегодня отвечает за прием, получит пинок.
Звонок в дверь. Один раз.Два раза.Три раза.
— Я иду. — Никогда еще я не произносил эти слова с таким небольшим энтузиазмом.
— Кому-то лучше умереть...— бормочу я, сунув ноги в тапочки и плетясь к двери в одних серых спортивных штанах и с презрительно хмурым взглядом.
Распахнув дверь, я начинаю со слов:
— Слушай сюда, ты, пустая трата земных ресурсов. Мне плевать, что в понедельник ты улетаешь в Африку, и Юнги не хочет, чтобы ты приводил свою шлюху в его дом, как будто это низкобюджетный Airbnb...
Остальные слова застревают у меня в горле. Это не Хосок. На самом деле, это не тот, кого я знаю.
На моем пороге стоят два человека — мужчина и женщина — в темно-синей форме полиции Нью-Йорка и серьезно нахмуренные. Они оба выглядят так, будто только что проглотили ежика в натуральную величину.
В прошлом у меня были проблемы с правоохранительными органами, но обычно неприятности на мою задницу обрушиваются налоговой инспекцией и комиссией по ценным бумагам и биржам, а не честными перед Богом полицейскими. Я - белый воротничок, у меня проблемы белого воротничка. Возможно, кто-то решил покончить с собой по соседству, и они хотят знать, слышал ли я что-нибудь. Проклятые светские львицы и их хаотичный образ жизни.
Прищурив глаза, спрашиваю:
— Кто умер?
— Мне очень жаль, мистер Корбин. —Женщина склоняет голову.
Что ж, значит. Кто-то действительно умер, и это кто-то, кого я знаю.
Я только что от родителей, и мой круг общения ограничен теми, кого я просто обязан терпеть. Я предполагаю... Хосок? Он кажется достаточно глупым, чтобы найти свою незрелую смерть. Может, свидание в Тиндере пошло не так.
Точно не Юнги. Он слишком ответственный, чтобы ввязываться в неприятности.
Мужчина говорит:
— Я офицер Дэмиен Лопес, а это моя коллега, офицер Ханна Дель Галло.
— Спасибо за любезность. А теперь переходите к изюминке, — фыркаю я, не в настроении для болтовни.
— Вы жених Ли Джису? —Он спрашивает.
Мое сердце, неприкосновенное всего несколько секунд назад, теперь кажется, будто оно сжато в их кулаках. Не она.
— Да. А что?
— Нам очень жаль. — Женщина кусает губы. Ее подбородок дрожит.— Но ваша невеста попала в авиакатастрофу. Она умерла от удара.

Неправда.
Я не могу объяснить, почему это неправда.
Я просто знаю, что это не так.

Вот почему я никому не звоню.
Это кажется истеричным, идиотским и ненужным. Я не поверю, пока мне не предъявят доказательства.
Я еду в морг больницы на своей машине, чтобы опознать тело. Офицеры встретят меня там.
Один из офицеров — Ханна — сказала мне, что звонила Ли Наен, официальной ближайшей родственнице Джису. Она сказала, что Наен едет из Коннектикута в морг, но это понятно, это может занять у нее до утра. Я не разговаривал с Наен более десяти лет, за исключением молчаливого обмена соболезнованиями во время похорон Намджуна. Но мне приходит в голову, что она может даже не знать, что мы с дочерью помолвлены. В духе испорченных отношений в высшей степени Джи и я никогда не обсуждаем ее мать ни в какой форме или качестве.
Что явно не имеет значения, так как Джи жива, и все это ужасное недоразумение, которое закончится тем, что на кого-то подадут в суд.
Джису не может умереть. Мы только начали нашу совместную жизнь. У нас есть планы. Свадьба, которую нужно организовать. Заказан медовый месяц. Она все еще не уволилась, не родила наших детей, не сыграла свадьбу своей мечты. Ее список дел все еще полон, в нем полно планов и идей.
Каждый раз, когда я останавливаюсь на светофоре, я просматриваю местные новости на своем телефоне, пытаясь найти сообщения о крушении самолета United Airlines. Их нет. С каждой секундой мои подозрения, что это простая человеческая ошибка, усиливаются.
Это чисто случай смешения идентичности. Я в этом уверен. Джи летает с United Airlines два раза в месяц. Рейс, на котором она сейчас находится, находится над Атлантикой и направляется в Цюрих.
Одна мысль о том, что она спит, прижавшись щекой к замерзшему окну в первом классе, не замечая всей этой неразберихи, наполняет меня теплым удовлетворением. Я пытаюсь позвонить ей снова, но ее телефон переключается на голосовую почту.
Это не странно, напоминаю я себе. Ее телефон всегда выключен, когда она едет в Цюрих.
Может быть, это все большая жирная шутка.
Я приезжаю в больницу в оцепенении. Паркуюсь. Вылезаю из машины.
Расслабься, идиот, она в порядке. Это не она.
Даже если это не так, я не особенно горю желанием увидеть чей-то труп сегодня или в любую другую ночь.
Я направляюсь в цокольный этаж, где находится морг, минуя погрузочную площадку. Мне в ноздри ударяет запах больничных чистящих средств. Он становится глубже с каждым моим шагом, пока мои легкие не начинают гореть. Мне нужно выбраться отсюда.
Офицеры ждут меня в приемной. Это небольшая сине-зеленая комната с рядом простых скамеек. Кондиционер работает. Стены увешаны пластиковыми держателями, предлагающими брошюры о групповой терапии, похоронных бюро и производителях гробов. Ноль баллов за тонкость.
— Дорога сюда была в порядке?— сочувственно спрашивает офицер Ханна.
— Чертовски замечательная. —Я кладу в карман ключи от машины.— Давайте покончим с этим.Вы выбрали не того человека, и у меня нет времени на эту чепуху.
Ее озабоченный, "бедный ты" хмурый взгляд не меняется.
— Итак, вот что мы знаем на данный момент. Частный самолет мисс Ли вылетел из аэропорта Тетерборо в четверть первого ночи в эту пятницу...
— Видишь? — Я ухмыляюсь. — Ты ошибаешься в фактах. Джису села на рейс United Airlines в Цюрих.UA2988. Она вылетела из Ньюарка. Господи Иисусе, я не могу поверить, что мои с трудом заработанные налоги тратятся на тебя и тебе подобных.
Лицо офицера Ханны искажается, как будто я вбиваю каждое слово в ее кожу. Офицер Дэмиен остается спокойным, выражение его лица непроницаемо, но он записывает все в дурацкий блокнот.
Хороший у тебя дневник, Сплетница.
— Я понимаю, что это может быть та информация, которой вы владеете... — начинает она.
— Это не вопрос мнения, — резко говорю я, теряя все следы приличия. — Это правда. Произошла компьютерная путаница или что-то в этом роде. Джису летела коммерческим рейсом из Ньюарка. Проверьте еще раз.
— Мы смогли восстановить ее паспорт. —Офицер Ханна прочищает горло, ее взгляд впервые встречается с моим.
Я потерял дар речи. Этого не может быть. Зачем Джи лгать о частных полетах?
Возможно ли, что на этот раз они получили привилегию, а она забыла мне сказать?Маловероятно, но не совсем невозможно.
Я качаю головой.
— А как же Пак Чимин? Ким Тэхен? Пабло Вильегас? Они тоже были в самолете?
Два офицера обмениваются взглядами. Я хочу схватить их за воротник и вытрясти из них информацию.
Внезапно я на грани смеха. Это нелепо. Это то, что случается с другими людьми. Люди, о которых вы читали в газетах. Люди, которые ходят на ток-шоу. Пишут душераздирающие автобиографии. Не со мной. Не. Я.
— Послушайте, мистер Чон, я понимаю, вы расстроены. Однако мы... — начинает офицер Дэмиен.
Автоматические двери позади нас распахиваются. Внутрь вбегает маленькая женщина. На ней коричневый парик, пышное желтое платье с обручем, атласные перчатки до локтя и сильный макияж.
Потому что моя жизнь не такая странная, как сегодня.
— Господи! Скажите мне, что это неправда!— вопит странная женщина с южным акцентом.
Дженнифер.
Либо она пришла прямо из театра, либо развила крайне сомнительное чувство моды между Италией и сегодняшним днем.
Ее аккуратная талия не кричит о беременности. Я забыл спросить Джи, не беременна ли она. В то время, когда мы были по уши в подготовке к свадьбе, это казалось неважным.
Теперь у меня никогда не будет возможности спросить Джи о маловероятной паре Ким.
Никогда не получу шанс сделать много вещей с ней.
— Где он?— требует Дженнифер, лихорадочно оглядываясь налево и направо.— Мне нужно его увидеть!
Двое офицеров бросаются к ней, пытаясь ее успокоить.
Джису поехала в Цюрих с Тэхеном.Что ж, это имеет смысл. Он был ее боссом.
— Я посмотрю, смогут ли они принять вас сейчас. — Офицер Ханна кладет руку мне на плечо.— Я не могу найти администратора, но кто-то должен быть здесь, чтобы помочь нам. Офицер Дэмиен отправился узнать, сможем ли мы получить стоматологические карты тех, кто был в этом рейсе. Мы скоро вернемся, мистер Чон. Пожалуйста подождите здесь.
Слова проносятся мимо меня. Я больше сосредоточен на Дженнифер, которая выглядит как человеческий ответ на пожар в мусорном баке: по ее лицу текут слезы, оставляя бледные потеки макияжа. Она разговаривает с двумя офицерами. Может быть, у них больше информации, чем у двух клоунов, которые постучали в мою дверь. Я напрягаю слух, собирая воедино части разговора.
—. ..частный самолет...сертифицированный пилот...опытный профессионал...
— ...предполетный осмотр...плохое состояние шин...не несет юридической ответственности, но юрист сможет рассказать вам больше...
— ...никто не уверен...такие вещи, к сожалению, случаются...кому вы хотите позвонить?
Острая, сильная агония пронзает меня впервые с тех пор, как развернулось это дерьмовое шоу. Перспектива становится реальной, а вместе с ней и последствия потери единственного человека в этом мире, который мне действительно небезразличен.
Все, чего я не чувствовал, когда умер Намджун, — печаль, боль, беспомощность — теперь режет мои внутренние органы на тонкие ленточки.Я хочу подойти поближе, все услышать. В то же время я хочу, чтобы все заткнулись. Чтобы этот кошмар ушел.
Джи, какой бы очаровательной она ни была, не самый надежный человек на планете Земля.
Она солгала нашим родителям обо мне.
Врала миру о наших отношениях годами.
Ничто не мешало ей солгать мне о деталях своего полета.
В какой-то момент два офицера, разговаривающие с Дженнифер, выходят наружу, и мы остаемся одни. Ее красный, налитый кровью взгляд поднимается с пола.Как только она замечает меня, срабатывает узнавание. Похоже, ей ничего не хочется больше, чем ударить меня одной из пустых скамеек в зале ожидания.
— Перестань смотреть на меня, как на олененка. Это не они, — откусываю я, скаля зубы, как ужасный зверь. — У них не те люди. Мы уйдем отсюда до рассвета.
— Ты не можешь быть серьезным. —Она издает болезненный стон.— Ты действительно веришь, что это путаница с идентификацией?
— Да, — коротко говорю я.— И я не хочу, чтобы взрослая женщина в платье принцессы Диснея убеждала меня в обратном.
Она поворачивает голову в противоположную сторону и закрывает глаза, сжимая губы. Пусть она ненавидит меня. Меня волнует только Джису.
Я начинаю шагать.Что у них так долго?Вы не можете призвать людей опознать тело посреди ночи, а затем заставить их ждать часами. Выудив свой сотовый телефон, я гуглил об авиакатастрофе в аэропорту Тетерборои нажимал на вкладку новостей.Об этом есть одна единственная статья, в которой туманно объясняется, что во время взлета произошла авария и что в настоящее время выясняются подробности.
Офицеры возвращаются с сонным секретарем и двумя офицерами, которые пришли с Дженнифер.
Четверо офицеров просят нас обоих отойти вместе с ними, чтобы попытаться собрать временную шкалу воедино.
— Вы знаете, куда направлялся самолет?— спрашивает офицер Дэмиен.
— Цюрих, — говорю я, и в то же время Дженнифер отвечает:
— Париж.
Я бросаю на нее жалкий взгляд.
— Не все европейские столицы одинаковы, деревенщина.
Мне доставляет болезненное удовольствие быть с ней жестоким. Мне нужно куда-то выпустить пар, а она идеальная жертва.
— Я могу подтвердить, что самолет направлялся в Париж. — Офицер Ханна что-то записывает в блокноте, который держит в руках, не отрывая от него взгляда.
Моя челюсть отвисает.Париж? Джису летела в Париж? Зачем?
— Сколько человек было в самолете, насколько вам известно? —Офицер Дэмиен продолжает, обращая внимание на Виннфред, у которой явно больше информации, чем у меня.
– Минимум три. — Она потирает подбородок, глядя широко раскрытыми глазами и потерянно, как ошеломленный подросток. — Тэхен, Джису и пилот. Хотя я полагаю, что могла быть стюардесса или две. А второй пилот? Боже, я ничего не знаю об этих вещах.
Трахните меня. Мой источник информации в настоящее время носит желтые пластмассовые серьги.
—Есть ли еще какая-нибудь информация, которой вы можете поделиться с нами?— спрашивает офицер Ханна.
Я молчу. Что бы ни происходило, я не в курсе. Теперь я просто жду, когда офицеры уйдут, чтобы я мог допросить Долли Партон-младшую здесь.
Она колеблется, прежде чем покачать головой.
— Нет. Это все, что он мне сказал, извините.
Офицер Ханна выглядит огорченной, когда спрашивает:
— Вы случайно не знаете, миссис Ким... они путешествовали по делам или... гм, на отдых?
Закрывая глаза, я чувствую, как все внутри меня рушится, кирпичик за кирпичиком.Все, что я построил за эти годы, исчезло, погребено под пеплом. Воспоминания. Украденные поцелуи. Игры. Ставки. Выигрыш. Все в жопе.
Голос Дженнифер звучит далеко.
— Я... я не знаю.
— Вы не знаете, они путешествовали по делам или ради удовольствия?— глупо повторяет офицер Дэмиен.
— Нет.
— Полагаю, это значит, что вы вообще не знали, что они путешествовали вместе?
— Прекратите, — упрекает офицер Ханну себе под нос.
— Нет, — говорит Дженнифер, вздернув подбородок, гордая, несмотря на нелепость своего наряда, эту ситуацию и этотвопрос.— Он не сказал мне, что путешествует с мисс Ли.
— Все в порядке. — Офицер Дэмиен раздраженно прикусил внутреннюю часть щеки.— Спасибо, миссис Ким. Хорошая новость — если это можно так назвать — заключается в том, что пилот попытался благополучно приземлиться в Гудзоне, так что тела в, э-э, презентабельном состоянии.
— Фантастические новости, — протягиваю я, не в силах сдержаться.— Значит, они утонули, а не сгорели в огне. Это многое меняет. Деревенский увалень, разве ты не гордишься тем, что похороны твоего мужа будут с открытым гробом? — Я бросаю ей плачевную ухмылку.
Дженнифер задыхается, как будто я только что ударил ее.
Офицер Ханна кладет руку на плечо Дженнифер.
— Люди говорят ужасные вещи, когда им больно, — говорит она, чтобы утешить ее.
— О, говорить ужасные вещи — это его партийный трюк.Это не имеет ничего общего с тем, что здесь происходит. — Деревенщина косится на меня.
Наконец офицеру Дэмиену звонят по телефону, и офицеры кивают между собой.
— Мы сейчас вернемся.
Они все выходят наружу, бормоча между собой, оставляя жену Ким Тэхена и меня наедине.
Я поворачиваюсь к ней.
— Ты должна мне все рассказать.
— Зачем! Ты разговариваешь со мной? — Она упирает указательный палец в грудь, изображая свой самый густой акцент Теннесси. — Потому что я не отличаю Рим от Рейкьявика. Так почему бы тебе не взять свой большой, умный мозг и гигантское, невыносимое отношение и не засунуть их себе в задницу...
— Перемирие. —Я поднимаю ладони вверх.— Я знаю, что ты знаешь больше, чем я. Это ясно всем в радиусе ста миль. И хотя мы начали не с правильной ноги, также ясно, что мы оба находимся в эпицентре дерьмовой бури, так что сейчас самое время извинить мои манеры и собрать воедино то, что здесь произошло.
— Нет, — решительно говорит она.
Я смотрю на нее, завороженный.
— Прошу прощения?
— Я не буду этого делать. — Она складывает руки на груди.— Ты не можешь обращаться с людьми как с грязью, мистер Чон. Независимо от того, сколько денег у тебя есть на твоем банковском счете. Сначала извинись.

Ты маленькая суч...
— Мои искренние сожаления. —Я склоняюсь с преднамеренным преувеличением.— Я тернистый человек, привыкший к отвратительному поведению. Я дважды подумаю, прежде чем открыть свой большой рот и отныне вымещать свой гнев на людях. Можем ли мы двигаться дальше?
Она втягивает воздух, кивая.
— Хорошо. А теперь расскажи мне все.
— Тэхен купил два билета в Париж в начале месяца. Предполагалось, что это будет романтическое путешествие. Кнопка перезагрузки...— Она колеблется, не желая распутывать слишком много.— Шанс провести время один на один.
При слове«Париж»вся тяжесть предательства обрушивается на меня. Джису отправилась с Тэхеном в самый романтичный город мира. Одна. Не нужно быть гением, чтобы понять, что они намеревались насладиться не только местной выпечкой и шампанским.
Я ободряюще киваю.
— И?
— Я сказала ему, что не могу поехать.Я только что получила свое первое выступление в театре. Для меня это было очень важно. Сегодня вечером было мое первое выступление. Я Белль из Красавицы и Чудовища. — Она проводит рукой по своему дурацкому платью, как будто это ее самая любимая вещь. Слеза скатывается с ее щеки на шею и на платье.
Это платье навсегда будет запятнано ее слезами. Роль запятнана этим моментом, этим местом, этой сценой. Точно так же, как я больше никогда не смогу проезжать мимо этой больницы, не думая о Джису. Наша жизнь вот-вот изменится навсегда.
Я ничего не говорю, позволяя ей продолжать.
— Тэхен не мог отменить бронирование отеля, поэтому он спросил, не возражаю ли я, если он возьмет с собой одного из своих друзей по колледжу, Фила. Я знаю Фила. Он был его шафером и всегда приходил смотреть бейсбольные матчи. Я сказала ему, чтобы он летел... — Она запнулась.
Ей не обязательно говорить это вслух.Остальное предельно ясно. Тэхен не взял Фила. Он взял Джису. И их поймали с поличным. Только сейчас они не здесь, чтобы столкнуться с последствиями своих действий. Мои чувства опасно меняются от «Хорошо, пошли они в жопу» до «Почему ты должна была сесть на этот самолет, Джису? Разве меня было недостаточно?»
— Почему ты не сказала им об этом?— требую я, пытаясь направить свой гнев на кого-то, кто здесь, кто присутствует, кто жив.— Офицерам.
Свежие слезы наполняют глаза Дженнифер, и ее ноздри раздуваются.
— Я не спешу с выводами. Я доверяла Тэхену.
— Очевидно, что он злоупотребил этим доверием, чтобы провести выходные, трахая мою невесту.
— Возможно, она подвезла его и у нее были другие дела в Париже. Мы не знаем, что там произошло, и я не хочу, чтобы его имя было запятнано подобным образом. — Она поднимает подбородок.
Она по-прежнему верна ему, и это сводит меня с ума, потому что этот мудак не только изменял ей, но и трахался с моей проклятой будущей женой.
Я хочу вытряхнуть из нее наивность, как из копилки.
Потом до меня доходит. У нее есть роль. Преданная, любящая жена. Тот, кто позже получит толстый страховой чек и сочувствие. Дело не в том, что Дженнифер не верит, что у Тэхена и Джису был роман, а в том, что ей на это наплевать.
Ей, вероятно, было все равно, кого этот белый хлебный мужчина трахнул, пока у нее был доступ к его кредитным картам, когда он был жив.
— Верь в то, во что хочешь верить. —Я прижимаю ладони к глазницам.— Это не моя работа — тащить тебя, брыкающуюся и кричащую, в царство реальности, Белль.
— В любом случае, твоя версия реальности искажена, Зверь. —Она прячется в другом конце комнаты и прижимается лбом к стене.
Я расхохотался.
— Ты только что назвала меня зверем?
— Да, но я беру свои слова обратно, — прорычала она. — Зверь искупает свою вину. Ты бы никогда!
— Как Тэхена не арестовали за то, что он женился на тебе?— спрашиваю я вслух.— Тебе мысленно двенадцать.
— Ну, никто же не заставлял тебя со мной разговаривать! —Она наносит ответный удар. Ее акцент сильнее, чем когда-либо, когда она злится.— Оставайся на своей стороне комнаты и оставь меня в покое.
Мы оба являемся оболочками самих себя.Я точно знаю, почему я сломлен — я только что потерял любовь всей своей жизни или самое близкое к тому, что у меня когда-либо было. Но какое у нее оправдание?
Вместо того, чтобы обдумать возможную смерть моей невесты, мой разум начинает выходить из-под контроля, бешено вращаясь в бесконечной кроличьей норе.
Любила ли Джису Тэхена?
Она хотела уйти от меня к нему?
Что означал этот бессмысленный роман с ним, если она собиралась выйти за меня замуж? Если бы она хотела бросить свою работу? Тэхен не был особенно красив и не отличался богатством серого вещества.
Как долго это продолжалось? Неужели они уже утаили эту тайну, пока мы все были в Италии?
Действительно ли Джи работала в Цюрихе все эти дни, недели, месяцы? Или она была с ним?
И где они встречались, когда были одни?Гостиница? Airbnb? Квартира, которую Джису начала снимать, «на всякий случай»?
Я хочу знать все до мельчайших подробностей. Разжираться собственным горем, пока не подавлюсь им.
— Миссис Ким? — Из серебряной двери выходит женщина в белом халате. Она снимает толстые очки и протирает линзы подолом рукава.
Деревенщина расправляет свое нелепое платье, расправляя плечи. Женщина отступает в сторону, жестом приглашая ее пойти с ней. Дженнифер бросает на меня последний убийственный взгляд. Я хочу сказать ей, что она может бросить всю эту шараду с раненой вдовой. Она получила свое желание.Она молодая красивая вдова с миллионами в банке, и никто не может обвинить ее в нечестной игре. Мечта любого золотоискателя.
Мы держим взгляд друг друга на мгновение.Я надеюсь, что мои глаза передают то, о чем кричит каждая кость в моем теле.
Это должна была быть ты в самолете.
Ты должна была умереть.Ты.
Непримечательная. Незначительная. Незабываемая. Деревенская девчушка.
Не моя красивая, утонченная, математическая невеста.
Не хитрая, манящая Ли Джису. Эффектная женщина, которую понимал только я.
— Пожалуйста, следуйте за мной. —Женщина в белом халате провожает ее. Дженнифер быстро подчиняется и возвращается через десять минут, выглядя пепельно-бледной.Она упирается плечом в мою руку, когда выходит из комнаты, но даже не замечает. Я поворачиваю голову, следя за ее движениями. В коридоре Дженнифер падает на пол, сгорбившись, и рыдает, рыдает, рыдает.
Мне не нужно спрашивать.Я знаю.Там она увидела Тэхена.
Женщина в халате снова выходит за дверь.
— Мистер Чон?
Я закрываю глаза и прижимаюсь затылком к стене.
Джи каким-то образом ускользнула из моих пальцев. Снова.
Я не держал ее достаточно крепко, недостаточно близко, недостаточно хорошо.
И на этот раз?Вода ее не спасла.