День сменяла ночь, и неделя пролетела так быстро, что Киган не успел оглянуться. Он сидел на отступе скалы над входом в убежище и наблюдал за осенним пейзажем, который в это время раскрылся во всей своей красе. Кроны деревьев, словно окутанные пламенем, переливались золотом, багрянцем и охрой, а легкий ветер играл с листьями, унося их в танце вниз по склону. Над головой простиралось кристально-голубое небо, музыка горных потоков доносилась издалека, создавая гармоничный аккомпанемент этому великолепию.

Скала, на которой он сидел, возвышалась над долиной, словно древний страж, охраняющий покой этих мест. Убежище, скрытое в ее недрах, было забытым временем и людьми местом, где он, казалось, нашел не только укрытие, но и тишину, так необходимую ему сейчас. Вдохнув прохладный свежий воздух, он почувствовал, как тревоги и заботы отступают, растворяясь в безмятежной гармонии природы.

Рядом с ним, на небольшом плоском уступе, лежала книга – верный спутник его странствий, страницы которой были уже немного потрепаны временем. Он провел ладонью по ее обложке и открыл страницу, на которой остановился. Слова, обитавшие на страницах, сливались в образы, унося его разум в прошлое.

Словно подталкиваемый неумолимым течением времени, Киган погрузился в размышления о прошлом и будущем. Ему казалось, будто сама судьба заставляет задуматься о том, какую роль он играет в собственной жизни и насколько правильны его решения. Вспоминались моменты радости и огорчения, люди, которые приходили и уходили, оставляя след в его сердце.

Всю неделю он усердно трудился, поглощенный идеей поехать в Ирландию, но ему так и не удалось найти человека, который смог бы ему помочь выехать за границу, учитывая, что в Нью-Йорке он еще считался несовершеннолетним, несмотря на то, что ему уже было восемнадцать. Он не мог позволить себе расслабиться, зная, что от этого зависит многое. Быть может, именно там он смог бы найти корни Брайдена, какую-то информацию о родных, и даже его самого.

Каждый вечер Киган возвращался в свое временное пристанище на скале и пытался упорядочить мысли. Ему казалось, что ответ близко, но тот все время ускользал, размываемый тревогами. Иногда он смотрел в темнеющее небо, надеясь, что звезды подскажут решение, но те лишь загадочно мерцали, оставляя его тонуть в неопределенности.

Позже он спустился со склона и прошелся по равнине до семейного имения МакКинли. Окна особняка, в котором вот уже почти семь лет никто не проживал, были разбиты. Во дворе грудами лежала разбитая мебель из ценных пород дерева. Входная дверь висела на одной петле. Приближаясь к крыльцу, Киган заметил небольшую могилку посреди клумбы с левой стороны. Та самая могилка, в которой он похоронил лисенка. Именно из-за этого происшествия Киган избил Брайдена, сломал ему руку и пару ребер. Мальчик попал в больницу, а потом пропал.

Спустя годы скитаний Киган наконец вернулся в родные края. Он давно не видел этот дом, и зрелище запустения обрушилось на него так же тяжело, как и события прошлого. Ветер, завывая, пролетал сквозь пустые оконные рамы, внося и вынося с собой сухие листья и мусор. Каждый шаг по намокшей траве был наполнен воспоминаниями, от которых не скрыться, как от навязчивой мелькающей тени.

Киган остановился у могилки и присел на корточки. Память предателем оживила образы того страшного дня: лисенок — хрупкий символ дружбы и доверия, преданный и непонятый. Он вспоминал лицо Брайдена — смесь страха и гнева, которые некогда послужили причиной тому трагическому обмену ударами. Синее небо над головой казалось таким же пустым и равнодушным, как и много лет назад.

Он стоял перед этим маленьким холмиком, и ему казалось, что вся жизнь застыла в этом мгновении. Но Киган знал: чтобы жить дальше, ему придется отпустить прошлое. В конце концов, следы старых обид не должны определять его будущее.

Шаг за шагом он дошел до крыльца, где дверь дрожала от порывов ветра, словно приглашая его войти. Легко толкнув ее, он вошел внутрь и встретил пустоту и тишину. Здесь все было пропитано воспоминаниями: каждый угол, каждая комната.

Но Киган уже не был тем маленьким мальчиком. Внутри него тлела и воспламенялась твердая решимость все исправить: найти Брайдена, вернуть его домой. Этот дом — его старое и новое начало. Он знал, что впереди долгий путь к восстановлению.

Вдруг раздался звонок, прервав поток его мыслей. Тяжело вздохнув, он без охоты потянулся к заднему карману брюк и вынул телефон. На экране загорелось «Папа». Киган пару секунд недовольно смотрел на дисплей, но потом все же принял звонок.

Голос Джеймса звучал одновременно тревожно и нежно:

— Киган, ты где?

Киган сделал паузу, раздумывая над ответом. Он не хотел вдаваться в подробности своих планов, но знал, что не имеет смысла скрывать. И, глядя на пыльные стены, которые когда-то были свидетелями его детских игр, ответил:

— В старом доме.

— Ты нашел что-нибудь? — продолжил отец с надеждой в голосе.

— Пока нет, — Киган попытался скрыть усталость. — Но я что-то чувствую, едва уловимую ниточку. Я уверен, что найду его.

— Помни, что ты не один, — отец на мгновение замолчал, словно собираясь с мыслями, а затем добавил: — Я верю в тебя и жду.

— Знаю, папа, — Киган улыбнулся, представляя себе причудливый узор каркаса дома, который он намеревался восстановить не только снаружи, но и внутри себя. — Я сделаю все, что в моих силах.

Они закончили разговор, и Киган снова остался наедине с тишиной. В ностальгии он медленно обошел комнаты, прислушиваясь к каждому шороху, ища подсказки, которые могли бы помочь. Находясь в детской, он увидел в углу старый полузабытый ящик. Внутри обнаружились потертые фотоальбомы, на страницах которых оживали давно затерянные моменты счастья. Лица на фотографиях казались такими далекими и в то же время очень близкими, напоминая о том, что каждый шаг делался в верном направлении.

С каждым открытием Киган чувствовал, как его уверенность крепнет: он был на пути к разгадке тайны, возвращению Брайдена, восстановлению того, что когда-то потерял. Этот дом был не просто воспоминанием, но и символом надежды на новую жизнь, ожидающей впереди.

Киган покинул дом и направился в сторону реки, планируя спуститься по склону к берегу, когда вновь зазвонил телефон. На этот раз это был тот самый врач частной клиники, который неделю назад забрал избитого юношу по просьбе Кигана.

— Добрый вечер, — только и успел поздороваться он, как на том конце раздался встревоженный голос:

— Я планировал его завтра выписать, но за ним приехал очень дорого одетый мужчина с охраной. Можешь забрать мальчика прямо сейчас?

— Блядь! — выругался Киган, осознав, что интуиция его не подвела.

За ним в ту ночь точно кто-то следил и, видимо, проследил за машиной скорой помощи.

— Простите, — произнес он, тяжело вздохнув.

— МакКинли, — продолжил мужчина на том конце, — возьми с собой что-нибудь из одежды: нам пришлось выкинуть все его вещи.

— Хорошо. Буду через пятнадцать минут, — ответил Киган и отключился.

Он задумался, а потом вспомнил о пакете со сменной одеждой, вернулся к автомобилю и проверил его. В нем были только белье, брюки, футболка и носки. Ничего из теплой одежды не обнаружилось, но сейчас некогда было возвращаться, поэтому он сел за руль и помчался в сторону частной клиники.

Киган гнал по ночной дороге, стараясь не поддаваться волнению. Вскоре он увидел свет клиники впереди, и только тогда позволил себе немного замедлить ход. Остановившись у входа, Киган спешно выбрался из машины, перекинув пакет через плечо. Двери открылись автоматически, и он сразу заметил встревоженного врача. Мужчина лет сорока, с усталым лицом и углубившимися морщинами, встретил его у входа.

— Он в палате 05, — коротко сказал врач, указывая в сторону лифта. — Вы не упустите его из виду?

Киган кивнул, понимая, что промедление может стоить слишком дорого. Учтя все рекомендации врача, он устремился в указанную палату.

Открыв дверь, Киган застал юношу, сидящим на краю кровати, завернувшегося в больничную простыню, с чуть светящимися фиолетовыми тенями под глазами. В его взгляде читалась смесь страха и облегчения.

— Кто вы? — протянул юноша слабым голосом, как будто ответ на вопрос мог что-то изменить.

— Давай быстро, — поторопил Киган, бросая на кровать пакет с одеждой. — Нам нужно убраться отсюда до того, как они вернутся.

Тот кивнул, сбросил простыню на кровать и сразу стал переодеваться, но затем резко повернулся и поймал на себе заинтересованный взгляд Кигана.

— Ты пидор, что ли? — возмутился юноша.

Обычно привыкший ровным, холодным тоном ставить на место обидчика, Киган вдруг разозлился и дал парню подзатыльник. Это действие застало юношу врасплох, не меньше самого Кигана, который не поддался бы на провокации. Но его гнев вспыхнул словно пламя, недолговечное, но оставившее след.

В комнате повисло неловкое молчание, похожее на тишину, которая наступает перед бурей. Осознав, что произошло, Киган глубоко вдохнул и медленно выдохнул, стараясь вернуть себе контроль. Глаза юноши широко раскрылись от удивления и, возможно, страха, поскольку он не знал Кигана и на что тот способен.

— Его нельзя бить! У него сильное сотрясение! — сделал замечание вошедший врач, заметив, что произошло.

Киган еще раз оглядел юношу и только сейчас заметил гипс на его руке.

— Прости, я не планировал, — извинился он.

Юноша только пожал плечами, слегка усмехнувшись. В его янтарных глазах читались усталость и какая-то смиренная решимость.

— Все в порядке, — ответил он, стараясь сохранить спокойствие в голосе. — Бывает.

Киган задумчиво посмотрел на гипс и с сочувствием спросил:

— Долго с ним ходить?

Юноша задумался, глядя куда-то в сторону, словно пытаясь вспомнить события, которые привели его сюда.

— Недели три, наверное, — наконец ответил он, — но я уже привык.

— Не болит?

Юноша посмотрел ему в глаза и покачал головой. Киган отвернулся, чтобы дать тому спокойно одеться.

Вскоре за спиной Кигана прозвучало:

— Готов.

Киган повернулся, быстро оценив облик юноши в новой, пусть и простой, одежде и сказал:

— Тогда пойдем.

Выйдя за дверь, он настороженно осмотрелся. В этот момент у него было лишь одно желание: чтобы этот рискованный ход оказался успешным.

Они шли по коридору, ускользая от незнакомца. Киган прятал тревогу за решимостью, а юноша, следуя за ним по пятам, только крепче сжимал кулаки, вдумываясь в то, что их ожидает впереди.

Оказавшись у машины, они поспешно забрались внутрь. Киган включил зажигание, и вскоре клиника осталась позади, растворяясь в толщах ночи. Теперь у него было только одно намерение — добраться до убежища и тщательно продумать следующий шаг.

Всю дорогу Киган незаметно рассматривал юношу: его рыжие, спадающие на глаза волосы, длинные пушистые ресницы, как свет падал на его лицо, создавая странную игру теней. Он не мог отвести взгляда, подмечая каждую деталь. Юноша был как солнечный отблеск во мраке, оживляя дорогу своим присутствием. Кигана странно влекло к нему, но он не испытывал чувств той глубины, которая породила бы страсть или привязанность. Его притягивало нечто необъяснимое, словно магнетизм, соединяющий их невидимой нитью. Он не мог определить источник этого притяжения, и с каждой минутой оно становилось все более настойчивым, как шепот, звучащий на границе сознания.

Проплывающие мимо пейзажи лишь усиливали это ощущение. Они проскальзывали за стеклом, как водопад воспоминаний — равнин, полей, гор, каждым своим мгновением добавляя что-то важное в сложную мозаику впечатлений. Акварельная палитра закатного неба постепенно перекатывалась в глубину синего, и звезды, одна за другой, начинали вплетаться в ткань ночи.

Юноша повернул голову и встретился взглядом с Киганом. Его глаза оказались глубокими, как сама вселенная.

— Так... как зовут моего спасителя? — спросил юноша, прервав тишину.

— Киган. МакКинли, — ответил тот. — А тебя?

— Айден, — тихо произнес он.

— А фамилия у тебя есть?

— Эхри.

— Значит...

— Я ирландец, — перебил Айден. — Если ты об этом.

Они продолжили ехать, погруженные в легкую, уютную тишину, лишь изредка нарушаемую глухим рокотом двигателя. Пейзажи за окном двигались в ритме их мыслей, завораживая, успокаивая, унося в мир размышлений. Киган ощущал какое-то странное, но приятное спокойствие от присутствия Айдена.

Ирландский акцент юноши, мягкий и мелодичный, будто песня ветра, понравился Кигану и, не отрываясь от дороги, он спросил:

— Что привело тебя в этот край?

Айден слегка замялся, словно не знал, стоит ли делиться истинным положением дел. Но вгляделся в глаза Кигана и, доверившись, сказал:

— Приемные родители...

— А как ты оказался избитый до полусмерти в том переулке? — поинтересовался Киган, замечая, как юноша начинает нервничать.

Айден сильно прикусил нижнюю губу и притих. Он сделал глубокий вдох, словно пытаясь набраться храбрости для рассказа, а затем продолжил:

— Я разбил автомобиль приемного отца, и у меня был месяц, чтобы достать деньги на ремонт. Но я не смог, поэтому они отдали меня Джейсону Россу, чтобы я смог отработать долг в его клубе. Но в тот вечер он захотел, чтобы я сделал ему... — Айден опустил взгляд и притих.

— Минет? — спокойно продолжил Киган.

— Да... — смущенно протянул тот. — Но я отказался, и он приказал меня избить.

— А в клинике были его люди?

— Он сам, кажется, — кивнул Айден.

Киган задумчиво потер подбородок, затем спросил:

— Ты понимаешь, что это может плохо закончиться, если ты снова туда вернешься?

Айден наклонил голову, избегая прямого взгляда:

— Да, понимаю. Но мне больше некуда пойти.

Киган вздохнул, понимая, что рискнет безопасностью юноши, если отпустит. И наконец, сказал:

— Возможно, мне известно место, где ты можешь укрыться. Но это не будет легко. И тебе потребуется измениться.

— Я готов, — твердо произнес Айден, и его глаза вновь загорелись надеждой.

— Хорошо. Тогда давай не будем медлить.

В скором времени они оказались в убежище. Восхищенно оглядывая помещение, Айден даже не заметил еще одного юношу, сидящего на краю кровати. Он оглянулся на него, лишь когда тот заговорил:

— Тебя снова не было с утра...

Айден обернулся и удивленно уставился на парня с рыжими волосами. На него смотрели недовольные изумрудные глаза, словно он был в чем-то виноват.

— Я ездил за ним. Тебе больше не придется сидеть одному, — раздался за спиной голос Кигана, возвращая Айдена в реальность.

Айден с трудом отвел взгляд от незнакомца и посмотрел на МакКинли, пытаясь понять, о чем тот говорит.

— Почему он рыжий? Ты его тоже украл? — затараторил Райдер.

От этих слов Айден потрясенно округлил глаза. Ему толком не удалось осмыслить, что означает разговор этих двух, но он вызвал в нем странную тревогу.

— Я, конечно, в совпадения не верю, но его я тоже спас, — произнес Киган, обращаясь к Райдеру.

— И он каким-то чудом оказался рыжим? — недоверчиво ухмыльнулся тот.

Айден стоял посреди комнаты и с ужасом смотрел то на одного, то на другого, пытаясь понять, как тут оказался.

— Глаза у него янтарные, как видишь, — бросил Киган холодным тоном.

— Я... я хочу уйти отсюда, — Айден заикаясь повернулся в сторону двери.

— Ты его напугал, — недовольно хмыкнул Райдер, поднялся и подошел к юноше. Аккуратно взял его за локоть и потянул к кровати. — Эй, ты в безопасности. Он и вправду спас меня от преследователей, а то, что ты рыжий, может, это действительно совпадение.

Айден ощущал, как его легкие сжимаются от волнения, и запаниковал. Все происходящее казалось ему каким-то странным сном. Он снова посмотрел на рыжеволосого незнакомца, и в его глазах заметил сочувствие.

Киган, будто почувствовав замешательство Айдена, мягко подался вперед и, стараясь успокоить и придать тому уверенности, сказал:

— Айден, ты правда в безопасности.

Райдер кивнул, соглашаясь с МакКинли. Айден медленно вздохнул, собираясь с духом. Он посмотрел на Кигана, затем на Райдера, оба парня казались искренними, хотя ему было трудно в это поверить.

— Значит, вы все... здесь по своей воле? — спросил он, слыша сомнения в своем голосе.

— Да, — устало вздохнул Райдер и вернулся на край кровати.

Айден чувствовал, как его страх понемногу утихает, уступая место любопытству. Он сел рядом с Райдером и посмотрел ему прямо в глаза, в эту зеленую бесконечность, потом обернулся к Кигану и, взвешивая все услышанное, тихо произнес:

— Хорошо...

И вдруг снова зазвонил телефон Кигана.