Между Бэкхёном, который мечтал об истинности, и Бэкхёном, который эту истинность обрёл, - пропасть. Когда он завистливо прислушивался к телефонным разговорам Чондэ и Чонхи, отношения виделись ему радужным праздником. Теперь же, когда он находился на съёмках в другой стране и чувствовал, что вот-вот умрёт от тоски по Шихён, клял истинность на чём свет стоит. И работу заодно.

- Почему не существует закона, который бы обязывал работодателей учитывать истинность при составлении графика?! – возмущался он, пиная одежду, которая буквально застилала пол в гримёрке. – Мне надо домой! Я готов убивать! Во избежание жертв менеджеры должны были это учесть!

- Выпей воды и посчитай до двадцати, - посоветовал Сехун, продолжая строчить сообщение в телефоне.

- Ты в последнее время что-то раскомандовался, - фыркнул Бён. – Кто назначил тебя главным?

Сехун на мгновение оторвался от телефона и поднял на одногруппника безразличный взгляд:

- Чунмён. У меня даже расписка есть, показать? Если не хочешь выслушивать его нравоучения по телефону, то, будь добр, делай, что я говорю. Дайте ему воды.

Бэкхён громко запыхтел от возмущения, но бутылку воды из рук Чонина принял. После того, как Чунмёна на прошлой неделе отправили в армию, Сехун взял на себя лидерство, что не мешало Киму звонить из части и промывать мозги каждому по очереди перед сном. Сехун сливал ему всё, вплоть до фотографических улик. Лидер в лице Сехуна – скала: никаких тебе увещеваний и просьб, короткие приказы и тяжёлый взгляд, который обещает кару небесную, если не подчинишься.

- Если накроет девятый уровень, - сжалился младший, - я везде вожу с собой таблетки Чунмёна и могу вырубить тебя на сутки.

Бэкхён отвесил ему низкий шутовской поклон.

- Запомни, Сехун-и, - противно протянул Бён, - однажды и тебя накроет. Тогда я тебя на сутки вырублю, - мстительно прищурился он. Тело уже горело, истинность мялась в животе и требовала выпустить на волю. Но какая может быть воля, когда между ним и Шихён тысяча километров?

- Завтра утром вылетаем домой, потерпи чуть-чуть, - Чанёль швырнул ему в лицо найденную на полу футболку. – Когда мы научимся складывать свои вещи, а не бросать их на пол, когда переодеваемся?

- Никогда, - ответил хор нестройных голосов.

***

У Сехуна важный разговор с Хеюн, а тут Бэкхён со своей истерикой. Младшему и так приходится по десять раз перечитывать то, что он отправляет, выверять каждое слово, будто идёт по тонкому льду. Не до чужих отношений, свои в подвешенном состоянии.

Буквально перед вылетом он узнал, что парня Хеюн больше нет, но она продолжает трепетно хранить память о нём и лелеет чувства. Это одновременно вызывало сочувствие и надежду, но бороться за девичье сердце с мёртвым оказалось сложнее, чем с живым. Судя по ответам Хеюн, её бывший был идеальным с ног до головы. Это не могло не раздражать. Сехун то и дело менял тактику: то расспрашивал о нём, то подчёркивал их схожести, то делал акцент на различиях, то «кормил» обещаниями, то выходил из онлайн и хранил обиженное молчание.

Он не знал, что девушка тоже переживает из-за сложившейся ситуации. С Уджином они дружили со школы и начали встречаться в старших классах. Он был в первую очередь другом, надёжным плечом и создателем настроения. Они шутливо планировали свою первую ночь, несколько раз переносили, а когда уже решились, то не могли перестать смеяться. Их отношения были лёгкими и необременяющими, они просто были друг у друга.

Когда его не стало, Шихён лишилась части себя – той самой лёгкости непринуждённости, стала меньше улыбаться, ушла в работу. Другие парни казались высокомерными и заносчивыми, поверхностными и не внушали доверия.

Не удивительно, что и истинного в лице О Сехуна она восприняла в штыки. Не было в нём ни единой черты Уджина. Там, где Уджин был мягким, Сехун был острым, там, где Уджин говорил тактично, Сехун выражался прямо. Уджин был заботливым и нежным, а от Сехуна веяло силой и сексуальностью. Истинный знал себе цену, не хотел тратить время, ценил честность и правду, хотел всего и сразу. Это пугало Хеюн, она никогда не встречала такого напора.

- Ты – моя. Я всё понимаю и готов подождать, - говорил Сехун, - но не долго, потому что у меня забита вся следующая неделя.

В отношениях с Уджином на первый план выходило желание общаться, разговаривать, делиться. Когда Хеюн смотрела на Сехуна, последнее, что ей хотелось с ним делать, это разговаривать. Вариантов в голове всплывало масса, но вежливой беседы там точно не было. Страстной натурой девушка себя не считала, поэтому не знала, что делать с нахлынувшими чувствами и желаниями. И если Сехун считал лучшей защитой нападение, то Хеюн предпочитала спрятаться и переждать бурю. Вот только как можно переждать бурю, которая пишет и звонит каждый день, завуалированно наводя на мысли о том, от чего она и бежала?

А ещё Сехун был наглым, бесцеремонно входил в жизнь и устанавливал свои правила.

- Днём приходил сантехник и починил водопровод, - сообщила мама Хеюн, когда девушка вечером вернулась с работы.

- Сантехник? Я никого не вызывала.

Подобные вмешательства уже перевалили за десяток.

Хеюн тогда начинала яростно строчить, что она всё сможет сама и не надо лезть, куда не просят, на Сехун отвечал что-то вроде: «Горячая вода хорошо идёт? А то я в прошлый раз хотел руки у вас под краном помыть, а она какими-то булькающими рывками выходила». Ну и что ты с таким истинным будешь делать?

- Жить припеваючи! – потирала руки мама Хеюн, искренне не понимая, от чего дочь так бесится.

***

Несмотря на то, что ужин оказался позади, Бэкхён ощущал внутри вакуум – пустоту, которую не могла заполнить ни еда, ни шутки Чанёля. Он тосковал. За полчаса уже четыре раза набирал Шихён, но она не поднимала.

«Небось, развлекается там, гуляет, с парнями встречается», - накручивал он сам себя. Бён в сердцах швырнул телефон на кровать гостиничного номера и нырнул следом, зарывшись лицом в подушку. И тут раздалась знакомая трель. Бэкхён закопошился, пытаясь выловить в складках одеяла трезвонящий телефон.

- Прости, что не поднимала! – вместо приветствия выпалила Шихён. – Была в душе.

Лучше бы она этого не говорила.

Перед глазами и без того возбуждённого парня возник образ обнажённой девушки с мокрыми волосами и влажной кожей. Она призывно улыбалась и манила за собой в спальню...

- Алло? Ты меня слышишь? Я тебя разбудила?

- А? Что? – встрепенулся Бэкхён и вскочил с кровати, призывая тело к адекватности. – Нет, я не сплю. Но уже собираюсь.

- Завтра у вас ранний рейс, так что ложись спать.

- Да я уже, - Бэкхён послушно залез под одеяло. – Ой, халат не снял, - придерживая телефон плечом, он принялся извиваться и стягивать банный халат.

Шихён на том конце хрипло кашлянула и тихо поинтересовалась:

- Ты спишь в пижаме или в нижнем белье?

Бэкхён так и замер в халате наполовину.

- Пижама много места в чемодане занимает, - смущённо ответил он, чувствуя, как смущение горячей ладонью обнимает за плечи.

- Я сегодня тоже... без пижамы буду спать, - прошептала Шихён.

Сердце парня гулко забилось о рёбра.

- Ну почему я так далеко? – тоненько взвыл Бэкхён.

- Очень далеко, - поддакнула девушка и тяжело вздохнула.

- Мы увидимся завтра!

- До завтра ещё так долго... Мне приходится спать с твоей панамкой и кофтой, которую ты мне дал.

- Чёрт! Я готов отдать тебе всего себя! Целёхонького! Бери!

Шихён рассмеялась в трубку.

- А вот и возьму! – хмыкнула она. – Завтра же и возьму!

Бэкхён весь покрылся мурашками.

- Учти, я твои слова только что на диктофон записал, не отвертишься, - пригрозил он.

- Я про «целёхонького тебя» тоже записала. Так что мы квиты! Всё, пора спать. Кладу трубку.

- Я очень скучаю, очень...

- Отключаюсь, - повторила Шихён.

- Хочу, чтобы ты сейчас лежала со мной на это огромной кровати...

- Спи давай!

- И я бы целовал тебя...

- Бён Бэкхён!

- Всю.

Шихён не выдержала накала и сбросила звонок. Дальше поцелуев они ещё не заходили, и намёки Бэкхёна заставляли девушку буквально пылать, и не только от смущения.

Оба ещё долго предавались фантазиями и заснули нескоро, но после разговора и одному, и другому стало легче.

***

Головой Чунмён понимал, что дети выросли, но сердце продолжало волноваться даже в армии: хорошо ли они питаются, высыпаются ли, как справляются со стрессом, какие планы строят на работу и на жизнь. Чонину откладывали выход сольного альбома, Чанёль страдал от бессонницы и успел заколлабиться со всеми, кто тоже не спал, Чондэ пропал с радаров, пожертвовав своей карьерой ради карьеры истинной (почему-то к ней фанаты отнеслись более благосклонно), Бэкхёна порой крыло не по-детски, а Сехуну, как самому адекватному, пришлось взвалить на себя лидерство, да ещё и самому пытаться не утонуть в собственной истинности. Чтобы хоть немного облегчить их груз, Чунмён готов был всех выслушать и взвалить немного на свои накаченные плечи. Он регулярно всем звонил, держал связь с Сехуном и менеджерами, периодически втихаря от остальных названивал в совет директоров и напоминал, кто имеет ключевой пакет акций и чьё мнение в отношении деятельности группы самое весомое. Даже гендиректору уже один раз звонил после того, как альбом Чонина перенесли, так, просто, чтоб узнать, не барахлит ли у руководителя компании сердечко, а то Чунмён может подстраховать и занять его место, если у того сдают силы.

***

- Ты не должен поднимать трубку в четыре утра! – разорялся Чунмён.

- Но ты же звонишь, - пробасил Чанёль.

- Ты должен спать, а не прямой эфир проводить! Быстро спать, а то я сейчас позвоню куда следует и вырублю тебе интернет!

- Я тебе такси вызвал, езжай домой!

***

- Мне репетировать надо, - заныл Чонин.

- У тебя уже сил нет, ты лежишь на полу и не можешь пошевелиться!

Чонин привстал и огляделся – репетиционная была пуста.

- Откуда ты знаешь? – испуганно прошептал он.

- А вы думали, я в армию на Луну улетел? Марш на парковку, машина ждёт!

***

- Нет, ты не можешь купить квартиру и поселить туда истинную, которая даже целоваться с тобой не хочет, - увещевал Чунмён.

- Она хочет, просто ей гордость не позволяет, - буркнул Сехун.

- А переехать в новую квартиру ей гордость позволит?

Младший обиженно засопел.

- И передай Бэкхёну, если он не будет брать трубку, как вчера, я вызову вертолёт и приеду лично проверить, чем таким важным он там занимается, - пригрозил лидер.

- Он поехал к Шихён.

- Но он же там не живёт! Приедет в общагу – пусть позвонит. И пришли мне краткий отчёт о сегодняшнем дне.

***

- Прекрати кричать в трубку, у меня сейчас барабанные перепонки полопаются! – Чунмён отодвинул телефон от уха и позволил Чондэ высказаться. – Если ты закончил, я продолжу. Да, я пригласил к тебе домой учителя по вокалу, чтобы ты за домашними хлопотами и выпечкой не забыл, что являешься певцом. Я, ой, то есть, совет директоров согласовал твой третий сольник, поэтому, будь добр, угости учителя кофе и распевайся, птичка ты моя певчая, - в ответ от Чондэ прилетела высокочастотная ругань. - О! Слушай, у тебя прекрасно разогрелся голос! Хорошего вечера!