Вокруг меня были неаккуратно выкрашенные белые стены. Холодный дешевый кафельный пол. Металлическая скрипучая кровать, которой под лет сто. Надоедливые старенькие санитары и мерзкий лечащий врач, который пытался вытащить меня из самой глубины преисподней, из которой выхода, увы, уже нет.

Это была психиатрическая клиника. Как предсказуемо все же то, что я попал в нее.

Это именно то место, в котором совершенно нет жизни, но мне здесь даже комфортно. Наконец-то я в полном одиночестве, которое медленно убивало изнутри, давая вдоволь насладиться собственными безумными мыслями.

— Эдди, тебе нужно поесть, — говорила Тея, которая сидела прямо на холодном полу, оперевшись спиной на стену и смотря на меня.

— Я не голоден.

Девушка недовольно закатила глаза, встала довольно резко на ноги и прошла туда-сюда по палате, сложив руки за спиной.

— Ты же знаешь, что таким поведением делаешь себе хуже. Тебя никогда не выпустят из этой дыры.

— Мне плевать. Уже давно.

Она резко приблизилась ко мне. Ее бледное лицо находилось слишком близко. Дыхание было очень холодным и неприятным, как тогда, дома.

— Ты такой же упрямый, как и раньше.

Я широко, но наигранно улыбнулся, посмотрев в ее голубые глаза, которые кроме пустоты ничего не отображали. Она всегда такая. Теперь стала такой.

— Знаю. А ты все такая же пустая, — отвечаю я и все же тянусь за тарелкой с мерзкой и уже холодной кашей.

Тея тихо смеялась, снова садясь на пол. Она в джинсах и бежевой блузке, это та же одежда, что была на ней в первый день нашего общения. Тея никогда не изменится в моих воспоминаниях.

— Ты планируешь сидеть так до конца жизни? — поинтересовалась девушка.

— Может быть. Я еще не придумал.

Хотя, черт, я вру. И Тея это прекрасно понимала. Она ведь мое собственное воображение, живущее прямо в голове. От нее невозможно что-то скрыть и с этим нужно просто смириться.

— Если бы ты просто сидел в этой палате и ничего не делал, это было бы хорошо. Но ты, Эдди, продолжаешь создавать меня. Да, понимаю, тебе чертовски скучно, одиноко, но нужно отпустить меня. Давно пора. Ты хоть знаешь, сколько тебе сейчас лет?

Я задумался, но всего-навсего на минуту. Я не настолько псих, чтобы забыть элементарные вещи.

— Мне двадцать один.

— Правильно. И за это время ты успел потерять все: родителей, которые сразу же отказались от тебя, любимое хобби, душу... меня...

— Замолчи! Черт бы тебя побрал, замолчи! — заорал громко я, а Тея лишь начала безумно хохотать, чем не на шутку напугала меня.

Я схватился за голову и начал неистово кричать. Реакции санитаров ожидать долго не пришлось. Они зашли в палату, сразу мне вкололи успокоительное и я благополучно отрубился.

Когда пришел в сознание, то обнаружил, что нахожусь в кабинете лечащего врача. Я его ненавидел всей своей душой, желая иногда задушить. Или просто свернуть шею.

Доктор Гарсия сидел за своим столом, скрестив руки на груди и загадочно смотрел на меня. Я хотел в тот момент убежать куда подальше, чтобы не видеть это мерзкое лицо.

— Эдди, что это было? — спросил спокойно он.

— Мне стало скучно.

И в тот же момент я увидел Тею, которая стояла за спиной доктора. Она снова ходила взад-вперед, держа руки за спиной, как это любила делать.

— Хватит лгать, расскажи уже обо мне. О своей любви всей гребаной жизни, — говорит девушка, даже не смотря на меня.

Доктор не слышал ее. Конечно, она же плод моего больного воображения.

— Скучно? Мне кажется, что ты врешь. Зачем?

— Да, я вру. Я испугался.

— О, маленький Эдс боится. Как это мило. И мерзко! — крикнула Тея, остановившись сзади доктора Эндрюса. Она положила руки на спинку кресла и злобно смотрела на меня.

— Чего же? — спросил доктор.

— Ее, — сказал я и указал на Тею, которая стояла за спиной мужчины. Тот обернулся, пожал плечами и сказал, что там никого нет.

— Хорошая попытка, милый. Только вот доктор не больной, в отличие от тебя. Нормальные люди не создают себе воображаемого друга, — ответила девушка, отходя от доктора и подойдя ко мне. Я вжался в кресло, по спине пробежал холодок.

— Ладно, я понимаю, что ты до сих пор переживаешь ее смерть. Но тебе пора смириться...

— Нет! Идите к черту! Я сам знаю, что мне делать! — закричал в ответ я, а Тея похлопала в ладоши.

Ее все это забавляло. А меня начало дико раздражать.

Доктор Гарсия не захотел продолжать разговор, он встал, чтобы позвать санитаров. Я ненароком кинул взгляд на собственную медицинскую карту. Мои глаза заметили слова «параноидальная шизофрения» и в кабинет ворвались санитары, которые увели меня в палату. В ней предсказуемо сидела Тея.

Дверь громко захлопнулась за моей спиной и я снова остался наедине с этой несносной девушкой.

— Какого жить с шизофренией? — спросила Тея, встав с кровати и подойдя ко мне вплотную.

— Веселее, чем кажется.

Она вздохнула, а после провела ледяной рукой по моей щеке.

— Хотелось бы мне быть реальной... Думаю, мы бы были чудесной парой идиотов.

— Почему идиотов?

— Ибо ты тупой, Эдди, чертовски тупой! — закричала она. — Ты создал меня! А ты не подумал, что я просто хочу уйти от тебя. Бросить, потому что ты чертов неудачник!

Я начал отрицательно мотать головой как ненормальный. Она, что намекала на то, что все же жива? Этого не может быть! Она бы не поступила так со мной!

— Ты жива?

— Извини, но нет. Врачи не успели спасти, уж слишком глубокие были порезы на запястьях. Блин, до чего же я банально умерла! Скучно. Нужно было придумать что-то оригинальнее.

Она снова издевалась надо мной таким ужасным образом. Несносная девчонка! С ее характером можно сойти с ума. И я уже сошел. Давно.

— Ты бросила меня одного, считая мертвым. Это глупо. Ты ведь могла жить дальше. А взамен так живу я. Кто же из нас слабак? — поинтересовался я.

— Думаю, ты. Я ради тебя умерла, а ты ради меня — нет. Трус, который предпочел быть в доме для психов.

Я понимал на что она намекала. Она ждала меня. Там, в Раю. Хотя, не думаю, что самоубийц он ждал. Даже Данте писал, что они попадали в Ад.

— Ладно, извини, что я так себя веду, Эдс, — начала девушка. — Я, на самом деле, соскучилась. Ужасно соскучилась. Здесь одиноко и пусто без тебя. Мне бы хотелось, чтобы ты обнял меня.

— Я тоже этого хочу.

— Так чего же ты ждешь? Я могу дать заточенную вилку.

Я удивленно посмотрел на нее, не веря в эти слова. Тея что, не понимала, что этот нож будет так же нереален, как и она?

Тея протянула мне небольшую вилку, она улыбалась. Я чувствовал небольшой вес вилки, как будто она была настоящей. Хотя, даже начал верить в это.

Я же больной.

— Делай надрез, Эдди, я тебя жду здесь.

И я решился. Когда заточенная сторона сделала глубокий надрез, я ожидал, что ничего не почувствую, но неожиданно появилась боль. Я увидел темную кровь, которая быстро скатывалась по ладони вниз и начала капать на пол.

Мои глаза расширились от удивления. Все было слишком реальным. Через несколько минут голова начала кружиться, в глазах темнело, а ноги и руки становились ватными. Я решил сесть на пол. Тея умостилась рядом, положив ледяную ладонь мне на плечо.

— Сейчас ты вспомнишь насколько же я реальна... — сказала она и я наконец отрубился.

* * *

Всем интересно — больно ли умирать? Скажу честно — нет. Хотя, мне просто повезло и я быстро потерял сознание и все что происходило с моим телом после, я попросту не чувствовал.

Зато когда ты умираешь, чувствуешь такое облегчение, такое умиротворение, ради которого хотелось умереть еще раз. Глупо, знаю. И к тому же неправда.

Яркий свет ударил в лицо, я зажмурился и закрыл его ладонью. Было слишком тихо и тепло. Это точно не психбольница. Я почувствовал цветочный аромат, такой знакомый, от чего невольно захотелось улыбнуться...

И я открыл глаза.

Прямо передо мной стояла Тея Роттен. На ней было красивое белое платье, которое идеально подчеркнуло стройную фигуру. Волосы она распустила. На лице сразу появилась улыбка.

Это она. Живая. Значит, я не умер. Значит, все это было моей галлюцинацией, а это реальность.

— Ты реально считаешь, что я могла тебя бросить? — спросила Тея.

Я отрицательно мотнул головой и решительно приблизился к ней. Я прижался к ней всем телом, но потом резко отпрянул. Она была холодной, не смотря на то, что так тепло. Девушка засмеялась и положила руку на мою щеку, а после нежно поцеловала в губы, заставляя сердце начать бешено биться в груди.

А после заиграла музыка. Спокойная, тихая, умиротворяющая. Вокруг нас крутились дети. На них были белые платьица, очень схожие с платьем Теи. Она отстранилась от меня, смотря глубоко в глаза, будто заглядывая в душу.

— Я же говорила, что ангелы будут нас веселить, когда станет скучно...