– Девочка моя, каждая девушка, когда ей исполняется восемнадцать лет, и мужчина, когда ему двадцать семь, должен пройти несколько испытаний. Проходить их нужно для того, чтобы доказать, что ты заслуживаешь быть и человеком, и змеёй, – говорит с волнением бабушка, а мама кивает мне, затем подходит и крепко обнимает.

– Какие испытания? И что будет, если я их не пройду? – одновременно с интересом и с беспокойством спрашиваю я, поцеловав маму в щёку.

– Испытания никто не знает какие будут. У всех они отличаются, – быстро отвечает бабушка.

– Ты их пройдёшь, милая, – говорит мама.

– А если нет. Я стану обычным человеком?

– Ты останешься змеёй навсегда, – быстро выпаливает мама, нервно теребя пальцами.

– Я… – растерялась я, глубоко вздохнув, – останусь змеёй? – снова повторяю я.

– Да, милая, но ты не волнуйся, всё будет хорошо, – говорит мама, снова обняв меня.

И внезапно я начинаю понимать.

– Мам, а папа не прошёл их, да? – спрашиваю резко я, посмотрев в карие глаза, такие же небольшие, как и у меня.

Она отстраняется и начинает плакать, еле выговорив:

– Да.

Я обнимаю её и смахиваю слёзы с лица. Значит, мой папа не прошёл испытания и остался в животном обличье.

– Наполовину кем он был, мам?

– Котом, – шепчет очень тихо она, но я всё равно услышала.

У мамы бледная кожа. Но сейчас её лицо стало ещё бледнее. «Что происходит?!» – мысленно воскликнула я.

– А где он сейчас? – спрашиваю я, и мама начинает ещё сильнее плакать.

– Милая, – подходит бабушка, – твой отец был здесь.

Я вздрагиваю, услышав это.

– Здесь?! Стоп… Это был наш кот Норман?! – поняв, что это может оказаться горькой правдой, я замерла, ожидая ответа.

– Да, – всхлипнув, проговорила мама.

Что?!

– Почему?! Почему вы мне раньше не сказали? – взявшись за голову, кричу я и начинаю плакать.

– Мы не хотели расстроить тебя, милая, – говорит бабушка и тоже начинает плакать.

Мама ещё что-то говорит, но я уже не слушаю, а быстро убегаю на улицу.

Я бегу в лес. Бегу, не останавливаясь. Слёзы текут из моих глаз. Мне становится трудно дышать. Но меня это не беспокоит. Я не могу перестать думать об отце. Как они могли скрыть от меня, что наш рыжий с чёрными полосками пушистый кот был моим отцом?! Как они могли?!

Я кричу, чтобы успокоиться.

Рэйвэн

– Я волнуюсь за неё, Феликс.

– Но ведь очень многие проходят испытания. Твоя подруга Мелани сказала, что ей это не составило труда.

– Всё равно я волнуюсь, хоть и верю, что Кей сможет их пройти. И не говори слово «подруга», а то из твоих уст звучит, что Мелани моя девушка. И откуда ты вообще узнал, что ей легко дались испытания? – спросил я, усмехнувшись.

– Мел сама сказала, когда позвонила мне и спрашивала о тебе, – ответил он, и я закатил глаза, после чего снова подумал о Кей.

– Ворон, они скрыли от меня это, – говорит она с серьёзным лицом, держа меня на руках и поглаживая. – Если бы они рассказали, я бы больше времени проводила с ним. Я любила этого кота, ухаживала за ним и брала его часто с собой. Я рассказывала ему обо всём, что со мной происходило. Прямо как тебе рассказываю сейчас. Но всё равно это была не такая любовь, понимаешь? Ведь он мой отец. Он не заслуживал этого, – она поднимает взгляд на небо. – Я так плакала, когда он умер. Мне тогда было девять лет. Ведь я так любила этого кота. Я тогда ещё чувствовала, что он для меня больше, чем просто домашнее животное. Я часто видела, что мама с бабушкой плачут, прижимаясь к пушистой шёрстке кота. И они часто разговаривали с ним. А теперь я узнала, что он мой отец. Мама мне говорила всегда, что папа умер, когда мне было два года, – одна слеза скатывается с её лица. Я каркаю. Она смотрит на меня, слегка улыбнувшись. – Ты прав, Ворон. Мама с бабушкой невиноваты. Они не хотели меня огорчать. Я боюсь даже представить, что они чувствовали всё это время. Когда кот умер, на них вообще не было лица. Я тогда горько плакала, а маме стало плохо. Её отвезли в больницу.

Мне тяжело вспоминать, как Снэйккей была огорчена. Единственное, что я смог сделать тогда - это стать на деревянный небольшой столик, который был во дворе, и станцевать. Она поначалу не понимала, что я делаю. А после залилась звонким смехом. Как же мне приятно было видеть её радостной и слышать смех. Я впервые танцевал в птичьем обличье. Взмахи крыльев, тихий топот лапками, повороты головой туда-сюда, взлёты вверх-вниз – всё это я старался совершать как можно идеальнее и грациознее. Я рад, что Кей понравилось. Сам представлю, как я выглядел тогда, становится смешно.

Ещё вчера вечером Снэйккей рассказала мне о том, что ей нужно пройти испытания. Я знал давно, что скоро пойдёт об этом речь. Ведь ей через несколько дней будет уже восемнадцать лет. И вроде бы я был готов к этому. Но сейчас, узнав, что случилось с её отцом, мне становится не по себе. А вдруг Кей не сможет пройти испытания? Если она останется змеёй, я её потеряю. Когда ты проигрываешь испытания, ты превращаешься, например, в обычного кролика, и теряешь способность разговаривать по-человечьи. Ты просто живёшь всю свою теперь уже недолгую жизнь как зверёк, для которого самое главное - это поесть, попить и, конечно же, самозащита. Ты ничего не помнишь и не осознаёшь, что был человеком. И хуже всего то, что нет ни единой возможности вернуть себе человеческий облик.

Снэйккей

Сегодня выпускной. Наша школа красиво украшена. Повсюду шары, выпускники танцуют и некоторые поют. Жаль, что Кристофер обычный человек, поэтому я и не пригласила его на выпускной. Я снова увидела Криса вчера, когда гуляла по лесу, собирая грибы. Заметив его возле большого дуба, я забыла обо всём на свете. Он просто стоял там и о чём-то думал. Однако, затем Кристофер заметил, как я наблюдаю за ним. Он широко улыбнулся. В этот раз он был одет в спортивные серые штаны и тёмно-коричневую футболку, а на ногах серые кроссовки. Сама я надела короткий красный с синими полосками сарафан и очень удобные мои любимые розовые сланцы. А свои светло-русые волосы заплела в длинную косичку.

– Привет, Кей. А я тут спортом занимался, – ещё раз улыбнувшись, произнёс Кристофер.

– Привет, – сказала я, тоже улыбнувшись. – Я вот, грибы собираю, – показала я на небольшую корзинку в руках.

– Рад снова тебя видеть, – подошёл парень ко мне. – Давай я помогу собрать грибы.

Я с радостью согласилась. Моё сердце рядом с ним снова учащённо забилось. А в животе порхали сотни фантастических бабочек. Весь день, пока мы собирали грибы, я глупо улыбалась. Я была так счастлива рядом с ним. Мы разговаривали и разговаривали. Это было так интересно. Нам обоим казалось, что мы знакомы уже много лет. Было так легко общаться. Мы смеялись, кидали друг в друга грибами, залезли на дерево, где сидели вдвоём, держась за руки и смотря на всё вокруг. Когда спустились с него, Кристофер закрыл мне глаза руками и повёл куда-то. А я всё также продолжала счастливо улыбаться. Парень привёл меня к качелям, который он сам сделал между двумя деревьями. Качели были из широкой серой верёвки и большой шины. Мы так замечательно провели время, катаясь на них. Когда уже пришло время идти домой, Кристофер сказал, что я ему очень сильно нравлюсь. Теперь я на седьмом небе от счастья. Это был самый лучший день в наших жизнях.

Но меня ужасно пугает то, что будет, когда я ему скажу, что я не просто обычный человек.

Наша школа ничем не отличается внешне от других обычных школ Нового Орлеана. Трёхэтажная, светло-кремового цвета с прямоугольной тёмно-коричневой крышей. Но внутри, кроме коридоров, всё было по-другому. Здесь не так много классов. Однако, все они огромных размеров. В классах находятся различные приспособления для птиц, грызунов, рептилий. Для хомяков и мышей имеются небольшого размера пластмассовые шарики, куда они заходили, а затем бегали друг с другом на перегонки. Также для них есть горки, интересные длинные лабиринты, колёса, которых они крутили. Для птиц в классах имеются искусственные деревья, кольца различных размеров, через которых они перелетали, зеркала, которых так любили попугаи, разноцветные красивые камни, нравившиеся филинам и совам. Для змей здесь есть обручи и железные кольца, по которым мы обычно свисали или, когда сильно раскачивались, перелетали с одного кольца на другое.

Спортивный зал был снаружи на траве, а рядом находился огромный бассейн. На улице был также отведён нашей школе участок больших размеров, где грызуны рыли постоянно норы, а учителя стояли рядом и хвалили их.

Учителей в школе очень много. Директором является женщина-кошка Глория Стюарт. Она строгая, но одновременно и добрая женщина. Миссис Стюарт одевается всегда очень изысканно и гламурно. Всегда на ней строгие тёмные брюки и блузка такого же цвета, а дополняется этот образ конским хвостом из красивых длинных и рыжих волос. В кошачьем обличье я её не видела ни разу. Но говорят, что это красивая кошка с гладкой блестящей шерстью чёрного цвета и с зелёными глазами.

Главным тренером в школе является женщина средних лет. Она - ястреб. В школе ей дали прозвище Леди-ястреб по известному американскому художественному фильму Ричарда Доннера. Леди-ястреб, она же Анна Чармейн, довольно милая женщина и моя любимая учительница. Миссис Чармейн - также и мамина лучшая подруга. Она часто приходит к нам в гости по выходным.

Также здесь имеются и много учителей, которые не имеют способность обращаться в другое обличье. Все они подписывали при устройстве на работу соглашение о неразглашении информации. Им очень нравится работать тут. Они нам давали знания по всем предметам, которым обучают в обычных школах.

Однако, в нашей школе больше внимания уделялось самой практике на улице.

Сегодня на выпускной наша директриса Глория Стюарт впервые надела платье и заколола волосы в пышный пучок. Её бархатное платье лазурного цвета было очень длинным. Ей оно очень идёт. Не хватает только короны, чтобы дополнить королевский образ директрисы.

В данный момент я смеюсь над тем, как Фрэнк вот уже седьмой раз наступает на мою правую ногу при медленном танце. Он в чёрном пиджаке и такого же цвета брюках, отчего очень похож на жениха, а на ноги парень надел коричневые лаковые ботинки. Его тёмно-каштановые короткие волосы были в беспорядочном положении.

Я пришла на выпускной в светло-розовом бальном платье, которое я выбрала с маминой помощью неделю назад в магазине. Платье длинное с чёрными кружевами на рукавах. Свои карие глаза я подчеркнула лёгким золотистым оттенком. Также я сделала едва заметные румяна на лицо, а губы покрасила моей любимой светло-розовой помадой. Утром мама мне сделала красивые локоны и заколола чёлку.

Танцуя с Фрэнком, я неосознанно погружаюсь в свои мысли. Через несколько дней я должна пройти испытания. С одной стороны, мне страшно, но с другой - хочется побыстрей узнать, что там будет. Кристоферу о себе я решила рассказать после того, как пройду эти испытания.

Но тут в актовом зале возле жонглёров, одетых в цветные брюки и пиджак, которые также были нашими учителями по английскому, испанскому языкам и математике, я увидела его. Время для меня остановилась. Я напрочь забыла обо всём. Кристофер приближался ко мне. Сегодня он был в блестящем сером смокинге. Его болотные небольшие глаза пристально смотрели на меня. Я тоже не могла отвести от него взгляд. Однако, тут же я опомнилась.

«Парень здесь! Что будет, если он узнает о нашем существовании?!» – мысленно воскликнула я, испугавшись.

Крис будто бы прочёл мои мысли, сказав:

– Привет, принцесса. Ты не пугайся, я тоже один из вас.

«Один из нас?!» – удивилась я, но не показала этого, а лишь широко улыбнулась.

– Привет, я рада, что ты пришёл. Знакомься, это Фрэнк, мой лучший друг, – показала я на Раббитмяна. – Фрэнк, а это Кристофер, я тебе о нём рассказывала.

– Приятно познакомиться, – сказали они и пожали друг другу руки.

Затем Фрэнк улыбнулся мне и ушёл, оставив меня с Крисом.

– Ты кто? – тут же спросила я.

– Я тебе скажу, но идём выйдем на улицу, прогуляемся.

– Хорошо, – взявшись за руки, мы вышли за пределы школы.